Дышы пишется через буквы Ы

Сурлантея страна ;ельсов и по€здов. Сурлантея родина машинистов и рельсоукладчиков. Родина мусора вдоль рельсов и костей между шпалами.

Пекачу Седемой не курит. Нечего курить и не пьёт. Хочется выпить, но не пьёт и не ест. Еда есть, но есть не хочет.

Сегодня Пекачу наступил в лужу и лужа высохла и перестал идти дождь. Дождь перестал, а Пекачу продолжал идти. Сегодня Пекачу уходил.
Пекачу знал, что люди умирают под колёсами автомобилей чаще, чем от раздробления черепа кусочком рандомного метеоритика. Пекачально, но ревальтность сурова.
То-я-оТ Вальт, друг Пекачу единственный, чистый вдовец серой печали. Пекачу убил его супругу и они стали неразлей жену друзья. То-я-оТ хочет стать после смерти музыкой и литься изо всех динамиков Сурлантеи страны, Пекачу рад этому.
Пекачу и Вальт идут вместе по шпалам. Пекачу считает шпалы и рёбра, Вальт следит за солнцем, не появится ли оно? Солнце не появляется и лужи сохнут только под ботинками Пекачу. Нелёгкое это дело.
- Совсем не с кем выпить, представляешь? Одни плитки вокруг...
- Согласен. С плитками пить - плитки бить.
Загудело и пронёсся состав. Увозил рельсоукладчиков из глаза вон сердечных дел отстой. Одно окошко открылось, из него вылетела бутылка и покатилась по камням, остановившись у ног уходящих. То-я-оТ закурил и пнул бутылку жёлтым ботинком, она отлетела к рельсу и зашипела пузырями.
- Целая.
- Джин.
Пробка отскочила к небу, полились клубы дыма из горла. Появился Ям Марей, джин. Синие одеяния до пят, сандали серебра. Чалма со зведой на бок и седые волосы на плечах.
- Смотрите на детей и угадайте, кто из них вас убьёт вскоре или делайте ставки на камни. Камни убивают, вы не знали? Вспомните Каина.
- Не грузи, Марей. Как дела в поездах?
- Людям больше не нужны джины без тоника, это раз.Красивые утята превращаются в страшных лебедей, это два и заключительно.
- Ничто не лунно под вечностью, Марей. Mooshine, бро - Пекачу откланился.
Марей Ям поклонился и серой струёй взвился к небу. Одеяния с грохотом осыпались на камни и разбились.

Путь. Дорога. В ряд столбы-фонари. Не светят, те лампы в карманах электриков. Карманы электриков в электричках. Там, в конце их пути, они вкрутят лампочки в солнце, а после вернуться ломать ненужные фонари-столбы. Жертвоприношение чёрным курильщикам.

Пройдя очердную пустую платформу Пекачу присел на рельсу.
- Присядь, Вальт. Отдохнём.
Из-за ушей вытащились окурки и задымились.
- Я слышал убивали всех на букву "н".
- ?
- Имена на "н".
- Никита Ничипорук?
- Нельсон, Нейтон, Ньюман...
- Зачем?
- Была игра. Seek n destroy.

Платформа. Труп N. Сыщик. Лыс и простужен, осень и насморк. Он трогает тело, щипает тело, нюхает тело. Где же убийца? Он сидя на колене, оборачивается и вглядывается в лицо толпы за его спиной. Может этот, что считает ворон в небе? Или в красной кепке, что пьёт пиво из банки? Возможно, та женщина плачущая в шарф. А если тот которого я сейчас не вижу, а он вон за тем красным домом фотографирует куст? А может я, кто не помнит день вчерашний? Зачесалось под фуражкой аж кокарда вспотела...

То-я-оТ и Пекачу шлёпали по лужам междушпальными. По лужам шлёпали капли дождя. По каплям дождя вроде никто нешлёпал. Не с глаголами пишется раздельно. Не шлёпал. Из окон многоэтажек за забором, отделявшим рельсошпалы от города, шлёпались об асфальт люди. Устраивали себе встряску внутренних органов.
- Пекачу, мой друг зачем они это делают?
- Самоубийцы кто вы?
  Окурки, летящие из окон...
- Протыкают пустоту пустотой.
- Пустота доказывает пустоте, что она пустота.
- Зачем же она это делает?
- А чем ей ещё заняться?

А впереди показалась ещё одна платформа. Неуютная такая. Кривой мост висел через неё с синими перилами. В матроске там пил человек без стакана, но с бородой. Дети ютились под навесом без мам в трико и сапогах. Лил этот чёртов дождь без остановки. Слава Богу ветра не было, а то бы повырывал все зонты непроданные в палатках.
Пекачу и То-я-оТ прошли платформу и спустились вниз. Впереди стояли дома и замок и они направились в замок. Поднялись по ступенькам и их встретил несчастный Ом Ди.
- Проходи Пекачу, ой.
  А кто это с тобой?
- То-я-оТ Вальт, toy
  Он со мной.
Внутри большой комнаты было тесно. По софам, топчанам, по краватям развалились тела удушенные. Дышали тяжело и сладостями пахло. Под крышей гудело. Музыка взывала тянуче к разврату.
- Пудру будете?
- Спасибо, Ом. Лучше чай.
Ом Ди исчез на кухне откуда тут же явилась Ылайда. Вся благоухала в своём жирном розовом тряпье от mUчче. Глаза свёрла, руки дрюки. Бант тоскливо бледнеет.
- Садитесь.
Пекачу и Вальт утонули в креслах.
- Зачем пришли?
- Проходом.
- Поживиться с нас?
- Не без этого.
- Правил нету, но хотим?
- Знаете с детства любил плов. Узбекский с рисом.
- Ома не отдам. Поели и свалили.
- ...

Мёртвые птицы
Живут мётртвым небом
Мёртвых жуют червяков

- Ди Ом, ты помнишь песню? Зачем кому-то умирать чтобы он нами был замечен.
- Нет.
- Вот и я думаю нахуй эта песня...
Они шли втроём по шпалам. Рельсы серели. На площади догорал дом Ылайды. Ылайда трупом тлела на углях. Бесполезно догорал бант в косе. Зачем ты умерла Ылайда? Зачем ты жила Ылайда? Желаteen догорал в старых костях.

Ночь. Лес. Костёр! Ди и Вальт и Пекачу смотрят в огонь. Пекачу и Вальт и Ди знают, они не сожалеют Вальт и Пекачу. Ди сожалеет. Ди изнасиловали в первый раз в 33 года на 33 гола в доме Ылайды. И Ди сожалеет о её смерти. Ди хочет чтобы снова пахло зефиром. Ди устал. Ди диабло. Дилемма. Dissapeared.
- Ди.
- Да.
- Ди, ты видел мёртвых детей?
- Нет.
- Ди, ты смотрелся в небо?
- Там зефир. И пастила и щербет, и рахат-лукум.
Вальт смотрит на Пекачу.
- Ди.
- Нет.
Пекачу смотрит на Вальта. Вальт отводит глаза, Ди понимает.


Уходят Пекачу и Вальц. Их подошвы стучат по шпалам. Их спины закрывают луну. В костре шипит и догорает, Ом Ди. 

Струна не видит пианиста,
Ей не зачем лицо творца
Стуна вибрирует и диссо
Нанс даёт она.