Египет - день третий. Тучи сгущаются

На третий день к вечеру я оказалась персоной нон грата в нашем отеле.

Мы очень подружились с Викой, которая вела у нас утреннюю зарядку и аэробику. От нее я много узнала об иерархии в туристическом бизнесе и, в частности, в нашем отеле. У Вики постоянно были какие-то терки с Ирокезом - одним из аниматоров.

Моя излишняя активность и любознательность, как я уже говорила, не дают мне покоя ни в трудовой жизни, ни на отдыхе.

Вечером я сидела себе спокойно в холле отеля, и вдруг услышала слева шум. Кричали, что вызовут полицию. Девушка на русском языке говорила:

- Он меня ударил! Вызывайте полицию - я всё расскажу.

Она общалась с гидом Тез Тура, рядом спал ее ребенок в коляске, присутствовали при этом еще несколько ее друзей и родственников.

- О, - подумала я, - Заварушечка, как интересно! Видать, не только меня допекли своими приставаниями.

Я тихонько начала снимать видео со своего кресла.

Вообще, народ, вы даже представить себе не можете, что такое арабские мужчины. Пока дойдешь до номера, 150 раз к тебе подойдут, поклянутся в любви, позовут замуж. Я к тому моменту уже так от этого устала, что хотела только к себе домой, в Беларусь. За пару минут до этого разговаривала с Махмудом - продавцом картин. Я уже даже купила у него картину, чтобы меньше приставал. Махмуд мальчик очень красивенький, 31 год, но для меня он такой ребенок!

- Я тебя люблю! Я отдал свое сердце тебе! Я сказал тебе, что я чувствую! - бесконечно повторял он на английском.

- Знаешь, Махмуд, мне сейчас 10 человек сказали, что так меня любят, и так хотят жениться. Это совершенно невозможно - я никогда не думала, что в Хургаде не смогу выйти из отеля. Справа - Ахмед, слева - Мехмед, напротив - Сан Саныч и Ахмед, в отеле еще один Махмуд, в холле - Мохаммед. Это просто какая-то жесть.

Ты им говоришь - я не хочу, я не буду с тобой гулять. Я боюсь мужчин.

Ничего не действует - я не знаю, что нужно сказать, и как нужно сказать, чтобы они не приставали. Может быть, послать грубо и резко, но мне же здесь еще жить, они же могут делать пакости. И кто в этом виноват - конечно же, женщина, к которой все липнут ввиду отсутствия рядом защитника, обеспечивающего ее безопасность в Египте.

Кто виноват и что делать? - извечный русский вопрос, Господа!

А я в итоге даже не могу дойти до магазина 100% хлопка "Каркуша", потому что десять человек спросят, куда я пошла, продавцы с магазина кожи предложат проводить и скажут, что не надо ничего у них покупать, они просто хотят помочь, потом дальше Ахмед, все ожидающий прогулки на Марину...

В общем, сижу тихонько, никого не трогаю, снимаю видео, и тут ко мне подходит аниматор под именем Ирокез, и говорит, что снимать запрещено.

Я возмутилась - почему я не могу снимать видео о своем отдыхе? - и потребовала вызвать нашего гида. Подошли еще трое, потом служащий, представившийся хозяином отеля, потом подошла еще парочка амбалов.

Я сказала, что я писатель, и мне очень интересно все, что связано с людьми. И никому не запрещено снимать видео про отель, про красоты Египта, или про все остальное.

Человек, назвавшийся директором, потребовал от меня, чтобы я говорила по-английски. Попробуйте связно говорить по-английски, когда вокруг вас стоит стена из враждебно настроенных арабов.

Все, что пришло в мою голову, это фраза:

- Six men are pressing one poor woman. This is terror!

Я уже привыкла с 2006 года, что мой телефон постоянно прослушивается, и у доброжелателей есть все мои фото и видео, поэтому просто начала разговаривать с диктофоном.

Все ушли, а ко мне подошла та девушка, из-за которой разгорелся сыр-бор, сказала, что она минчанка, в Хургаде работает, и попросила удалить видео. Хорошо, я удалила.

Ирокез подошел удостовериться, что я все стерла, и я ему сказала:

- Вот видишь, как нужно просить, чтобы удалить видео?

Меня разнервировали, и после такого стресса я пошла в бар на караоке и под аплодисменты всех присутствующих спела "Белые Розы".

Зал взвыл от счастья, и после меня образовалась очередь желающих проявить свои певческие таланты.

Надо сказать, что, еще когда я пела в школьном хоре, мне все говорили:

- Ира, пожалуйста, не пой. У тебя ни слуха, ни голоса.

А зачем они мне, если у меня сын музыкант?

История с Ирокезом имела продолжение, завтра вам о нем расскажу.