Мамуллоед 2. Цецеллина

Zezelljin-у трясло. Она, словно слон, объевшийся “ламповой муки” истекала потом, кряхтела и стонала, но медленно и упорно шла вперед. Метеоритный дождь близ Кетауийского Скопления отбивал барабанную дробь по упругим энергетическим барьерам. Изредка на палубе звездолета раздавался тревожный сигнал, и разнопланетные техники-пожаротушители, подхватив пробкометы, по команде капитанов бросались вперед с дежурных точек, по-муравьиному устремляясь в тускло освещенные технические тоннели.
“Kluk!”
“KLUUUUK-E!”
 Тяжело бронированный омтезианин-затычник закричал непонятные слова своему напарнику и вместе с дежурным инженером выбежал за дверь.
“Что случилось?” - Робко спросил Луцфу Зойфель Тратину. Он был встревожен. Бывшая ученица тихо обняла старого профессора и, прищурившись, молча покачала головой. Землянин, почувствовав усыпляюще-мягкое прикосновение теплых зеленых рук, вдруг отчего-то расслабился и повеселел. Он подумал о том, как прекрасна сидящая рядом с ним, одетая в блестящее, с крошечными огоньками, зеленое платье разнопланетянка. Тусклые огни аварийного света едва освещали тонкое лицо Тратины, с быстро бегущими по костистым щекам тенями от метеоритов за окном. В ее глубоких и задумчивых глазах отражался яркий свет далекого солнца.
“Капитан Зрэк знает, что делает”.
Пилот продовольственного звездолета был мастером. Когда Тратина и Луцфу вошли в кабину управления, Капитан Зрэк поднял покрытую прочной чешуей лапу.
“Zinga bok. Bok la gokk!”
Диспетчер орудийной башни снял направительные полоски с лица, и они с шипением испарились, наполнив просторную комнату сладким запахом вареного кофе.
“Капитан просит подождать снаружи”. - На великолепном русском языке сказал гостям светящийся разнопланетянин. Луцфу Зойфель кивнул. Прозрачный синий пришелец поклонился и вернулся на пост.
“Прошу прощения...” - Извинился Луцфу Зойфель и слабо улыбнулся. Ему отчего-то стало очень неловко.
“Ничего, давайте пока сходим в Игровой Зал”. - Тратина улыбнулась и вновь обхватила сухую руку Луцфу Зойфеля длинными пальцами с коготками. Убаюкивающе-низкий голос разнопланетянки действовал на землянина успокаивающие. Перед тем, как покинуть рубку, пожилой гражданин Великого Союза еще раз с удивлением и интересом оглядел светящиеся разными цветами странные приборы на панели управления. Телевизионные экраны вокруг (лишь отдаленно напоминающие человеческое чудо техники) поочередно вспыхивали и гасли.
“Как вы....”
Самодвижимая лестница медленно опускалась в глубины корабля. На нижних уровнях звездолета было холоднее. Невидимые светильники бросали холодный свет на растения, прячущиеся от глаз Луцфу Зойфеля в напряженном полумраке.
“Дегепаки видят звуки”. - Улыбнулась Тратина. Экраны нужны для подачи звука на их...
“Барабанные перепонки?” - Осторожно подсказал Луцфу Зофель. Тратина встревоженно-непонимающие посмотрела на него, а затем кивнула.
“Да...mogo umoggo, bek terezak, pejo nek, negeleem kedok…”
“Я не понимаю вас”.
Вдруг в что-то щелкнуло в голове профессора и он “прозрел”.
“Я говорила о том, что каждый разнопланетянин имеет Большое Сердце. Это отрывок из Книги Миров, моей первой земной книги...”
Лестица остановилась. Тратина и Луцфу Зойфель стояли рядом перед большими запертыми воротами.
“Может быть, стоит постучать?” - Сказал Луцфу Зойфель, сделав шаг вперед. Тратина не ответила. Она вдруг наклонилась к землянину и поцеловала его.
“Пролетарии всех стран, соединяйтесь,” - Совсем некстати всплыл в памяти ученого странинный лозунг.