Задоя

1.

В октябре Виталий Иванович вызывал духов севера. К нему приезжали Русанов, Южмаков, Савицкий – в порядке очереди. Но это все были ребята уже состоявшиеся. Приезжал Никитин, скептик. Говорит:
- Мне не стыдно даже наедине с вами сказать вам, вернее, обвинить в шарлатанстве. Что вы мне сделаете? С ножом кинетесь?
Виталий Иванович почесал голову.
- Ну, - настаивал Никитин.
- Ну, если хотите, то кинусь. А куда труп девать?
- У вас огород большой, - ответил Никитин.
- Это вы заранее предлагаете себя закопать?
- А вы не в шутку это восприняли? – спросил Никитин.
- Ну, если это шутка, то ладно. А огород маленький у меня. Пять деревьев и уличный сортир. Нет, если закапывать труп, то можно, конечно.
- А вы закапывали?
- Конечно.
- Ладно.
Больше они эту тему не трогали. Никитин взял баллон, 3 литра, прочитал какой-то стих, и из баллона вдруг вылетела какая-та фигура, ожила, сформировалась, зависла у потолка.
- Ёб! – воскликнул Никитин.
Фигура так и висела. Не то человек размазанный, не то полутуман, но виднелось все это очень уж четко – можно было глаза и не протирать. Можно подумать, что это лишь дежурное выражение – относительно протирки глаз. А как бы не так. Человеческий мозг за годы жизни потихоньку черствеет. Даже у интеллектуалов он покрывается корочкой. Что уж тут говорить о простых людях? Вот даже взять мышцы – как ни качай, а наступает срок, и не хотят они оставаться упругими. Конечно, вам могут показать различных экземпляров из социальных сетей, но тут надо помнить – экземплярам – экземплярово.
И вот, висело оно, что из водки вышло, а Виталий Иванович спросил:
- Может говорить?
Облако заколебалось.
- Как звать-то тебя?
Тут явилось лицо. Оно и объявило:
- Я – Водка. Юрий Водка.
Тут же оно покачнулось и стремительно вылетело в окно.
Никитин, конечно, пытался всячески облом свой загладить. Хотел проставиться, но у Виталия Ивановича был и погреб полный водок и вин, а также и шкафы.
- Я продаю, - поделился он, - но не как обычный самогонщик. Все это напитки волшебные. Великий Магистр Оморозо приезжал из Мали лично. Одна водка – один дух.
- Дорого?
- Деньги разве что-то значат? Если бы жил человек хотя бы в два раза дольше. А то что же? Только начал – 30 лет, как пел Юра Хой. А если ты человек очень веселый, то можешь и до 40 лет не дожить. Ну и ладно, 50 – отметка последнего цветения. В 50 да, кто-то еще молодится. А возьмите 60. Нельзя сказать – молодой человек 60-ти лет, потому что давайте посчитаем – есть ли у вас впереди десяточка. Допустим, у 50 процентов людей она есть, а у других пятидесяти – нет. То есть, это, считайте, уже край. А если и дожили вы до 70, то шансов прожить еще десяточку не так уж много. Жизнь пролетает в один момент. Между тем, первые настоящие прожилки ума, при условие правильно обслуживания головы, появляются лет к 40, а к 50-ти человек может представлять из себя некий образец разума. Вот и представьте – вроде бы вы образец, образчик, а уже и конец. А вот если умножить этот срок на два, да и старость отодвинуть – вот тогда деньги действительно будут иметь цену.
Никитин пожал плечами.
- Деньги – еда для тщеты. Тщета – субстанция для разведения насекомых между извилин. Я говорю это к тому, что водку я могу вам дать бесплатно.
- Что же мне с ней делать?
- Как что? Можете выпить. Но можете и не пить. Найдите ей правильное применение.



2.



В начале весны Виталий Иванович придумал совершенно новый рецепт по поимке существ, также – на водку. Тут я сразу отвлекусь – легче всего дело обстоит с вином, так как вообще винных духов – видимо невидимо. Существуют классификации. Владеют этими знаниями лишь редкие люди.
Если развернуть таблицу винных духов, то это будет жуткий рулон. В распечатанном виде это – страниц 100. И это только названия.
Виталий Иванович дождался безлунной ночи, взял большую алюминиевую чашку, именно чашку, не тазик, выпуска 1978 года, диаметром 80 см, а рядом положил еще одну такую же, а чашку налил браги. Была это брага самая обычная, но – с добавлением конфет «Барбарис». Конфет же было растворено 2 килограмма.
На дне чашки лежало зеркало.
Виталий Иванович сел на стульчик и собрался читать заклинание. В этот момент из глубины сада выбежал кот и прыгнул ему на спину. Кот был белый, и в ночи он как будто подсвечивался. Кота звали Насрулла.
- Что ты ищешь? – спросил Виталий Иванович.
- Да я просто посмотреть, - ответил кот.
- Что же тут смотреть? Сейчас и нечего смотреть. Может, если  через час хотя бы.
- А я хочу тут сидеть, - сказал кот.
- Ну, тогда и сиди.
Зеркало было установлено. В нем отражались высокие звезды, хотя и свет этот был мутен, так как брага не бывает прозрачной. Но мы хорошо знаем, что любая консистенция – лишь дань силе зрения, а суть тут в другом.
- Ловитесь, а, - промурчал Насрулла.
- Потише, - посоветовал Виталий Иванович, - не спугни.
Итак, были пойманы сущности отчасти без определения, ибо никто вообще на свете не утруждал себя написанием трудов – были, конечно, и Лори Кэбот,  и Папюс, и Адальберт Ваффлинг (да только он выдуман в книге про Гарри Поттера) , ну или хотя бы Элифас Леви  - а на деле, вода, вода, одна вода. Ничего, кроме воды.
- Я воды тоже наговорю -  сколько хотите, - сказал Виталий Иванович.
Существо вынырнуло из браги и говорит:
- Давай еще.
- А чего это не на латыни говоришь?
- Кто? Что? Какая латынь? Меня зовут Аким Моисей Абдул-Азиз Рязанский, а ты мне про латынь. Водку давай.
- Так ты и так в водке.
- Я уже спирт всосал. Одна вода осталась.
Пошел Виталий Иванович, взял три литра водки, долил в чашку, Аким Моисей Абдул-Азиз нырнул, вынурныл, да и вообще – стал он плавал и грести. А выглядел он как мужичок в кафтане – плавал он одетым. Мужичок мелкий, вроде бы кукольный, с натуральной бородой. Виталий Иванович закурил и смотрит, как тот плавает и думает – чего ж только в мире не бывает.
- Нормальный кент, - сказал Насрулла, - только ты как куришь, спичкой в тазик не попади, а то загорится.
- Так с брагой смешано, - отвечал Виталий Иванович, - не загорится.
Переработал же гость весь спирт, прикайфовал, выбрался на край чашки, сидит, ногами болтает, а на ногах – красные сапожки.
- Ну и что ты там? – спрашиват Виталий Иванович.
- Бапца жду, - отвечает Аким Моисей Абдул-Азиз.
Так он сидел, болтат, пока какие-то жуткие лица не стали выныривать из браги – вроде бы существа женского пола, но с другой стороны – чудовища, хотя по размерам также мелкие.
- Во, - сказал тут Рязанский, спрыгнул вниз, нырнул, и все.
Так и сидели, сидели Виталий Иванович и кот, а уже больше ничего не происходило, но и это не все было. Собрал Виталий Иванович брагу, перелил в самогонный аппарат, а выгнал напиток ужек утром – было его немного, но и того хватало – собрал он его в бутылку, упаковал в коробку и отправил по указанному адресу, на имя Русанова. К сему было преложено письмо:

Послушай, Миня. Вот тебе водка, и я гадом буду, если ты не взлетишь. А если и в этот раз ты не взлетишь, то, значит, все члены у тебя не оттуда растут. Это тебя надо разобрать по конечностям и заново собрать, а иначе толку не будет. Откуда что у тебя растёт, Миня? Я ж тебе говорю – ты не спеши, остановись. Да и ладно. Водку пей сразу всю, закусывай яблоком, возьми сорт Синап (Кандиль) Орловский и его ешь. А не спрашивай, где его взять – не знаешь, где взять приличные яблоки, так и не сетуй, Миня.

С уважением, Задоя.





3.

Приехали на Кольскую скважину.  Помощниками Виталия Ивановича были Степан Макитра и Иван Лицехват, а туристов было трое – все трое – ребята при бабках, прокаченные, толстосумы.
- Сейчас мы открутим гайки, но потом их придется закрутить на место, - сказал Задоя, - эта дыра ведет в ад, и оставлять вход открытым нельзя. Но не думайте, господа, что так уж вся бесовщина и рванется в наш мир, потому что наша биосфера снабжена защитным механизмом, а потом – закрывай, не закрывай, но и за бесплатно жители ада не согласятся на экскурсию – всякий бес берется под контролем конторой .
- Что за контора? – спросил Евгений Иннокентиевич Завизион.
- Контора, как контора, - ответил Задоя.
Правда, не уточнялось, что за контора, хотя ребята чего-то сомневались. Степан Макитра стал делать обряд на молоке, и ничего не происходило, и тогда Евгений Иннокентиевич Завизион, владелец сети магазинов по продаже китайский перчаток, говорит:
- Бу-у! Это и всё.
- Нет, не все, - отвечает Степан Макитра.
- Ну ладно. Подождем.
Сомнения были в его голосе – и правда, деньги ж заплатил, должны быть какие-то чудеса, а чудес нет. Иван  Лицехват разложил всяческие карты, потом соберет, потом снова разложит, да и читает заклинания всякие.


Dhat kann ec it fiordha,
Ef mer firdhar bera
Bond at boglimum;
Sva ec gel,
At ec ganga ma,
Sprettr mer at fotum
Oc af havndum hapt.

- Бу, - вновь произнекс Евгений Иннокентиевич, - скажина глубокая. А кто сказал, что там ад?
- Там, там, - ответил Виталий Иванович.
А Иван Лицехват все читал:

Dhat kann ec it siounda,
Ef ec se havan loga
Sal um sess-mavgom:
Brannr-at sva breitt,
At ec honum biargigac,
Dhat kann ec galldur at gala.

Евгений Иннокентиевич вынул сотовый телефон и стал там играться – он бы и в сети игрался, но сети не было, потому что расположена скважина-то фиг знает где. Тут как ухнет внизу. Потом засвистит. А потом все эти звуки вместе слились, и получился саунд единый, нехороший, очень скользский – он так в голову и попадал, неся с собой силу этого скольжения.
- Ветер завывает, - сказал Евгений Иннокентиевич Завизион, - Советы хотя не дураки были, но бу, зачем делать такую скважину? А если, бу, посчитать все расходы – так это можно было построить завод, да и не один. А тут – всего лишь скажина, а в чем, бу, смысл? Ну, объясните мне, в чем смысл? Вот для вас смысл есть, а смысл – это деньги, но ладно, смысл – не бабос, нет, смысл можно прикрыть? Взять покрывало и прикрыть смысл, бу? А?
- На молоке видны проколы, - проговорил Степан Макитра.
Двое других клиентов достали тут коньяк в бутылочках по 0.25, попивают мелкими глотками, тащатся. В глубине звук поменялся, и при желании можно было и согласиться с доводами Евгения Иннокентиевича, что шумит в низу какой-то громадный межпластовой сквозняк – только и всего. А Иван Лицехват меж тем читает:


Dhat kann ec it threttanda,
Ef ec scal thegn ungan
Verpa vatni a:
Mun-at hann falla,
Thott hann i folk komi,
Hnigr-a sa halr for hiorom.

- Знал одного мужичка, бу, - со знанием дела продолжал Евгений Иннокентиевич, - он тоже, поняли, занимается, занимается неплохо. Тоже бабос идет. Я спрашивал, сколько к нему приходят. Я думаю, бабосик хороший, раз занимается. Гадает по Инстаграмму. Ничего не делает, смотрит в телефон и там гадает, и за это идет бабосец. Бу, я даже подумал, я целый день в поту и в мыле работаю, перчатки подорожали, сейчас еще будем торговать изолентой, а там сорок сортов. А он в Инстаграме пощелкает, и бабос приходит. Но смотря какой бабос. Если бабос существенный, то и я хочу, а если и на еду не хватает, то это для студентов.
Тут из скважины выскочила штука непонятная, вся дерганная, все нервная, циркулирующая, а голос ее был жуток, и голос это проникал в мозг остро, был он наточен, был он хуже ножа.
- Игагагачхажзхазжамха! – провопило оно, и тут показало множество ручек – ручки тонкие, напоминающие ножки ложных опят.
- Бу, - сказал Евгений Иннокентиевич.
Тут же он был схвачен всеми этими ручками, существо подпрыгнуло, развернулось и нырнуло в скажину, утащив с собой и жертву свою. А как он мог туда влезть, в скважину-то? Никто б никогда не поверил, что можно в столь узкое место попасть и пропасть – но факт был налицо. Еще некоторое время был слышен удаляющийся шум -  и правда, скважина глубокая, далеко идти ко дну, и, казалось, несколько раз слышался отчаянный крик:
- Бу-у-у-у!
- Э, - сказал один из клиентов, стоя с бутылкой коньяку, - и что? И все?
- Все, - произнес Иван Лицехват, - надо закручивать скважину.
Тут же Виталий Иванович и помощники взяли в руки гаечные ключи и принялись закручивать вход в преисподнюю.



4.

Стояли они на крыше, была ранняя ночь, город был полон огней.
- Ну что, летим? – спросил кот Насрулла.
- Летим, Виталий Иванович Задоя.
Виталий Иванович открутил пузырек, сам выпил с горла, а коту дал на ложечке.
- А мало. А дай еще, - сказал Насрулла.
- Ну ладно.
Виталий Иванович налил еще одну ложку, а кот и говорит:
- А мало. А дай еще.
- Нет, а то ты превратишься в ворону.
Прыгнули они с крыши и летят, и очень хорошо, плавно летят, оба раскинули руки как самолеты. Правда же, нельзя без крыльев летать, пусть и принял ты специальную смесь. Смесь – это лишь добавка к душе. У самолета тоже смесь есть, она располагается себе в баках, да что толку – крылья нужны. И вот, летают Виталий Иванович и кот, и хорошо им. Летали они до полуночи, и, наконец, на востоке стала всходить луна, хотя и не целиком она была, а так – как бы сказать, облунок (от слова обмылок), и стало видно на фоне этого облунка, что летит какая-та стая. Птицы? Птицы, конечно, любят ночами идти по курсу – то гуси обычные, то гуси более сложные – по типу гусей-лебедей, а тут приблизились они, смотрят – летят коты.
- Хоть я и сам кот, но что-то тут не так, - заметил Насрулла.
Котов тут было – ух, толпа, и летели они как-то скомканно, постоянно меняя траекторию, да и вообще, стая была весьма многочисленная. Ускорились Виталий Иванович и кот, видят, в голове кошачьего косяка летит кот, а на нем сидит человечек. Кота он запряг как лошадь, держит поводья и смеется. Подлетели ближе, и видят, а это – тот самый Аким Моисей Абдул-Азиз Рязанскиий, на нем – одежда словно бы цирковая, хотя такую, возможно, носят маги. Впрочем, все это – ход культурный, на деле если обряд проводится в месте уединенном, то и никакие внешние эффекты не нужны. Виталий Иванович и подумал так , а потом и спрашивает:
- А вы, дорогой Аким Моисей, видимо, артист.
- А меня так нельзя называть, - отвечал тот, - потому что все в моем роду Акимы Моисеи, за исключением Алима Рыбинского-Самарского, а различаемся мы подложкой в фамилии.
- А куда же вы летите?
- А выгул это. Летим мы в Вагоногорск собирать мармелад. Но только если вы с нами полетите, то по пути надо будет пролететь через игольное ушко, а вы слишком большие. Потому – покедова!
Тут косяк котов повернул в сторону и стал удаляться. Виталий Иванович и кот тем временем долетели до концертного зала, сели наверху передохнуть, сели и стали слушать оперу. Вроде бы поют внутри, а все равно слышно.
- А ты был на луне? – спросил кот.
- Нет.
- А чего?
- А далеко.
- Тогда ладно.
Полетали они, полетали, так и вернулись домой. Кот пошел спать в корзинку – а вообще, это был на деле ящик для канцелярских принадлежностей, и выбрал его кот потому, что корзинка эта собрала массу всяких энергетических потоков – раньше стояла она в офисе, на столе, а за столом сидела девушка по имени Нелли. Так вот, все время, как спал Насрулла, так и впитывал биоволны, а также сны девушки Нелли. Виталий Иванович же пошел смотреть футбольный обзор по телевизору  – любил он это дело.