В войну. 29 глава

       29 глава.
   В ночь на девятое мая, почти в каждой палате не спали. Все были на стороже, понимали, что вот-вот, должно быть сообщение о победе. Хотя никто точно не знал, почему именно сейчас, всех одновременно охватило такое чувство. Наверное, очень уже хотелось. И когда утром, по радио раздался голос Левитана, где он сообщил всему миру о капитуляции Германии, с улиц послышались ружейные выстрелы.  Радио было в каждой палате, все кто мог, соскочили с мест, с криками – Ура, бросились обниматься друг с другом, высыпали в коридор, на улицу. Всем хотелось поделиться этой новостью, снова и снова, повторяя – Победа!  Уже бурно шли обсуждения новой послевоенной жизни. Хотя ещё с трудом верилось, что уже сегодня наступил наконец-то долгожданный мир.  Всем раненным, медсёстры принесли по бутылке водки, видимо запасы на этот самый случай, давно ожидали своего часа. После праздничного завтрака, все надели тёмно-синие халаты и прямо в тапочках пошли за ворота. Весь город шумел, кипел, ликовал. Полные улицы были забиты людьми. Совершенно не знакомые прохожие, обнимались, поздравляя друг друга, всюду плакали, смеялись, пели песни. Долгожданный праздник настал.  Погуляв по майским улицам старого города, пару часов, Анисим с несколькими пациентами, вернулся в госпиталь.
 « Интересно,  что сейчас в Кобелёвке творится», - переводя дух, устраиваясь в тени на лавочку, думал он.  И тут же его мысли перенеслись на другой конец света, туда, где находился сейчас его полк, боевые и верные товарищи. Все ли целы.  Последнее письмо от Горина и Лапшина, было датировано, началом апреля. Целый месяц на передовой, это очень долго, Васильев, как никто знал об этом. Каждый вечер, засыпая, он неумело шептал молитву о спасении товарищей. « Только бы убереглись, родимые».
   - Васильев, - Кто-то окликнул его с аллеи, ведущей от госпитального крыльца. - Вот он где голубчик. Обыскались тебя, мил человек. – К лавочке быстро подходили доктор Шиндин с малознакомым Анисиму больным с перевязанной, висевшей на верёвочке рукой.  Старшина поднялся, пожал обоим руки, обменялся поздравлениями по поводу Победы. Указав на скамью, предложил присоединиться к нему.
   - И зачем я вам понадобился, Антон Алексеевич? Может, в честь такой вселенской радости, сжалиться хотите, выпиской обнадёжить? Я не против, самое время теперь.
   - Подожди, всему своё время. Никто тебя здесь лишнего держать не будет. Сроки подойдут, поедешь к себе домой и знаешь ещё что? Мне кажется, я сегодня нашёл тебе, доброго попутчика. Вот познакомься, - указал он на переминавшегося с ноги на ногу мужчину с аккуратной бородкой, стоящего рядом.  – Валентин Солнцев.  – Анисим, с начало даже не сопоставил услышанную фамилию с фамилией бывшей квартирантки Ульяны, вновь протянул тому руку, представившись.  Но когда тот, ответив на рукопожатие, тихим голосом, будто боясь спугнуть удачу, попросил у него показать газетную фотографию из дома, мгновенно всё понял.
   - Не может быть, таких совпадений не бывает. Валентин Валентинович, если не ошибаюсь? – обрадовавшись, протягивая тому, кусок газеты, спросил Васильев.
   - Так точно, это я, - почти вырывая у него заметку, ответил новый знакомец.  – Вы позволите, - всматриваясь в снимок, Солнцев опустился на скамью.  Шиндин, прихватив Анисима под руку, отвёл его на пару шагов в сторону.
   - Я же говорил тебе, что где-то видел эту женщину. А сегодня на утреннем обходе, на тумбочке у Валентина, смотрю на фото его семья, жена и два сына, сразу всё и вспомнилось. Он их с начала войны не видел, уже и все надежды утратил, думал, погибли в блокаду. Ты уж с ним помягче, шок у человека. Расскажи, что знаешь, хорошо.  Побегу, по-моему, я здесь сейчас совершенно лишний, вам есть о чём поговорить, извините если что.  Анисим, вернулся к плачущему Солнцеву. Закурив, протянул сигаретку Валентину.
   - Нет, спасибо, я не курю. – Промокнув рукавом глаза, отрицательно махнул он головой. – Анисим, извините, не запомнил вашего отчества.
   - Емельянович, - Подсказал старшина, присаживаясь рядом.
   - Анисим Емельянович, не могли бы вы, рассказать мне всё, что вам известно о моей жене. Дети, живы ли дети, с ней ли они, здоровы? Умоляю Вас, это для меня очень важно.
   - Давай друг, для начала успокоимся. На всё-таки затянись, пару раз. – На этот раз Солнцев принял предложенное, но затягиваться не спешил.
   - Дорогой вы мой человек, вы даже не представляете, как я рад этой нашей встречи, Анисим Емельянович, век в должниках у вас ходить буду.
   - Прекрати Валентин, о чём ты.  Встретились и слава Богу. Живы они все, не переживай. С конца сорок первого в Кобелёвке нашей обосновались с другими эвакуированными. Майя Андреевна учительствует, ребята при ней. Всё хорошо у них, видишь, даже к ордену представили. Мне жена часто о них прописывает. Они сначала в нашем доме жили, теперь прямо при новой школе.
   - Майка, Маечка моя, мальчишки, нашлись, - Вновь вспрыснул Солнцев, глядя на фото в руке.
   - Перестань, говорю, Валентин, негоже, в такой день, друг.
   - Да, да, я сейчас, - Вновь провёл он рукавом по глазам. Всё значит у них хорошо? Это главное.  Вы мне адресок не дадите, не терпится уже написать, объявиться. Столько лет в неведенье провели.
   - Конечно, куда тебе записать? Хотя давай я тебе на полях заметки чиркну. Оставь уж, её себе, она тебе, чувствую сейчас гораздо нужнее. Согласен?
   - Вы меня просто ещё раз обяжите.
   - Перестань выкать, мы с тобой не на приёме каком. Договорились, на ты?
   - Договорились. – Они в который раз пожали друг другу руки. Анисим записал на газетке домашний адрес.
   - С рукой, что-то серьёзное?
   - Почти долечил, давай сразу договоримся, вместе поедим к жёнам, хорошо Анисим Емельянович?
   - Я только за, так даже веселей. Поторопим Шиндина и в путь. Вот сюрприз будет. Хотя ты же письмо собрался отправлять, ну всё равно. Ты на каком этаже лежишь-то?
   - На третьем, а ты?
   - На втором, я тебя видел пару раз, в толовой и тут в скверике, кабы раньше знать, эх. Погоди, мне моя, намекала, что тебя вроде как, перед самой войной  арестовали будто?  Как на фронте очутился?  Штрафбат?
   - Да, с сорок второго, всего на два боя, меня и хватило. Сразу две пули принял, после  артиллерийская, обычная часть. Два осколка, через полгода, и вот снова под самый конец войны, угораздило.
   - А ты, давно по фронтам?
   - С начала августа сорок первого, это мой первый госпитальный опыт в этой войне, до сего момента Бог миловал.
   - А сама война, какая?
   - Как считать. А так четвёртая. Вопрос весь в другом, главное, что теперь уже точно, последняя. И тому сегодняшний день порукой будет. Смотри, какая радость у народа вокруг. День-то, какой, благодать прямо.  В этот момент, прямо перед ними, из кустов буквально вывалился Фирсов, с тёмно зелёной бутылкой в руке.
   - Емельяныч, - Расплывшись в улыбке, пошатываясь, приближался он к ним, раскинув в стороны руки. -  С победой вас, братцы.  Старшина, позволь засвидетельствовать моё  к тебе уважение.
   - Всё, посидели, - поднимаясь, посочувствовал Васильев. – Пиши, радуй своих, вечером увидимся, пойду товарища провожу, если что, найдёшь меня в двести шестой палате. – После этих слов, Анисим слегка приобняв Игната, повлёк его в сторону госпиталя. Народное ликование, не стихало до поздней ночи…
---23.10.2018 г.--- Продолжение следует…