Повесть о приходском священнике Продолжение 91

Экскурсия по барбарисовому саду...
Для Бируте.

  Понеслись дни моего служения в селе Привольцы. Каждый день наполняли события, связанные с новыми знакомствами, встречами, просто интересными моментами приходской жизни.
  Просыпаться приходилось рано. Тихон уже в полпятого утра затевал возню: то до шишек и ссадин на лбу бил поклоны, то звенел пузырьками и бутылками со святой водой. Иногда он гонял бесов в доме. Для этого зажигал везде свечки, раскладывал всякие освящённые зелья и кадил так, что нельзя было дышать. Федька постоянно ругал его, а если это не помогало, то жаловался отцу Александру, тогда Тихону доставалось. Пару дней он вёл себя смирно, после чего всё повторялось снова.
Федька также долго не валялся в кровати. Ещё затемно парень растапливал печки и грубы в доме, потом в храме и в приёмной отца Александра. Сделав это, он обязательно обливался водой из колодца, опрокидывая на себя вёдер десять. И неважно, какая на улице стояла погода, — промозглая сырость или трещал мороз. Фёдор снимал всю одежду, обвязывался огромным махровым полотенцем и, напевая песню про высотников, отправлялся в специально сконструированную для такого дела кабинку.
  Федька вёл нехитрое хозяйство, состоящее из облезлого и бестолкового пса Парафина, которого он спас от неминуемой гибели в бетонном рве. Пёс лаял редко, и то, лишь когда ему вздумается. Зато он постоянно сидел на огромной конуре, сбитой для него Федькой, считал ворон и часто выл, нагоняя жути на суеверных соседей. Отец Александр бранил пса, ругал Федьку, настаивая, чтобы тот избавился от неистовой твари. А ещё в сарайчике жили старый гусак Брикет, три несушки и петух со смешным прозвищем Алектор. Только православный, наверное, мог дать такое имя петуху. Алектор пел громко, да так, что его петлеглашение можно было слышать даже в доме.
  Ауксе теперь часто бывала у нас в гостях. Каждый раз она таскала мне какие-нибудь угощения вроде яблок, сушёных груш, зефира или пирожков с грибами. Глядя на это, Федька притворно улыбался и выдавал добрые шутки, что-то вроде: «Распустила Галя косы, а за нею все матросы». Я смущённо улыбался, а Ауксе шипела на Федьку, обзывая его болтуном и врединой.
  Почти ежедневно отец Александр делал индивидуальные молебны над Ауксе. Они закрывались в сторожке, после чего оттуда доносился истошный крик девушки, её брань на литовском, изредка на русском. Приезжие с ужасом слушали это, испуганно переговаривались, понимая, в этот момент происходит нечто ужасное. Мне было очень жаль Ауксе. Каждый раз после этих вычиток она выходила измождённая, замученная, вся в слезах, с растрёпанными волосами. Однажды мне довелось присутствовать на такой процедуре. Признаюсь, я потом десять раз пожалел об этом, а Ауксе неделю со мной не разговаривала.
 — Зачем ты пришёл? — ворчала она. — Не хочу, чтобы ты видел меня такой.
  Отец Александр читал молитвы, кропил святой водой, без конца крестил девушку. В первые минуты она безропотно стояла на коленях, даже пыталась повторять слова молитвы. Затем её внезапно охватывала какая-то дрожь, припадки, и бедная начинала трястись, падать на пол, бросаться в разные стороны, при этом неистово крича что-то на своём языке. Как-то она бросилась ко мне с широко открытым ртом и заорала так истошно, что мне даже сделалось плохо. Меня поражал отец Александр. Он абсолютно не обращал внимания на метания девушки, продолжая невозмутимо читать молитвы, закрыв глаза.
 — А что, вылечить её невозможно? — как-то раз после очередной вычитки спросил я у отца Александра.
 Тот тяжело вздохнул, развёл руками и спокойно ответил:
 — Как видишь... Каждый раз бес кричит: «Выхожу, выхожу!». Но…
 — Почему же не выходит?
 — Ну, что я тебе скажу... Демоны, они ведь лживые. Мало чего они болтают. А выгнать его из Аськи у меня не получается. Род их побеждается постом и молитвой. Плохой, значит, я молитвенник. А постник ещё куда хуже.
 — Зачем же берётесь?
 — Так повелось. Приехала как-то одна бесноватая. А я весь такой герой. Вот, думаю, как возьму да как прогоню беса!.. Буду великий молодец.
 — Прогнали?
 — Ты знаешь, несколько раз приехала она ко мне, я помолился-помолился, и тут она как заорёт: «Выхожу! — говорит. — Победил ты меня, Александр! Истинно иерей Божий!». Затем приезжать стала. Гляжу на неё, вроде ничего. Приступов беснования нет, и сама говорит, что совсем по-другому стала себя чувствовать. Нет этих голосов, нет припадков. Я обрадовался. Как же, беса выгнал из человека! Тут и повалили ко мне одержимые толпами. Слух-то мигом разошелся. Через время приезжает моя подопечная, — опять бес мучит... Эх, расстроился я сильно. Обманул меня демон, ввёл в самомнение, заставил возгордиться. Ей я того, ясное дело, не сказал. Объяснил, мол, ты жила неблагочестиво, грешила, вот он и возвратился. До сих пор ездит. А я что? Люди едут и едут. Правда, меньше чем раньше, но всё же... Жалко их. Как погляжу на их мучения, сердце кровью обливается. Аську-то как привезли, первое время вроде ничего такого. С виду всё нормально, ведёт себя адекватно. Спрашиваю подруг её, а те в ответ, мол, сами не знаем, что с ней, говорила лишь, что плохо ей, тяжело, жизнь в тягость. Вот и привезли на мою голову. Поговорил с ней, решил вычитку провести. Ох, мамочка родная, что с ней начало твориться! Понял, дело непростое. А после вычитки с ней словно сделалось что. Могла сутками не спать, по двору или по селу маяться. Бес в ней блудный сидит, до того довёл девчонку, что она во все тяжкие пустилась, учитывая содомские извращения. Жить, говорит, без секса не могу. Искушений сколько было! Она как по мужикам пошла, еле поймали. Несколько раз прогонял, да подруги её уговорили. Даже приходилось хворостиной стегать, до того довела. Потом помаленьку-потихоньку стала образумливаться. Не иначе, Господь смиловался. Но всё равно возьмёт, да и выкинет фортель. Ты поосторожней с ней будь, вижу, как она за тобой волочится. Не поддавайся, не по-настоящему то. Страсть у неё. Я сам, прости Господи, чуть было с ней в блуд не впал. Красивая же, зараза. На праздник какой-то хватанул лишнего, а тут она как змеючка подвернулась. Словами приятными голову задурила, ещё бы чуть-чуть… И прогнать не могу, слово дал, и вижу, что делов девка может начудить будь здоров.
 — Хм, удивительно... никогда бы не подумал. Есть в ней, конечно, эта блудная жилка, но чтобы бесноватая…
 — У многих людей свои бесы. Не такие, конечно, что рычат там, хрюкают, лают, от ладана падают. Те физически мучают. А иные страстями греху потакают. Не борется человек с греховным желанием, — брюхо набить, сластолюбием побаловаться, поспать подольше, на женщин засматривается. Через время это в страсть переходит. Откормил беса своими похотями, сделал его сильным и могущественным, вот тогда уже беда. Уже тот бес сам диктует, сколько и когда тебе брюхо холить, сколько пить и напиваться, тело блудной страстью возбешает. Самое интересное, что он лишь предлагает, через помыслы действует или через глаза. Человеку решать, принять или нет. Но коль стал рабом страсти, самому уж не выкарабкаться. Надо только Господа о помощи молить или опытного духовного наставника искать. А ежели у тебя несколько таких страстей? Горе, горе великое!.. Бесы по очереди будут передавать такого беднягу друг другу. Сегодня напился, завтра в блуд пошёл, на третий день обжираешься. Того хуже, когда всё вместе. Самое обидное, что мало кто придаёт этому внимание. Погрязнут в грехах, опустятся к уровню животных, затем бегут ко мне, мол, у меня порча, у меня болячки... Не ведают, что сами себе проблемы наживают.

Дальше будет....