Ода переводу

А.И.Фефилов

ОДА ПЕРЕВОДУ


Как много сказано о переводе разных слов!
Из них составить можно книгу предписаний.
Однако множество самонадеянных умов
не оправдало наших лучших ожиданий.

Красноречивый Цицерон когда-то заявил,
что переводу подлежит не текст, а содержание.
Он переводчиков на смысл благословил,
отбросив в сторону языковое подражание.

Но вдруг в дискуссию включились мудрецы
и сформулировали свой призыв как норму.
"Оригинал и перевод, что братья-близнецы".
Они имеют сходную языковую форму.

Когда мысль рядят в ткань чужого языка,
то часто перевод обратной стороне ковра подобен.
Но по изнанке распознать узор - задача не легка.
Читатель даже опытный на это не способен.

Толмач обязан знать чужой язык,
ведь из него он смыслы извлекает.
Он к языку родному сыздавна привык,
поэтому уверен, что его он знает.

Какое заблуждение! Пора нам всем понять.
Родной язык – не прагматические нормы.
Как нелегко иноязычный смысл распаковать!
Ещё сложней упаковать его в отеческие формы!

Дверь к смыслу заперта на кованый засов.
Фиксируется смысл не в словаре, а в акте речи.
Он проявляется лишь в связке двух-трёх слов.
В родительской синтагме он едва намечен.

Для перевода недостаточно эквивалентных слов.
Размазан замысел писателя в ментальной бездне.
Завязан в тексте смысл на несколько узлов.
Развяжешь – улетит, разрубишь – вмиг исчезнет.

Склонность к букв;льности у переводчика видна,
когда он фигуральность переводит столь коряво.
В ом;графах без;бразный и безобр;зный суть одна.
Попробуй передать их на другой язык так кучеряво.

Намерен смысл из текста выводить читатель сам.
Бывает часто - он его приписывает тексту.
И точно также заполняет смыслом словеса
толмач, используя эквивалент, «не к месту».

Не может знак словесный заменить предмет.
А речеслово - лишь намёк на точку зрения.
Насколько не равны воображенье и его объект.
Настолько не подобны мысли и значения.

За башню Вавилонскую Бог наказал людей.
Разъединил по языкам и замутил сознание.
Толмач, наоборот, вникая в суть вещей,
объединяет языки на базе общих знаний.

Он свято верит в общечеловеческую мысль.
Она в различных языках почти одна и та же.
Но иногда толмач идёт на компромисс.
Чтоб представленье смысла было гл;же.

Он знает - мысли общие к согласию ведут,
но языки разрозненные нас разъединяют.
К тому ж слова не только мысли создают,
но сплошь и рядом эти мысли разрушают.

И в понимании простых вещей единства нет.
Несхожесть - не в предметах, а в мышлении.
В стереотипных мнениях не истина, а бред.
Нагроможденье слов и ложных предложений.

Мысль по природе не имеет собственных одежд.
Но говорят, что  язык в целом - форма мысли.
«Мысль бестелесна» – лозунг от невежд.
Аморфные идеи в оболочке языка зависли.

Толмач сначала хочет мысль раздеть,
освободить её от иностранной р;бы.
Чтоб не купиться на обман, и разглядеть,
где выдумка, а где идея высшей пробы.

Чтобы представить мысль в языковом дворце,
старается толмач переодеть её по эталону.
Дизайнер он и модельер в одном лице.
Одежды создаёт по своему фасону.

Не превращай поэзию в стишонки для потех!
Твой перевод не должен быть заумным.
Знай - пытка лжеискусством хуже пыток всех!
Цель толмача – не делать перевод бездумным.

Тот, кто читает, переводит с языка на мысль.
А, говорящий мысль свою в язык перемещает. 
Нет, перевод – не ремесло. К искусству подтянись!
Поэт не говорит, не изрекает - он нам вещает!

Поэт – вне времени. Ему, великому, всё по плечу!
Во всех веках свои кумиры есть у каждого народа.
Когда-нибудь воздастся по заслугам толмачу.
Хоть не поэт он, а всего лишь сочинитель перевода.