Поляна 19. Глава 3-я

Именинник:

- А это что? Богиня что-ли?
   И почему в нетрезвом виде,
  Я извиняюсь, стоит раком?

Рак:

- Под «Раком» родился я, юбиляр.
  На многих ногах стою, как видишь.
  И на суше и на море многим владею,
  Ибо «Рак» и тут и там уместен.
  Поэтому, юбиляр-старик, я давно
  На себя ничего не кладу по делу,
  Дабы, признаюсь, не отягощать судьбы своей.
  А так – всё той-же партии
  И это мы экономисты – беллитристы
  Сварганили по - русски  термидор
  И наш товарищь Овен из Свердловска
  Спектакль разыграл, как захотела кодла из вельмож.
  Народец глупый мы «Яблоком» морочим,
  То в пятьсот дней построить рай земной,
  То в триста дней как пятилетку сладить,
  Или, напившись, не обмочиться до ушей.
  Нам ничего не стоит.
  Мы, «Раки» - многоножки,
  У нас ведь длинные носы
  И как радары на политпогоду,
  Стремим повсюду мы свои усы.


Автор:

        - Отбили склянки «Казантипа»,
Сменили блюда, пойло, стопари,
Наладили к чертям собачьим тех,
Кто был угоден феодалам до поры.
Остались захмелевший «Козерог» да «Дева»,
Остался «Лев» со «Рыбою» - красой.
И захмелевшая «Поляна»
Продолжила путь жизни свой.

Учли угрозы «Козерога» - забияки Приднестровья.
В удел ему, как рай после войны,
Весь Красноярский край от «сердца оторвали»
Чтоб там он буйну голову сложил.

Шаману, «Льву», чтобы с Чечни не правил танки на Москву,
На родину Ульянова, горе-пророка
Командировку дали, как Золотой Орды пайтзу:
- Шамань себе, товарищь полководец!
  Не то «закилерим» тебя мы, как овцу.

  Гости «Поляны» вопрошают «Овна»:

 - А что же „Девы“, „Рыбы“? Ведь женщины они?!

«Овен» оттопырив куцепалую руку и кривя пьяно мясистые губы молвил:

- А пусть любуются в зерцала Бела Дома,
Да пудрят носики и вовремя под душ,
Чтобы не только руки, но и ноги готовыми
К поднятию иметь и «За» и «Против» младые недотроги,
Как «Козероги», «Львы» и прочие им повелят,
Готовы были.


Автор :

        - Над «Поляной» благоухал  Амур-Лямур, вливаясь в пьяное тело, а командор продолжил дело. Он, словно вестовой на флоте, шепнул имениннику на ухо, обросшее щетиной, как у «Серого» в исполнении Джахарханяна:


- Юбиляр, вот тот малый – «Скорпион». На Олимпе паханов все знают гороскоп. Он Питерский. «Скорпион» - настоящий Злодиак. Он честен, откровенен, держит слово и ...Может укусить. Юбиляр, умоляю вас, будте осторожны. Он и вас может укусить. Он умён. Он – орган с карающим мечом. Он, вы знаете, самого Б.Б. уделал, то есть, укусил так, что тот британскую ксиву и хазу запросил и бздит в России заначку с брюликами забрать из укромного местечка. Я займусь поисками портфеля. Он же один с брюликами. Это не стулья. Стулья – это моё заблуждение. Срочно нужны были бабки, хотел бежать в Рио де Жанейро от карающего меча Феликса. Когда найду портфель Б.Б., уеду. Не знаю куда, но уеду. Мне было плохо, но в новых условиях да при новорусском мышлении я задыхаюсь, мне снятся кошмарные сны. Будто я в брежневской психушке, а он меня зажал в угол и в засос целует, как Хонекера. Это же настоящий поцелуй Иуды! Я же не матрос Саблин. Я не направлял стволы эскадренного миноносца на Адмиралтейский шпиль. Почему я не могу нормально шулерить и жить? Мне скоро на пенсию, но я уже не работаю двадцать лет! Какая же пенсия, простите? Я ведь давно ничего не умею делать, кроме как шулерить по- малому. Я не знаю кто такая Ферзь, и по незнанию украл какую-то Ладью в васючинском «центре мировой шахматной культуры». Был конфуз. Пришлось бежать. Гнались все шахматные гении Васюков и ближайших деревень и хуторов. А впереди всех скорпиониха с веслом, пардон, - скульптурная женщина. Кто ж её не знает? Это такая скифская баба с бабайкой с челна разбойника Стёпки Разина. И руки у ней очень примечательные, ими можно кита задушить.

Юбиляр! Докладываю вам достоверно. Когда «Скорпион» взлетел из грязи в князи (у командора задёргались мироновские усики и веко). Он с трудом выдавил прямую речь «Скорпиона»:

«За превышение полномочий я всех в сортире замочу!»


Юбиляр! «Скрпион», пардон, ВВП, не Ванька Жуков – половой трактира, он – дитя питерского подземелья с наганом.  Он за кордоном, охранял «малину», пардон, «хазу» (о, Боже! Что я несу со страху?!), пардон, охраняя Советское посольство в Германии, одел поверх мундира подполковника КГБ чёрный пояс японского каратиста, вышел к взволнованной публике, лезшей на забор посольства, и членораздельно отрапортовал:


«Граждане! Я при исполнении! Или вы слиняете с забора Советской Империи или мои люди откроют огонь на поражение».


Всех, как ветром сдуло! Так что, юбиляр, тут «Овен» и «Скорпион» заправляют.
 
 
Юбиляр, прищурив, видавшие на своём веку многое, глаза, обратился, как ему
казалось, к земному  мужчине, гостю «Поляны - 19», что-то писавшему на манжете своей  косоворотки.

- А ты кто, раб божий? И чем ты дышишь?
  Наверное, донос на юбиляра строчишь
  И мир наш уходящий пером своим порочишь?


- Нет, Юбиляр!!! Я черных дел не мастер.
  Сижу, как видишь, на пеньке.
  Не на «трубе», что нефтью, газом дышит.
  И, если есть Господь, меня услышит,
  Как есть - страдалец от пера.
  И мне представиться свободно.


Я над чужим добром не чахну
И зависть мне, поверь, любезный, ни к чему.
Я - Водолей !!!
Я - сын казачий девственной степи,
Я - Водолей ! Любимец девственниц и Флоры,
Свой род веду из девственной Руси
И, право слово, не жалею.
Я не сижу на шатком троне.
В лазоревой степи Доно – Кубанской
Для вас, потомки, стихи и песни я пою.
Я - Водолей !!! Любовник Афродиты,
С небес  благую весть в народ несу
И, клянусь Богом, всех вас обожаю,
А Женщин диких я свой век люблю.
Ведь люди ж мы, все божьи твари.
И каждый жаждет счастья ухватить,
А что такое «Счастие» не знает.
И я вам, юбиляр, позволите? –
Скажу стихами:


В помойке ль без крова и дела ,
Иль в злате жирующий тело,
Безумец, профессор, бандит или скот
Однажды, оставшись один,
Сцепив, как в безумстве, руки
Над мученницей головой,
Гласом тоски волчьей
Душу его раздирает вой:
«Счастье !!! Где же ты, Счастье?
В каких тайниках обитаешь скажи?
Или по кущам фантазии райской
Богам улыбаешся ты ???
В поисках «Счастья» заливают глаза и душу,
В поисках «Счастья» летят на луну,
В поисках «Счастья» убивают и режут ,
В поисках «Счастья» кровь человека пьют.
Много писать ведь можно,
Как насилуют, стреляют и жгут
Иль, улыбаясь нежно,
Обманываются и лгут.
Но стих мой совсем не об этом.
Он о Счастье Любви и Красы,
Что чище всяких алмазов.
Оно – слеза девственной Флоры Росы.


Что же такое «счастье»?
В каком выраженьи, не лжи ?
И сердце моё отвечает :
«Любимая! «Счастье» - это Я и Ты».
И в хорах Жизни – певца бесконечности
Мой голос совсем земной
Пусть всем поёт о Счастье Нежности
И в путь счастливый вас позовёт.
А тебе, Женщина Дикая,
Что  слаще мёда сот,
Скажу лишь – Любимая
И Счастье нас найдёт.
Гори гори, моя счастливая Звезда !!!
Звезда Любви, Звезда Надежд !
Умру ли я, Ты будешь вечною
Свечою Счастья для Меня.


Вот что – такое «Счастье», господа. Его за денежки не купишь. Обманешься, полагаясь на злато. «Счастье» - это Жизнь, а вдвойне «Счастье» - это любить Жизнь Чисто, Преданно и Нежно.

Остап:
 
- Господа! Мне Козлевич доставил пакет с грифом «Лично Роганину» и «Совершенно не секретно». Вскройте пакет, Григорий Никанорович, я не посмею, - воскликнул тамада.


Роганин вскрыл пакет. В нём фото и надпись – «Золотому Ослу Золотая Ослица с любовью.»

С фото на седого Роганина смотрела настоящая Дикая Женщина по кличке «Малая».  Сердце Григория заныло, запело с слезою:


«У неё голубые глаза
И из «Зоны» дерюжная юбка...»


«Любимая !!! - прошептал он, - я знаю почему ты в ушанке, ведь Диких Женщин, потехи ради, вертухаи зоны стригли «под Котовского».


Он мысленно снял с «Малой» ушанку и увидел волну золотых волос, укрывших её плечи, стан, и себя – бывшего зека, плачущего на груди Любимой таёжной Леди... И слышал он как над Казантипом где-то плачет иволга, схоронясь в дупло, и чибис наводит тоску.

Роганин встал во весь свой исполинский рост, поднял глаза и руки к Небу и голосом Волонтира – Будулая грозно простонал:


«И за что я так люблю тебя, моя несчастная Родина ???!!!»