Путь до Китай-города

Марго остановилась и под листвой смотрела под ноги:
- Каким причудливым образом связала нас судьба. Через любовь к книге.
Мастер прижал избранницу за плечо:
- Для чего писательство дается автору?.. Чтобы он покорял свои пороки... Вот я покорял, а потом стал взращивать тщеславие.
- Напиши супер-книжку и прославь музу свою с хорошей фигурой.
- Ты тщеславная, точно. Не я.
Марго запрыгала:
- Да, да, ты даже не представляешь, что это такое. Но я тебя научу всем формам тщеславия.
Шотландским танцем Марго выбила каблуками с дороги несколько листьев. Мастер смеялся, потом продолжал:
- Вот апостолу Павлу не нужны были медные трубы. Он ведь из благородной семьи, и образование достойное. Зачем таким слава? Вот они с Петром и бежали от славы, когда чудо сотворили.
Женщина вцепилась в воротник мужчине:
- Ну Павлу это не нужно, а мне хотелось бы. Немножко - самую малость, я ведь из обычной семьи.
- Так, так. И Иоанн славы не искал, не бежал прочь, когда все апостолы разбежались, и Евангелие у него самое достойное - подчеркивает небесную высоту Мессии. Потому и умер своей смертью. Ты же хочешь умереть естественно от старости?.. - испытующе глядел литератор во плоти.
Марго грустно терялась:
- В принципе, да, но...
- Вот и хорошо, - изрек Мастер, будто отвечал за вопрос долгожительства веселых женщин.
- Что, ты меня вывел погулять в Москву, чтобы про апостолов рассказать?.. Ну давай, что еще? Про Павла?
- Пожалуйте с нашей любезностью. Жало в плоти у него было.
- Как у пчелки?
- Жало иного насекомого. Если б не оно...
- Не стал бы таким добрым?..
- Да. А Христу надо было, чтоб именно Павел рассказал о Христианстве и сформулировал то, что есть Любовь.
- Страдание нужно для любви... Так я и знала.
- На вопрос к Господу, убери жало из плоти, Бог отвечал: хватит тебе моей благодати. Видимо, страдание - естественный механизм приобретения небесного.
- По ученикам Христа всё?
- Филипп был самый горячо верующий и за Учителя пошел с проповедью в самое жаркое языческое место. Там его само жестоко и умертвили...
- Вера измеряется глубиной страдания?... Я, значит, сильно верующая, - Маргарита гордо вздернула носик.
- Пока нет, но будешь, - смеялся Мастер с пугающей уверенностью слов.
- На пол-Филиппчика или четверь Павла?...
- Давай не будем шутить о святых.
- Вот мы и не шутим о себе, - иронизировала Маргарита Николаевна, - В чем главное отличие бесов от людей?.. Что утратили?
- Они утратили возможность выбора...
- Какого?
- Выбора идти к Богу или ко злу. Их природа изменилась и не позволит этим духам развить покаянное чувство.
- Ловко.
- Монахи до седьмого века переживали за бесов, просивших прощения, и сами спрашивали у Всевышнего молитву на это покаяние. И вот однажды к преподобному Авве ангел принес такую молитву для одного из вопрошавших демонов. Авва отдал ее тому бесу, отчего бес рассмеялся. Ничего кроме лицемерия нет. Их природа усечена. Развитие невозможно.
- А человек?
- Человек - напротив, (о, великая благодать) наделен бесконечной свободой. Он всю жизнь может выбирать: идти то от Бога, то к Нему. И каждый раз ему будет прощаться. В этом смысле дитя Адама много превосходит ангелов. От него не отрезано развитие внутренней природы. Люди, бойтесь свободы. Старайтесь ее максимально ограничивать. В ней огромная сила. Неосмысленная свобода способна разрушить.
- Поэтому распинайтесь на кресте, становитесь слабыми..
- Не лги. Те, Кто распялся на Кресте, приобретают коня и доспехи. У них горящие глаза, меч света изо рта, железная палка, и они ведут за собой войско. Читайте Библию до конца.
- Богословская мордашка, ты можешь быть занудным.
Марго снова впилась объятем в партнера по прогулке, а он виновато пожал плечами:
- Какой есть.
Они оглядели чудный столичный пейзаж:
- Осень кулаками стучится в московские окна, зовет к творчеству неповрежденный гордостью молодняк. Скоро мне из загробного телевизора останется наблюдать: упадут или не упадут.
- Ну-ну, прибедняйся.
- Ты говоришь, любовь к книге? А у Мастера - только любовь к себе. Ты из сострадания любишь читать, а я из гордости не могу не писать. Этим способом мы попали с разных сторон в одну мишень. Один должен обмусоливать в голове образы, чтобы второй смог их зарисовать.
Шагая по осенней Москве, шоркая носками ботинок опавшую труху, Маргарита Николаевна игриво обращалась к Мастеру:
- Милый мой, знаешь, на Земле уже не осталось ни чтецов, ни писцов. Один зловонный Жир заполонил мир. Я уже чувствую запах войны, которая появляется, когда умирает искусство. Двинули приступом на МАССОЛИТ? Постучим в окна редакторов. Верхние окна, правда, недостижимы: они где-то в кремлевских бойницах.
Мастер вопрошал к подруге взглядом:
- Нынешние редакторы не чувствуют духа времени. И книг поэтому нет. В данные времена миру нужен глашатай свободы, и, я полагаю, место еще вакантно.
- О, скромный мой глашатай, так подними факел и гордо веди массы за собой!
- Куда?.. В Москву-реку? Оголтелый патриотизм из меня не выдавишь...
- Ну ты дави не оголотелый, а какой-то умеренный, на стыке таланта и текущей нац идеи.
- Ох, есть ли это пересечение таланта или патриотизма?... А может пора упаковать книжки в хранилище для будущих времен?
- И что тогда? Школьники будут думать, пятый прокуратор Иудеи, Понтий Иванович Пилат, пошел руки помыть перед едой в грибоедовской столовке?
- Какое-то время да. Каждый из нас вот такой Понтий Иванович, поставлен перед выбором, заступиться за Иешуа или руки помыть перед чужой трапезой.
- Христианин ты мой родненький. И что там за рубиконом этой жизни?.. Может, какая-нибудь модная реинкарнация... Тоскливо тогда как-то. Поток Дхарм, и мир - иллюзия, бесконечно в колесе крутиться.
Мастер погрозил спутнице пальцем:
- Ну ты-то знаешь, что есть любовь. Она реальна без всяких Дхарм... Значит, Спустившийся и Воскресший не будет немилосердно бесконечно из тебя делать колёсную белку.
- Из меня - нет. А ты и после смерти будешь продаваться за лунный свет, подрядишься строчить фельетоны по божественному приказу.
- Вот как?.. Выходит, ты пророчица у нас?
- Да. Я - она, - шутила Марго, - И еще знаю, что на твоем надгробии фанатки напишут.
- Так, что, выкладывай?
Изображая пафос фанаток, Маргарита приложила запястье ко лбу и красиво заплясала:
- Ах, почему Мастер умер, что значит это для читающей вселенной?... Творец ушел из нашей жизни потому, что мы предали его? Как Пилат толи предал, толи нет. Пум-пум. Как жить в обществе, в котором исчез прототип создателя? Сартр учит жить, как ни в чем не бывало - чтоб людей не смущать... Вот буду жить, будто ты есть, будто ты рядом... А там, глядишь и дождусь.
- Ага. Меня первого хоронишь.
- Ну я ж моложе.
- Ну а ты чем собираешься заняться после смерти?
- Я бы предпочла перевоплотиться в куст сирени за окном и подглядывать за такими же молодыми или старыми в нашем подвале? Может увижу, как другая девчонка вышивает шапку по имени Мастер для другого мальчишки?
Мужчина ухмыльнулся:
- У сирени этой был бы веселый нрав.
- Ха-ха, обещаю, я была бы адекватной сиренью, от которой голова б не болела. Но если на сирень я все-таки не гожусь и где-то, грешная и порочная, буду лететь мимо твоих ног, меня притормозят на миг мздаимцы, ты, светлый князь, меня узнаешь?
- Ну, даже если, как ты говоришь, будешь в пятнах тленных из-за пороков, я узнаю этот щедрый взгляд на склоненной голове.
- Узнаешь?
- Да. И руку, которую ты положишь к сердцу, я узнаю из этих...
- Из кого?
- Из тысяч, разумеется. И это не все.
- А что еще?
- Какого-нибудь кота-священника попрошу мздаимцев разогнать.
- Ха! Ладно, договорились, - Марго пожала руку спутнику московской прогулки, - Надеюсь этот будет не нудный, как столичные служители, не удавит своими проповедями.
Маргарита прильнула к Мастеру, вжалась руками на грудь:
- Любовь моя, долго без толку ты будешь таскать меня по Москве?
- Как знать, как знать, может, и недолго. Москва не надолго влюбляется в своих героев. И нас она не задержит. Исторгнет из уст инородное тело как ребенок горькую таблетку.
- Куда же полетит таблетка?
- На планету "Конфетка".
- Ты веришь, что сладкие планеты существуют. Взять на учет людям в пижамах.
Мастер ухмыльнулся и поглядел на небо:
- Тучи точно над нами сложили православный крест. Во все небо Москвы... Это знамение не может быть случайно.
Парочка шла от Китай-города к Спасской башне. И на брусчатке мостика возле какой-то церквушки Марго тоже заметила православные признаки:
- Какие купола - точно чешуя. Драконья церковь для маленького змея Горыныча. Для непокорных духом творцов-драконов тоже находятся места для покаяния. Мы ведь действительно с тобой из разных миров и не можем ни увидеть ни опровергнуть глубину друг друга.
- Везде, где мы разные вдвоем ходили в любви, то место освящается. Мутное от боли пространство в эти моменты протирают влажной тряпкой. И тот пустырь, где был Собор, (Мастер ткнул пальцем на поляну, где был снесен храм) я тебе ручаюсь, дорогая жена, они не построят на нем Дворцов Съездов. А храм Христа Спасителя, отстроят и возродят. Будет о том просить каждый от последнего нищего до первого космонавта?
- Ты же еще и фанат Циолковского. Забыла.
- Давай и мы помолимся тут, чтоб возродили?
С этих слов Марго в шутку бросилась на колени перед будущим храмом свела руки домиком:
- Просим, чтоб возродился Христос Спаситель. Ведь без него нет и не может быть алой Москвы.
Мастер с радостью подчинился коленной игре. Постояв в тишине закрытых глаз, Марго первой и прервала:
- Закончили упражнение.
- Какое следующее?
- Давай проведем специальную военную операцию по присоединению новых земель к литературе?
- Что захватим?..
- То, что давно зовет к нам и считает себя нашим.
- А цензура?
- Она недолговечна: сегодня нельзя одно, завтра другое. Такая, переменчивая дама. А талант вечен.
- Ладно, когда начнем?
- М-м-м. С четверга.
Мастер глянул на часы:
- Так, а сегодня среда... В среду действует предатель.
- Какой?
- Уже в Иудином мозгу формируется преступная мысль. Уже улыбочка кривит его лицо. Он откладывает дела и выходит в направления первосвященников, чтобы продавать учителя...
- ...Который смотрит это невидимо и вздыхает?
- Именно так.
На подъеме она изобразила охавшую старушку. Кстати пришелся фонарный столб. Схватившись за него, артистка кружилась вокруг:
- Ох, бабуся я.
- Бабусьней некуда.
Со столба она вновь схватилась за мастерово предплечье:
- Веди меня.
- Хорошо, поведу - на доверии к тебе.
- А то мы только гордо ковыряем листья носками туфель...
- Так, куда?
- Дальше пойдем осветлять, дракон моего сердца?
С этими словами влюбленные хихикнули, подняли плечи, обнялись и потопали к Арбату, где был их подвал с сиренью.

http://proza.ru/2018/09/12/779 - назад#
http://proza.ru/2012/08/16/839 - вперед#