Святая наивность

  Бывают такие дни, когда хочется побродить по парку, по Интернету, просто побыть среди людей, ни о чём не размышляя, ни на что не нацеливая глаз, полениться. Река внутри течёт медленно, сонно, сытые спокойные воды августа отражают всё, что попадается на пути, но ни к чему не порываясь, ни от чего не ожидая ответа.
И в такой день набрёл я на страничке в Сети на стихотворение какой-то американской поэтессы переходного времени от 19 века в 20-му о том, что всё проходит, не оставляя следа. Неплохо, неплохо, печально, поэтично… но не гениально… с той уже поднадоевшей сентиментальной интонацией, в которой нет свежести, а слышится что-то много раз сказанное  и прочитанное, и  если бы ещё переводчик был поискуснее.
Уже в начале 19 века, в эпоху романтизма» мотив увядшей жизни перепевался не раз многими далеко не бездарными поэтами. «Он пел поблекший жизни цвет // без малого в осьмнадцать лет». Пушкин, если помните, о Владимире Ленском.
Первый же отзыв в комментариях от некой Лены Д. гласил: «Гениально!»
Счастливые люди! Как у них всё просто! Так, примерно, подумал я и написал в отзыве, как мне думалось, вилами на воде. Написал и простился. Река потекла дальше. Протёк один час, другой. Снова попал я на ту же почту, вступил в ту же реку (на тот же е-мейл, хотел  сказать, но никак не могу привыкнуть к этим новым словечкам), и вижу: кто-то не поленился прицепиться к моему комменту. Одна занозистая особа так и вцепилась в подвернувшуюся жертву: «Знаток, чтобы писать об этом, надо иметь к этому хоть какое-то отношение, знать, в каком веке это писалось, тем более переводилось… А если это было в 50-годы 20 века?» и так и далее, как говорили в начале прошлого столетия наши деды, что нынче несколько смешно. Так мне не хотелось из моей реки выходить на берег, но вода почему-то закипела, и вырвался из меня горячий и гневный фонтан. В особенности, это "знаток"… разозлило. Отвечаю с некоторой повышенной эмоциональностью: я, дескать, в отличие от вас, сударыня, имею к этому прямое отношение, и, может быть, поэтому никогда не стал бы, не зная человека, обращаться к нему в таком вызывающе-фамильярном тоне. Жаль, что вы этого не поняли. Я имею такое же право высказать своё мнение, как и другие, даже если оно вам не нравится. И можете не трудиться, ваших комментариев я читать не буду. Хотел было прибавить, что хорошее стихотворение всегда хорошее, и хороший перевод всегда хороший, хотя бы он был сделан в 50-е годы и даже раньше (подумать только, какая древность!), да это уж пришло на ум после того, как сообщение было отправлено.
Не знаю, выбила ли на своём компе защитница (от кого?) весьма, несмотря ни на что, неплохого стихотворения и перевода, тоже, кстати, неплохого, за исключением нескольких строчек, которые можно было немного поправить, свой ответ. Кажется, хватило ума промолчать. Моя ремарка, возможно её отрезвила.
 Вот и говори после этого о толерантности, когда право на своё, единственно  непогрешимое суждение имеет только тот, кто хвалит,  и должен молчать тот, кто уходит хоть немного вбок от "правильного" мнения. Может быть, мы оба небезгрешны. «Правду надо подавать, как пальто, а не бросать в лицо, как мокрое полотенце», - кажется, слова Марка Твена. Нет, никак мы не научимся высокому искусству владеть собой, а ведь оно и есть первый признак культурного человека. 
Примеры такой полудетской доверчивости, неразвёрнутости чувств и ума бесчисленны. «Большая толпа ; маленькие люди» (Виктор Гюго).А один живописец уже наших дней сказал о таких людях, что они «только что слезли с дерева». В отношении искусства это справедливо.
 Вот именитый и знаменитый поэт. Его стихи звучат по радио каждое воскресенье. Они добрые, оптимистичные, людям это нравится. Любовь превыше истины - и потому несуразности не замечаются. А они есть. Вот одно из его стихотворений, которое особенно нравится слушателям и читателям «Никогда ни о чём не жалейте вдогонку». На них построено всё обаяние стихотворения. Но, позвольте спросить, почему мне не рекомендуют с сожалением вспоминать о прошлом? Это опыт моей жизни, в нём мои приобретения и утраты. Я сверяю по ним часы моей жизни. Что такое человек без памяти? Это просто животное. Амнезия ; болезнь, а не достоинство.
Чувство, руководившее поэтом, очень доброе, хорошее, и стихотворение вылилось из души, но есть строчки, с которыми нельзя согласиться, написанные ради красного словца. Например:
"Поздно начали вы или рано ушли". Если рано "ушли", т. е., умерли, то уже не можете жалеть ни о чём.
Далее: "Кто-то пусть гениально играет на флейте.
Но ведь песни берет он из вашей души".
Нет, поэт не вампир, чужую кровь не пьёт, а отдаёт свою. И песни берёт из своей души. Если она большая, то вмещает и чувства других людей. Есенин:
"Быть поэтом ; это значит то же,
Если правды сердца не нарушить,
Рубцевать себя по нежной коже,
Кровью чувств ласкать чужие души".
Далее:
"Пусть другой гениально играет на флейте,
Но еще гениальнее слушали вы".
Это утешение с барского плеча. Никто не может слушать и слышать лучше самого Моцарта или Чайковского той гармонии звуков, которую они создали.
К сожалению, такие проходные строчки есть и в других стихах этого поэта.
Вот поэт Р. . Не стану называть его имя, дабы не оскорбить чувств тех людей, о которых сказал живописец.
«Человеку надо мало,
Чтоб тропинка вдаль вела,
Чтоб жила на свете мама…».
Если принимать за поэзию ловко зарифмованные наивные строки, то это неплохие стихи, игра, близкая к детской считалке. И такая поэзия тоже может быть, и у неё есть свои поклонники. Но к высокой поэзии такие стихи отношения не имеют.
А вот ещё одно «культовое» имя, вернее ним: Л. Р. Убогие парные рифмы, плохо рифмованная проза, нечто похожее на чечётку, стеб. Но зато хорошо поётся людьми без голоса и слуха и слушается такими же, только ещё более простодушными. И это подаётся как откровение новой волны и так же принимается  простодушными людьми, не умеющими отличить  бесформенную прозу с прописными истинами от неряшливо ритмизированных плохих стихов…