Длинное лето. Глава 19. Чайкин пруд

— Здравствуйте, Аглая Петровна. Мы на Чайкин пруд идём, типа на пикник! Алле бабушка разрешила, и мне тоже. Можно, Аня с нами пойдёт?
— Да пусть идёт, кто её держит… — только и сказала Аглая Петровна. Аня неверяще на неё посмотрела, и Аглая отвернулась, чтобы не видеть её глаз. Муж велел, чтобы девочка не уходила с участка и не болталась по чужим дачам, неизвестно с кем. Дружить Ане разрешалось только с Юлей и Катей, жившими по соседству, и с Розой Бариноковой.

Аглая Петровна строго за этим следила: Виктор Николаевич не любил, когда не выполнялись его распоряжения. И чего девчонке не хватает? Ежедневные прогулки на ферму, телевизор, книжки, вышивание (набор для вышивания стоил восемьсот рублей, но у Виктора Николаевича были свои представления о воспитании дочери: если нравится — пусть вышивает, денег не жалко). Подружка к ней каждый день является, как красно солнышко.
После того, как Виктор познакомился с Розиным отцом, Ане разрешено у неё бывать хоть каждый день, никто не препятствует. А что дружит  она только с Розой, а с Катей и Юлей знаться не желает, так это её право. И проблемы её. А не нравится — так пусть с отцом своим говорит, Аглая тут ни при чём. Что она может сделать? Слово мужа в семье — закон, и плохого он дочке не желает.

Кажется, теперь проблемы будут у самой Аглаи…  Но не отпустить Аню на пруд она не могла. Девчонка со вчерашнего вечера сама не своя, и что с ней такое? Переходный возраст, наверное. Да пусть идёт. Чайкин пруд недалеко, метров семьсот по дороге вдоль дач. Купаться в нём нельзя — берега заросли камышом, а в воде кишат головастики и мелкая рыбёшка, которой питаются чайки, в изобилии кружащие над прудом. Прогуляются девчонки, ноги разомнут, ничего с ними не случится. И Виктор ни о чём не узнает, если у Ани хватит ума не посвящать отца в детали своего времяпровождения.

— Иди собирайся, одевайся, косынку на голову не забудь, да поесть возьми с собой, на весь день идёте. Бутерброды возьми и печенье, и хлеб возьми чёрствый, чайкам побросаете. И воды с собой возьми, и не вздумай из скважины общей пить, она железом пахнет, а наша чистая, вкусная. Девочки подождут, без тебя не уйдут… И чтобы в семь дома была. Отец приедет, а тебя нет, что я ему скажу? Часы не забудь!
— А… за молоком? — зачем-то спросила Аня, удивлённая столь длинной тирадой обычно немногословной мачехи. Ей же ясно сказали — вернуться не позже семи.
— За молоком одна схожу, не заблужусь, дорогу знаю.

Аня вздохнула («Вздыхает она… С чего ей вздыхать-то?») и пошла собираться.

Всю дорогу Роза рассказывала девочкам школьные анекдоты. Алла тоненько хихикала. Аня хохотала, запрокинув голову, охваченная бурным весельем, в котором психолог усмотрел бы повышенную возбудимость и угнетённую психику. Ноги у всех троих были неутомимые, и за день они обошли если не сто, то все девяносто участков.

На Птичьем пруду устроили пикник, с аппетитом уминая беляши, которые Эмилия Францевна нажарила на троих. Беляши запивали Аниной водой, которая оказалась холодной и необыкновенно вкусной, и компотом из вишен, который сварила Эмилия Францевна. Глупая Алла вместо воды взяла жестяную коробочку с леденцами.
Впрочем, не такая уж она глупая: если пить воду с леденцом во рту, получается газировка! С красными — крюшон, с жёлтыми лимонад, а с зелёными яблочная! Молодец всё-таки Алка. И весело с ней, и ничего она не говорит такого, и почему она дурочка, Роза не понимала. Наверное, Аллочка выздоровела и теперь такая же, как все. Даже ещё лучше!

Потом они кормили хлебом чаек. Потом Аллочка исчезла в густом кустарнике и крикнула оттуда: Нашла! Идите сюда!
— Что нашла? — спросила Аня, продираясь сквозь густо переплетённые ветки и придерживая подол сарафанчика, чтобы не порвался.
— У нас тут секретный лаз, — объяснила Роза, пролезая в дыру в сетчатой ограде. Отсюда убегала в лес неприметная тропинка.
— Вы куда? Нам же за ограду не разрешили, только на пруд, — пробовала остановить девочек Аня. Но никто её не слушал.

— Знаешь, куда мы идём? В волшебный лес, за волшебной земляникой! — сообщила Ане Аллочка, блестя глазами. И Аня удивилась — как это бабушка отпустила её, восьмилетнюю, так далеко (Алле с Розой строго-настрого запрещали ходить одним в лес, но они всё равно ходили).

Для Ани устроили экскурсию и отвели к волшебной ели, которой было, наверное, лет сто, такая она была высокая и ветвистая. Мохнатые еловые лапы опускались до земли, образуя шалаш. Вслед за девочками Аня пролезла внутрь и уселась на пружинящую подстилку из рыжей хвои. Шалаш оказался неожиданно большим, в нём уместились все трое, тесно прижавшись друг к дружке и воображая, что они прячутся от разбойников.
Следующим "чудом" было заколдованное болото — глубокая вмятина метров семи в поперечнике, в форме правильного квадрата, заросшая светлой травой и ярко-зелёным мхом. Сделав страшные глаза, Роза поведала Ане, что трава на самом деле не трава, а трясина, шагнёшь и не выберешься, засосёт.

Про болото она выдумала. Когда-то давно на этом месте упал спортивный самолёт. Островерхие ёлки спружинили, ослабив удар, неудачливый пилот отделался синяками, а самолёт развалился на части, которые выкопали и увезли. На месте падения образовалась глубокая вмятина, которую копатели превратили в квадрат с прямыми откосами.
Про самолёт Розе рассказала бабушка, когда они ходили за грибами. Аня о самолёте ничего не знала, и теперь с ужасом смотрела, как девочки, взявшись за руки, дружно прыгнули в «трясину».
— Нет здесь никакой трясины, это просто трава!
— Как нет? Вы же сами говорили… — кипятилась Аня, а Роза с Аллой хитро переглядывались и хохотали.

Потом они собирали на вырубке землянику. Переспелые ягоды срывались со стеблей и сладко таяли на языке. Их было много, не собрать. Но они собрали и съели, потому что были голодны. От ягод голод не прошел, напротив, только усилился, и девочки вспомнили о бутербродах. Вкуснее всего оказались Анины — с салом шпиг на ржаном хлебе. Они развели костерок и поджарили сало на палочках, отчего оно стало ещё вкуснее. Ане очень хотелось научить мачеху жарить сало на костре, но ведь тогда придётся рассказать…И земляникой угостить хотелось. Но если увидит отец, оправдаться ей будет нечем, а земляника послужит вещественным доказательством.
Домой она пришла счастливая.

Продолжение http://www.proza.ru/2018/10/22/718