Эссе. Туманные берега несбывшегося

               

Рано или поздно, под старость или в расцвете лет, Несбывшееся зовет нас, и мы оглядываемся, стараясь понять, откуда прилетел зов. Тогда, очнувшись среди своего мира, тягостно спохватясь и дорожа каждым днем, всматриваемся мы в жизнь, всем существом стараясь разглядеть, не начинает ли сбываться Несбывшееся? Не ясен ли его образ? Не нужно ли теперь только протянуть руку, чтобы схватить и удержать его слабо мелькающие черты?
                Александр Грин, «Бегущая по волнам»

       

Обычно это приходит позже - на склоне лет. Но меня  потянуло ТУДА  в самом начале Пути - во влажную мглу  моего раннего детства, откуда неслись невнятные голоса  Несбывшихся Желаний. Видимо они тогда уже знали, что нескоро придет их черед…

Город - город  детства -  снится мне каждую ночь. Таким, каким был тогда - в пору рожденья Желаний. Безнадежно провинциальный, оцепеневший  в дремоте узеньких улочек, сдавленных мощными вязами. На  дагерротипе памяти -  черно-белые силуэты: раскисшая от непогоды дорога; в жирной грязи - круги тоскливого  света  от фонарей…. Царство заборов – глухих и высоких; за ними гремят цепями остервенелые псы, и идет своя, невидимая извне жизнь. Мелькнет  впереди в поздних осенних сумерках одинокая чья-то фигура, торопливо скрипнет калитка, лязгнет тяжелый засов - и вновь улица пуста, только ветер гнет уже голые ветви…

Тогда я ненавидела  Город до мучительных слез. Я мечтала уехать – куда глаза глядят. (Знать бы, что потом все вернется на круги своя, уже среди  безупречных  башен огромного мегаполиса…) Но честолюбие грызло меня, а Город опутывал и не пускал, точно липкая паутина.
 
Освободившись, я воспарила.  И  только поеживалась, когда писала в анкетах место рождения. Я стыдилась его, как  столичный франт своей  провинциальной родни.

А потом Город  детства позвал меня - с тоскливой, неистовой силой. По утрам я вставала с  одной навязчивой мыслью – что со мною  не так?

День за днем я просеивала воспоминания, как гальку сквозь пальцы, - и  однажды нашла ответ.

Город,  невообразимо-прекрасный в молочных лучах расветного солнца; Город в лиловом буйстве тяжелых кистей сирени, свисающих из-за заборов; Город, засыпанный разноцветными листьями, сверкающий паутинками в медных лучах разморенного бабьего лета; Город, в голубоватых  сугробах, покрытых ломкой корочкой наста, с черными  пальцами оголенных деревьев, унизанных  алыми шариками снегирей...
Все это бродило в детской крови, как  молодое вино. Но я не дала  Желаниям вызреть - я выплеснула их, не родившимися на свет! Я так торопилась жить, что не успела понять, чего я  хочу…

И вот я брожу во снах между глухими заборами, обрываю бесстыдно-развратные грозди сирени, ломаю ледок на лужах, загребаю носками золотисто-шуршащую россыпь палой листвы... Я стою и смотрю на первый в жизни ледоход: внизу дыбятся тяжелые зеленоватые туши льдин, оттирая  друг друга боками, и полуистлевшие сваи  моста тихо охают от  тяжких ударов. Из-подо льда выбиваются мутные струи, они выносят на берег деревья, ветки и грязный ил, перемешанный с водорослями и смутной тревогой. Я вдыхаю странный, манящий, сладостный запах - детства, весны, и еще чего-то, чему нет названья, - и слышу, как Город тихонько окликает меня: "Что сделала ты? Что успела? Чем расплатилась со мной за то, что я дал тебе - за весны и зимы, ливни и росы, за  ледоход? Я так давно не видел тебя... Кем  стала ты за годы разлуки?.."

Я молчу,  ибо нечего мне сказать Я добилась успеха, но не стала тем, кем должна была стать, кем хотела (а кем я хотела?..). Меня закружил хоровод амбиций и унес далеко от тех берегов, от  моста Заветных Желаний, где дыбились, оттирая друг друга  боками зеленоватые льдины...

Несбывшееся зовет  не тогда, когда уютно и сухо потрескивают дрова в камине: оно зовет нас, когда в окно старушечьей лапкой стучит нудный осенний дождь и бессонница скользкой жабой лежит на сердце. За окнами ветер терзает деревья, к окну прилепился унылый лист, и я - в который уж раз!- даю себе слово, что плюну на все - и поеду,  завтра, в крайнем случае, послезавтра - в Город детства, встану на старом мосту и, глядя на струи, хлещущие по сваям, вспомню все, что хотела, о чем мечтала когда-то, - а потом вернусь  -  и стану тем, кем должна была стать... Эта мысль утешает. Она похожа на маленькую, теплую  розовую жемчужинку. Прежде, чем погрузиться в спасительную дремоту, я катаю ее по ладони, поворачивая то тем, то другим боком. И тоска, эта злобная мышь, скалящаяся из угла, отступает, волоча за собой омерзительный хвост...

Но вот проходит утро, потом еще... И я снова бегу по ненужным  делам, встречаюсь с ненужными мне людьми, еду в  ненужные командировки, пишу о ненужных вещах, - и вдруг с каким-то паническим страхом останавливаюсь, ощупывая на ладони спасительную жемчужинку: не потерялась?..

День сменяет день, год сменяет год, катается по ладони  жемчужинка счастья, - а Город ждет. Терпеливо. Он может ждать, очень долго. Рано или поздно, он все равно дождется нас, своих  заблудших детей. Когда-то  все мы  вернемся к нему, к его туманным  призрачным берегам, где во влажной и чуткой  мгле притаилось наше Несбышееся...