Голова. Часть четвёртая. Толик

В какой-то момент обьятия нашего дуэта открылись для третьего персонажа, сыгравшего в дальнейшей истории первую скрипку. Толя Томских долговязый, далеко за 190 см, и худой молодой человек с большими выразительными черными и влажными как маслины глазами. В Иркутск парня сослали из Владивостока на воспитание к бабушке и на обучение в нашем меде. Особенностью владивостокского образования Толика было знание основ китайского языка. В рамках дальневосточной школьной программы, надо полагать. Особенно Толик гордился умением написать замысловатый иероглиф, означающий слово "собрание". Самым примечательным, однако, был его фонетический эквивалент. Произносился иероглиф значительно проще, чем писался и звучал как "Фуй". Видимо, чтобы не забыть язык, Толик часто по поводу и без рисовал иероглиф, обьясняя заинтригованным однокурсницам его энигматическое значение. Толик был из той породы людей, которые наделены разнообраными талантами самовыражения настолько обильно, что их собственная натура, вскипаемая от переизбытка одаренности, буквально рвется на части. Толик в частности быстро и непринужденно рифмовал. Этому занятию он мог посвящать большую часть времени, проводимого на лекциях по биологии и химии.  В попытках втянуть и меня в поэтические батлы он посвящал мне свои шедевры:
"Ты не был сексуальным асом
И не был предан ты своей жене,
"Ты просто был пассивным пидарасом,
"Прижатым жизнью к каменной стене"                (стиль и орфография автора сохранены)
В отместку я рисовал таракана, с лицом Толика. Лекции по биологии, таким образом проходили на одном дыхании...
Загадочности натуры Толика не мало добавлял тот факт, что он не состоял в рядах ВЛКСМ. Как такое было возможно, чтобы студент престижного ВУЗа не был комсомольцем, я не понимал. Такое безобразие не укладывалось и в голове  преподов военной кафедры.
- Томских!
- Я.
- Почему одет не по форме?
- Я одет по фогме, товаищ, подполковник!
- Отставить! Почему без комсомольского значка явился на учебу?!
 - Я не комсомолец, товаищ подпол...
- Отставить, я сказал!!! Мне насрать, кто ты есть, а кто ты нет. Форма бойца, Томских, это короткая стрижка, темный костюм, галстук и комсомольский значок. Отстраняю тебя от занятий. На выход ша-ам марш! И шоб без значка не возвращался! Значок Толик тогда купил, но надевал его исключительно для соблюдения формы одежды в дни посещения военной кафедры, вне которой лацканы его пиджака украшала пробка от бутылки Пепси, непонятно где раздобытая, т.к. тогда у нас этого заморского напитка не продавали....
 Кстати, упомянув  Военную кафедру нашего института, которая загубила так и не начавшуюся медицинскую карьеру многих (людей, бывало, валили и на 5-м курсе), не удержусь от очередного отступления и приведу характерный эпизод из суровых кафедральных будней. Когда я ещё продолжу свои "Записки"? Когда мне ещё предоставится повод вспомнить о мужественных защитниках Родины, окопавшихся в кабинетах её биокорпуса? И так занятия по гражданской обороне. Старший преподаватель Герасимов в видавшем виды засаленном плюшевом пиджаке задает моей группе риторический вопрос.
- Тащ-щи студенты, краской како-о цвета красятся одопроводные трубы в протиорадиционном ухрытии?
Товарищи-студенты из моей группы, готовясь к занятию, проштудировали его тему, разобрав весь 4-5-ти страничный материал на обзацы и распределив их между собой соответственно алфавиту.Контроль знаний бойца, тьфу, студента, осуществлялся чётко,по-военному в алфавитном порядке и, возможно даже, что такой порядок был прописан в армейском Уставе (хотя, наверняка я этого утверждать не могу, так как эту священную книжку я никогда в руки не брал). Наши вояки вообще, кажется всё делали по Уставу, постоянно ссылаясь на него так, как истинно верующие ссылаются на Писание. Только вместо известной фразы “Сказано в Писании...”, сопровождаемой закатыванием глаз, они лаяли: “По Уставу не положено..” и глаза при этом выпучивали. Таким образом Ануфриева читала первый абзац а Таня Чабан, помнится, брала последний, потому, как последней была ее фамилия в алфавитном списке группы. Вобщем, вопрос прозвучал, все тупо смотрят на Ануфриеву, полагая, что ответ таится в ее обзаце. Ануфриева отвечает одногруппникам не более осмысленным взглядом, в котором читается возмущение, паника и крики "Караул!". Де-скать, Люди добрые, это что ж делается то такое? Этот кретин что-то путает! Тут надо сказать, что неправильный и даже неточный ответ карался А: двух-трех часовой самоподготовкой в одном из классов кафедры и под наблюдением, Б: многократными и тщетными попытками сдать весь материал занятия, а не его относительно небольшой абзац...
- Ануфриева! Мне пауторить вопрос?
Была, не была. Отступать некуда, позади товарищи-студенты, как бойцы, затаившиеся в окопе, наблюдают за невольным подвигом однокурсницы, брошенной грудью первого размера на вражеский пулемёт...
- Зеленого... Зеленого цвета краска.
В логике Ануфриевой не отказать. В самом деле, не розового же, это же армия.
 - Не верно, товащ студент. Вернётесь на пересдачу.
- Богуславский, какого цвета...?
Парень соображал не хуже Ануфриевой и потому предложил следующий наиболее вероятный вариант.
- Красный!
- На пересдачу Богуславский!
Следующая жертва алфавита срезалась на чёрном. Потом был белый, коричневый и даже синий. Когда все цвета были предложены и отклонены Герасимовым один за другим (не помню, предлагал ли кто-нибудь все-таки розовый?),  старший преподаватель отечески-наставительно поведал студентам следующее.
- А краску для труб в радиацонном укрытии, тащ-щи студенты берут то-о цвета, который имеется в наличии! Усем неправильно ответившим на вопрос самопод-атоуку назначаю на среду, никакие спрауки и обьяснительные не принимаются... Не худшая в этом контексте фамилия Томских, наверное, была дана Толику в компенсацию за неудобства, связанные с его отсутствием в рядах ВЛКСМ. Кроме всего прочего политически несознательный Толик любил поддразнить  меня и. Борю.
- Вот нападут на нас китайцы, и нужно будет кафедру от врага защищать, кого воевать отправят? Вас и отправят. Построят в ширенгу и прикажут: "Комсомольцы, шаг уперед! Того, кто не вернется из боя, будем считать коммунистом. А кто выживет – на пересдачу! Гы-гы! Вобщем все выйдут из строя и уйдут на фронт, а я переводчиком с китайского при кафедре останусь. Типа, товарищи офицеры, все - на фуй, т.е. на собрание кафедры!
 Ну что ж, давайте вернемся  к нашему Толику. Среди прочих его талантов можно было отметить, удивительную ловкость и проворность в движениях, что при нескладном телосложении (долговязый толик с длинными и тощими конечностями, расширяющимися в области суставов, напоминал мне гигантского богомола) было особенно удивительным. Ну и, наконец, Толик был лишен каких либо комплексов, т.е. был наглецом, не знавшем сомнений и колебаний по собственному поводу. Это счастливое сочетание ловкости и наглости позволяло ему быть непревзойденным вором. Ну, во всяком случае, в нашем трио ему равных не было. Вторым в табели о воровских рангах был Боря, периодически пи-дивший мороженную рыбу в магазине Океан по соседству со своим домом. Работники магазина в восьмидесятые, наверное, даже не подозревали, насколько богата и разнообразна океанская флора и фауна. Судя по тому, что продавалось в их одноимённом магазине, океан кишел спинками минтая, круто посоленой селедкой, морской капустой и томатным соком. Последний составлял главное океаническое богатство, и мировой океан щедро делился им с магазином. Рыбой Боря кормил домашнего бело-черного кота, прозванного Равилем "единственным человеком в этом доме". Я в качестве вора вообще не состоялся, засыпавшись на первой же попытке погреть руки на казенном добре. Дело было 1-го сентября 1984 г. Будучи зачисленным на первый курс мед института и в ожидании вводного лекционного курса новобранцы были призваны деканатом на работу в хозчасть института. После оброка в хозчасти в качестве ответа на извечный русский вопрос "Кто виноват?" мы прослушали курс лекций по истории ВКПБ периода 1905 г. Ну, а потом был добровольно-принудительный стройотряд в г.Тулун. Первого сентября на территории хозчасти я познакомился с Газиным, там я и облажался на первой и последней попытке воровства (дальнейшее мое участие в присвоении чужого имущества сводилось исключительно к "стоять на стреме"). Непосредственной распорядительницей дармовой рабочей силой оказалась миниатюрная старушка  в халате мышинного цвета и широким махеровым шарфом вместо платка, покрывавшем редкие седые волосы. Старушка поручила нам переносить коробки со всякой всячиной из одного складского помещения в другое. Мы и носили. В коробках были резиновые прокладки, известка, веники, кумачи и транспоранты, дважды в год извлекаемые на свет с тем чтоб прославить октябрь и май-мир-труд, и многое-многое другое никому не нужное барахло. В одной из коробок были навалены элегантные дверные ручки - металлическая основа с накладками светлого дерева. Сразу вспомнились убогие двери родительской 3-х комнатной квартиры, в которую моя семья перебралась два года назад. Обои, наклеенные на голый бетон потолка мама уже замазала водо-эмульсионной краской, а незамысловатые металлические ручки дверей в стиле “хозяйственное мыло”, “синие семейные трусы”, “сетка-авоська”, вобщем а-ля военный коммунизм, оставались на месте немым напоминанием об, увы, не самом высоком социальном статусе моих родителей. И так дома дверные ручки были не красивые, а тут - очень даже стильные, элегантные, полная коробка... Короче соблазн был так велик, что я сломался, не успев даже особо поколебаться, и часть ручек (по две на каждую дверь + столько же на всякий случай) переместилась за пазуху моей ветровки. Когда всё было перенесено с места на место, растроганная старушка отпускала нас по домам благословляя словами: "Молодцы ребятки, ай молодцы! Первый раз таких хороших ребят присылают До вас были всякие тунеядцы и прохиндеи. Я уж думала, что ваше поколение совсем пропащее, что зря, значит, мы через тяготы жизни прошли, голодали, работали рук не покладая, воевали... Нет, не зря! Я о вас в деканат доложу, чтоб поощрили как-то". В этот патетический момент, когда, залившись довольным румянцем я уже  был готов толкнуть ответную речь типа: "Что ты, мать, не стоит нас благодарить, нам это только за счастье помочь родной стране...", подклад моей ветровки не выдержал трофейного груза. Видели, как падает, к примеру, песок из поднятого кузова самосвала? Сначала робко и нерешительно скатываюся первые небольшие порции, а потом ничем не сдерживаемой стихией вниз устремляется вся песочная масса. Примерно так к ногам старушки и упали облюбованные мной дверные ручки. Перекатываясь с металлическим звоном по асфальту, первая ручка смогла лишь пробудить ориентировочный рефлекс, в последствии мастерски демонстрируемый на лекциях зав кафедрой нормальной физиологии Корытовым. Все присутствующие замолчали уставившись на источник звука. Потянувшиеся одна за другой последующие 3-4 ручки вовлекли в рефлекс аналитические структуры коры головного мозга присутствующих. Старушка скороговоркой вопрошала: "Что это, что это?" Боря в деланном изумлении пропел: "У-упссс", что означало: "Да, не ловко как-то получилось." Я судорожно прижимал руками ветровку к животу. Но было поздно, селевым потоком ручки хлынули на асфальт к старушкиным ботам . Старушка ахнула. Выражение лица ее утратило всякие остатки недавней благости. Не размыкая тонких губ, она процедила: "Быстро собрали все до единой и вернули туда, где взяли. И чтоб я вас здесь  больше не видела, гаденыши! Сталина на вас нет!"
   Чемпион в воровском деле Толик Томских крал с азартом и творческим огоньком. Единственной целью стянуть что-нибудь был сам процесс реализации его неисчерпаемого творческого потенциала. Все делалось почти исключительно из любви к искусству. Украденое часто выбрасывалось за ненужностью. Полигоном для упражнений служили рынки и магазины, продовольственные и промтоварные. Процесс кражи подразумевал забалтывание продавщицы с целью отвлечения внимания и незаметное выуживание товара из-под прилавка. Благо, длинная многочленистая рука позволяла дотянуться до много чего. При этом положение Толиного корпуса, в выражении дружелюбной открытости обращенного грудью  к продавщице, почти не менялось, а исключительная нагласть позволяла непринужденно и сально улыбаться и делать в ее адрес завораживающие черные и влажные глаза. Таким образом на исходе декабря 1984 г. на виду у продавщиц и толпящихся у прилавка покупателей из комиссионного магазина на ул. Урицкого была украдена пара клевых демисезонных полуботинок для Бори Газина. Надо сказать, что для себя Толик обувь украсть не мог в силу того, что ботинки 50-го размера не продавали. Борин 38-й Толик легко закрывал кистью и перемещал в рукав. Помню, в тот декабрьский день мы слонялись по центру совершенно бесцельно: пили пиво , ели мороженное и чебуреки, посетили дневной сеанс в кинотеатре Художественный. В комиссионку зашли, чтоб погреться. Там Боря и заценил пару полуботинок под стеклом. Без всякой мысли заценил. А ещё  и вздохнул, что стоят ботинки как полторы стипендии.
- Вот к весне придется обувь покупать за 40 рэ., отечественные. А эти - Чехословацкие. Но за 60... Дорогие... А те не такие дорогие, но отечественные...
Толя - парень с отменной реакцией. Ему дважды повторять не надо, поэтому, когда Боря в своей созерцательной задумчивости завел историю про маленьких и больших раков в 3-й или 4-й раз, Толик с выражением полной решимости произнёс: "Надо брать". Одно дело грезить Чехословацкими ботинками, другое дело - мечты осуществлять. При таком скоплении народа незаметно достать ботинки из-под стеклянного прилавка казалось невозможным. Сначала мы с Борей устроили спор и настоящую бузу подальше от ботинок. Внимание нескольких продавщиц переключилось на нас. Одна из девушек оставалась на страже прилавка, оказавшегося на минуту без внимания её подруг. Её Толик нейтрализовал пустив в ход все свое обояние: и масляные глаза, и сочные алые губы и томные вздохи. В конечном итоге Толик запросил подать ему на рассмотрение какой-то товар с верхней полки пристеночного стенда и успел припрятать в рукаве один ботинок. Его Боря мерил за углом. Ботинок был в самый раз, не жал, не тер и не давил. Идти за вторым было страшно. Тем паче, нас в магазине хорошо запомнили и без проблем могли связать с пропажей ботинка.
-Да ну его на фуй, до весны найду себе нормальные ботинки, пошли отсюда!
- Кто не рискует, тот ходит босиком!
Толик решительно ломанулся обратно в магазин. Мы с Борей, зассав, остались на улице. Через некоторое время возвышаясь над толпой входящих и выходящих, из клубов  пара теплого воздуха, окутавших крыльцо перед входной дверью магазина, показался Толик. В высоко поднятой руке он сжимал второй ботинок и в подражание Боярскому - Д'Артаньяну ликовал: "Эге-гей!". В этот момент мы с Борей зассали всерьез. Зассали с большой буквы "З". Не сговариваясь, мы развернулись и побежали по улице подальше от магазина и подальше от Толика. Лавируя между группами прохожих, с криками: "Боря, стой! Ты куда? Я для кого ботинки украл?!" Толик бежал за нами...