Молитва франта

Летняя ночь пришла в уездный город V близ Парижа. Сначала длинные тени выросли от стен домов и стволов деревьев, стараясь не бросаться в глаза прохожим. Потом темнота заняла самые глухие улицы, пряча мусор и отходы в своем чреве. И вот наконец-то насытившись закоулками и подворотнями, начала раздуваться и заполнила весь город.
Шумные улочки опустели, закрывались лавки, а когда Луна вошла в зенит, даже поздние заведения заперли свои двери на замок. Обычно шумный дворец, в котором жили вельможи, франты и кокетки, изменив своему обычаю, в эту ночь тоже уснул. Комнаты его опустели, а коридоры были молчаливы и грустны, вздыхая развевающимися шторами по шумным балам и фуршетам.
И лишь в одной опочивальне молодой щеголь стоял на коленях, оперев локти о кровать, и страстно молился, трясясь от страха, как невинная дева перед первой брачной ночью.
— Что же это делается, как же я там буду! Святой Портной Луиз, подскажи! Завтра меня забирают на войну, и как бы я ни старался объяснить, что к воинской службе не пригоден, его Светлость настаивает. Святой Луиз, защити! Пусть его Милость разрешит взять с собой хоть часть туалетов... А кто же тогда их будет стирать? — мысли франта скакали с одной на другую, как блохи. — А если вдруг они порвутся, кто их зашьет? И вообще негоже мне одевать эту армейскую хламудь. Ведь там не ткани, а сплошное сукно, я же чесаться буду! Луиз, прошу… Молю! Спаси меня от этого несчастья! Молю тебя… Молю!
— И что я, по-твоему, должен сделать? Ноешь тут и ноешь. Спасиииите, помогите, ой-ёй-ёй!!! — передразнивая франта писклявым голосом, из-за дверцы шкафа появился маленький человек. На нем были небрежно напяленный поношенный камзол с измятыми полами и грязные ботинки с отбитыми подметками. Но его чулки ярко-лилового цвета кричали своей чистотой.
— Кто ты такой? — франт скривился от отвращения, разглядывая несуразного гостя. — Что ты вообще тут делаешь?
Маленький человек молча достал швейную иглу из надорванного кармана и слегка уколол ей хозяина комнаты.
— Достал ты меня своими молитвами, – тяжелый вздох святого, и щеголь превратился в обычную солдатскую рубаху, сотканную из сукна, которое он так презирал.