Эссе. Черный дракон

Это не греза, и не плод  моего воспаленного воображения, а подлинная история. Хотя наверняка отыщутся люди, которые усомнятся в истинности моих слов.  Не будем их убеждать… Достаточно и того, если кто-то прочтет -  и поразится тому, что мне довелось узреть. А также задумается над причудливыми извивами этого мира….

Телефон  звонил истерично.
Иногда им передаются наши эмоции….
- Приезжай скорей, - возбужденно кричала мама.- У нас  в саду расцвел «Черный дракон»… Такого чуда ты не увидишь больше… Никогда!

Смутно себе представляя, что это за «черный дракон» такой, и почему я должна  на ночь  глядя нестись на дачу, я все-таки "притащила" себя туда - уже к вечеру. И…- о чудо! – ирис словно бы поджидал меня, распластав свои бархатисто-атласные, иссиня-черные, с сизым налетом,  крылья. Он словно даже кивнул мне, когда я открыла калитку…

После недавнего ливня ирис был усыпан, словно мелкими бриллиантами, капельками воды. Капли сливались, образуя большие выпуклые линзы, косые лучи заходящего солнца огненными язычками вспыхивали в них, и брызги дождя горели, как драгоценные камни на брюхе дракона… Там, где лучи концентрировались в линзах, цвет лепестков резко менялся - с черно-синего на коричневый, местами даже палевый, и весь цветок покрылся размытыми пятнами  леопардовой шкуры. Словом,  не цветок, а неземное создание, залетевшее из Вселенной на лужайку планеты Земля…

От его фантастической, зловеще-избыточной красоты захватывало дух. Не раздеваясь, не заходя в дом, я опустилась на колени, и поползла… именно так, мне казалось,  подобает подбираться к этому чуду. И почти механически вытащила из сумки свой «Никон».

Потом  оглушенно,  до самых сумерек,  щелкала затвором, подбираясь к цветку то с той, то с другой стороны, то нависая над ним, то распластавшись на животе…
Мне страстно хотелось докопаться до сути -  узнать его Истинное имя…. Но ирис словно дразнил меня, поворачиваясь то одной, то другой стороной, являя  противоречивые ипостаси…  Прикидывался  темнокожей красавицей из гарема, хищно вытягивал морду древнего птероящера,  складывал покрытые пыльцой  крылышки беззаботной бабочкой… Но всякий раз я понимала, что это – очередная ложь, что, Истинное имя – не то,  оно  глубоко и не хочет являть мне себя, ну никак. Цвет ириса на фото тоже менялся  – ежеминутно, ежесекундно, я даже не поняла от чего, – от настроек ли  аппарата, от ракурса или от освещения (солнце стремительно садилось), но у меня возникло чувство, что цветок – живое, разумное существо, и так выражает свои  чувства,- пробегающими волнами цвета и еле заметной дрожью. Он даже словно бы улыбался порой… А потом он  закрылся, так и не открыв свою тайну.

Когда совсем стемнело, я отправилась спать, грезя о его неземной красоте, раздавленная и потрясенная.

Наутро, едва солнце протянуло к земле свои первые бледные пока лучи, я вскочила и бросилась на лужайку под окном, где рос ирис. Все было по-прежнему – все, да не все. По-прежнему зеленела трава, тянулись вверх острые злые стрелки стеблей и топорщились плотные малахитовые листья, но сам цветок… Вчерашнего ириса НЕ БЫЛО. Вместо него я увидела совершенно другой цветок – тоже красивый, но не тот. Не было бархатистой атласности, переливчатых полутонов,  мистической загадочности и вызова, томной развратности наступающей ночи… Даже цвет был иной - просвеченный и подсушенный солнцем, ирис  утратил богатую густоту лилового бархата, стал банально багровым и потерял царственную изысканность. Он показался мне простоватым… На всякий случай я сделала несколько снимков – и удивилась, посмотрев на экран аппарата. Чудо было на месте, но оно поменяло обличье. Притворяшка- ирис  дразнил меня, укрыв часть своих чар…

Тут мне стало совсем любопытно – что он выкинет дальше? Целый день, до отъезда, я слонялась вокруг цветка, время от времени делая контрольные снимки, - но ничего не происходило. Наступали сумерки и, несколько разочарованная, я поплелась к машине, оглядываясь на цветок. Тут на него  упали косые лучи заходящего солнца – и черный ирис, никший под солнцем палящего дня, снова ожил! Бархатисто-атласные лепестки махали мне на прощанье, хищная прекрасная головка склонялась, словно в поклоне…. Мысленно я послала ему прощальный поцелуй.

Поцелуй действительно оказался прощальным – для всех… Ночью  на участке взместнулось пламя, и «огненная колесница»  в одночасье унесла на небо отдельно стоявший большой дом и его обитателей –  маму и папу….  Когда я спустя пару дней приехала на пепелище, ириса на лужайке у флигеля тоже не было, хотя огненные языки не доставали до этого места. Возможно, вандалы-соседи то ли выкопали, то ли вытоптали волшебный цветок.  А может, он просто вознесся к вечерней звезде, прихватив с собой души тех, кто так  любил его. Во всяком случае, ямки в земле не оказалось.
Так и остался Черный дракон загадкой - в моей памяти и еще - в памяти компьютера, столь же ненадежной, как и человеческая…

Лишь спустя годы  в мутном тумане  воспоминаний вдруг мне  открылось Истинное имя цветка.  «Вестник»… Его звали – Вестник! Так вот, кем ты был… как же я сразу не догадалась…

И как-то сами собой сложились стихи:

Черно-сизые тени.
Гордо крылья свои изогнул
Ирис-дракон,
Чешуею дождинок сверкая,-
Тайный вестник  Темного мира…