Исповедь домушника

Спросите меня, кто я такой, отвечу: я – домушник, квартирный вор.
Люди моей «профессии» не особо любят афишироваться, рассказывать другим о своих делах и исповедоваться в грехах. Но то, что случилось со мной, должно стать достоянием гласности. Не потому, что я решил исправиться и стать тем, кого вы называете «честным» человеком. У людей моего круга понятия о «чести» свои, особые. Просто я боюсь. Боюсь, как маленький ребенок, хоть и стыжусь признаться в этом самому себе. Впервые в жизни боюсь. По-настоящему.
Боюсь за свою жизнь.
Много кто хотел бы отправить меня на тот свет.
В первую очередь – «братва». Из-за меня полегло несколько не последних людей. Точнее, мне кажется, что полегло. Я не уверен. В нашей среде таких косяков не прощают. Расплатиться за это я могу только собственной кровью. Притом, я привел мусоров, а это полный зашквар. Не по своей воле привел, но от этого зашквар не меньше.
Мусора… Я сдался им с поличным и сдал авторитетных людей. Мне было похрен на последствия. Я хотел, чтобы меня взяли и закрыли. Чтобы провели расследование и установили, что же на самом деле произошло. Чтобы оказалось, что все, что я видел, что со мной произошло – не более чем галики моего больного сознания. И пускай меня судят и поместят на пожизненное хоть в «Белый лебедь», главное – подальше от места, где я «работал», за толстые и высокие стены, колючую проволоку, под ежесекундный надзор людей с собаками и автоматами. Только это гарантирует, что я останусь жить.
Есть еще что-то, что хочет меня убить. Я столкнулся с этим на одном из своих «дел», и с тех пор ощущаю его присутствие везде, где бы я ни был. Я даже толком не могу понять, я ли я или не я. Быть может, мой труп до сих пор лежит в той чертовой квартире, гори она ясным пламенем! Или это утащило меня, а оставило ходить по земле мою копию. Или я просто сплю и вижу все это в горячечном бреду.
Я прячусь.
Я бегу все дальше и дальше от города, где столько лет «промышлял».
Впрочем, хватит лирики. Расскажу все по порядку. Как что было и что довело меня до такой жизни.
Я – вор со стажем. Имел три ходки на зону. «Профессией» владею на отлично – у меня были замечательные учителя. «Работы» не боюсь. «Вскрывал» самые разные квартиры – и те, что были под самыми небесами, на последних этажах высоких домов, и те, чья сигнализация тянулась прямиком в Министерство внутренних дел.
Впрочем, главное в моей «работе» - вовсе не ловкость рук, а терпение и умение ждать. «Вскрыть» и хорошенько «почистить» хату можно за несколько минут. А вот чтобы найти к ней подход, нужны недели и даже месяцы. Один раз я полгода «пас» квартиру одного влиятельного чиновника в особо охраняемом доме в центре Северной столицы. Но зато и «улов» был знатный.
А в этот раз решил сработать по мелочи. Деньги нужны были позарез. Решил «вскрыть» хату, в которой был уверен точно. Мне, как «профессионалу», достаточно одного беглого взгляда на окна квартиры, чтобы понять, стоит ли игра свеч или нет.
Во-первых, мой опытный глаз сразу распознает, дома ли хозяева или нет. Конечно, проверить все же стоит, нельзя сразу прийти и вломиться. Во-вторых, я довольно неплохо изучил город, все эти подъезды и подходы к домам, проходные дворы, дворы-колодцы, крыши, все, что может служить путем к отступлению. В-третьих, я успел достаточно «поработать» в старых и новых домах, чтобы сразу, с одного взгляда на фасад определять количество комнат в квартире и ее примерную планировку. Ну и, наконец, по одному мне известному принципу я могу с ходу определить «зажиточность» хозяев.
Хотя в этот раз последнее не играло особой роли. Я просто искал квартиру, в которую легко будет залезть и вынести награбленное.
Так я набрел на одну из хат в центре города, в старом районе. Окнами она выходила во двор-колодец, расположена была на последнем, пятом этаже, причем в доме имелся перепад высот, что позволяло без особой возни перелезть на соседнюю крышу. Окна квартиры оставались старыми, деревянными, в то время как в остальных жилищах этого дома стояли стеклопакеты. Конечно, это могло значить, что квартира вовсе нежилая, но вид почтового ящика говорил о том, что квартирой пользуются.
Я отправил человека в подъезд, посмотреть, как там дела обстоят на этаже. Не стоило светиться перед соседями самому. Человек доложил, что на лестничной площадке пятого этажа «моя» квартира соседствует только с одной, что входная дверь хоть и старая, но замок новый и довольно дорогой. Что в подъезде имеется лестница на чердак, что выход на крышу оставляют открытым, камер видеонаблюдения нигде нет. Короче, мне ничего не будет стоить в этой квартире побывать и уйти незамеченным, а разжиться можно неплохо. Для верности я решил особо не спешить, пару раз как бы невзначай прошелся по району в вечернее время (свет в окнах не горел), проделал известную операцию со спичкой и дверцами почтового ящика. Через два дня спичка была на месте, и я решил незамедлительно приступать к действиям.
Я «работаю» всегда один, без напарников. Мне так проще. Никто под ногами не путается, «дела» быстрее делаются, шума меньше. Хотя теперь я и осознаю, что лучше бы в этот раз взял человека с собой, для подстраховки. Может быть, сейчас имел бы меньше проблем. А, может, и больше – неизвестно еще, что стало бы с человеком… Ладно, не буду отвлекаться.
Я поднялся на пятый этаж, подошел к двери квартиры, нажал на кнопку звонка. Я так делаю всегда, для лучшей подстраховки. Вдруг в квартире именно в этот момент кто-то есть? Если так, и к двери подойдут, то я представлюсь газовиком, скажу, что с плановой проверкой. На этот случай у меня бумага имеется и удостоверение (не свое, конечно, а ворованное, на чужое имя). Если впустят – оно даже и лучше. Будет время все внимательно осмотреть, оценить достаток. Воровать я, конечно, в таком случае не стану – для этого пришлось бы убивать хозяев, а я вор, но не мокрушник. Будет время зайти в следующий раз. Или вообще заходить не стану, если пойму, что квартира «пустая».
В этот раз никто к двери не подошел. Внутри даже не послышалось никаких посторонних звуков. Только трель звонка. Я достал отмычку и в пару секунд справился с замком. Неслышно вошел в квартиру, прикрыл за собой дверь.
Квартира была старая, дореволюционной еще постройки. На высоких потолках кое-где сохранились ещё остатки старинной лепнины. Стены были обклеены выцветшими советскими обоями. На полу лежал пятидесятилетней давности паркет. Не квартира, а музей какой-то! Половину длинного коридора перегораживал массивный шкаф, затруднявший обзор всего жилища. Это немного меня напрягло, но я в такие моменты старался не думать, а делал простые, доведенные до автоматизма вещи.
Зашел в зал. Удивило почти полное отсутствие мебели. Только старинный комод в углу да матрац на полу. Похоже было, что люди не жили здесь еще со времен смерти Сталина. Я пошарил в комоде и под диваном, но там ничего не было. Да, не ту квартиру я выбрал на этот раз! Вряд ли тут вообще есть чем поживиться!
Прямо из зала дверь вела на кухню. Там стояла маленькая газовая плита, помнившая еще динозавров, висели какие-то полки и холодильник-ледник. Такие уже лет сто как не выпускают. Удивительно было, что простого холодильника на кухне не было. Да, я и впрямь попал в музей.
Я пошарил по полкам и, не найдя ничего, кроме старой посуды, решил проверить оставшиеся одну или две комнаты. Было бы досадно возвращаться с пустыми руками. Столько времени потратил даром! Да и человек ждал своей доли. Чтобы проникнуть в оставшиеся помещения, требовалось обогнуть шкаф. Не хотел я этого делать, как будто предчувствовал что-то недоброе, но терять времени не стоило. Чем быстрее управлюсь – тем лучше для меня.
Я вышел из зала в коридор, обошел старинный шкаф…
И тут произошло первое событие из цепочки тех, что до конца жизни лишили меня сна и покоя. Коридор как будто удлинился раза в два, а в конце его я увидел огромную черную собаку. Этого просто не могло быть! Я точно помнил, что звонил в дверь, а любой звонок всполошил бы животное, заставил подать голос. Да и пока я тут ходил, собака уже трижды могла меня заметить!
Пока я обдумывал свое положение, черное существо вскочило на задние лапы и двинулось в мою сторону. Что-то жуткое было не только в размерах, но и в облике этой собаки. Когда я понял, что, то чуть не сошел с ума. Голова! Это была голова не животного, а человека! Большая, круглая, как шар, на тонкой шее, с раздутыми щеками, огненно-красными глазами. Существо зарычало, причем этот рык шел словно из-под земли, и, словно молния, кинулось ко мне.
Мне следовало бежать к двери и захлопывать ее собой, но пока я оказался возле выхода, я почувствовал цепкие лапы монстра у себя на спине, а в шею впились острые клыки. Я закричал и… немедленно очнулся на лестничной площадке, по другую сторону двери.
Одна моя рука держалась за звонок, другая подносила к замочной скважине отмычку. Выглядело все так, словно я заснул прямо здесь, на лестнице, прислонившись к двери квартиры, которую хотел ограбить, а весь этот ужас с собакой мне просто приснился.
Вы думаете, я полез в квартиру? Черта с два! Я спрятал отмычку и быстро зашагал по лестнице вниз, переведя дыхание только во дворе-колодце. Ну ее к дьяволу, эту странную квартиру! Не полезу больше туда! Жизнь и рассудок дороже.
Я пошел в ближайший магазин и на оставшиеся деньги купил бутылку водки и закусона. Обычно я не пью, пока не закончу «дела», но тут я решил изменить своим правилам. Хотелось забыться и в хмельном угаре отогнать от себя случившееся.
Весь вечер и всю ночь я бухал в одиночку, не решившись поведать своему человеку или кому-нибудь еще о случившемся. Назавтра решил встать со свежими мыслями и спланировать новое, менее опасное «дело».
Завтра не наступило.
Утром я встал, совершил свои обычные приготовления и, как ни в чем не бывало, отправился на «дело» в злополучную квартиру. Читатель моей исповеди спросит: как я мог сделать это после всего произошедшего? Все дело в том, что я совершенно ничего не помнил. Да и не мог помнить: на календаре было утро вчерашнего дня. Я проживал один день дважды!
Не буду описывать, как  забрался в квартиру. То, что я увидел внутри, не было похоже на вчерашний ее вид. Стены были ободраны, никакой мебели не было и в помине, так что коридор просматривался прекрасно. Никаких человекоголовых собак тоже не было. Паркет был вздут и местами выломан, с потолка сыпалась известка – короче, вид жилища был как после бомбежки или землетрясения. Видя все это, мне не стоило даже заходить внутрь, ибо найти в такой разрухе что-либо полезное для себя я бы не смог при всем желании. Не знаю почему, но я пошел в зал. Будто что-то тянуло меня туда за веревку.
В центре пустого зала была разлита черная, как ртуть, жидкость. Может, это и была ртуть, и я порядком траванулся испарениями, а все последующее было галиками. Не знаю. Только я подошел к этой черной луже, наклонился – и тут же вылезшая оттуда рука схватила меня за горло.
Я захрипел и очнулся на полу коридора все той же квартиры. Интерьер был тем же, что и в мое первое ее посещение. Я лежал, уставившись в потолок, и не мог пошевелиться. Моя спина горела огнем, а из шеи текла кровь. Я услышал удаляющиеся в глубь коридора шаги, будто что-то большое и грузное уходило от меня. Тут я мгновенно вспомнил о виденной ранее собаке. Это могла быть только она.
Мне не хотелось сейчас это проверять. Мой мозг судорожно искал путей выхода из этого ада. Я дождался, пока шаги затихнут, и медленно пополз на спине в сторону двери, отталкиваясь от пола руками и ногами. Больше всего на свете я боялся, что монстр никуда не ушел и сейчас следит за мной с конца коридора. Он мог вновь кинуться на меня, почуяв движение. Я боялся даже не самой смерти, а того, что в последние мгновения жизни мне придется заглянуть чудищу в глаза.
К счастью, этого не произошло. Я благополучно вывалился из проклятой квартиры на лестничную площадку и захлопнул ногой дверь. Сил подняться у меня не было. Почему-то оказавшись вне квартиры, я решил, что спасся, хотя собаке с человеческой головой ничего не стоило выйти сюда и довершить начатое. Я перевернулся на другой бок и кубарем покатился по лестнице вниз. На промежуточной площадке я больно ударился головой об отопительную батарею и потерял сознание.
Очнулся я, сидя за столом у каких-то неизвестных мне людей. Втроем они сидели напротив меня и что-то бурно обсуждали. По виду этих людей и их наколкам знающий человек сразу понял бы, что перед ним сидят авторитетные воры. Одного из сидевших я, кажется, знал – вместе чалились на зоне. По его взгляду читалось: не вздумай, падла, обмануть или кинуть. Найдем и достанем из-под земли!
Постепенно я начал осознавать, что я тут делаю. Вспомнил, что перед авторитетным вором у меня был долг (собственно, и в квартиру я лез, чтобы отдать его), и, чтобы рассчитаться, теперь предлагаю им эту же самую квартиру обнести!
Я посмотрел на то, над чем трое авторитетных людей склонились и что так бурно обсуждали. Это был план чертовой квартиры, нарисованный моей рукой. Уж не знаю, что я обещал этим людям, раз они согласились на такое «дело». Наверное, уверял, что вышел на клондайк, что в хате золотые горы, которые мне одному не унести – вот и нужны подельники. А делов то – раз плюнуть.
Мой знакомый повернулся ко мне и выдавил:
- Братва говорит, что нет у них ничего на эту хату. Все богатые квартиры им известны, а вот эта почему-то нет. Вообще ничего, будто и нет ее вовсе! Как бы не вышло порожняка или подставы…
Я принялся убеждать вора, что лично там был, что все проверено, что всего, что можно будет унести, хватит на покрытие долга. Сам при этом крутил в голове коварный план: то, что живет в этой квартире, уничтожит моих кредиторов, а я выйду чистым из воды, и никаких за мной долгов!
Братва немного посовещалась и вынесла вердикт: на «дело» идем сегодня вечером, и я пойду с ними. К такому повороту я был готов, и разрабатывал план отступления.
 На «дело» пошли впятером, прихватили еще двух профессионалов-«мокрушников», которых оставили внизу, на стреме. Если дело вдруг сорвется, а я решу кинуть всех, то у подъезда, на дне двора-колодца, они схватят меня, засунут в багажник машины и увезут за город, в лесопарк.
Дальше все пошло, как полагается. Я отпер отмычкой дверь, и вся наша компания вошла в квартиру. В нос сразу ударил затхлый воздух давно непроветриваемого помещения. Стены жилища были облезлыми и обшарпанными, обои повсюду содраны, в перегородках зияли дыры.
Пока трое «братков» отправились шарить по комнатам, я прошмыгнул в зал, на полу которого чернела уже знакомая лужа. Вскоре сюда вошли и оставшиеся преступники.
- Эта хата – полное фуфло и порожняк! Здесь ничего нет! – заявил «главный». – Не знаю, зачем ты сюда нас привел, но за порожняк ответишь шкурой!
Он достал пистолет и направил на меня. Я отошел в угол, готовый принять выстрел. В какой-то момент нога моего убийцы стала на самый край лужи.
И тут я увидел, как черная рука ухватила главаря за лодыжку и потянула за собой. От неожиданности бандит выстрелил в потолок, а затем уронил оружие.
- Мужики, спасайте! Здесь какая-то дрянь… - только и успел выкрикнуть он, как полетел грудью на пол и был по пояс утащен в черную муть.
Хватаясь за куски паркета, истошно крича, вор пытался освободиться от того, что тянуло его в мрак, но было уже поздно. Через пару секунд все его тело ушло под воду, или что там было вместо воды. От неожиданности оставшиеся двое «братков» на миг потеряли дар речи, но моментально выхватили пистолеты и открыли огонь в разлитую по полу черноту. И тогда десятник черных рук разных размеров высунулись на поверхность и схватили стрелявших. Зрелище было и ужасным, и омерзительным одновременно.
Воспользовавшись жуткой суматохой, я пулей выскочил на лестничную площадку и бросился на чердак. Надо было скорее делать ноги из этого гиблого места. Те двое, что остались на улице, могли услышать выстрелы и кинуться наверх. Так оно, вероятно, и было, ибо снизу послышались быстрые поднимающиеся шаги. Я залез на чердак и…
… очнулся на полу уже знакомой квартиры с облезлыми стенами. Я лежал на самом краю лужи, черневшей своей пустотой. Я вспомнил о руке, пытавшейся утянуть меня в лужу, и тут заметил, как темная жидкость стала собираться и выступила над уровнем пола. Она все росла и росла, превращаясь в исполинскую человекообразную фигуру, головой доходившую до потолка. Фигура, казалось, хотела заполнить собой все пространство комнаты, а затем все так же стремительно обрушилась всей своей массой на меня…
Я вновь пришел в себя в полицейском участке – и в моей памяти моментально всплыли все события последних дней. Как я залезал в «нехорошую» квартиру, уползал от собаки с человеческой головой, как подвергся нападению черной руки, как привел в квартиру всю «братву», да там и оставил.
Передо мной сидел следователь и заполнял протокол. Закончив это дело, он вперил в меня взгляд и с усмешкой спросил:
- Так, значит, гражданин… вы утверждаете, что пытались ограбить квартиру сначала в одиночку, затем с группой лиц по предварительному сговору, подверглись там нападению собаки, а затем убили всех своих подельников?
- Да, все с моих слов записано верно..., - начал было я, но осекся.
- Однако, - следователь продолжил, - после проверки данных показаний оперативной группой по указанному адресу обнаружено старое нежилое помещение, бывшее когда-то квартирой, но на протяжении ряда лет пустующее. Никаких трупов, оружия, гильз, следов стрельбы и борьбы, а также домашних животных в помещении обнаружено не было. Были также опрошены соседи и другие жильцы дома, подтвердившие, что квартира уже довольно длительный срок пустует, в указанное же время никаких посторонних лиц в подъезде не наблюдалось. Не было зафиксировано также выстрелов, борьбы или каких-либо еще признаков человеческой деятельности в указанной квартире. Поэтому дело не может быть открыто в связи с отсутствием состава преступления.
Следователь еще раз посмотрел на меня. Улыбка не сходила с его физиономии.
- Подследственного предлагается отпустить из-под стражи немедленно… Идите и больше не приходите сюда! – следователь кинул листы протокола на стол. – Конечно, стоило бы назначить психиатрическую экспертизу…
Я все понял. Мусора мне не помогут.
Я вышел из отделения и побрел в сторону автовокзала. Мне следовало немедленно покинуть город и больше никогда не вспоминать о том, что я видел и пережил. Чем скорее я это сделаю, тем лучше.
Внезапно я вновь потерял сознание и очнулся уже в морге. Я лежал один в большой темной палате, к моей ноге была привязана бирка с номером. «Вовремя очнулся», - решил я и вспомнил, как катился по лестнице и ударился головой о батарею. «Нужно немедленно выбираться отсюда».
Я весь, как был, голый, обернулся покрывалом, связав его концы узлом на спине. Кинулся к окну, но на нем была решетка. Тогда, решив, будь что будет, выбежал через дверь в коридор и понесся прямо на обезумевшую от страха дежурную медсестру. Представляю, каково ей сейчас было – не каждый день ее подопечные проявляют признаки жизни!
Не знаю как, но я выбежал на улицу, и…
Снова провалился в забытие.
Пришел в себя уже в автобусе, мчащемся по загородному шоссе. За окнами двигался лесной пейзаж, изредка перемежавшийся одинокими деревенскими хатками. Впервые за эти несколько дней я ощутил себя свободным человеком.
И вот я в деревне. Уехал подальше от города, занял брошенный дом. Тут, по крайней мере, братва меня не найдет. Хотя, после разговора в участке, я вообще начал сомневаться, а действительно ли все, о чем я написал, со мной приключилось. Может, я реально двинулся умом?
Но нет. Спина и шея по-прежнему болят после укусов собаки-монстра. И на шее чувствуются пальцы сжимавшей ее черной руки.
Я дописываю это свое повествование. Вот и вся моя исповедь. Если кому-нибудь этот бред попадет в руки, заклинаю: держитесь подальше от квартиры… (далее неразборчиво). Не повторяйте моих ошибок!
Пока я в безопасности. Пока.

Снизу – приписки карандашом, корявыми буквами:
«Нет, это совершенно невыносимо!
Я слышу звуки, слышу их! Они меня нашли. О, Боже, они меня отыскали!
Вчера вечером грозно выла собака. И это не простой вой. Так может выть только человек, пытающийся подражать собачьему вою своим голосом!
На стенах дома, внутри и снаружи, - ртутные потеки. Черная жидкость сочится из стен, потолка.
Я погиб. Будь проклята эта дьявольская квартира! Будь проклято мое преступное ремесло! Будь прокляты те, кто меня в него втянул! Мне нет спасения! Врата ада разверзлись…»

И в самом низу листа – выведено пальцем, непонятного происхождения черной жидкостью: «ЭТО КОНЕЦ».