Визит в вечность

Анатолий Лямин. «Ознакомительный визит» 

     С самого начала в эпосе – есть все основания относить именно к данному жанру   поэтическую драму Анатолия Ляпина – заявлен глобальный принцип восприятия мира. Вопреки общепринятому заподно-центристскому взгляду. 
     В сформулированной автором цели драматургического эпоса говорится о намерении «коснуться лишь сюжетности философского произведения («Бхагават-гиты»), которому мы обязаны возникновением существующей цивилизации» (с. 5). Евро-центристский подход сказал бы – «существующей индуистской цивилизации» и не погрешил бы против принятых западной культурой канонов.
     Но автор в понятие цивилизации вкладывает расширительный, глобальный смысл и переводит тем самым разговор с читателем на космо-планетарный уровень. Что обнаруживает его большое доверие к своему читателю, а со стороны последнего требует – недюжинной интеллектуальной подготовки и повышенного внимания к тексту эпоса. «Глобальность охвата позволяет подразумевать глобальность разумности» (с.10) – положение, призванное стать главной мыслью, своеобразным хештегом эпоса, выраженным с присущей автору афористичностью.
     Главным «движителем» сюжета и драматургического напряжения и развития в эпосе является мысль, выраженная подчас строками шекспировского уровня: «холодной мудрости признанье* с любовной жалостью*к предмету обожанья» (с.18),  «Смотри!* Раздваиваясь*, они соединились» (53), «Защитных тел*астральные потомки*на башнях смерти стерегут*художников*, чья живопись*, как женщина легка» (с103)  .
     Причем, мысль, питаемая традициями и культурой индуизма, то и дело вырывается за их ареал и стимулирует их переосмысление. Достаточно привести пример с интерпретацией понятия «кармы», вызванной следующей взрывоопасной строкой: «Ведь Зло есть путаница кармы?» (с.18). И хотя она завершается вопросительным знаком, неизбежно появляются суждения и догадки относительно того, как и когда это происходит, какова степень зла, способная запутать, сбить с толку карму отдельной личности, общества, всего человечества, творящих зло?
     И также неизбежно рождается догадка – а не трагический ли зигзаг запутанной кармы переживает отсыпающийся в электричке бомж, несет бремя санкций наша страна и неуклонно сползающее к атомному апокалипсису человечество?
   Подобные суждения отнюдь не досужие выдумки экзальтированного читателя. Автор ис-подволь подводит к ним, на первый взгляд, эпатажными, но эстетически мотивированными анахронизмами, как появление  в мире Кришны и Арджуна неоновой надписи на стене «ИГРАТЬ В КОМПЬЮТЕРНЫЕ ИГРЫ», а также отсылки последним к Информационной системе «Синема» (с.19). Или более шокирующей перекличкой одного из героев эпоса, рассматривающим портрет Кришны, с именами одесситов Катаева, Багрицкого, Ильфа и Петрова, перманентного революционера Троцкого, а также в самом конце Ленина и Сталина (с.109).
     Впрочем, позитивных суждений, вызванных диалогами героев эпоса, хватает, их ничуть не меньше, чем апокалиптических. Вот характерный пример. «Мы можем говорить, сражаясь*Дистанция довольно велика* Хоть это и напомнит паршивый фильм*далекого полета БЕЗВРЕМЕНЬЯ*смешных тысячелетий*прокрученных Причинной голограммой*вселенской формой Духа Бытия» (с.20).
    Мыль о включенности сознания человека в события минувших тысячелетий приходит многим, а, возможно, всем людям. В разной степени глубины, конечно. Но, так или иначе, мы ощущаем, что опыт прошлых эпох наличествует в нас, что мы живем не 70-100 лет, а бесконечное прошлое +70-100 лет, что багаж этого прошлого присутствует в нас.
     Это, кстати, вполне корреспондируется с православным преданием. Оно признает, что шесть тварных дней – это тринадцать миллиардов лет бытия Вселенной и почти три миллиона лет существования человечества. И что? Перед лицом таких масштабов  дотянувший до 70-100 лет индивид – всего лишь неразличимая в пульсирующей вечности, уходящая в статистическую погрешность субстанция? Вспыхнувшая и погасшая в зияющей беспредельности искорка? Одна сорокадвухтысячная истории рода людского?
     А кто несет в себе первоматерию, плазму звезд и галактик? В ком все – от роговицы ногтей и до нейронов головного мозга – производное звездной пыли, пустившей ростки и побеги, средоточение которых и есть я, мы, вы?  А относительно рода человеческого? Кто творит общину, среду обитания индивида? Кто ведет войны за поруганные честь, красоту, справедливость? Кто творит государства, парламенты, правительства, армию, полицию, суд? Кто рождает детей, создает семью, нормы общежития и пестует их из рода род?
     Тот, кто фокусирует в себе фантомы Вселенной. Кто, ощутив себя  частью тринадцати-миллиарднолетней Вселенной, и – трехмиллионнолетнего людской генерации, задумывается, откуда все сущее?
     Вот такие мысли и ощущения вызывает чтение книги эпоса Анатолия Лямина.
     Для него тысячелетия, социальные перипетии, посю- и потустороннее существование – реальность сегодняшнего, наличного мира. 
     И подобными будоражащими восприятие и воображение читателя строками пронизано все произведение. «Раздваиваясь, они соединились» (с.53) – это же диалектическая формула, объясняющая скрытую суть конфликтов, войн, революций, как и их решений. Последние примеры – раздвоение Украины, Сирии, Афганистана, да и СССР,  вызвавшие кровавые потрясения, – и грядущее их преодоление путем соединения, совсем не обязательно в прежнем, скорее, наоборот, в новом виде. Гениальное решение почти неразрешимой проблемы содержится в краткой формуле, приведенной автором: «Раздваиваясь, они соединились».
      Перед нами творение, в котором читатель найдет постановку важнейших проблем человеческого бытия, современного состояния и будущности реального мира. Внимательному читателю, перевернувшему последнюю страницу эпоса, впрочем, неожиданно откроется, что речь идет о нашем, русском мире, увиденном с космической высоты и сопряженном с глубинной мудростью предков, ибо, согласно известным версиям, «Кришну – это наш Вышень. По-индийски, Вишну, бог, курирующий Вселенную. В христианской троице – Бог-Сын» (с.110). То есть смысл эпохальных событий и смыслов, воссозданных автором, нашенский.   
   Неисчерпаемость содержания эпоса, множественность параллелей, перекличек тем, аллюзий, сопровождающих чтение, сулит ей долгую, если не вечную жизнь в литературе.
     Завершается книга подборкой стихов А.Лямина, которые пристало оценивать знатоку поэзии. Касаясь в настоящей рецензии только философской стороны сочинения, можно от-метить в них все тот же вселенский взгляд на жизненную явь и инобытие.

     Николай Владимиров, профессор МГУКИ   
     …………………………………………
     * – обозначение новой строфы в цитируемых отрывках из книги.