Чернобыль. Сколько стоит партизан

     Как-то в конце августа 1987 года, наш начальник отдела Саша Веденеев чем-то был сильно занят, а из штаба по ликвидации последствий аварии на ЧАЭС ему пришёл вызов прибыть в штаб на совещание. Вызов, понятно, пришёл не напрямую, а через начальника полевой базы нашего института. Тем не менее вызов был, а Саши не было. Из личного состава отдела самым старшим по званию был я в звании майор. Пришлось идти, тем более, что цель присутствия на этом совещании была понятна – информационная поддержка доклада начальника нашей полевой базы.
 
     Подобрав из Базы данных необходимую информацию и скомпоновав её в несколько читабельных отчётов, я выдвинулся в штаб, располагавшийся в здании Чернобыльского райисполкома. Совещание, как обычно, проходило в его большом актовом зале. Мы с начальником устроились в средних рядах, сзади нас сел полковник с эмблемами Инженерных войск и какой-то гражданский в защитной чернобыльской робе, но без знаков различия и эмблем. Ещё усаживаясь на стулья они о чём-то ожесточенно спорили, но втихаря, не в голос, понимая где находятся.

     Хоть и не громко они препирались, но я, сидя перед ними, всё слышал, даже не особо прислушиваясь.

     Как я понял, полковник со своей частью занимался дезактивацией внутренних помещений станции и завтра ему было необходимо пришить свинцовые листы в нескольких помещениях, а потом их заштукатурить и покрасить. Это был достаточно широко распространённый на ЧАЭС способ дезактивации и ничего экстраординарного я в том не видел.

     Гражданскому же требовалось вывезти несколько машин радиоактивного мусора, образовывавшегося за несколько дней работы подчинённых полковника при снятии ими верхнего слоя стен, что выполнялось как раз перед тем, как пришивать свинец.

     Т.е. ребята, по сути дела, выполняли одну задачу, но разные её части. Хоть дело у них и одно, но ресурсы у каждого свои, а их, как обычно, не хватает.
 
     Полковнику остро недоставало монтажного пистолета – площадь стен большая, есть и листовой свинец, и дюбели в достатке, а вот исправных пистолетов сильно не хватает – не успеют они за день всё пришить, а ведь на послезавтра уже занаряжены машины с материалами для оштукатуривания стен. Если за завтра весь свинец не пришьют, то можно вешаться. Вот и просил полковник у гражданского хоть один пистолет, а лучше два.

     У гражданского была другая беда – недостаточно людей для того, чтобы весь радиоактивный мусор, наковырянный со стен подчинёнными полковника, выгрести из помещений станции, погрузить его на самосвалы, вывезти в могильники и там закопать. Есть самосвалы с водителями, чтобы возить мусор, есть бульдозеры с бульдозеристами, чтобы его закапывать в могильниках, а вот с людьми, которые бы загружали самосвалы наблюдается полная засада. Вывезти мусор надо было также завтра, т.е. гражданскому нужны были неквалифицированные грузчики, человек 30-40. При этом он был в более выгодном положении, чем полковник, ведь его не поджимала штукатурка, которая неминуемо застынет, если её не использовать.

     Спорили они бо’льшую часть совещания, тем более, что докладывать им не надо было, сидели они тут по должности. В итоге длительных препирательств высокие договаривающиеся стороны пришли к соглашению, основные положения которого состояли в следующем:
• гражданский выдаёт полковнику на сутки один монтажный пистолет,
• полковник отряжает гражданскому взвод «партизан» в составе 30 человек во главе с лейтенантом на весь завтрашний день, с 8.00 до 19.00,
• обед и помывку личному составу в АБК ЧАЭС обеспечивает гражданский.


     С тех пор я точно знаю, что «партизан»-ликвидатор в 1987 году стоил ровно 1/30 часть монтажного пистолета. Быть может в попугаях он стоил бы и больше, но за попугаев «партизан» никто не торговал.