мишкин политес

В начале двухтысячных жил я в Израиле. И вместе со мной на заводе трудился земляк-хабаровчанин, отставной прапорщик каких-то спецподразделений Мишка (уж не помню, как его фамилия). Миха здоровый был как буйвол, стриженный под бобрик, и с замашками типичного гопника. То бишь все споры и конфликты разруливал он  чисто по понятиям, и лексикончиком при этом пользовался соответствующим.
Мишка был не то чтобы глуп, но как-то излишне горяч и по-военному прямолинеен и простодушен. Как-то раз после очередного кровавого теракта в центре Тель-Авива он напился в хлам, забрел ночью в арабский квартал (куда и днём-то заходить не рекомендуется), и стал вопить что-то крайне обидное в адрес местных жителей. Голосил до тех пор, пока трое местных молодцев не бросились на него с кулаками. Какое-то время Мишка вёл бой на равных, но те, вооружились железяками, так отрихтовали ему бока, что он просто чудом ноги унес. Несколько дней он ковылял, припадая то на левую, то на правую сторону. При этом ничего предосудительного в своих действиях он так и не увидел и считал себя борцом за правое дело.
В то время обстановка в Израиле накалилась до предела. В день происходили по несколько терактов. Израиль периодически вводил войска в Палестину и усмирял не в меру разбушевавшиеся радикальные группировки. В свою очередь дружественный палестинцам Ирак пообещал пустить по Израилю парочку ракет с какой-то химической начинкой. В свете этого правительство настоятельно рекомендовало всем израильтянам приготовить, а у кого нет – получить, противогазы. Многие штатские эту угрозу всерьез не восприняли. Но Мишка, военная косточка, к таким предупреждениям относился со всей серьезностью. Отпросившись с работы чуть пораньше, он отправился в пункт выдачи средств индивидуальной защиты.
В Израиль Мишка приехал недавно и на иврите тогда знал десятка полтора слов, не более того. Впрочем, этого он считал вполне достаточно для коммуникации. На входе в помещение Мишку встретил молодой израильский солдат, поздоровался и вежливо поинтересовался, чем он может помочь. И Мишка объяснился:
– Ани роце зе! (Я хочу это!) – и жестами попытался изобразить противогаз.
Вот как бы вы жестами показали противогаз? Наверное, Мишка изобразил его точно так же. Руками он обозначил вокруг своей головы некую виртуальную сферу, пальцами скрутил вокруг глаз объемные окуляры и стал оттягивать нос, изображая гибкий шланг. Боец вперился в Миху взглядом, полным недоумения. С чего вдруг этот красивый рослый парень с таким чеканным, мужественным профилем захотел себе физиономию шире плеч, глаза, как у филина, и извивающийся до брючного ремня нос?! И чем он, скромный капрал, может помочь в его фантазиях?..
– Ло иванти! (Не понял!) – честно сознался боец.
– Вот чурбан ты безмозглый! – в сердцах плюнул Мишка, побагровел и, гаркнув: – Ани роце зе! – стал жестикулировать ещё яростней.
Солдат вторично просмотрел всю эту пантомиму и обратился уже по-английски:
– Хау кан ай би юзфул? (Чем могу быть полезен?)
В английском Мишка был почти так же силен, как в иврите. Он счёл вопрос издевательским и, потянув воина ЦАХАЛа за пуговицу гимнастерки, зло прошипел в самое лицо:
– Ты чё дурака тут включаешь? Чё, блин, тебе не ясно?! – и снова стал пучить глаза и оттягивать себе нос.
Ещё дважды обращался к нему вежливый солдат – на испанском и на каком-то другом, не распознанном Мишкой наречии, пытаясь понять, чего же хочет этот странный посетитель. И наконец до него дошло!
– А! Масеха! – возликовал капрал. – Бо! Зе шам! (А! Маска! Пойдем! Это там!)
Он поманил Мишку на улицу, похлопал по плечу и жестом показал на соседний корпус. Тут Мишка сообразил, что просто ошибся дверью и вот уже полчаса кривляется перед незнакомым израильским бойцом, который вообще не при делах. Осознав свою промашку, но не извинившись и не попрощавшись, Мишка двинул в указанном направлении. На пункте выдачи только руками развели. Указали на часы, а потом на дверь – мол, сегодня ты, парень, опоздал. Компьютеры только что выключили. Завтра приходи! Земляк, понятно, от этого рассвирепел ещё пуще.
На другой день все свои злоключения Мишка рассказывал нам, своим коллегам, клокоча от праведного гнева:
– Нет! Не любят они нас, россиян! Не уважают! – горячился земляк, чертыхаясь и костеря вчерашних знакомых и по маме, и по бабушке. – Не могли что ли задержаться на 10 минут и выдать мне этот чертов противогаз?! И тот поц тоже хорош! Му-хрю вместо того, чтоб сразу показать, куда идти. Мы, русские, пашем тут, как папа Карло! (Что абсолютно справедливо. – Прим. авт.) Мы защищаем их от террористов! (Наверное, он имел в виду свой «бенефис» в арабском квартале. – Прим. авт.) Мы... Мы... – Мишка не находил подходящих слов, чтоб излить всё своё негодование. И тут, очевидно, припомнив, как он давеча гримасничал перед незнакомым израильским солдатом, владеющим четырьмя языками, выпалил главным калибром: – Да мы же им культуру приперли!