Наука жизни

 В далекие времена императрица Екатерина вторая, укрепляя свои позиции на Кавказе, повелела заложить Азово-Моздокскую укрепленную линию. Строились крепости, редуты, ретраншементы, ставились казачьи пикеты. Из центральных губерний к месту нового проживания двигались тысячи переселенцев: семьями, по одиночке, а то и целыми селами. Скрипели брички, повозки, мычали привязанные к задкам коровы, телки. Весь этот люд по замыслу императрицы должен был заселить земли, отвоеванные Россией у блистательной Порты и укрепить южные границы империи. Суровые места, бескрайние степи не всем переселенцам пришлись по нраву. Многие из них болели в пути, гибли. Трудности перехода, неизвестность, все это пугало людей. И хотя каждому выплачивалось государством из казны двадцать рублей и давалась в вечное пользование земля, находились такие, кто предпочел вернуться домой. Хутор Широбоков, по утверждению старожилов, заложил пришлый казак Тимофей Широбоков из Усть-Медведевского юрта, с хутора Березов. Он отслужил в личном конвое его императорского величества и вернулся в родной курень в чине хорунжего. Не заладилось у него с хуторским атаманом и правленцами. Уж дюже справедливый казак был, все об обществе пекся. Посмотрел, как атаман с правленцами дела вершат, и диву дался. Захватили власть в свои руки, свились в единое кубло, землею в своих интересах ворочают. Присел однажды к старикам, у правления, на лавочку. Захотелось ему высказать им наболевшее. Поделился мыслями, как жизнь хуторян сделать лучше. Не раз он в составе конвоя сопровождал государя и великих князей в их поездках по странам Европы. Многое повидал за время своей службы хорошего, вот бы применить это у нас? Рассказал правленцам, как в Европе народ живет. Такие же люди, только отношение у них к жизни другое, чистота, порядок.
 А у нас, – привел он пример, – у Козлитина Ефима нужник просел, яма переполнена и жижа за плетень ползет. Нет того, чтобы поставить новый, так он с бабою своею бороздку за плетень прорыл. Пусть дерьмо на улицу ползет. Что, власти на него нет? – упрекнул стариков. – Предупредили бы его на сходе, не выполнил, плетей. У них там на этот счет порядок. – Вот вы землю крестьянам нарезаете, – перешёл он к больному вопросу хуторян. – Все считаете, мужики, им землица и похуже пойдет. А мужику-крестьянину жить надо, среднедушевой оброк платить восемь рублей за десятину. А если у него четверо детей, жена, значит уже сорок восемь, – приводил Тимофей пример. – А корова три с полтиной стоит, считай целое стадо отдать надо. А какой урожай с худой землицы возьмешь, – убеждал он правленцев. – Выход один – батрачить надо. А казаки его не платят.
 – На то мы и казаки, государевы защитники, – обиделся старик Кизилов. – Мы кровью своей её заработали. Вся жизнь в походах и войнах. А мужики пусть сидят по своим губерниям, и к нам на Дон не суются. заработать.
Тимофей смолчал, понимал, Кизилова, награжденного двумя Георгиями за турецкую войну, трижды раненого и уважаемого в хуторе старика будут слушать больше, нежели его.
 – Здесь тебе, Тима, не Петербург, – обижено заметил писарь Семен Ганюта, то же авторитетный и почитаемый на хуторе старик. – И неча тебе в наши, хуторские дела лезть.
 Поговорил в тот вечер со стариками и хотя они сулили избрать его в хуторское правление, плюнул и подался на Кубань. Где ему земельный комитет нарезал в тридцати шести верстах от губернского города Ставрополя тридцать десятин земли. Это была его землица, о которой он мечтал, еще служа в Петербурге. И хотя земля была в глухой степи, Тимофей поставил себе шалаш. А к осени решил построить землянку, чтобы зиму встретить в тепле. Выкопал Тимофей углубление под неё, из соседнего леска свез хворост, стволы срубленных деревьев. Укрепил стены дубовыми столбцами, перекрыл кровлю буковыми стропилами, а верх переплел ветвями орешника. А для удержания тепла покрыл сухой осокой, сверху землянку покрыл камышом. Очаг выложил из крупных камней, как у горцев. Первое время постелью ему служила бурка. Рядом с землянкой соорудил дозорную вышку, как велело войсковое начальство. На вышке всегда лежали просмоленные факелы. В случае появления шаек горцев, мог оповестить соседние пикеты зажженным факелом. Верный конь всегда находился под седлом и в случае тревоги Тимофей вместе с казаками и поселенцами мог отражать их набеги. С тех пор, по словам старожилов, и возник хутор Широбоков. Команда солдат развозила по вновь образованным подворьям и жилью дрова и продукты. Государство поддерживало первое время поселенцев, но как только хутора и станицы обживались, местная власть укреплялась, помощь уже не оказывалась. Боевые действия велись в горах Кавказа и Линия с её укреплениями оставалась позади, превращаясь из оборонительной в тыловую. А обозы с новыми переселенцами все двигались с Украины и центральных губерний России. Границы укреплений переносились в след за наступающей армией. И хотя крымские татары и ватаги немирных горцев подстрекаемые Турцией продолжали свои налеты на поселенцев, их встречали ружейным огнем солдаты с кордонов и казачьи пикеты, несшие службу на Линии. Как-то ехавшие к новому месту жительства переселенцы из Черниговской губернии остановились у участка Тимофея. Староста, осмотрев хутор, пока с единственной землянкой, попросил у хозяина водички. Тимофей проводил поселенцев к колодцу, а затем достал холодную воду и наполнил ею колоду для скотины. И пока бабы, детвора и мужики пили холодную водицу, поили быков, лошадей, скотину, Тимофей показывал старикам свое хозяйство. Внизу, на месте бывшего буерака, красовался пруд. Сколько сил ему пришлось приложить, чтобы выровнять, отсыпать берега. Из-под обрыва били подземные ключи, расчистив их, прорыл канавы и вскоре вода заполнила котловину. Вокруг пруда, по дамбе засадил саженцы ивняка и лесного ореха. По его прикидкам, корни деревьев укрепят берега от оползней.
 – А вот здесь, – он показал на желоб, по которому вода сбрасывалась из пруда в овраг, – я хочу поставить мельницу. Жернова уже заготовил из камня песчаника, а остальное – колесо, механизм – знакомый мастер сделает, – делился он своими задумками. – Своя мельница – это доход. Население хутора в будущем будет прирастать поселенцами. Людям нужно будет молоть зерно и многие придут ко мне, на помол.
 – Задумка хорошая, – подтвердил староста и показал рукой на край пруда, поросший камышом. – Да у тебя здесь и утки водятся, и рыба, наверное, есть?
 – Гуси и утки каждый сезон у меня останавливаются. А рыбы мало, с год как запустил мальков сазана и усача.
Уезжая, переселенцы благодарили хозяина за воду и подарили ему щенка.
 2
 Мечты князя Григория Александровича Потемкина претворялись в жизнь. Люди осваивали кубанские просторы, занимались хлебопашеством, заводили сады, виноградники, конные заводы, строили запруды, мельницы. Росли станицы и хутора, поселенцев из числа мужиков переводили в казачье сословие. Южные окраины Российской Империи обрастали населением. Уже будучи в возрасте Тимофей Широбоков женился на черкешенке Фатиме. Её он выкупил у своего соседа-хуторянина, ходившего в поход на горцев. Генерал Григорий Христофорович Засс узнал от своих лазутчиков, что шайка черкесов-бесленеевцев скрывается на левом берегу Кубани и собирается напасть на русские посты. Быстро собрав отряд в 350 казаков из ближайших станиц и укреплений, генерал решил проучить черкесов, постоянно нападающих на русские посты. Стремительным маршем по 80 верст в сутки генерал настиг шайку и разбил её. Заодно прошелся по их родным аулам и разорил их. Молодую жену Фатиму Тимофей повез в Армавир, там её крестили в православную веру. Священник нарек её Галиной. Молодая жена первое время плохо понимала мужа, но постепенно научилась говорить. Тимофей видел, как она тосковала по родным. В то время границы Российской Империи продвигались вперед, и оборонительная линия теряла свое назначение, оставаясь в глубоком тылу, обрастая населенными пунктами и инфраструктурой. Строились железные дороги, которые связывали Кубань с центральной Россией и давали ей выход к морским портам. Тимофей знал, бесленеевцы после разгрома их аулов поселились по правому берегу Зеленчука. И он решил найти родителей жены. Представился и случай, атаман собирал команду для сопровождения столичных чиновников, направляющихся в станицу Баталпашинскую. И Тимофея как опытного бывалого казака, знающего местность, назначили старшим команды. На обратном пути он с товарищами заскочил в аул, где могли проживать родители жены. К тому времени усмиренные бесленеевцы уже осели по берегу Большого Зеленчука. Тимофей нашел родителей своей жены. Они встретили казаков враждебно. И хотя их аул числился мирным и был причислен к Зеленчукской оборонительной Линии, многие черкесы еще помнили налет казаков генерала Засса и разгром их аулов. Какова была радость родителей, когда статный, высокий, хорунжий рассказал о себе и поведал, как он женился на черкешенке, плененной в одном из бесленеевских аулов. В доказательство показал перстень Фатимы и поведал, как их дочь оказалась у них на Кубани. Мать с отцом признали перстень дочери. Родители долго расспрашивали зятя о дочери. Пригласили молодых к ним в гости. Уезжал Тимофей с подарками в сопровождении многочисленной родни и новых кунаков.
Шло время и хутор Широбоков прирастал беглыми казаками и мужиками-переселенцами. У Тимофея и Галины уже росли двое сыновей-сорванцов, смуглые, гибкие в мать и смелые в отца. Старшего назвали Егором, в честь деда.
Отца, погибшего в 1854 в Крымской войне, Тимофей помнил плохо, так как он провел большую часть на службе и в походах. Воспитывал его крестный и дед, который в молодости служил в личном конвое его императорского величества. Вернулся со службы домой, поставил хату, женился и своим трудом и авторитетом заслужил уважение хуторян. Он не раз говорил ему: «Тимоша, казак обязан иметь крепкую, нерушимую Веру в свой Род. Уважать его и любить. Любить и верить в свой народ и в его воскрешение». Учил его джигитовке, владению шашкой и кинжалом. Много интересного поведал ему из своей службы. Затаив дыхание, Тимофей слушал деда, как в битве при германском городе Лейпциге лейб-гвардии казачий полк спас Александра 1 от пленения. Казаки в тяжелейшем бою разметали кирасир Наполеона Бонапарта и вывели русского императора из окружения. Младшего сына, любимца Галины по её настоянию назвали Муратом, как её воинственного прадеда-темиргоевца.
Сыновья учились в церковно-приходской школе. С окончанием Кавказской войны началось активное хозяйственное развитие края. Уже в 1864 году вышло «Положение о начальных народных училищах», которые были призваны нести в народ религиозные и нравственные понятия и распространять первоначальные полезные сведения. Еще в начальной школе священник подметил черты характеров у братьев разные. Егор стремился стать как и отец – казаком, достойным своего прадеда. Расспрашивал стариков, кто знал его. Интересовался историей казачества. Был стройным, гибким юношей, таким и уехал по решению хуторского правления в Новочеркасск в казачье юнкерское училище. Младший – Мурат – в детстве был избалован Галиной и её отцом Асланом, который дарил внуку старинные персидские и греческие монеты, а иногда интересные безделушки. Глядя на это, Тимофей задавал Галине вопрос:
 – Откуда это у него?
Он из рода Каноковых – князь. Его деды и прадеды нападали на караваны купцов, грабили их.
– У вас, бесленеевцев, кого не возьми – все князья, – чтобы не обидеть жену, шуткой завершал Тимофей реплику.
 3
 В 1860 г. атаман Войска Донского обратился к военному министру с рапортом о необходимости сооружения железной дороги от Грушевских копей к пристани у станицы Мелеховской. Потребители угля нуждались в нем и рассчитывали на помощь государства. В мае того же года Император Александр II дает свое разрешение, а спустя семь месяцев, утверждает «Положение о комитете для сооружения Грушевско-Донской железной дороги и пристани на реке Дон». 2 апреля 1861 года в двух верстах от Новочеркасска, у балки Талгаш, состоялась церемония строительства железной дороги. Только дорога прошла от Грушевских копий не в сторону станицы Мелеховской, как планировалось, а к станице Аксайской. На стройке работало около трех тысяч рабочих из числа крестьян Харьковской и Курской губерний. Шпалы и лесоматериалы закупались в России, металлические мостовые конструкции, паровые машины, гидравлические краны, поворотные круги, паровозы, вагоны и оборудование для мастерских – в Бельгии. Оттуда все это доставлялось пароходами из Антверпена на Таганрогский рейд. Младший сын Тимофея – Мурат – после окончания Ставропольского казачьего юнкерского училища в 1897 г. обзавелся семьей. А где-то через пару лет женился старший сын – Егор. И Тимофей с Галиной не могли нарадоваться внуками. Все казалось бы шло в роду Широбоковых благополучно, но Тимофей стал замечать – старший сын Мурата, Арсений поигрывает с хуторскими парнями в карты. Ничего, что бы могло насторожить, родители в этом не видели. На хуторе все, взрослые и дети играли в них. В зимние, долгие вечера собирались по хатам хуторяне, пили брагу, самогон, веселились. Арсений частенько крутился возле взрослой компании, когда те играли в карты. Ему хотелось быть таким как их сосед Емельян, он слыл на хуторе азартным картежником. У него он перенял тонкости игры. Играя с хуторскими мальчишками, использовал накопленные знания. Это позволяло ему выигрывать. Однажды, убирая в горнице, Ольга обнаружила у сына, неизвестные безделушки. Раньше она их не видела. Это были антикварные вещицы. Она поинтересовалась, откуда они у него? Сын ответил, что выиграл их. О том, что Арсений, как и отец, коллекционировал монеты, брелки, антикварные вещицы и ценные безделушки, она знала. И ей вспомнилось – у Мурата куда-то исчезли из коллекции перстень и браслет, которые в детстве ему подарил дед Аслан. Муж спрашивал, не видела ли она их? И у нее закралось подозрение: уж не Арсений ли проиграл их в карты и, чтобы рассчитаться за проигрыш, расплатился вещичками из коллекции отца. Она знала, сын иногда крупно проигрывал. Ольга стала расспрашивать его и Арсений признался, что проиграл в карты крупную сумму и взял из коллекции отца перстень и браслет, чтобы рассчитаться. Он просил её не говорить об этом отцу и обещал отыграться и вернуть их. В действительности в скором времени он принес матери браслет, пообещал вернуть и кольцо. Но случилось не предвиденное – Арсений опять проиграл и взял из коллекции отца золотые старинные монеты. Узнав об этом, Мурат пришел в бешенство, то, что дарил ему дед Аслан, так бездарно и глупо проиграно сыном. Он долго объяснял порочность игры в азартные игры. Объяснял ему, что он позорит старинный род Каноковых. Не пристало ему уподобляться Емельяну, который сидел в Аксайском централе и набрался всего этого от уголовников. Дед, по отцу, Тимофей был краток:
 – Вот что я тебе скажу, Арсений. Не дело казака играть в карты. Предупреждаю, если еще раз услышу от твоей матери жалобу, то тогда я сам займусь твоим воспитанием. В общем завязывай с этим, внучек, хватит дурковаты.
 4
 Тимофей, служивший, как и его дед в личном конвое его императорского величества Александра II, прекрасно понимал – времена меняются. Образование, которое раньше, за редким исключением, получали казаки из состоятельных семей, стало в нынешние времена обязательным, а главное – доступным. С окончанием Кавказской войны ставропольские просторы осваивались, заселялись переселенцами. Строились железные дороги, мосты, развивалась торговля, промышленность, банки, акционерные общества. Сыновья и внуки получили образование. Его сын Егор, работавший на строительстве железных дорог, уговорил Тимофея купить акции строящейся в то время Армавир-Туапсинской железной дороги. Объяснив, инженер Н Перцов – толковый и опытный строитель, и созданное им акционерное общество в убытке не будет. Действительно, железная дорога строилась на народные средства. Деньги в акции Туапсинки, как в народе прозвали строящуюся дорогу, вкладывали казаки, купцы, деловые люди и зажиточные крестьяне. В отличие от своих прадедов и отцов, проведших большую часть жизни в войнах и походах по защите Отечества, молодое поколение росло другим. Да и представление о казачестве как о защитниках государства размывалось. Казаков чаще стали бросать на подавление рабочих стачек и забастовок. Отчего в народе сложилось мнение о них как об опричниках, душителей свободы. В нарушение вековых традиций казаки после службы покидали кордонную линию и перебирались на жительство в города и другие населенные пункты. А чуть позже вышел указ, разрешающий лицам невойскового сословия селиться и приобретать недвижимую собственность на казачьих землях. Казаки, как и остальные россияне, работали на заводах, в учреждениях, преподавали в гимназиях. Глядя на хранящуюся в сундуке форму казака конвоя его императорского величества, на медали, шашку и кинжал, подвешенные за темляки к столбу горницы, с тоской вспоминал Петербург, сослуживцев, с которыми служил во втором кубанском казачьем эскадроне, осетина Анзора Гатиева, калмыка Джаву Бадмаева. Их эскадрон состоял из казаков Кубани и Терека, разных национальностей и вероисповеданий. Видимо, права хуторская гадалка баба Аграфена. Её предсказания, что Россия попала в черную полосу невезения и её ждут большие потрясения и разруха, начинают сбываются. Это и война с Японией, революция 1905-1907 годов, покушения на императора, стачки и забастовки по всей стране. Он не мог понять, почему Николай II не выгонит Гришку Распутина. По стране ходили недобрые слухи о связи царицы и этого старца, который влияет на государственные дела. А жизнь шла своим чередом. Тимофей вставал по привычке рано, руководствуясь словами матери: кто рано встает, тому бог дает. Управлялся на базу с хозяйством, а это пара лошадей, две коровы, три десятка овец, три кабана, куры, гуси. У всех надо было почистить, дать корм, напоить. После этого спускался в подвал, где у него на брусьях покоились бочки с вином, и пока Галина доила коров и готовила завтрак, принимал кружку чихиря и возвращался в горницу. И вновь мысли о хозяйстве стали одолевать его. Жил Тимофей зажиточно, работал с утра до вечера, помогал бедным, был уважаемым на хуторе человеком. Его даже хотели хуторским атаманом избрать, но не захотел. Ведь силы уходят, а хозяйство большое – земля, виноградник, пасека, мельница, сельхозинвентарь, все это требует ухода. Понимал, нажитое трудом – никому из сыновей не нужно. У Егора и Мурата своя жизнь, свои цели и интересы. Внуки, как-то случилось, что он оказался вдалеке от их воспитания. Не сказать, что не участвовал, но сравнивая свою жизнь, пришел к выводу: его дед больше уделял ему времени, формируя из него мужчину и казака, нежели он своим внукам. Как-то к отцу приехал расстроенный Мурат, он пожаловался на Арсения. Сын вторую неделю пьет, проиграл в карты крупную сумму денег. Тимофей психанул, собрался и поехал с сыном к нему домой.
– Собирайся, внучек!
 – Куда, дед?
 – Поедешь в монашеский скит, в Коломну, там мой сослуживец служит. Он из тебя человека сделает.
 Быстро собрав необходимые вещи, Тимофей, не обращая внимания на Мурата, его жену, плачущих правнуков, напуганных суровым прадедом, вывел Арсения из хаты и отвез его на станцию. Там купил ему билет до Коломны. Усаживая внука в вагон, на прощание сказал:
 – Я тебя предупреждал, внучек, и просил, возьмись за ум. Но ты не внял моему совету. Доберешься до Коломны, найдешь Голутвенский монастырь, спросишь старца Тихона, в миру Свешников, Максим Федотыч. Ему и представишься как мой внук. Мы с ним в одном эскадроне служили. Я ему напишу. С богом, внучек, – обнял он Арсения и, целуя, сказал, – как говорят в народе, познай нужду и горе.
 И протянул ему серебряный рубль.
 Через четыре с половиной года Арсений вернулся домой, на хутор. Родные не узнали его. В монашеском одеянии, с бородой он больше походил на священнослужителя. Первым делом он отправился на хуторское кладбище, долго стоял у могилы своего деда, мысленно гордясь им и благодаря его за науку жизни.
январь, 2018 год