Сферы. На шельфе. Часть вторая гл. 1

Книга вторая. На шельфе
Часть вторая

    1.
     Декабрь 1967

    Андрей Петрович внимательно следил за каждым  выступающими, вовремя останавливая, следя за тем, чтобы не создался гвалт. Он принял решение незадолго до затянувшегося совещания строительно-монтажного главка Зарубежстроя. Андрей Петрович считал обязательным придерживаться, хотя и внешне, принципов демократического централизма, и только когда последние заявленные  докладчик и содокладчики закрыли папки, а затянувшееся молчание перешло в шёпот, он откашлялся и сказал:
   - Как говорил Василий Иванович… Ты чего лыбишься, Игорь Николаевич?
   - Так, анекдот вспомнил про Чапаева.
   - Давай, расскажи. Вместе посмеёмся.
   - При дамах неудобно.
   - Неудобно рассказывать, но удобно смеяться. Так вот. На всё, что вы здесь наговорили наплевать и забыть. Теперь меня слушайте. Приоритетным объектом на следующий год назначается… - Андрей Петрович углубился в  суть произошедших в тактике главка изменений.
   - А как же прежний план?
   - Понимаю твой интерес, Игорь Николаевич.  Орден давно не получал.
   - Да не в ордене дело.
   - Лидия Алексеевна, - отмахнулся от зама Андрей Петрович, -  когда у меня, наконец, главный инженер появится?
   -  Вам из отдела кадров двух посылали на  прошлой неделе…
   - Мне нужны специалисты, а не чьи-то отпрыски. Придётся заняться подбором кадров самому. Что у нас ещё?
    - Последний вопрос: встреча Нового года.



   - Мать, где мои тапочки?  Вечно они куда-то деваются. – Андрей Петрович сделал недовольное лицо.
   - В прихожей должны быть. Посмотри в стойке.
   - Я же просил не трогать их
   - Ну да, конечно, пусть весь день посреди гостиной тебя дожидаются.
   - Мальчики дома?
   - Нет ещё. Весь день сплошные звонки. Самый суматошный праздник – Новый год. Андрей, ты не забыл пригласить Игоря Николаевича?
    - Поцапались мы сегодня с твоим разлюбезным Воинским.
    - Это ваши служебные трудности, независимо от которых можно и нужно поддерживать нормальные отношения.
    - Не скажи. Мало он мне на работе крови попортил, а ты меня заставляешь его дома терпеть.
    - Не ты его назначал, не тебе его и снимать. Необходимо как-то себя сдерживать.
    - Поучи меня, поучи. Поздно мне переучиваться, и потом я своим характером доволен. С его помощью выше многих сижу, а уж живу, дай Бог каждому.
   - Так пригласил?
    - Пригласил, пригласил.
    - А он придёт?
    - Куда ж он денется.
   Андрей Петрович включил телевизор и, усевшись в кресло, отгородился от него и жены вечёркой.


      
  Осенью  следующего года Андрей Петрович отметит двадцатилетие с момента прихода на стройплощадку.  Трудно приходилось первые годы, но помогла отцовская хватка. Отцу  не раз вслед за быстроменяющимися условиями приходилось менять профессию: от крестьянина в землекопы, грабари и плотники на стройке, а после её окончания в станочники-универсалы. Так и младший Чуваев был готов и предназначен для любой работы. Пекарь так пекарь, строитель так строитель.
    В 58-ом, когда  под его началом было уже небольшое СМУ,  его направили в Индию на строительство металлургического комбината. Пять лет он пробыл в Бхиалае. До окончания сынами средней школы всей семьёй, а  потом, оставив детей на попечении сестры, с женой.
   К концу срока пребывания у них накопилась значительная сумма.   Придя как-то с работы и изнывая от жары, к которой могли приспособиться только индусы, Андрей, достав из холодильника бутылку с изображением местных достопримечательностей, сказал жене:
     - Ничего-то мы с тобой в Индии не видели.  Я между домом и стройкой, ты - между базаром и кухней. Чёрт бы побрал эту машину. Давай ахнем деньги на путешествие. Будет что вспомнить.
    И они ахнули…
    После Индии Андрея Петровича оставили в штате Зарубежстроя,  подразделение которого он возглавляет третий год. Его монтажники – специалисты от Бога. Многих он знал ещё с Индии. И они его не подвели, ни в Останкино, ни в Монреале…
   - Андрей, иди ужинать.
   За столом, сервированным бесчисленными столовыми  приборами (И когда Катерина всем этим премудростям научилась) Андрей Петрович по хозяйски разваливал пищевые экибаны. Пренебрегая испечёнными женой индийскими хлебцами, Андрей Петрович переламывал куски чёрного хлеба, потребность  которого  он никак не мог удовлетворить с самого возвращения из Индии, а беря не  соответствующие  блюду приборы, на неодобрительные взгляды жены улыбался и говорил:
    - Мы пансионов не оканчивали.


   … - Ну и что я  с вами делать буду? Стихов не знаю, песен не пою. Хвастать не умею и нечем.
    - Надо же, мать! Сотни людей оказали твоему мужу уважение, прислали телеграммы, почтовый ящик от открыток дверцей выпер,  а он отца уважить не может.
   - Разговор у нас пьяный пошёл – уважает, не уважает. При чём тут уважение? Меня ребята давно пригласили, я обещал им.
   - Пойми, Петя, Новый год, - вмещалась в разговор  Екатерина Владимировна, - семейный праздник,  его надо дома встречать.
    - Что ты ему объясняешь? Разве они понять могут? Сертификаты клянчить не совестно, чтобы синими задницами вертеть. А когда отец просит… Вот что, сынок, поступай как знаешь, но и от меня хорошего отношения не жди.
Ну а ты чего молчишь?
    - Я, пап, - Павел посмотрел на мать с просьбой о помощи.
    - Пап, пап, - передразнил сына Андрей Петрович. – Мямля какая-то.
   - На тебя , отец не угодишь. Один с характером, другой…
    - По мне с характером лучше, чем его совсем нет.
   - Хватит на них кричать, а вы, мальчики, подумайте как себя вести. До Нового года три дня, всё можно изменить. Ступайте к себе.
   Проводив сыновей до двери и прикрыв её, Екатерина Владимировна подошла к мужу.
    - Нельзя с ними так разговаривать. Они всегда должны видеть нас в равновесном состоянии, тем более они сейчас в переходном возрасте.  Как они его пройдут, такими они и будут. И потом, у Пети девушка,  он хочет с ней Новый год встретить.
   - Давно пора. Ну и что? Пусть с нами встретят.
   - Им с нами скучно будет.
   - И поэтому он не может отцу уступить. Я ещё никого так не просил. Унижался. И перед кем? До чего я дожил? У него ещё десяток таких девчонок будет. А тут отец! Понимать надо. Нет, мы не такими были.
    - Не стыдно? Сколько раз тебя мать в письмах  приехать просила? Бросили стариков, и глаз к ним не кажем.
     - Я им предлагал переехать. Ладно, это мои проблемы. Вот что нам с пацанами делать? Вместе росли, а такие разные получились. Как у них в школе?
   - Нормально. Паша отличник круглый, на медаль тянет. И Петя  не отстаёт
   - Круглый он, да не дурак, с дыркой, да не бублик, - пропел Андрей Петрович. - И что нам с  нулями после школы делать?
   - Основная проблема – армия. Только учиться начнут, а тут повестка. Мне назвали пару вузов с военной кафедрой. Краткосрочные сборы пока учишься, а после института офицерская книжка.
    - Удостоверение личности военнослужащего.
      - Ну, да
      - А специальность, надеюсь, не рыбная?
    - Нет, но к строительству малое отношение имеет.
    - Хорошо,  Пусть сами решают. Хотя, что это за мужик без армии? Да и в партию вступить значительно легче.



   - И чего ты за мной бродишь, Павлин? Места тебе не хватает? Шёл бы ты к себе.
   - Грубый ты, Петька. Я к тебе как к брату…
   - Вот я прям сейчас и растаю. Больно сентиментален.
   - И совсем не сентиментален. Просто тянет меня к тебе. Я плохо себя чувствую, когда тебя рядом нет.
    - Уж не влюблён ли ты в меня? Тогда тебе прямая дорога к психиатру. Тебе нужен объект другого пола.
   - Хорошо тебе говорить. Около тебя девчонки как мухи около сладкого вьются.
    - Не будь скучным. Хочешь, совет дам.
     - Да, конечно.
     - Никогда не рассуждай красиво. Звёзды, миллиарды,  кислород – это всё не для них. Они этого не любят.
   - Ты где на Новый год будешь?
   - Тебе-то какое дело? Или мать интересуется?  Смотри, Павлин, все перья из хвоста повыдираю.
   - Да ты что? Я ей ничего о тебе не говорю, Можно я у тебя посижу?
   - Сиди, что с тобой делать? Только тихо. Мне журнал на вечер дали.
   В комнате установилась тишина, прерываемая шелестом страниц и вздохами Павла.
   - Вы  у кого Новый год Встречаете? У Гали?
   - Тебе-то какое дело?
   - А можно мне с вами?
   - Нет, Павлин. Без тебя папа с мамой жить не могут. И  тебе неприятностей меньше, да и подарки будут. Не прогадай.
   - Я  с тобой хочу. Надоело дома сидеть.
   - Найди себе компанию таких же нытиков. И вообще ты молчать обещал. Ты мне надоел.
    Из глубины комнат послышался голос Екатерины Владимировны:
   - Ребята, ёлку привезли. Идите…
   - Слышишь, мама зоваёт.  Пошли…
   - Беги скорее.
   - А ты?
   - Вот пристал. Идём…




   Анна Петровна чувствовала себя неудобно в незнакомой ей  компании, собравшейся у брата. Она была единственной незамужней женщиной, и разговоры о семейной жизни с использованием  местоимение «мы»  били по её семейному положению. Но больше других  её доставал брат, который находясь в домашней обстановке, после определённого объёма выпитого, начинал хвастаться тем или иным предметом. Вот и теперь, пошептавшись с соседом, во весь голос крикнул:
   - Не веришь? Хорошо. Погоди. Катя! Ты где? В гардеробе, в синем пиджаке… Ладно, сам схожу.
    Вернувшись, Андрей Петрович стал тыкать соседу бурую книжицу с теснённой жёлтой надписью «Пропуск».
    - Я с этим пропуском куда угодно пройти могу.
    - Андрей, телевизор дай послушать. Смешно же…
    -  Тссс! Телевизор – это вещь. Ты посмотри, какие цвета. Мне его по особому заказу собрали. Таких телевизоров по Союзу раз-два и обчёлся. Японская трубка, весь на транги…зисторах. А на телевизоре, видишь? Это мне из Африки привезли. Из эбе…эбе… Из ху…ху… В воде тонет. В ванне сам проверял.
    - Андрюша, угомонись. Ничего не слышно.
    - Катя, когда же ещё поговорить? Анатолий Александрович, ты с моей сестрой знаком? Анюта, иди сюда. Знакомься, это мой  друг. Всеми зарубежными кадрами у нас владеет. Если желаешь, твоего Леонида за рубеж пошлёт. Хочешь, в Америку, в Латинскую. Дочь свою не зря в МИМО учишь. Закончит, и сразу… Место застолбил? Нам бы с тобой породниться. А что? Бери любого. Они у меня одинаковые, как две капли виски. Ты ещё не пробовал? Может, вьетнамской, со змеями.
  - Какой ещё гадостью ты меня хочешь напоить?  И я тоже не промах. Придёшь ко мне, жена тебя фирменным китайским блюдом попотчует: бой дракона с тигром.
   - Из чего это?
   - Необходимы два основных ингредиента: кошка и змея.
   - Катя, давай заедим рецепт твоим пирогом. Неси скорее. Пальчики сейчас оближите.
    - Анюта, помоги мне.


   - Ну и хвастун Андрюшка.
   - Не знаю, что с ним последнее время делается. Принесёт какую-нибудь безделицу, а гости придут, начинает: и такая она и сякая. Он мне недавно бусы подарил. Раз двадцать снимать пришлось. Хорошо хоть нижним бельём не хвастает.
   - Как ребята? Петька в компанию смылся?
   - Да, Сколько его отец не просил. В  6 часов оделся и был таков. Даже не позвонил.
    - Взрослыми стали. Мы им теперь не нужны.
    - Твой еще не собирается жениться?
    - В армию, говорит, схожу, тогда…
    - Кандидатка  есть?
    - В дом никого не водит,  а звонить – звонит.
    - Ладно, бери тарелки, а пирог я сама.



   Дорога  покинула строящиеся кварталы Москвы и пролегла по деревням и заснеженным полям. Начавшийся февраль заносил снегом перекрестья тополиных частоколов, мёл тонкой позёмкой по выстуженному за зиму шоссе. Автобус, проскочив мост через Десну, от которой посреди круглых сугробов остался маленький ручеёк, начал натужно забираться на гору.
   Анна Петровна почувствовала холод автобусного борта и пожурила себя за детскую привычку садиться к окну. От сидевшей рядом соседки, дородной крашеной блондинки, прижавшей Анну Петровну к борту, исходил жар. Из выпуклостей  лица соседки торчал востренький носик. Анне Петровне вспомнилась начертательная геометрия, в одном из заданий которой ей пришлось строить похожие сочленения.
   Стоявший в проходе мужчина, нагнувшись и не отпуская поручень, посмотрел в окно. Ни к кому не обращаясь и не рассчитывая на случайного слушателя, он произнёс:
    -  Скоро приедем. Сейчас деревня будет, после неё свернём направо, ещё пару километров и будем на месте.
    - Я здесь впервые, хотя мой муж проработал в министерстве 15 лет. Так на работе и сгорел, а мне в этом году предложили поехать, такие отзывчивые люди, хотя все места на пересчёт. – Выдав всю информацию, соседка замолчала, подтянув рукава рыжей шубки и обнажив набор золотых колец на коротких полненьких пальцах.
    Мужчина, стараясь не задеть рыжую шубу, предпринял попытку ретироваться, пользуясь толчками съехавшего на щебёнку автобуса. В салоне зажглись плафоны, которые привлекли внимание пассажиров к окнам, но не смогли рассеять мглу обступивших дорогу елей, растущих за высокими заборами, из-за которых  виднелись треугольники крыш.
     Оживление среди пассажиров ещё более усилилось после проезда небольшого домика,  к стене которого был прибит щит с надписью: Дачный кооператив Писатель.
    - Нет, я точно знаю, что это дача Симонова.
    - У Симонова дача в Переделкино. Мне ли не знать.
    - Вы ерунду говорите. Это дача….
    Автобус тряхнуло, и голоса смолкли.



   Сменив руку, в которой  она несла небольшой мягкий чемодан, Анна Петровна вошла вместе со всеми в обширный холл, в котором приехавших встретила женщина и голосом, требующим внимания, сказала:
     - Здравствуйте, дорогие товарищи. Я рада приветствовать вас в нашем пансионате. Сейчас мы вас быстренько оформим и распределим по номерам. В вашем распоряжении двух и трёхместные номера. Двухместные номера будут предоставляться  в первую очередь  семейным парам. Семейные, приготовьте паспорта и подойдите к стойке.
   Номер Анне Петровне понравился. Просторная комната на двоих с большой лоджией, душ туалет, Всё чисто, светло и тепло. Две недели ей не придётся ходить за продуктами, готовить еду, следить за порядком, стирать бельё. Всё будут делать за неё и и без её участия. И  всё это за неполную десятку. А ведь были времена, когда не т, что десятки, каждый гривенник приходилось считать. Но теперь,  когда сын работает…
    Стук в дверь прервал её размышления.
    - Войдите!
    - Я ваша соседка по номеру. Неля.
    - Анна … .  – она пристально посмотрела на вошедшую, прикидывая её возраст. - … Петровна.
    - Приятно познакомится. Хорошо здесь. Вид из окна просто великолепный.
А летом как здесь просто чудесно.
   - Вы и летом здесь бываете?
   - Да. Вы и сами в эти места влюбитесь. Уезжать не захотите.
   Неля быстро распаковала чемодан и принялась выкладывать его содержимое.
    - Ничего, вот увидите. – Неля заметила удивлённый взгляд Анны Петровны. – Всё пригодится, всё в дело пойдёт. 




     После ужина все собрались в каминном зале. Распределившись по периметру большого зала, присутствующие сформировали группы, сложившимися в автобусе,  в столовой  или в номере,  Смешенных, в которую входили и мужчины и женщины, групп было только две. Одна группа из двух семейных пар стояла у камина и смотрела на присутствующих с чувством з:конного превосходства. Вторая группа из двух женщин и двух мужчин восточного типа образовалась прямо на глазах отдыхающих. Обе женщины не успели допеть и первого куплета, призывающего снегопад их пожалеть, как были атакованы двумя джигитами в усах и с горящими от желания пообщаться глазами.
   Присутствующие тихо перешёптывались в ожидании начала вечера дружбы. Наконец из коридора послышались звуки аккордеона и через минуту в зал вошли мужчина и женщина. Он нёс изумрудного цвета аккордеон, в руках женщины был большого формата альбом серого цвета, а на плече фотоаппарат, при  виде которого жители восточной республики отодвинулись от дам.
   -Внимание, - обратился вошедший к публике, - мою жену зовут Таней, а меня – Володя. Мы на пару будем культурно вас обслуживать в паузах между экскурсиями, едой и сном. В нашу экскурсионную программу включены следующие маршруты: Москва с посещением исторических и торговых мест для иногородних, Чехов с заездом в Мелихово, Истра, Звенигород и прочее, и прочее. В культурную программу в пределах пансионата включён концерт посвящённый защитникам отечества. Ежедневно в кинозале два вечерних киносеанса.  Так что в ближайшие две недели у вас свободной минуты не предвидится. А все эти события можно запечатлеть на этом фотоаппарате. –Володя хлопнул по футляру. – А теперь начинаем вечер знакомств.
   - И начнём мы его, - перехватила инициативу Татьяна, - исполнением песни вот из этого песенника….
   - Коля, Коля колокольчик, - произнёс мужчина, сидевший до этого в кресле у камина и листавший «Огонёк».
    -  Ну, да, конечно. А вы откуда знаете?
   




    - Извините, вас можно сопроводить? – Анну Петровну на улице догнал мужчина, отгадавший название песни. – Вам тоже не нравится коллективное пение?
   - Не то чтобы очень. Мне просто везёт с этим Колей. В прошлом году зашла по случаю в парк Горького, а на эстраде стоит толстячёк и прикрывается таким же альбомом и с той же песней. Меня эти «дилинь» просто преследуют.
      - Понятно. И меня тоже.
      - Да и на воздухе давно не была.
      - Что так?
      - У меня сын. Мне некогда.
      - Сколько ему?
      - Школу недавно окончил.
      - Большой. Моя старшая только четвёртый класс преодолевает. Пойдемте к реке, там такие мосты замечательные.
       - Чем же?
      - Тем, что они мои. Моя дипломная работа. Самому и строить пришлось.В жизни только их и построил.
      - Чем же вы всю жизнь занимались?
      - Да всем понемногу. И строил и взрывал построенное. Вот мы и подошли к моему мосту…
     Они вышли на протоптанную площадку, слева огороженную ржавой сеткой, справа – засохшими стеблями чертополоха.
     - Я-то думала…
     - Разочаровались? Не всем же мосты через Волгу проектировать, кому-то и Пахра в радость.
     - Извините, я не хотела вас обидеть.
     Они перешли по мосту на остров.
      - А второй где?
      - Его в потёмках не видно. Сейчас подойдём к нему.
      - Что там за здание светится?
      - Это детский санаторий. Завтра к нему можно на лыжах сходить.
      - К сожалению не удастся. У меня нет лыжного костюма.
      - Тогда пешком.




   Огибая опушку леса, накатанная лыжня шла по краю снежной целины, прошитую строчками заячьих следов. Самих зайцев видно не было. Солнце, отражаясь в изогнутом крае поля, слепило глаза. 
   - Как ты думаешь, в какую сторону они прыгали?
   - Не могу сказать,  не специалист. Давай вместе подумаем. Заяц при прыжке опирается на передние лапы, как кенгуру, а задние выставляет вперёд. Значит, этот косой упрыгал к тем кустам.
   - Хорошо. Тихо. Где мы? Совершенно не  умею ориентироваться. До пансионата далеко? Чего-то есть захотелось.
   - По кругу  ходим. Обойдём лес и выйдем к подобному хозяйству. Слышишь, миазмами потянуло.
   - Нюх у тебя как у собаки. Из тебя классный парфюмер вышел бы. У меня знакомая на Красной заре работает в экспериментальном цехе. Нос свой бережёт, что певец связки. Мужу её не повезло.
   - Почему?
   - Курить пришлось бросить из-за её носа. Последнего удовольствия лишился.
   - Великие подвиги, как и великие подлости, по вашей, женской, милости совершаются, а вы даже жертв не цените.
   - Что-то я не заметила, чтобы вы из-за нас чем-нибудь жертвовали. Вот ты, к примеру. С женой плохо жилось, на компромисс не пошёл, себя ломать не стал. Раз и развёлся.
   - Какие могут быть компромиссы, если любовь прошла. Ради чего жертвовать?
   - А дети? Они ваших жертв не стоят? Чем они виноваты? Без отца воспитываться – не сахар. Я по сыну знаю. Ты хоть видишь их?
   - Изредка.
   - Сам не хочешь или далеко живут?
   - Не дают. Зато перед днями рождения настойчиво звонят. Знают, - с пустыми руками не приеду. И деньгами каждый месяц. Она сначала ринулась в суд, хотела меня этим унизить. Мол, вот ты какой отец. А как села на законные, поняла, что с меня без суда можно больше получить, сразу исполнительный забрала. И, вроде даже на мировую меня сманивала. Мы ведь до сих пор не разведены. А  у меня к ней ничегошеньки не осталось. Сожаление только… А к детям ревнует. Они ко мне липнут, а она вся нервами исходит. Установила время визита. Странно вы иногда себя ведёте и даже во вред себе. Четвёртый год эта канитель тянется. Ничего, скоро сами ко мне ездить будут.
   - После жены у тебя кто-то был?
   - Работа моя бытию мешает. Дел по горло. Собой редко занимаюсь. Вот только здесь, с тобой.
   - Тяжело, значит, бедолаге живётся.
   -  Грубовато немного, но в самый корень. Мне человека найти хочется, а пока пустую породу переберёшь, жизнь закончится.
    - Старика-то из себя не делай. Сколько тебе?
    - Сорок один.
   -  Везёт мне. Всё моложе меня попадаются. Мне в этом году 44 стукнет.
   - Немного осталось.
   - До чего?
   - Как там говорится: в сорок пять…
   - Годок остался, только до чего?
   - Гляди веселее.
   - И с чего вы мужики такие оптимисты? Нам совсем немного нужно, чтобы от радости один пшик остался. Заметил двух женщин. Неделю назад они такие бодрые ходили, а вчера к их ухожорам  жёны приехали. И теперь всё. Отпуск испорчен. Опять снегопад запели.
   - Женщина у нас одна в прошлом году из отпуска приехала, на море была. Принесла фото. Показывает и комментирует: «Вот эта с этим, а этот…» Один смотрящий на фото свою жену увидел. «А вот эта с кем?» «Вот про эту, - отвечает, - ничего плохого не могу сказать. Как с мужем приехала, так с ним и уехала.»
   - Выйдешь  из отпуска, про меня будешь рассказывать?
   - Про тебя не буду. Мне кажется, что у нас получится.
   - А меня не забыл спросить?
   - Вот и спрашиваю.
   - Давай повесим вопрос в воздухе.
   - Надолго?
   - До после Звенигорода.