Девушка которая меня любила. Гл. 11

Глава 11. Отпустить – значит, навсегда потерять?

Мои друзья, наблюдая со стороны за нашими с Но Ыль отношениями, и видя как я с ней обращаюсь, после нашего разрыва стали спрашивать, почему я не отпустил её раньше. Ответ пришёл только сейчас. Мне было с ней хорошо, а этого достаточно, чтобы оставаться рядом с человеком до тех пор, пока это не надоест. К тому же, тогда я был слишком эгоистичен, чтобы решиться на это. Поначалу я начал думать, что и вправду избавился от того, что меня так сильно тяготило, но, шло время, а легче не становилось. Думать о ней – стало моим добровольным рабством. Я не мог нормально ни есть, ни спать. Чувствовал себя паршиво, ведь она была моим лекарством от всех болезней. Но даже в эти моменты моя самоуверенность и самолюбие не покидали меня. Голову посещали мысли, несовпадающие с реальностью. По какой-то причине мне казалось, что Ыль обязательно вернётся и не может быть иначе, ведь она же так сильно меня любит, а значит, всё простит. Слишком много у нас общих воспоминаний, чтобы мы так просто стали друг другу чужими.
Но я ошибался… Оказывается, человек может уйти, как бы сильно он не любил. Если постоянно вести себя с ним, как последняя мразь.
Я показал ей свои самые худшие стороны, а она не испугалась и не ушла, даже после того, как узнала меня настоящего. Ыль единственная, кто не ушел после этого. Но она ушла после того, как поняла, что ей никогда не добиться от меня взаимности. Мои убеждения были таковы: если ты добровольно от чего-то отказываешься, это не считается потерей. Но на самом деле то, что ушло по твоей ошибке, то ушло безвозвратно. Раньше я думал, что никогда не совершал ошибок, а если это и случалось, то они не несли за собой никаких последствий. Сейчас же я понимаю, что все люди порой ошибаются, и это нормально, потому что, это часть роста.
Интересно, сколько ещё за жизнь нам предстоит встретить людей, с которыми мы хотим, но не можем быть?
Она – первая мысль, с которой я просыпаюсь, и последняя, когда засыпаю. Ыль есть во всех моих снах. Она буквально живёт в моей голове. Всегда, чтобы я не делал, и где бы не находился, постоянно думаю о ней. Не знаю, что это за чувство. Как будто одержимость, когда тебе кроме одного человека никто не нужен. И ничего вокруг не интересует. Я не могу её забыть. Она не выходит из моей головы даже погулять. Чувствую, ещё немного, и я окончательно свихнусь.
После сотни неудачных попыток встретиться с Но Ыль, она всё же согласилась поговорить со мной. Я предложил встретиться в нашем любимом ресторане, в который мы часто ходили. Мне было интересно узнать, как она себя чувствует, как её дела. Что нового произошло в её жизни. Я желал увидеть Ыль вновь. Нет смысла скрывать, я таил в себе надежду, что наши отношения всё ещё можно спасти. Но в этот день я видел её последний раз.
Сначала мы долго молчали, каждый из нас боялся нарушить тишину нелепой фразой.
Потом Но Ыль подняла на меня взгляд, тяжело вздохнула и как-то грустно улыбнулась. Я знал эту улыбку, она означала, что сейчас будут сказаны не самые приятные слова в мой адрес.
Ыль всегда, прежде чем отругать меня, сначала громко вздыхала и натягивала улыбку, отчего казалась грустной, а не рассерженной.
– Это немного смешно, правда?
Затем как будто с ухмылкой сказала она. Не выдержав, я спросил, что она имеет ввиду. Ыль сначала долго молчала и пристально смотрела мне в глаза, в надежде, что я пойму всё сам. Но я не понимал, что она имеет ввиду, поэтому, повторил свой вопрос.
– Но Ыль, объясни мне, что ты имеешь ввиду. Ты странно себя ведёшь, я тебя не понимаю. – Я заметил нотки раздражения в своём голосе. Наконец, она заговорила:
– Ну, знаешь, это немного странно. То, что сейчас ты расплачиваешься за моё сердце разбитое тобой. Теперь ты чувствуешь то же самое, что когда-то чувствовала я. И как, тебе приятно, когда ты любишь, а тебя снова и снова отталкивают? Да, сейчас мы и вправду поменялись местами, но только вот, нас отличает одно: ты играл с моими чувствами, но при этом ничего ко мне не испытывал, ты поступал так забавы ради. А я, хоть тебе и кажется, что веду себя так же, как и ты себя однажды, всё-таки, не смотря на это, у меня к тебе были и всё ещё есть чувства. Я делаю это ненамеренно, ты сам виноват, что всё так закончилось. Между нами уже ничего не может быть, думаю, ты и сам это прекрасно понимаешь.
– Кое в чём ты всё-таки не права. – Перебил я Но Ыль. – Я всегда тебя любил, с самого начала, просто не показывал это. Ты была мной не до конца понята, а я и вовсе не был понят тобой. Просто я с самого начала знал, что у нас ничего не получится, что ты не тот человек, которого я заслуживаю. Я постоянно говорил тебе об этом, но ты меня не слышала. Или не хотела слышать. Так что, в том, что с нами случилось, нет ничьей вины. Хотя, ты можешь винить во всём меня, если тебе от этого станет легче.
– Если бы ты только попросил, я бы осталась и никогда тебя не покинула. Но когда я уходила, ты даже не попытался меня остановить. Это говорит только об одном: тебе всегда было плевать на меня, а на мой уход – тем более. Этим я упростила тебе жизнь, это всё равно когда-нибудь должно было случиться.
– Нет, всё не так, выслушай меня, пожалуйста. Прости, что предал тебя. Такое больше не повторится, обещаю! Вернись ко мне! Я чувствую, что полностью исчерпал себя. Мне ничего не хочется, прошу, останься. Мысли запутались, я не хочу ничего больше. Без тебя я не вижу смысла ни в чём. – Наконец-то решился сказать хоть что-то. Оправдывать себя больше нет смысла, что сделано, то сделано. В этот момент я чувствовал себя жалким ничтожеством, переступившим через себя, свою гордость и принципы.
– Ты предал не меня, ты предал свой выбор.
Отрезала Но Ыль, после чего встала и собиралась уйти.
Во мне вдруг проснулось непреодолимое желание поцеловать её, просто так, безо всякой причины. Я стремительно подошёл к ней, обхватил талию одной рукой, притянул к себе, и жадно впился в её губы. На что она, резко меня оттолкнула, и, ударив пощечину, поспешно ушла.
Я стоял, опешив, впервые за всю жизнь меня отвергли. Это задело мою гордость, ведь о чужих чувствах я никогда не думал. Я считал, что раз она меня любит, значит, принадлежит мне, и я могу делать всё, что захочу, когда мне вздумается. Но как же я ошибался... По своей глупости потерял её. И на этот раз уже окончательно.
– Живи так, будто меня никогда не было в твоей жизни. И будь счастлив. Прощай.
После этих её слов я наконец-то пришёл в себя и понял всю суть произошедшей ситуации.
Сегодня, когда мне всё-таки удалось ещё раз увидеться с ней, после того, как она ушла от меня, Но Ыль в очередной раз будто открыла мне глаза. – Понимаешь, – рассуждала она, поворачивая при этом блюдце с горячим экспрессо. – Когда женщина безумно любит мужчину, первое время ей кажется, что она готова ради него на что угодно. И она будет ждать хоть всю жизнь, если потребуется. Мы, женщины, умеем сами себе внушать это. В нашей природе драматизировать и всё усложнять. И так мы любим и ждём год, ждём второй… И потом, когда не получаем взаимности в ответ, устаём ждать непонятно чего. Ведь мы не чувствуем от объекта своей любви ничего, кроме холода в свою сторону, и вместо внимания получаем равнодушный взгляд. И в итоге, начинаем угасать так же стремительно, как загорались в самом начале этим желанием быть любимой.
– Да, тогда не удивительно, что ты от меня ушла. – Сказал я, ожидая реакцию на свои слова. В ответ она лишь улыбнулась. И даже без грусти в глазах.
В последнюю нашу встречу, когда Ыль наконец-то увидела меня таким, какой я есть, не воображая себе другого образа, того "идеального мужчину", которым она всегда меня представляла, Но Ыль высказала всё, что обо мне думала. Я снова сделал надменное лицо, будто ей не удалось задеть моё самолюбие и невозмутимо ответил: – Я был рождён на этот свет не для того, чтобы оправдывать чужие ожидания, уж извини.
И об этом я сейчас жалею, ведь нужно было тогда сказать, что я на самом деле люблю её больше, этой чёртовой жизни, схватить за руку, когда она уходила, прижать к себе и никогда не отпускать. Но я не сделал абсолютно ничего, лишь молча смотрел ей вслед, видя, как она гордо и стремительно уходит. И в этот момент я понял, что потерял по своей глупости нечто особенное. Моя гордость и принципы больше не имели никакого значения. Видимо, я так и умру, одиноким эгоистичным подонком.
Знаете, а я только сейчас начинаю понимать, насколько она удивительна, а я не хотел этого замечать. Но Ыль всегда была добра ко мне, искренне интересовалась моими делами и жизнью. Она улыбалась при виде меня, хотя я никогда не делал того же в ответ. Ыль всегда была рядом и мирилась с любым моим настроением. Я делал больно, часто обижал её, но она всегда ко мне возвращалась. Я срывался на ней, когда у меня был плохой день, а она покорно молчала. Но Ыль так много отдавала, не требуя ничего взамен. И это всегда меня поражало. А я ничего не смог ей дать, кроме своего скверного характера и безразличного отношения. Она принимала меня таким, какой я есть, со всеми моими недостатками. А я принимал её, как должное. И это нечестно по отношению к ней. Мне очень жаль, что я понял это только сейчас. Нужно было ценить её и носить на руках, ведь она заслуживает самого лучшего. И я рад, что она поняла это раньше меня.
Тогда я написал ей сообщение, в котором прощался с ней, этим самым отпуская её: «Спасибо, что научила меня видеть прекрасное, даже в простых мелочах, в том, в чём я никогда этого не замечал. Ты определённо сделала мою жизнь лучше. Прости, что не смог сделать тебя счастливой. Мне, правда, очень жаль.
Надеюсь, кто-нибудь другой подарит тебе самое главное для женщины – счастье. Знай, я, правда, тебя любил. По-своему. Как умел. Мне жаль, что моя любовь была тебе непонятна. Но я сам во всём виноват, ведь это я разрушил всё то, что было, собственными руками. Понимаю, что ничего уже не вернуть, поэтому, отпускаю тебя. Наши пути на этом расходятся.
Пожалуйста, будь любима, иначе, я себе этого никогда не прощу. Жаль лишь, что слишком поздно всё осознал».
Через пару дней я нашел написанное от руки письмо в своём почтовом ящике, оно было от Но Ыль.
«Я разлюблю тебя в один прекрасный весенний день. Будет ярко светить солнце или густые тучи покроют небо, и я проснусь с мыслью, что больше независима от тебя. Знаешь, я как наркоман, что принимал новую дозу, каждый день, на протяжении многих лет, и вот, пришло осознание, что больше не ощущаю тех самых чувств, что были в первый раз. Вот тогда-то всё и заканчивается.
Думаю, ты и сам это чувствуешь. Просто боишься признаться в этом себе, мне. Но ты ведь и сам всё понимаешь, чувства себя изжили, приелись, и стали чем-то обыденным. Чем-то вроде привычки или зависимости, я ещё не решила, чем для меня является это чувство, но точно не тем, что было раньше, не тем, что мы так наивно называли "любовью".
Ведь она прошла, а значит, изначально ей не являлась. Страстью? Да! Влечением? Да! Дуростью? И такое бывает. Называй это чем угодно.
Но не может настоящая любовь однажды пройти. Либо ты не очень сильно то и любил, либо и вовсе не любил.
А я устала от твоего безразличия в мою сторону и просто решила вот так вот уйти. Я знаю, ты не любишь, когда люди уходят не попрощавшись. Так вот, я прощаюсь с тобой и прощаю. Сейчас, пока я писала это письмо, поняла одну вещь: когда устаёшь постоянно прощать человека, то, в конце концов, ты с ним прощаешься.
Ты же знаешь, что даже самая сильная боль однажды проходит. Я забуду тебя, когда отцветёт вишня, и с дерева упадёт последний одинокий лепесток. Это станет знаком конца моей любви к тебе, и началом чего-то нового. Будь счастлив, моя первая любовь, я наконец-то решилась тебя отпустить. И береги себя, ты же помнишь, что не смотря ни на что, ты - моё всё… Я уезжаю и не прошу ничего больше, лишь изредка вспоминай обо мне. Я люблю тебя, Ю Чон.
P. S. У меня есть оправдание каждому, кто сделал мне больно. Надеюсь, кто-нибудь, однажды, найдёт оправдание и мне…»
Я сам себя жестоко наказал. Когда она уехала, город опустел. Я знал, что Но Ыль здесь нет, но всё равно продолжал искать её взглядом в толпе. И в каждой девушке находил что-то знакомое, то, что напоминало мне о ней. Я не мог смириться с мыслью, что она ко мне уже не вернётся. Мне было бы достаточно жить с ней в одном городе. Самым большим наказанием для меня стало - больше никогда её не видеть. Но если отпустить - это цена её счастья, то я готов заплатить. Я не заслуживал такого хорошего человека рядом с собой, поэтому, отпустил Но Ыль. Так будет лучше для неё. Впервые в своей жизни я начал думать о ком-то, кроме себя. Впервые счастье другого человека стало для меня важнее собственного. И я вдруг понял, что  второй такой просто не встречу. Но, к сожалению, было поздно что-либо менять.