Часть 3 Мирное время

Мирное время

Греческий корабль, который плыл по Черному морю  в поисках новых плодородных земель, попал в страшную бурю – чего еще было ждать от Понтоса Аксиноса – Негостеприимного моря – как называли его в Древней Греции.
 Корабль бросало по волнам, как щепку, и вскоре выбившиеся из сил моряки потеряли надежду на спасение и обреченно ждали гибели. А когда буря стихла, на море опустился такой густой туман, что за два метра уже не было видно ничего даже на палубе – никто на корабле не знал, в какую сторону света движется корабль.
Так он и скитался по морю, пока у плывших на нем людей не кончились запасы еды и питья.
Теперь уже смерть казалась людям неизбежной. Но когда отчаяние охватило путешественников, туман рассеялся, выглянуло солнце. Вдали показался берег – долина с изумрудной зеленью и прозрачными реками и ручьями, защищенная от северных ветров чашей высоких гор. "Ялос!"  – радостно закричал дозорный.

Высадившиеся  на  сушу,  моряки основали поселение, которое назвали  Ялос,  что         по-гречески означает "берег" –  так возник один из самый красивых крымских городов, Ялта.

Майское утро  обещало быть тихим и теплым. Ночью прошел небольшой дождь, потому  на дворе пахло  цветущей акацией и свежим  морем. Первым, как всегда проснулся и вышел во двор Абдулла. Задал  корм коням и овцам.  Зашел в птичий загон и  посыпал  ячмень. Куры весело кудахча, принялись за утреннюю трапезу. Наколов  поленья дров, и уложив их вдоль  печи, зашел в дом. Дом был невелик. Но внутри  все было чисто убрано. Жена и дети еще спали. Главная помощница  маленькая Анифе, спала, свернувшись калачиком, досматривая самую интересную часть ночных сновидений. Омер, во сне  раскинув руки, на его лице блуждала  едва заметная улыбка. Абдулла посмотрев на спящих детей , вспомнил старших. Анфиса уже замужем, как ей живется с молодым мужем офицером. Семья у сватов  вроде приличная. Но все равно чувство ревности  не  оставляло  Абдуллу. Анфиса, была одного роста с Сахиб, а  часто по вечерам он прогуливался со своей старшей дочерью на набережной Ялты. Абдулла выглядел довольно молодо, и  курортники  с восхищением смотрели на красивую пару,  с достоинством прогуливавшуюся  по вечерней набережной.  В 1973 году,  я приезжал в Ялту зимой. Остановился у Русских родственников. Дни стояли тихие и теплые. Поэтому меня  тянуло именно на набережную. По морю в прибрежной полосе плавали льдины. А я медленно прогуливался  вдоль бывшей гостиницы под пальмами. На первом этаже  за витринными стеклами  были выложены  разнообразные товары, но меня они совершенно не интересовали. Я шел и представлял, как в начале века по этой набережной  идут мой дед и его старшая дочь. Навстречу  шли какие то люди. Но я никого не знал. Мои мысли были там,  в начале двадцатого века. Потом я сидел  на лавочке  и  ко мне подсел  пожилой мужчина. Самому мне было только 23 года. Несколько дней, мы с ним  разговаривали на различные темы. Он говорил, что  здесь на этой часть набережной любил бывать А.П.Чехов. Как то он спросил, а какие  произведения Антона Павловича  вам больше нравятся. К своему стыду, я мало читал Чехова, и как все мои ровесники считал его  скучным писателем. Но став сам   такого же возраста, как и мой Ялтинский собеседник,  прочел с великим удовольствием все тома. А ведь время,  о котором я вспоминал  вначале прогулки, было именно тем, когда Чехов А.П. жил в Ялте.  Приехав домой, я спросил у отца. А  он видел А.П.Чехова? Отец  ответил, что видел и возил на пролетке не только Чехова, но и многих других знаменитых людей приезжавших в Ялту. По наивности своей, я спросил, а о чем ты с ними разговаривал?  На что отец ответил. О чем с несмышленым татарчонком мог говорить  великий писатель. Старший брат – отца Нури, был любимцем всей семьи. Он был  начитан, крепок и  любил подвижные занятия. Нури хорошо сидел в седле, и уже неплохо управлялся с оружием. Зимой, когда к Ялте  подходили голодные волки, он принимал участие в облавах и часто привозил  одного или двух страшных как казалось младшим волков. Причем  волка следовало взять руками, а  не стрелять. Ведь шкуры  в последствии шли на  пошив одежды и  шапок. Наверно поэтому  среди ровесников Нури звали Курт - что значит Волк.  Характер у старшего брата, был жесткий. Он  очень строго относился к младшему брату Омеру, а порой и поколачивал его за проступки. Тем не менее, Нури любил и оберегал младшего брата. В  год, когда в Крыму  было нашествие  всех армии, и различных  течений, только благодаря старшему брату Омер остался жив. Но до самой смерти метка от сабли антоновца, красовалась на его макушке.  Нури в той схватке просто выбил из рук антоновца саблю и снес ему голову. И это все при - том, что управлялся он только одной левой рукой. Правой - у него  уже не было.  До отъезда в 1915 году в Киев  в училище, Нури с друзьями  так же  проводил вечера  у моря. А Абдулла, по вечерам, на своей пролетке занимался извозом.  К ночи многие отдыхающие,  не рассчитав сил, либо засыпали либо начинали буянить. Но в Ялте, в то время городовые говорили, а, туда дядя Абдулл поехал, волноваться не чему.  Абдуллу все хорошо знали, и уважали за его силу.  Если какие - то  мазурики, перебрав, начинали ругаться и драться, он пытался их утихомирить, чаще всего это помогало, но если  нет, брал за ворот обоих молодцов, слегка стукнув их лбами на весу, укладывал в пролетку и  развозил по домам. Жены  гуляк  хорошо оплачивали такую доставку благоверных, а на утро буяны приходили извиняться. Абдулла прошел несколько войн. Служил он в кавалерии. На теле, как говорил отец, места целого  не было. Были шрамы от сабель и  переломанные кости от падения  вместе с конем в атаке. Но до последнего своего дня в 88 лет, сила его не оставляла. По причине  большего числа ранений его на войну в 1914 не призвали.  Абдулла  знал несколько языков и свободно ими пользовался. Он писал все письма на Русском или Арабском. В те времена в самом Крыму в школах, преподавали несколько  языков. Это были Русский, Французский, Арабский и конечно Татарский. Выпускники школы  осваивали разговорную речь, и могли писать на Староарабском.
Но не стоит думать, что  оба сына  у Абдуллы умели только  гулять, красоваться и драться.  Регулярно оба  выполняли  обязанности обычных извозчиков, а порой и грузчиков. Отец рассказал, как он из Ялты отвез мешки с базара в соседний аул, и возвращался уже ночью. Дело было зимой. Снегу навалило прилично, потому  ехал он на санях. В ущелье в самом низу, дорогу  коню пересекла стая волков. Впереди была волчица, а за ней четыре  матерых самца. Видя,  волчью  стаю у мальчишки душа ушла в пятки. Но или Всевышний его оберегал, или самка была сыта, волчица даже не посмотрела в их сторону и вся процессия проследовала мимо  и скрылась в ущелье. Конь храпел и рвался, вверх по дороге, а Омер, застыл  в изумлении вцепившись руками в  сани, пока конь не выбрался  на верх ущелья по дороге. Много раз  в зимнее время,  но уже без встречи с волками, приходилось впрягаться вместе с конями и  тащить  либо груженую арбу или сани. А днем Абдулла  учил  обоих как  ремонтировать или заново  сделать пролетку и даже карету. Руки у него были золотые. А душа  бесценная. Все что он сам умел, передал  сынам. Вся любовь отца к своим детям, не показная, была им отдана до последнего. Абдулла имел приятный голос. Когда собирались родственники Кудяковы и Енгалычевы, он всегда играл на мандолине и пел. Ему подпевала младшая,  Анифе.                А потом  песню подхватывали остальные. Музыкальный слух у Абдуллы был идеальный, он мог  вызвать звуки из любого музыкального инструмента, кроме скрипки.  Омер, на мое удивление   показал как то  свои музыкальные навыки  в клубе, когда мы жили уже на Дону.  Но когда дали скрипку, он отказался и сказал - на этом меня не учили.
Девочки   в основном учились  у матери. Но Анфиса, закончила в Ялте школу, Анифе тогда была еще мала и только освоила первые классы, вместе с Омером. Уроки им помогали делать родители. В основном это касалось домашних заданий. Девочкам задавали читать на разных языках, простые  задания, а потом пересказывать прочитанное, а потом характеризовать поступки. Мальчики кроме чтения изучали еще географию, историю и должны были  дать объяснения по всем  предметам на французском и арабском.  Ставил речь  в нужное русло всегда Абдулла. У   него был хороший опыт общения на многих языках. Географию он знал не только по книгам, но и по личному опыту, побывав на войне и путешествуя в поисках работы. Часто он бывал у родственников, которые жили  в различных уголках России. Родственники жили в Крыму, Воронеже, в Баку, на Алтае и в Башкирии. Родственники жены в Тархани и Казани. Иногда  бывал и в Питере.  Очень редко встречался с братьями в Тархани. Там у них было, какое - то предприятие. Абдулла  сам делал кареты, но это уже в Симферополе, и расписывал их. Был он и художником.
Сахиб - была образованной по тем временам женщиной.  Но все силы она отдавала  детям. На ней было  множество задач, в Ялте  семья еще не имела приличного достатка, и  приготовление еды  ложилось на нее. Покупки на базаре, делал Омер. Он хорошо разбирался в сортах мяса, овощах и фруктах и часто помогал матери готовить. У него это получалось даже лучше чем у девочек. Особенно  хорошо  выходили у него мясные блюда и перемечи. Из сладкого  он умел делать только чабанскую халву. Пироги, это было царство женщин и туда его просто не пускали. А какие это были пироги! Уже после депортации, когда мы все  оставшиеся в живых собрались на Дону в станице Мелиховской, Анифе ( в то время уже Анна Александровна) пекла  многослойные пироги с мясом, с овощами. С ранними яблоками и сверху с клубникой. Шоколад  был у нас в те 50-е годы очень редко.  Но таких пирогов я никогда и нигде больше не ел. Когда Сахиб болела, готовил  Омер.  Сахиб , говорила что  делать, а Омер терпеливо  все выполнял. Так и научился готовить. А ведь и это ему в жизни  пригодилось и на войне и потом  в Туркмении, да и  после женитьбы на моей маме, которая кроме манной каши ничего не умела готовить, а только плакала. Но научил.