Женька

С таксистом нам повезло.
И ждать долго не пришлось, и доехали быстро, минуя все пробки.

Стоящая среди девятиэтажек  высотка  казалась выше своих семнадцати этажей ещё и потому, что со стороны, примыкающего к ней леса, подпиралась старыми домами частного сектора.
Окраина города.

Стас сидел в своём внедорожнике прямо напротив первого подъезда высотки и курил в открытую дверь.
 - Участковый уже выехал...  Телефон парня мне дал, который замки вскрывает...  Из частной конторы. Скоро будет. Полиция делает это бесплатно, но циркуляркой.
 - Понятно. А новые замки  поставить сможет?
 - Как договоришься.

Первым подошёл парень с аккуратным кейсом. Муж разглядел его на подходе.
 - Здравствуйте!  Это вы звонили? – обратился к Стасу. – Давайте посмотрим на дверь.

Мы с ним успели подняться на двенадцатый этаж, осмотреть замок.
Он заверил, что дверь останется цела, и новый замок, скорее всего, покупать не придётся.
Потом трое мужчин покурили у подъезда,  когда, наконец, появился участковый.
 
Теперь в дверь стучал уже он, опросил соседей и начал оформлять протокол...
      
 - Вы кем ему приходитесь? – обратился ко мне. - Жена?
 - Сестра двоюродная. И племянник, – указала на Стаса.
 - Он один живёт?
 - Да.
 - Работает или пенсионер?
 - Подполковник МВД в отставке. Сейчас устроился куда-то в охрану.
 - Сколько дней не выходил на связь?
 - Последнее сообщение прочитал три дня назад, но ничего не ответил.
 - Понятно... Фамилия с ним совпадает? Документ какой-нибудь есть?
 - Фамилия у меня другая и прописка не казанская, – бубнила я, пытаясь нащупать в недрах сумки свой паспорт.
 - У меня совпадает, – передал Стас свои водительские права участковому.
 - Отойдите в сторону. Ничего не трогайте. Первым войду я. Вы остаётесь здесь, пока не позову.

И участковый обратился к парню с кейсом.
 - Приступай!
Я стояла рядом и молила, чтобы Женьки там не было.

— Один оборот только верхнего замка, – сказал парень. –  И легко открыл металлическую дверь.


В проёме был виден  угол огромного телеэкрана, с  которого пела какая-то девица.
Участковый сделал  осторожный шаг в квартиру и, повысив голос, выкрикнул:
 - Есть здесь кто-нибудь?
Заглянул в комнату, потом прошёл по коридору. И ещё раз повторил вопрос.
Обратные шаги  участкового были уверенными и быстрыми. Я слышала их несмотря на громкую музыку.
 - Он мёртв, – произнёс тихо, с выдохом.

Вот тут дальше в голове у меня что-то щёлкнуло, отключив слух и зрение...
И я стала по стене оседать на пол.  Муж успел подхватить и слегка стряхнуть.
Помню, что потом громко что-то кричала.
Ругала почему-то Женьку, воспринимая его смерть, как предательство.

Потом, оттолкнув мужа, шагнула  в квартиру со словами:
 - Я должна его увидеть.
Муж зашёл вместе со мной...

 Женька сидел за столом,  откинувшись на спинку стула. При этом голова его упала на грудь. Левой рукой он облокотился о подоконник, а правая лежала на столе рядом с пепельницей. Зажигалка и сигареты – чуть поодаль. Словно он ещё не решил: закурить сейчас или чуть позже. Стол был чистым.  Оранжевое банное махровое полотенце,  завязанное на бёдрах,  и расслабленная поза с вытянутыми ногами создавали  образ задремавшего туриста. Звук текущей воды из не закрытого душа, дополнял картинку: красивый сильный мужчина, утомлённый южным солнцем, присел где-то на побережье в открытом кафе, и сон сморил его в ожидании официанта...

Всё менял неестественный голубой цвет кожи.


Участковый попросил всех выйти и ничего не трогать.
Он вызвал следователя и криминалиста, сообщив, что признаков насильственной смерти не заметил.
Ключей в двери не оказалось.
Бригада приехала через час.
Мы стояли на лестнице и молчали. 
Мужчины курили, а я вспоминала и вспоминала...


***
Мой двоюродный брат Женька родился ровно через месяц и один день после рождения нашего Витюши.
Женька был третьим сыном у тёти Нонны и дяди Мити. И хотя ещё одного ребёнка в семье не планировали, мамина сестра, вычислив предполагаемый день родов, истолковала это, как знак свыше.  Он совпадал с её собственным днём рождения. 
Уговорила всё-таки мужа, надеясь получить в качестве подарка доченьку. 
Родился Женька. И не восемнадцатого августа, а  пятнадцатого.
Всех обманул.

Помню, как дядя Митя по дороге из роддома домой зашёл к нам, чтобы сообщить радостную новость.  Вид у него был слегка растерянный. Он так и сказал: «Думали, что девка будет, а получился опять пацан».
Отец пытался его подбодрить: «Не расстраивайся! У вас всё как в сказке: три сына, три богатыря! Радоваться должен!»
А пятилетняя всезнайка решила тоже успокоить: «Дядя Митя, вы не переживайте: сейчас у вас три мальчика, а потом будут три девочки».
На что он усмехнулся и сказал: «Весёлую картинку ты мне нарисовала, Людка! Отец что-ли научил?»
Вот на этом супруги Емельяновы  и поставили точку в программе по деторождению, решив, что они её уже выполнили.

***

Первый раз я запаниковала, когда за месяц до случившегося услышала по телефону его другой, какой-то чужой, охрипший голос.
 - Привет, сестрёнка!
 - Привет!  Жень, ты что-ли? ! 
 - Так точно!  - отвечал, как обычно.

 - А что с голосом?  Простудился? Ты не болеешь?
 - Не дождётесь! - был его дежурный ответ на вопрос о здоровье. –  Горло немного прихватило. Арбуз холодный ел.
 - А ты у врача был?
 - Людочка, не волнуйся. Всё у меня хорошо. Лучше скажи, как там наши бабульки? – спрашивал он о своей матери и моей, проживающих теперь вместе.
 - Ну, как?... По возрасту...  День хорошо, день не очень, день совсем плохо. Вчера опять давление скакало у моей. У твоей ноги мёрзнут. Ходить не может.  Всё по-старому.  Ждут тебя. Привет вон передают. Рукой одна машет, а другая ещё не поняла , с кем я говорю. Ты обещал им траву на лужайке скосить. Она бабулькам покоя не даёт. Подойдут к окну и тебя вспоминают.
 - Хорошо, что вспоминают, – рассмеялся он. –  Значит память ещё есть.  Приехать пока не получается... Вот на работу устроился... Пусть Вовка триммер в гараже возьмёт и поработает. Хватит ему по паркам гулять!  – начал он повышать голос, как часто, когда говорил о среднем брате.
 - Не шуми! Не шуми!  Скосит он. Только бабульки всё равно тебя ждать будут...  И где  нынче подполковники работают?
 - В охране, Людочка, в охране. Рядом с домом. График: два через два.
 - Не нравится мне твой голос. Ты хоть что-то пьёшь?
 - Так точно! Что-то пью, – засмеялся он своим хриплым басом.
 - Вот и я чувствую, что пьёшь что-то не то.
 - Самое то, Людочка! Самое то! – и закашлялся.
 - Скажи честно: ты специально на самый край света уехал, чтобы мы не ездили?
 - Ну, что ты, сестрёнка?!
 - Тогда говори адрес!  Я приеду.
 - Не обижайся, но не сегодня. Я не один...

Мне не хотелось уличить его во лжи.
Да он уже и сам понял, что неудачно соврал. Стал бы он звонить кому-нибудь, будь он не один...



    *****

Высокий сильный и красивый Женька выделялся из толпы сразу.
И западал в душу женщинам  с первого взгляда.
Моя подруга, увидев его однажды, так и сказала: «Роскошный мужик!»

Не знаю, нравился ли тёте Нонне актёр Евгений Урбанский, или она назвала сына в честь какого-то другого Евгения, но  Женька был точной  копией  «коммуниста». Такой же фактурный  мужественный и упрямый.  И даже голос совпадал.

Да, бабы его любили... Дважды был  женат, но штампов в паспорте не ставил. С первой — Любкой –  прожили  десять  лет.  Гаяну её удочерил. Она его сразу «папой» назвала. Выучил девчонку.  Адвокатом стала. Квартиру помог в Казани купить. Остались в доме с Любкой вдвоём. Казалось бы: живи и радуйся... 
Что там  случилось – неизвестно, но ушёл он из дома. И поселился в гостинице.

Потом Надежду встретил. Она к тому времени два года как овдовела.  Дом помог достроить, хозяйство поднять. Ее внуки Женьку «дедушкой» называли, души в нём не чаяли. 
И с ней прожил пятнадцать лет.
А когда в отставку вышел,  приехал в родительский дом. 
Не сразу.
После похорон отца он стал чаще наведываться в родное гнездо, а потом и насовсем остался.
Бабульки всё сокрушались, почему он от Надежды ушёл. Очень она им понравилась:
открытая, душевная, работящая. 
Приехала за ними  как-то –  сама за рулём. Взяла обеих под руки  и увезла.  Хотя у тёти Нонны проблемы со зрением, но тут и она разглядела, что для сына  приезд матери и её сестры был полной неожиданностью.
Почти неделю бабульки тогда прогостили.
Надежда хорошую отговорку придумала: машина сломалась. 
Видно тогда уже у них с Женькой трещинка в отношениях пошла.
Потом она часто им звонила. Всё надеялась, что Женька вернётся...

«Братик знает, что делает, – успокаивала я бабулек. – От Любви через Надежду к Вере дорогу ищет». А сама вспоминала, как в далёком детстве он дразнил своего среднего брата: «Вовец  – огурец», а тот отвечал: «Женька – жених».
Слова Вовкины оказались пророческими...


Первая Женькина любовь – Алька – до загса не дошла. Убежала за своей обиженной мамашей за час до регистрации.
Мать невесты обиделась, что без должного уважения её в доме будущего зятя встретили.
А тётя Нонна никак не могла «убрать» с лица выражение недоумения, страха и тревоги,  после того, как за два часа до появления «новых родственников» узнала, что у будущей снохи есть пятилетний сын...

В общем, свадьба не состоялась.
Гости приехали даже из других городов, а невеста сбежала.
Еды и вина было в изобилии, но аппетит у всех пропал.
Чистопольская родня уехала домой в тот же день, а мы в Челны вернулись на следующий.

***


Шестьдесят первый свой день рождения Женька встречал в одиночестве.
Друзья, которых у него было (по-моему мнению) слишком много, чтобы можно было назвать их «друзьями», не нашли времени заехать в будний день, а только звонили и извинялись...
            
Звонила и я, передавая привет с Вятки.

 - Ты когда из Казани-то сбежала?
 - Два дня назад.
 - А  маманю на Шуру оставила? – волновался он.
 - Вова там сейчас с ними.
 - К маманиному дню рождения приедешь?
 - Хотелось бы.... Я ведь и Геннадьевича в этот раз везу. А то он тут без меня  дичать стал. – говорила я по громкой связи.
 - Жень, привет! Поздравляю! Скоро увидимся. Да, под конвоем везёт, – шутил муж, вклиниваясь в разговор.
 - Ага «под конвоем» – с волчьим воем. Кто мне говорил, что одному тошно?!  Вот теперь не заскучаешь! – «работала» я  уже на  публику. – И тебе, Жень,  одному тоже  не дело оставаться. Хочешь, я тебе невесту найду?
 - Нет, спасибо, Людочка! Не надо! – ответил слишком быстро и резко. Когда он называл меня «Людочка», мне всегда слышался сарказм в его голосе. Я знала, что за глаза он меня называет по фамилии, потому как жена Вовы тоже Людмила. Только она –  «наша», а я – под своей девичьей фамилией.
 - Так вы к маманиному дню рождения приедете? – повторил вопрос.
 - Не знаем ещё. Мы ведь и Чука  забираем. В принципе, всё, что берём, уже почти собрано.
 - Ну, ладно!  Значит скоро увидимся, – закончил он разговор.


 ***
Внезапная смерть любимого пса в день отъезда стала для нас ударом.
Сосед - охотник  пытался успокоить, что для лайки его двенадцать с половиной лет – почти рекорд, но я ревела навзрыд, а муж скрипел зубами.

Долгожданный переезд мужа в мой родной город вышел тяжелым и мрачным.
Он почти на две недели ушел в себя, много ходил по городу, не желая никого видеть.
Я была занята бабулями.
За день до нашего приезда тётя Нонна  стукнулась лбом о косяк, опять задев больной глаз.
У мамы в это же время  начались скачки давления.
Да, наверное, я сейчас пытаюсь оправдаться...
 
Просто не знаю, как так случилось, что  к больной собаке я поехала, и мужа услышала, а вот приехать во-время к брату не смогла.
А ведь чувствовала...

Вова разговаривал с ним в конце августа. Тогда Женька и сказал, что собирается лечь в больницу «на профилактику».
И я как-то успокоилась.
Думала, что  муж сумеет за эти дни прийти в себя.

Второго сентября вдруг вспомнила, что Женька давно не выходит на связь.
Позвонила сама. Он не ответил.
Отправила сообщение. Он не прочитал.

Нехорошее предчувствие уже закралось в голову, а потом стало давить на сердце.
Позвонила Вове, чтобы узнать адрес. Но он у Женьки в гостях за два года ни разу не был.
Только Стас знает Женькин адрес.

Стас в тот день был за городом.
Адрес знал только визуально.

  – Заеду завтра с утра, если не объявится.

Утром Стас позвонил.

 - Ну, что? Не  звонил?
 - Нет.
 - Мне тоже не ответил. Но айфон его разрядился бы, а звонки-то идут.
 - А что, если мобильник стоит на зарядке?

 - Люд,  может, он в госпитале лежит? – не хотел Стас верить в худшее.
 - Ну, если на профилактике, то почему молчит?  А что если операция?... Подожди я узнаю.

В приёмном покое республиканской и ведомственной, где он раньше лежал, ответили, что такой в этом месяце не поступал. Через полчаса опять позвонил Стас.

 - Я стою перед его дверью. Он не открывает. Там музыка.
 - Может пьяный лежит? – теперь уже я надеялась на лучшее. – Колоти в дверь!  Спроси соседей.
 - Уже! Никто в последние дни его не видел...
 - Надо вскрывать квартиру.
 - Только с участковым. Я один этого делать не буду. Вдруг он у какого-нибудь дружка или подружки.
 - Говори адрес. Мы едем. И вызывай участкового.


   ***
Криминалист  указал, что смерть наступила примерно 12 - 14 часов назад.
Вскрытие причиной установило обширный инфаркт.


Почему я об этом написала?
Потому что никак не могу осознать, что Женьки больше нет.
Все события последней недели выстроились в один ряд и крутятся в голове, как кино совсем не про Женьку.

На поминки сорокового дня я пекла блины, любуясь в окно скошенной мужем лужайкой.
«Вот Женька приедет и удивиться!» - поймала себя на мысли.
 
Всё-таки смерть — это не конец.
Есть ещё память.