Цена Вечности

               
           Это была обычная для шестилетнего Людвига ночь. Отец опять разбудил его в три часа и посадил за инструмент. Людвиг понимал, что из него хотят сделать второго Моцарта, о котором все только и говорили. Но методы обучения, выбранные его отцом, оставляли желать лучшего. Приходилось часами пыхтеть за инструментом, получать уроки никчемных учителей и терпеть побои пьяного отца.

            Сидя на обшарпанном стуле за старым клавесином, он десятый раз играл одно и то же упражнение. И не потому, что у него не получалось, а потому, что отец заставлял переигрывать еще и еще, добиваясь идеала. Пальцы болели, глаза слипались. Ему было холодно, но он терпел.

             Согревали в такие моменты  лишь воспоминания о том, как в ясные  дни, когда он смотрел в окно, в голове рождались чудесные мелодии, которые уносили  от тягот жизни в волшебный и светлый мир искусства. Тогда он завороженно, со слезами счастья на глазах, часами слушал ее, никем не потревоженный, забывая о побоях отца, о бедности.

             --Сыграй этот этюд еще раз, а потом можешь идти спать,- повелительным тоном сказал Бетховен-старший.
              Людвиг посмотрел на опухшее от пьянства лицо отца, вздохнул, закрыл на мгновение глаза: «Ах, если бы он бросил пить …» Когда он стал играть, пальцы от усталости и недостатка сна почти не слушались. Но надо играть без ошибок, иначе отец еще долго будет мучить. «Он же хочет видеть меня вторым Моцартом, но я другой», - с горечью думал Людвиг.

              Когда его отпустили, он лег на железную скрипучую кровать и стал мечтать: «Как бы я хотел сочинять такую музыку, которая могла бы «говорить» с людьми. Я бы умолял отца быть добрее, доверять нам. Музыка- это голос Бога, я ее иногда слышу, а другие, кажется, нет,  ее только нужно суметь взять у Творца. Смогу ли я?! » Где-то в душе было сомнение: он же не  Вольфганг Амадей Моцарт. Но было и твердое намерение, необычное для шестилетнего ребенка, что он может стать не менее талантливым композитором, выражать  музыкой  все то, что не выскажешь.

               Моцарт…все разговоры сейчас о нем! О гении, который в пять лет начал сочинять, в шесть лет отправился на гастроли. А восемь лет уже издал  первые сочинения! Из рук Папы Римского   он получил орден Золотой шпоры. А недавно он, обласканный публикой и критиками, вернулся из третьей поездки в Италию. А лучшее, на что мог надеяться Людвиг,- это две недели трезвости отца, когда тот не будет донимать семью. Мальчик, стиснув пальцы в кулак, прошептал: «Боже, прошу тебя дать мне дар сочинять такую музыку, которую не сочинил бы сам Моцарт».
              Усталость оказалась сильнее мечтаний. Он закрыл глаза и… Что это за шаги? Кто-то поднимается по лестнице. Воры? Ворам в бедном доме поживиться нечем. Призрак? В призраков Вольфганг не верил. На секунду все стихло. Дверь открылась, и еле слышно зазвучала симфоническая музыка, легкая, мажорная. В дверном проеме ребенок увидел юношу  двадцати лет.

               Людвиг, подняв голову с подушки,  твердо спросил:
               - Вы кто?
               - Я Моцарт. Вернее, его душа. Ты, кажется, просил у Бога бесценный дар Композитора.
               - Но как Вы узнали? И как здесь оказались?
               -Бог прислал меня. Не волнуйся, я не умер. То, о чем ты просишь, Творец может тебе даровать, но цена очень высока, а ты еще ребенок.
               - Мне нечем заплатить сейчас…
               - Речь не о деньгах. Для вечности они мусор. За талант другая цена. Готов ли ты заплатить всей  жизнью?
                - Я не понимаю тебя.
                - Ты пока так юн. Готов ли ты пройти дорогой тяжелых испытаний: болезней, одиночества, непонимания окружающих. Готов ли ты отказаться от семьи: детей, жены?
                - Я же ребенок, зачем мне жена?
                - Но ты вырастешь и тогда поймешь, что заплатил слишком дорогую  цену за  гениальный дар. Зато свое счастье ты найдешь в музыке. И она  не предаст, в отличие от твоих будущих женщин. В ней ты сможешь выразить все эмоции,  будешь иметь возможность даже после смерти жить и своими симфониями вселять надежду, предупреждать людей от опрометчивых шагов,  возвышать души  слушателей, напоминать о вечном. Она поведает людям о страдании и о радости, о надежде и о разочаровании. Музыкой ты будешь спасать их души. За это Творец откроет  свою сокровищницу, откуда все Мастера (композиторы, поэты, художники) черпают идеи и вдохновение, даст тебе собственный стиль. С первых тактов твои композиции будут узнавать. А Олимпийские игры будут открываться твоей будущей одой «К радости».  А мотив Судьбы из  симфонии №5 до-минор «От мрака к свету через борьбу к победе» станет твоей визитной карточкой. Терпение и труд все перетрут.  Согласен?
                Глаза Людвига загорелись верой. Он поднялся с кровати и подошел к Моцарту:
                - Мне кажется, я готов к этим испытаниям.
                - Это будет не так просто, но я  кое-что подарю, это придаст силы  и  способность слышать мелодию в тишине. Тебе даже не понадобится инструмент, чтобы слышать свою музыку.
                Вдруг в руке Вольфганга появилось гусиное перо. Он протянул его Людвигу:
                - Это перо, которым я написал первую композицию. Теперь оно твое.
                Мальчик с восторгом любовался уже чуть пожелтевшим от времени небольшим пером. Он взял его в руку и нарисовал в воздухе невидимый скрипичный ключ.
                -Теперь я должен уйти. Прощайте, Маэстро!-  Моцарт уважительно пожал руку ребенка, растворяясь в воздухе. –Мы увидимся в Вечности.
                Людвиг положил перо на крышку клавесина и лег на кровать, не замечая теперь ни убогой обстановки комнаты, ни холода. Легкая музыка продолжала звучать какое-то время…
                * * *
                - Людвиг! Людвиг, просыпайся!- мама нежно трогала его плечо.
                Мальчик открыл заспанные глаза. Неужели все, что случилось ночью, было лишь сном? Моцарт… перо…вечность… Он точно помнил, что оставил перо на клавесине.  Вскочил, оглядел комнату. Увидев подарок Моцарта на прежнем месте, мальчик радостно закричал:
                - Мама! Вот это перо! Моя мечта сбудется!
                Теперь он был уверен в своем будущем. Даже побои отца теперь перенесет спокойнее. Зато в  музыке будет звучать то, что не выразить никакими словами! Бетховен станет Личностью, силой воли которой буду восхищаться другие.  Он будет жить теперь только музыкой… Она перевесит все остальные преходящие ценности жизни: богатство, признание,  любовь. Но к этому он готов, как будет готов и к Вечности.
                Однажды кто-то выскажется по поводу бедности его одежды. А он спокойно и твердо ответит:
                - Когда я стану Великим Композитором, этого уже никто не заметит.
                Действительно. Кому важна дорогая одежда человека, когда его музыка заставляет разум воспарить к небесам, когда его музыка окрыляет и воодушевляет, выражая то, что человек не может высказать?!