Шёл человек...

Шёл человек, он взял, остановился –
Дорогой шёл немного непростой.
Он шёл, вот так – порою и не брился,
Пришёл на финиш ну такой пустой,

Ничтожно-грязный, – взял, остановился
На двадцать первом – знаковой версте,
Остановился и слегка порылся
В карманах прохудившемся холсте…

Нет ничего – сказали ему тряпки.
Гроши истрачены – иди, иди, иди!
Неси свои истоптанные тапки…
Ну, можешь свечку спрятать у груди,

Задутую в тебе однажды ветром,
Из-за спины случайным сквозняком.
Пустой карман сказал – мне станешь метром,
Моею мерой. Я с тобой знаком.

А человек на двадцать первом веке
Решил порвать безглазье его век,
Остановился – новый Чаплин некий,
Вернув назад теченье старых рек.

Он из дождя в карманах вынул воску
Свечи помятой жалкую змею,
Собой прикрыл малёхонькую блёстку
И принял истину, ну ту – что на краю.

Он взял, он взял, он взял – остановился –
Греть не пустое – вот она, ладонь.
С шершавой спичкою последней слился
И сообщил свече своей огонь…

Наш двадцать первый – что ещё готовят
Слоны на черепахе, устояв?
От качки воздух хоботами ловят
Сто тысяч раз ТЕБЯ страшней устав…

Слоны земли, спиною нас подпёрши,
Не беспокойте черепахи сон.
Меня топчите – пусть мне будет горше.
Спины моей примите хоть микрон.