Один день из жизни Катерины Евгеньевой. Инверсия

Катерина встала с кровати и поковыляла в ванную комнату.
В зеркале маячила заспанная маленькая неряшливого вида девица с всклокоченными волосами и размазанной по лицу тушью.

- Ёлки. Что ж вчера было-то? - ругнулась она и намылила лицо.
Чуть подумав, решила залезть в ванну целиком прямо в одежде (заодно и постираю).
Набрала воды, намылилась и вскоре захрапела.
Проснулась.
Нырнула под воду.
Сняла одежду.
Смыла остатки мыла душем.
Вылезла из ванной.
Полотенца как всегда не оказалось.
Пришлось шарить в корзине для белья и вытираться чем попало.
Так. Теперь можно закинуться жрачкой и вспомнить хоть что-нибудь из вчерашнего вечера.

Катерина нашла на полу рубаху, конечно, мужскую, подняла бутылку с пивом и поковыляла на кухню.
Голова всё ещё болела. В холодильнике оказалась пара яиц и кислое молоко.
Выругавшись вслух, Катерина пошла к соседу в квартиру искать муку.
Прошлый вечер всё ещё был скрыт туманом.

- Вась, мука есть? - спросила она здоровенного небритого детину и глупо хихикнула.
Вася почесал затылок и пошёл за мукой.

Катерина стояла на лестнице и глупо улыбалась, вспоминая, как прошлым летом они с этим Васей и его другом ездили на чью-то там свадьбу. И чё-то там было...
Вот только с кем из мужиков она спала тогда, так и осталось покрыто мраком. Столько было выпито, что всё происходящее помнилось в размазанном виде.
Катерина помнила только, что они всё время пили, ржали и целовались.

Её воспоминания прервал Василий с пакетом муки и бутылкой пива.
- На блины-то прийти? - вопрошающе посмотрел он на Катерину.
- Давай завтра, Вась, - голова чё-то болит, огрызнулась Катерина и поплелась к себе на кухню.
Насыпав в миску муку, она разбила туда яйца, добавила молоко и взбила тесто. Напекла блинов и с аппетитом все их съела, запивая Васькиным пивом.
Голова прошла.

Потом, что-то вспомнив, набрала номер подружки Оксанки.
Оксанка, услышав Катеринин голос, выругалась матом и стала орать, что та - бездушная скотина, увела её свеженайденного мужика и теперь она может забыть этот номер.
- Таак. Что-то стало проясняться.

Катерина зашла в комнату и внимательно осмотрелась. На полу валялся мужской пиджак. Она примерила его - велик на два размера, а то и на все четыре.
И тут зазвонил телефон. Она пошарила под одеялом, нажала на трубку.
- Ну.
- Что ну?
- Кто звонит?
- Тот, кого ты вчера за хересом послала.
- За каким хересом?
- Ты вчера орала, что спать не ляжешь без хереса.
-...
- Ты что, ничего не помнишь? Там у тебя тетрадь красная. Мы вчера стихи писали, прочти.
Она огляделась и увидела кончик тетради под кроватью.
Открыла и стала читать.

"А я стих написала про осень:
Мне осенью немного грустно.
Смотрю, как падают листы с дерев.
И землю дождик мОчит...
И вижу снова я, как в том окне
какой-то тип сидит и дрОчит.

А это я, Костик:
Мне осенью немного тускло,
смотрю как падает листва с ветвей,
и дождик снова землю мочит,
а за окном тоска и мрак летает,
и снова осень наступает,
А я в тепле под оделом
и мне погода не страшна,
тепло, уют меня здесь согревает.
(моя вариация)

Катерина:
А дождик падает с небес.
Опять тоска и мрак.
А я под тёплым одеялом,
с бокалом хереса в руке..."

- Прочитала? Ну вот. А потом ты стала орать про херес.
- Где мой херес?!
- Не лягу спать без хереса! - и выставила меня за дверь. Так какой там у тебя подъезд? Я заблудился. Херес купил и ещё вина какого-то, закусь. Домой съездил, оделся.

- Ленинский 116. Давай в парке посидим. Я ещё не выходила. И сигареты купи, курить очень хочется.

Катерина нашла в шкафу первую попавшуюся майку, немного причесала волосы и, мучительно стараясь вспомнить светлый образ Костика, вышла из квартиры.
Катерина вышла на лестницу, размышляя о том, кто же этот Костик и как она смогла подцепить мужика, который даже одевается для встречи с ней, а не раздевается, как остальные.
И даже что-то купил для неё.

Что же такое вчера могло произойти, из-за чего он так впечатлился?

Катерина давно уже отвыкла от внимания мужчин.

Ну как? Внимание-то было, но оно почему-то быстро переходило в постельный режим.

И часто так же быстро и прекращалось ещё не оформившись в роман.

Катерина давно уже перестала размышлять на эту щекотливую тему, как в тот первый раз, когда от неё ушёл жених, придумав какую-то странную причину, которой она уже и вспомнить не могла.

Зато помнила жгучее чувство обиды, которое не оставляло её до сих пор. И которое приходилось глушить алкоголем и общением с большим количеством незнакомцев.

Таким странным способом она доказывала Виктору, что она живая, что кому-то нравится её тело...

Что кто-то хочет быть рядом, пусть и недолго, но хочет...

Катерина вышла из лифта, ожидая увидеть как минимум Шрека или какого-нибудь Квазимодо.

Но оказалось, что реальность была "всё страньше и страньше", как выражалась Алиса из "Страны чудес".

Возле подъезда стоял стройный широкоплечий мужчина, одетый в голубые джинсы и велюровый пиджак. Под пиджаком виднелась майка, но это не искажало роскошный образ.

- Как этот невероятный мужчина может быть Костиком? - подумала девушка и машинально провела рукой по волосам.
Это было уже слишком.

Не веря своим глазам, Катерина огляделась и не заметила никого с пакетами. Да и без пакетов по двору мужчины не расхаживали.

А когда она увидела в руках Костика? метровую розу, её колени подогнулись и она бы пала ниц, если бы Костик не удержал её.

- Дорогая, в этот невероятно волшебный вечер разреши преподнести тебе этот скромненький аленький цветочек, - и Костик картинно преклонил колено.

Картина Мира Катерины была размазана по асфальту.

- А вот и обещанный херес и много чего ещё, - и Костик жестом фокусника достал из-за спины руку с большого объёма пакетом.

- Я тут поблизости увидел парк. Может, в него и пойдём, если Красна дЕвица не испугается?..
- А вот сейчас мы и узнаем, кто испугается, - ответила Катерина и скорчила страшную рожу, - А, может, я ем людей на ужин?

Костик широко улыбнулся:
- Боюсь, что свой шанс меня съесть ты уже упустила. Да и кроме меня еды полно, и, между прочим, довольно вкусной.
- А я сыроват и жестковат. Пойдём скорей, я страшно голоден.
- Конечно, конечно, животных нужно кормить вовремя.

Так, подкалывая друг друга, они не заметили, как нашли парк и даже беседку, в которой можно было расположиться с большим комфортом.

Костик оказался очень предусмотрительным: сыр и хлеб были нарезаны, помидорки с огурцами вымыты, и высокие красные стаканы были поставлены тем же жестом фокусника на доски стола. И это не говоря о пакете с фруктами и орехами.
Когда он успел узнать, что Катерина любила орехи?
Были влажные салфетки!
И роза нашла своё место в бутылке с водой!
Катерина даже не помнила, когда в последний раз она общалась с мужчиной в таких комфортных условиях.
Просто сказка какая-то...

Катерина глядела во все глаза на приготовления Костика и даже пару раз украдкой ущипнула себя за руку.

Она всё ещё не понимала, чем таким замечательным смогла привлечь такого мужчину и нет ли здесь какого-то подвоха.
Красавицей она никогда не была, а теперь-то и подавно.

При довольно частых вечеринках и перманентной алкогольной амнезии, сложно выглядеть персиком.
Скорее уж сухофруктиком. Курагой, например...
Нет, конечно если вымыться-наскрабиться. Предварительно поспав часов 10.
Начапуриться. Макияжик. Можно даже селфи делать. "Моя счастливая жизнь", называется.

Она, конечно, не унывала, могла развеселить любого в компании, поддержать. Но разве это может вызвать интерес мужчины?

- Катерина, давай выпьем за наше знакомство, за его приятное продолжение. И за дальнейшее сотрудничество!

Катя недоумевала. Ну про знакомство понятно. И понятно, что они с Костиком где-то пили. Но сотрудничество! О чём это он?!
Организовать конкурс под названием "Кто больше всех выпьет и самостоятельно вернётся домой"?
Или какую-нибудь вечеринку-флешмоб по спонтанному сочинению стихов?
Или...
Что это или, она уже не знала...
- Нет, Вы только посмотрите на это удивлённое лицо! Да мы же вчера практически заключили договор на открытие твоей персональной выставки! Ты что, совсем ничего не помнишь?

И тут, словно кадры киноленты, пробежали перед её глазами вчерашние события:
Она отказалась сесть в такси, сославшись на духоту.
Потом они шли домой, декламировали чьи-то стихи. Она, как маленькая девочка залезала на все парапеты, а Костик, как папа в детстве, держал её за руку.

А потом Катерина, как маленькая, радостно бегала по квартире и показывала Костику свои сокровища.
- Видишь, эти цветы бисером я вышивала в детстве. Меня мама научила, она делала это виртуозно.
- А это папины любимые настольные часы. Я их покрасила, теперь они не такие печальные.
- А это...
- А это...
- А это...

Дошла очередь и до картин.
Катерина собирала везде фанеру, листы ДВП и рисовала акрилом свои впечатления о прожитом дне, о людях...
- Ах вот оно что! Так ты что же, галерист?..

Вот же странно. Выпивать не очень-то и хотелось. Хотелось держать эти красивые бокалы в руках. Чувствовать их приятный холодок.

Слушать.

Говорить.

Хотелось плыть в звуках голоса этого непонятного пока ей человека.
Нанизывать на себя слова и звуки.
Вдыхать запахи цветущих деревьев и цветов...

Костик оказался очень интересным с тонким чувством юмора приятным мужчиной.
Им было о чём говорить. Катерине даже иногда казалось, что она снова общается с папой.

Папа когда-то был для девочки целым миром. Он очень любил возиться с ней, маленькой.

Учил её всему на свете: кататься на коньках, на велосипеде. Учил давать сдачи хулиганским мальчишкам.

Они вместе обошли все окружающие поля и леса в поисках редких цветов и насекомых.

Папа научил Катеньку плавать.

И кататься на велосипеде, и на коньках её научил папа.

Катя раньше много рисовала вместе с папой. Обошла с этюдником все окрестности.

Папа радовался всем её успехам. Даже самым малым.

Мама, конечно, очень любила Катюшу. Но она много выступала и дома бывала редко.
И каждый день, проведённый совместно, был подарком.

А потом эта авария. Похороны. Какие-то родственники и сочувствие.

Катерина тогда только закончила учёбу в универе.

Перед самым выпуском.

Она так никогда и не надела это выпускное платье принцессы.
Друзья привезли её на вручение диплома и потом вернули обратно.
В эту пустую квартиру.

Вот тогда и появился этот Виктор из параллельного потока.
Он бесконечно вытирал её слёзы.
Нянчился с ней, как с ребёнком.
Ходил вместе с ней устраиваться на работу.
Как-то незаметно переехал к ней жить.
Стал называть Катериной.
Она и не возражала.

Сначала Кате было всё равно, только бы не одной.
Потом как-то незаметно её сердце наполнилось благодарностью, она даже думала, что любовью.
Виктор был энергичен, надёжен.
Мог решить любую задачу.
Как папа когда-то.
Катерина привыкла, что он всегда рядом.
Он решал, где её работать, где отдыхать, что покупать, как одеваться.
Это было удобно.
Заботиться ни о чём не надо.

И Катя часами пребывала в мире грёз, где родители были живы.
Где великолепная мама и такой лучистый папа окружали её бесконечной любовью.
Автоматически ходила на работу.
Автоматически слушалась Виктора.
Автоматически жила...

А потом он ушёл.
Сказал, что не может жить с мёртвой куклой.
Что ему нужна живая тёплая женщина, которая способна дарить и получать любовь...

Как-то незаметно для себя, Катерина перестала защищаться от Костика чёрным юмором.
Она вспомнила то классное состояние которое было с ней всегда до той страшной трагедии. Которое помогало ей во всём. Которое создавало ощущение бесконечного счастья.
Так из прошлой жизни к ней незаметно вернулось

Достоинство.

Манеры.

Костик внимательно слушал Катерину. Наблюдал за ней.
И она явно ему нравилась не только из-за картин.
Каким-то непостижимым образом этому мужчине удалось разглядеть в том не особенно трезвом существе её настоящую.
И она говорила.
Долго.
Горячо.
И про походы с папой...
И про то, какие цветы они готовили к приезду мамы...
И про тот последний букет, который вылетел в открытое окно машины, и снился ей по ночам...
Вдохновлённая, она незаметно перешла к идее цикла картин с миниатюрами в стихах прозе.

Картины должны будоражить, будить чувства и завораживать.

Костик смотрел на Катерину во все глаза.
Он думал о том, какими странными путями приходят друг к другу люди.
И что, если бы Борька, почти насильно не затащил его в этот бар попеть караоке, они с Катериной так никогда бы и не встретились.
И как она похожа на его маму.
Такая же внешне невозмутимая, но с чертовщинкой в глазах.
И Катерина поплыла под этим внимательным взглядом.

Она вдруг вспомнила, как прекрасна её душа.

Как будто-бы лунный свет вдруг омыл её раны.

Очистил, стёр напрочь все те месяцы забытья.

Почувствовав пронзительную нежность к тому всеми забытому ребёнку. Той милой девочке, которой она когда-то была, Катерина заплакала.

И в первый раз за столько лет, она не разозлилась от этих горячих слёз.

Ей стало вдруг так тепло и свободно, будто всё произошедшее ранее, было сном.

Так плачут дети, неожиданно проснувшись от ночного кошмара.

И не надо никуда бежать.
И больше не нужно бороться со всем миром.
А далёкий Виктор? Он уже не казался ей таким притягательным.

Теперь, она могла стать собой прежней. Без боли и обид. Без сожаленья.
С открытым сердцем и чистой душой.

А Костик бережно подхватил Катю на руки, как когда-то в детстве папа и понёс в их общее будущее.

Там их ждали любовь, уважение и долгая счастливая совместная жизнь.