В пол уха-16

                Большая политика и мужское достоинство.

        И опять возвращаюсь к, любезному моему сердцу, маленькому американцу, Фрэнклину, держащему российский форпост на дальних рубежах.

     В последнее время Россия, а стало быть, и россияне, независимо от того где они проживают, попали под международные санкции. Сказать, что мы в своей стране каким-либо образом ощутили это на собственной шкуре, то это не так. Однако отношение к россиянам в других странах ощутимо меняется.

     Фрэнклин учится в школе, уже не первый год, не меняя одноклассников. Один из них задаёт ему вопрос: «Твоя мама русская?» Фрэнклин отвечает положительно. «Значит она незаконная эмигрантка!»,-  продолжает одноклассник. Фрэнклин, показывая пальцем на огрызок карандаша в своём пенале, говорит: «Твой пенис короче, чем этот карандаш, а ума ещё меньше!»

     Одним словом; достойный мужик.

     Дома с мамой обсуждает ситуацию, спрашивает: «А папа тоже эмигрант?». Мама отвечает: «Нет папа родился в Америке, а его бабушка эмигрантка, как и большинство американцев.»

                Салон красоты «Стрижи».

     По делам оказываюсь в неведомом для меня ранее районе города; «проспект Просвещения». От метро до нужной мне конторы иду пешком с целью более близкого знакомства с окрестностями. Глаз затормаживается на красивой вывеске: «Стрижи», ниже помельче «Салон красоты».

     Поражённый названием, захожу в салон и любопытствую, получаю в подарок очаровательный рассказ, который и привожу здесь.

     В лихие девяностые хозяйка, парикмахер по профессии, жила в Алтайском крае, в поисках пропитания подалась на родительском «Жигулёнке»  «по городам и весям», а, точнее, по глубинке (деревням и сёлам) Горного Алтая, где  денег и в хорошие времена не водилось, но были продукты и некоторые  изыски местных промыслов, которые можно было реализовать в Барнауле, в котором она проживала.

      Однажды, в выделенное  ей  помещение,  ввалился буйно заросший мужик. Задаёт вопрос: «Вас побрить или подстричь?», т.к. необходимость в её услугах была всесторонней.  Мужик помолчал, затем решительно отрубил: «Стрижи!» По окончании стрижки посмотрел на себя в зеркало и, вздохнув, сказал: «Ладно, брой!» Оба слова залегли в память, одно использовала, а второе никак не может пристроить, хотя на языке катает часто и со вкусом.

     Кстати, расплатился он прекрасно выделанной шкурой рыжей лисицы.

                Тихая охота и громкое обсуждение.

      В этом году грибов было, как никогда, много, хотя, грех жаловаться, в лесах вокруг нашего садоводства их всегда было в достатке.

     Естественно, с окончанием огородных страстей появляется время для походов за грибами. Ходим с супругой вдвоём; она боится в соответствии с ранней песней Анны Герман: « Ох, и страшно, девочки, в лес ходить одной!», я не боюсь, но жена боится, что я заблужусь, что , если честно, два-три раза со мной случалось, хотя через N-ное время выбредал где-то на выселках самостоятельно. С поиском грибов жена более удачлива, т.к. я с одним больным глазом, который лечу уже более пяти лет, вижу грибы только в момент, предшествующий наступлению на них ногой.

      Возвращаемся домой, раскладываем грибы на столе, во дворе, хвалимся соседям. Они, в свою очередь, похваляются своей добычей. Конечно, в первую очередь, оцениваются белые грибы. Записываются рекорды каждого. Люба, соседка, нашла белый гриб весом 872 грамма, мой рекорд скромнее: 437 грамм.
 
       Сосед нашёл три «белых» рекордсмены по росту: 27,28 и 31 сантиметр. Через калитку между участками ухожу к нашей добыче и на ладони  приношу три белых гриба, найденных моей глазастой супругой, по два-три сантиметра каждый. Заявляю: «Такие как ты нашёл и дурак найдёт, ты вот такие найди.»

     Обидно, да.