Это Раймонд Паулс?

Марис Друва (Латвия). Родился и вырос в селе Белосток Омской области. Автор проектов “8 сказок про Михаила Барышникова”, “Это Путин?”, “8; сказок про Никиту Михалкова”, “Это Раймонд Паулс?”- https://marisdruva.weebly.com/ (Ru CD)

“Это Раймонд Паулс?”
Роман – сказкa
7 сказкa   Ледовый холл - концертный зал «Дзинтари»

Двое незнакомцев стояли друг против друга. Таня и Сергей. Молодые люди, которые ещё не обмолвились ни словом. Что случилось с Таней? Может, тяжёлое бремя упало с плеч, потому что объявился папа и обещал покрасить домик, что нужно было сделать уже в прошлом году или в позапрошлом? А может, тяжесть свалилась с плеч потому, что она осуществила свою идею: отнесла кофе Раймон¬ду Паулсу? Что случилось с Таней? Почему она ищет спасения? И от кого? Мо¬жет, от своих бесконечных ожиданий?
Как могло случиться, что Таня и Сергей прижались друг к другу? И вообще, способна ли Таня на что-то такое - прижаться к совершенно незнакомому челове¬ку? Нет, и ещё раз нет! Тогда отчего щека Тани прижалась к груди Сергея? И ей слышны удары его сердца? Нет, этого не может быть! Папочка, спаси меня!
Подняла ли Таня голову, чтобы позвать папу? Потому ли её губы приоткры¬лись? И как это случилась, что на приоткрытые губы Тани откликнулись губы Сергея? Губы Сергея нежно встретились с губами Тани. Кто с кем встретился? Действительно ли это происходит с Таней? Это что-то невероятное!
Таня немного пришла в себя. Она хотела вбежать в комнату папы и расплакать¬ся, и рассказать, что с ней только что случилось! А папа понял бы это? Смог бы понять то, что его дочь только что целовалась с парнем, о котором ничего не зна¬ет? Простил бы папа её?
Откуда этот Сергей? Из Юрмалы? А может, из Риги? И почему они встретились? Что будет дальше? Видишь, Таня никуда не может убежать, так как Сергей захватил её руки. Сергей её не отпускает, но и не собирается ещё раз целовать. Сергей начал говорить. И для Тани это опять неожиданность, в которую даже не хочеться верить, и забыта недавняя дозволенность, забыто, что её только что целовал незнакомец. В такую ситуацию Таня ведь попала впервые и, возможно, это был первый настоящий поцелуй в её жизни. Настоящий поцелуй. Красивые девушки последними добива¬ются поцелуя. Хотела бы Таня, чтоб Сергей вспоминал этот поцелуй?
И почему Сергей так похож на Есенина? Целовалась ли Таня только что с по¬этом Есениным?
- Что сказал Паулс? О чём он говорил, когда мы были рядом с ним? Что Паулс говорил, когда ты убегала? Расскажи, что сказал Паулс?
Вот, такими были первые слова Сергея Тане. Ничего не напоминало больше о поцелуе. Это Таню очень удивило, удивило и то, что Сергей ни слова не понимал по-латышски. Этого не может быть! Действительно ли Сергей не понимает ни слова? Значит, он не из Латвии? Если бы был из Латвии, тогда хотя бы понял на¬правление, в котором говорил Паулс, хотя бы мог догадаться о чём-то, но Сергей не понял ни звука. Значит, человек, с которым Таня только что целовалась, был из другой страны. Значит, это веяние, которое только что всклокотало, может ока¬заться фальшивым? Нет, и ещё раз нет! Слёзы появились на глазах Тани. Почему? Почему она тоскует и тоскует? Очевидно, силы Тани утроились, она вырвала свои руки из объятий Сергея, и сжатые кулачки враждебно ударили его в грудь.
- Почему ты пришёл? Кто ты? Почему?! - закричала Таня, и Сергей опешил. Он схватил девушку за плечи, но её не так легко было удержать. Ведь она стала сильнее в три, а может, даже в семь раз. Ей было очень, очень больно, ведь могло исчезнуть то чувство, которое вспыхнуло только что. Разве это не вспышка, если ты свои губы доверяешь совершенно чужому? И вспышка ведь произошла под звуки музыки Паулса. Очень жаль. Таня ещё и ещё хотела бить в грудь незнакомца.
- Кто ты такой? Откуда? Почему?! Почему?! - вот, как кричала боль и тоска Тани. Вот, как кричала. Но всё-таки Сергей в этот раз был сильнее. Он укротил. Укротил.
- Что с тобой, Танюша! Что ты? Что с тобой? Я только вчера из Омска. Я из Омска. Я Сергей Сёмин.
Опять новость. Разве нужно было ожидать какого-то парня из Омска, чтобы, не познакомившись с ним, целоваться перед своим домом. Не подняла ли насмех меня моя жизнь? Так рано? Сергей Сёмин. Это имя она уже однажды слышала. Она даже вспомнила, что об этом парне ей кто-то рассказывал во время прошло¬го конкурса «Новая волна». Может, не то что рассказывали, но упоминали точно. Кто-то упоминал имя «Сергей Сёмин». Но во время «Новой волны» мелькают сот¬ни, тысячи имён. Разве может прийти на ум, разве можно угадать, с кем из них ты встретишься? И если бы кто-то ей в то время сказал: «Ты, Таня, с этим Сёминым будешь следующим летом целоваться», Таня бы просто рассмеялась и подумала, что возможно говорящий это, сам хотел бы прикоснуться к ней, но красивые де¬вушки должны долго ждать и очень часто напрасно ждать. У красивых девушек особенная жизнь и намного труднее.
А может, Сёмин был один из талантов, не попавших на конкурс или жертва интриг? Их таких много, и поди пойми, кто из них действительно обижен, а у кого задето само-любие, и он на этом старается заработать. Да и некого спросить, и некогда интересовать¬ся, когда нужно думать, как быстрее подать кофе в баре «Самый, самый дорогой кофе», ведь Таня на работе. Для неё время конкурса «Новая волна» - самая горячая пора, да ещё вместе с осенним листопадом, промелькивает множество лиц, замеченных в «Самом, самом дорогом кофе», только этого единственного лица здесь нет и нет. Нет и нет.
Кто этот Сёмин? У него нет даже сумки, ничего. Только белая рубашка, незастёгнутые три верхние пуговицы, хотя который день подряд не светит солнце, ко¬торый день идёт дождь. Пуговицы расстёгнуты и золотая цепочка. И рубашка до¬рогая. Дорогие синие джинсы и особо дорогие коричневые ботинки из тонкой ко¬жи. Это была особая школа, Таня прошла школу «Новой волны». Таня умела, она научилась отличать дорогое от дешёвого, настоящее от подделки. Духи, цвета, ткани и лица. Конечно, конечно, она ошибалась, ошибается, и будет ошибаться, но, если ты так глубоко вошёл в жизнь «Новой волны», тогда можно многому нау¬читься, если этого хочешь. У Тани было желание учиться, и оно не пропадёт. И она уже кое-чему научилась.
Была ли это ошибка, целоваться с незнакомцем?
О многом нужно было думать. Думать об этом парнишке из Омска. Может, по¬этому внешне она выглядела спокойно, может, поэтому они выходят из сеней, на¬правляются к калитке и выходят на улицу.
- Паулс упоминал лёд? - это опять Сергей и опять о Паулсе. А поцелуй уже за горами, и какое значение он имеет, если вопросы такие странные.
- Почему ты думаешь, что Паулс здесь, в Юрмале должен был что-то сказать о льде? Что общего между июлем и льдом? - Таня действительно не понимала, поче¬му этот Сергей так взволнован словами Маэстро.
- Паулс уже в самом начале был против темы льда, - начал объяснять Сергей, - Паулс возражал против ледовой площадки и хоккея. А я думал, ты несёшь Паул¬су кофе, может, знакома с композитором и он тебе что-то говорил о ледовой теме, может, он у тебя спросил: «Послушай, Таня, а ты мне и в ледовый холл кофе при¬несёшь?»
- В какой ледовый холл? Разве у Паулса на уме хоккей, если через несколько дней должен начаться конкурс «Новая волна»? - так сказала Таня и всё ещё ста¬ралась вспомнить, кто этот Сергей Сёмин.
Они приближались к «Самому, самому дорогому кофе» и Сергей предложил за¬медлить ход, он сказал, что в долгу у Тани насчёт информации, так как он, видите ли, знает много, а Таня оказывается, не знает ничего. Да, да, так сказал Сергей:
- Ты же меня не знаешь, значит, ничего не знаешь обо мне. -
И это «Ты меня не знаешь» прозвучало с таким удивлением, как будто он про¬изнёс фамилию «Киркоров», а потом удивился, как такую фамилию можно не знать, особенно недалеко от знаменитого концертного зала «Дзинтари». И ещё доба¬вил Сергей, что она ничего не знает и о конкурсе этого года, она не знает, что по¬мимо выступлений собак и котов, там будет ещё немало сюрпризов и сенсаций.
И Сергей сказал так:
- Ты знаешь, Таня, в этом году на конкурсе будет не столь важно умение хоро¬шо петь, а умение держаться на ногах. Фактически, победит тот, кто во время все¬го конкурса ни разу не упадёт. Понимаешь, ведь и в фигурном катании каждое па¬дение отнимает очень много очков. Ты можешь быть каким угодно выдающимся, но достаточно тебе упасть один раз, другой, и всё, золотая медаль ускользнёт от тебя. Так будет и в этом году на конкурсе «Новая волна», даже если ты будешь петь лучше, чем три соловья вместе взятые, но если ты будешь постоянно падать, «Grand prix» тебе не получить.
Кто этот болтун? Что за чепуха? Таня остановилась и с удивлением начала смотреть на этого ловкого болтуна. Вот Есенин, так Есенин! Постой, может он из тех новых русских восходящих звёзд поэзии? А может, он именно тот, который бу¬дет петь, как три соловья вместе взятые и при этом не упадёт. А почему надо па¬дать? Разве они перед выходом на сцену должны выпить? А может он и поэт, и композитор, и певец, который совершенно не пьёт и поэтому так уверен в себе, уверен, что не упадёт, и поэтому выиграет? Кто этот «Есенин»? Об этом ни в ко¬ем случае нельзя было спрашивать. Надо постараться вспомнить, где и когда она слышала фамилию «Сёмин».
Сергей всё продолжал говорить. Он сказал, что отплатит за всё. Сергей в дол¬гу не останется. Если так случилось, что он так много узнал о Тане, в то время, как он о себе только молчал, тогда теперь Сергей отдаст долг, и Таня узнает о кон¬курсе «Новая волна» этого года такое, о чём не знают даже журналисты. Он, Сер¬гей, только что понял, что самая ценная информация о конкурсе хранится в сек¬ретности, так как даже местная жительница, которая при этом работает официан¬том в баре, о сенсациях конкурса ничего не знает. Информация была засекречена. Это хорошо, что здесь, в Латвии, нет утечки информации, у них в Омске тоже. И Сергей ещё добавил к сказанному несколько предложений о том, как он любит свой родной город Омск. Но уже в следующий момент, следующими словами Та¬ню откинуло назад в непонятное. Сергей ведь, который раз за их короткое знаком¬ство, упоминает Омск, как свой близкий, родной дом, и Таня начинает думать, что Сёмин действительно ярко восходящая эстрадная звезда из Омска, а не поэт - ду¬ховный наследник Есенина, но вдруг Сергей впервые упоминает Нью-Йорк и уже ни слова об Омске, а только о Нью-Йорке, только о Нью-Йорке.
- Ты знаешь, Таня, - увлечённо говорит Сергей, - я очень рад, что нет утечки ценной информации. Понимаешь, если в какой-либо газете, передаче по радио или телевидению показались бы эти сообщения, было бы совершенно не интерес¬но. Я не знаю, как удаётся сохранить эту информацию, но чувствую, что это сде¬лано прекрасно. А может быть, всё спасает уже та сенсация, об участии кошек и собак в конкурсе. Все так увлечены, так увлечены - собаки, кошки превзойдут лю¬дей! Люди останутся ни с чем! Может, это создаёт защиту другим сенсациям? Я в Нью-Йорке начал волноваться об этом уже прошлой осенью. Я у себя дома каж¬дое утро с волнением перелистывал газеты. А вдруг там объявят, что в следующем конкурсе «Новая волна» в Юрмале, Сёмин будет делать то-то и то-то. А если вдруг начали бы писать, что Сёмин всех удивит тем-то и тем-то. Скажи, чем бы я смог потом удивить кого-то, если обо всём уже все бы знали? Нет, у нас в Нью-Йорке тишина. Да, о конкурсе «Новая волна» говорят, и это хорошо, что говорят, но о больших чудесах молчат. Мой Нью-Йорк молчит! Единственное, что также, как везде - доминирует тема кошек и собак, высказываются прогнозы о шансах кошек и собак в конкурсе, но о Нью-Йоркском коте Юрии и собаке Жене, которые будут представлять в конкурсе и Америку, и Нью-Йорк, и Россию, что и говорить, это звёзды первой величины с 5-ой авеню, соседи Мадонны и Спилберга.
Сергей всё говорил и говорил, поминутно вставляя фразы о том, что он отдаёт Тане долг информации. Информация, насколько можно было понять, действтельно была впечатляющая, но она не достигла своей цели - Татьяны Березовской. Для Тани она казалась сумбурной. Она ничего из того не поняла. Таня ведь не зна¬ла, она была в недоумении о самом главном - кто такой Сёмин, который своим до¬мом называл Нью-Йорк и, кажется, забывал, что только пять минут назад этот дом находился в Омске. Таня решила больше не молчать, а активнее вникнуть в этот процесс, который можно было назвать знакомством. Она ведь почти не обмолви¬лась ни словом. Недавно всё говорил папа, теперь слово взял Сергей, поэтому нужно было вмешаться, нельзя было позволить, чтобы её судьба зависела от дру¬гих.
В мыслях она произнесла это слово «судьба». Разве здесь происходит что-то важное в её судьбе? А если происходит? Разве это нельзя было назвать высоко¬вольтным ударом, который она получила, когда, под звуки музыки Паулса, обер¬нулась и увидела «Сергея Есенина»? Разве это не знак судьбы? А если да, тогда почему Таня должна так нерешительно подчиниться, почему она не могла бы са¬ма принять участие в создании своей судьбы?
- Сергей, ты из Омска?
Наступила тишина. Тогда Сергей схватил Таню за плечи, встал перед ней, по¬смотрел в глаза. Таня выдержала взгляд. Она ведь не знала, что последует. Ещё она выдержала взгляд «Есенина». Тишина длилась ещё миг. И тогда началось. Сергей говорил тихо.
- Таня, я Сергей Сёмин. Звезда хоккея NHL из Нью-Йоркского клуба «Rangers». Я девятнадцатилетний русский парень, родина которого Омск, и кото¬рый звездой стал в Омске, в «Авангарде». Но я ярчайшая молодая звезда хоккея в NHL. Не верь, что Сидни Кросби лучший. Лучший это русский хоккеист Сергей Сёмин, который играет в NHL по прозвищу «Есенин». Кросби не лучше меня! Нет! Я самая яркая молодая звезда. Я!
Сказанное Сергеем прозвучало уверенно. Очень уверенно! Таня не выдержала взгляда и опустила голову. Она покраснела. Сергей на всю жизнь запомнит своё удивление, увидев перед собой застенчиво покрасневшую молодую красивую де¬вушку. Отчего? Почему? Почему дувушка покраснела? Ведь она работает офици¬анткой в очень популярном баре, который находится рядом со знаменитым кон¬цертным залом. Эта девушка ведь видела и разговаривала со многими знаменито¬стями. Это так не характерно и красиво увидеть, как краснеет официантка попу¬лярного бара. В Нью-Йорке ничего такого не увидишь.
Таня уклонилась, отстранилась от рук Сергея, и медленно пошла в сторону ба¬ра. Она чувствовала взгляд Сергея. Она чувствовала, что ещё краснеет. Тогда Таня всё вспомнила. Павел Буре прошлым летом говорил о Сёмине. Павел Тане успел рассказать, что он с одним талантом из Омска следующим летом здесь покажут чудеса. И ещё Павел сказал, что его «звёздный час» уже прошёл, а вот этот Сер¬гей Сёмин будет настоящей сенсацией. Да, Таня действительно потом читала о та¬лантах «Авангарда» и о ярчайшем из них - Сёмине. Довольно часто эта фамилия упоминалась по радио, да и по телевидению можно было увидеть «есенинский» портрет этого парня. Он даже стихи Есенина читал в одной передаче. Таня ведь его даже узнала, когда увидела недалеко от флигеля Паулса. Что это - недогадли¬вость Тани? А может, это какая-то высшая сила, которая не позволяла осознать увиденное, позволяя ей даже позже покраснеть? А может, жизнь с этого момента круто повернула именно потому, что она покраснела? Жизнь превратилась для то¬го, чтобы Сергей помнил её всю жизнь? Разве, чтобы была причина покраснеть, нужно было что-то забыть?
Таня, всё ещё краснея, шла и молчала. Действительно ли Сергей вдруг почув¬ствовал себя виноватым? После долгого молчания он, как будто начал оправды¬ваться. За что? Может, за то, что жительница Юрмалы Татьяна не знает самую яр¬кую, самую заметную звезду хоккея NHL? А может, Сергей подумал, что как-то унизил эту красивую официантку за её незнание? Возможно. Как это могло кому- то прийти в голову, что на совершенно пустой улочке приморского городка Дзинтари гуляет надежда NHL. Если бы была суета вокруг «Новой волны», а нет, есть только Раймонд Паулс,его музыка и дождливые июльские дни, которые напомина¬ют осень.
- Понимаешь, Таня, наряду с хоккеем, меня очень интересует и шоубизнес. Уже в Омске, в ценре Блинова я играл не только в хоккей, но активно участвовал в разных мероприятиях, концертах, спектаклях. Я там делал всё, начиная с под¬собных работ и кончая созданием идей, режиссуры и актёрского мастерства. Мне это очень нравилось, у меня это от мамы, она актриса Омского драматического те¬атра, а папа - бывший хоккеист, а теперь тренер. Пока был мальчишкой, всё мог объединять, а позже нужно было выбирать, и выбор пал на хоккей, но это только потому, что хоккеем можно заниматься только определённое время, а шоу-бизнес будет занятием всей жизни. Я и сейчас, живя в Нью-Йорке, стараюсь что-то де¬лать помимо хоккея. Когда Буре мне рассказал о своей идее, о том, что бы мы мог¬ли сделать на юрмальском конкурсе, я ни минуты не колеблясь, согласился. И так я здесь. Жаль, что в Омске этим летом пробыл так мало, но то, что мы здесь со¬творим, прозвучит на весь мир. Ни в одном конкурсе мира ничего подобного не происходило. Конечно, нам помогает и та сенсация с участием кошек и собак, но своё слово мы скажем и как профессиональные хоккеисты.
Таня чувствовала, что больше не краснеет. Это прошло. И она решила, что не должна молчать. Ведь она может задать вопрос.
- Что вы будете делать, как профессиональные хоккеисты?
- Играть в хоккей! - уверенно ответил Сергей.
-Где?
- В концертном зале Дзинтари! Где же ещё?
Таня не растерялась. Она даже обрадовалась, что не растерялась.
- Значит, концертный зал Дзинтари превратиться в ледовый холл?
- Да! Вся сцена будет покрыта льдом. Пусть и меньших размеров, но всё-таки это будут хоккейные площадки. Открытие «Новой волны» будет всемирной сен¬сацией. Ярчайшие хоккеисты мира против жюри «Новой волны».
- Тогда и Паулс будет играть в хоккей?
- Конечно! Как же без Паулса! Первая нападающая тройка жюри будет следую¬щая: в цетре - Раймонд Паулс, в правом углу - Игорь Крутой, в левом - Пол Мак¬картни. Излишне говорить, что в первой тройке профессионалов буду я, Буре и уже упомянутый Кросби. Несмотря на то, что мы с Кросби сражаемся за первое место в мировом первенстве, но шоубизнес есть шоубизнес, и там мы остаёмся друзьями.
- Ну а кто же будет стоять в воротах? - Таня подумала, что этот вопрос тоже ло¬гичен.
- У профессионалов по праву хозяев ворота будет защищать Ирбе, у музыкан¬тов - Кобзон.
Таня поняла, что чудес на сей момент достаточно. Рядом уже был бар «Самый, самый дорогой кофе», который находится совсем недалеко от ледового холла «Концертный зал Дзинтари».

Перевод с латышского – Татьяна Слободчикова