Друг мой Лёшка

Отшумела и отплакала Троицкая суббота. Все, кто хотел навестить своих усопших, отдать им долг памяти, давно уже дома. Никого не осталось на кладбище, даже самых усердных поминальщиков. Торжественно и тихо. Медленно иду по дорожке: нужно быть очень внимательной. Где-то тут. Сказали же, недалеко. Беспомощно озираюсь по сторонам. Неужели не найду? Не может быть. Стоп. Он. Фотография для портрета была не самой удачной, видимо, другой просто не нашлось, но обознаться невозможно.

Вхожу в оградку, всматриваюсь в памятник. Небольшой, аккуратный. Портрет выбит, фамилия, даты рождения и смерти. Никакой ошибки. Ну, здравствуй, Лёшка. Сажусь на скамейку. Вот я и пришла к тебе. Теперь мы может поговорить так, как никогда при жизни не разговаривали. Знаешь, я почему-то чувствую себя виноватой. В чём? Сама не знаю. Мне кажется, мы с тобой дурака сваляли, Лёшка. Смешные были. Я тебя с первого класса запомнила. Ты был самый высокий, стеснялся и сутулился. Точно тебе говорю. И ещё. Ты никогда меня не дразнил. Ага. Зато трубой в глаз заехал! Как это когда? Металлолом собирали, а ты, деловой такой, ухватил длинную трубу, она за что-то там зацепилась. Ну. И ты мне командуешь: помогай, давай. Я то-олько собралась, тут труба ка-ак выскочит из кучи старья и мне в глаз. Да-да, в скулу. А синяк, между прочим, ещё тот образовался. Не хотела я ябедать, просто испугалась. У меня никогда фонарей под глазом не бывало. Тебе смешно.

Мне нравилось, что ты был весёлым. Помнишь, как ты нас учил через козла прыгать? Физрук не смог научить, только кричал и двойкой пугал в четверти. Мы бы не справились. Ты сначала нас насмешил до изнеможения, а потом как-то так научил не бояться. Мы поверили, что так бывает, а физрук на следующем уроке глаза протирал и за сердце хватался от удивления. Ещё бы! Эти неспортивные застенчивые девахи вдруг летали через снаряд весело и с огоньком. Эх, Лёшка, из тебя мог получиться педагог. Говоришь, не тянуло? О-хо-хо… Молодые мы были и глупые. Вот и я про то же.

А когда у тебя абсолютный слух вдруг обнаружился и голос, чего делалось?! У меня слух? Ты сам всё знаешь про мой слух. Он есть, но солистка из меня нулевая. Ты хорошо пел. «Любимая спи» никто лучше тебя на танцах не исполнял. Конечно, нравилась. Если ты спрашивал что спеть… Да. Всегда просила именно эту. Скажи мне, Лёшка, зачем мы с тобой в первых красавцев втяпались? Нужна была тебе эта красапета Леночка? Ой, ладно. Я же помню, как ты на неё смотрел. Ой, твоя правда, мне мой прынц тоже был нужен, как рыбке зонтик. Хорошо, как собаке пятая лапа! Так лучше? Лешка, Лёшка. Три года мы с тобой мотались на учёбу в ближайший городок, на твоих плечах я влезала в переполненный автобус. А как в пургу шли через лес до дома? Ты впереди, как бульдозер, а мы с девчонками следом. По целине снежной, с сумками. Что потом?

Не знаю, что с нами стало потом. Ты запутался в девицах, которые роились вокруг тебя, а мне захотелось рвануть в дальние края. Да, понимаю я всё про твою Олю. Ты думаешь, я тебя осуждаю? Фу-у-у. Лёшка, как говаривала моя бабушка: «Ты на правде, а я на кривде!» Тебе с той стороны всё как на ладони видно. Случилось. Про меня ты тоже всё знаешь теперь. И меня шарахало - будь здоров. Батя мой тебя очень уважал и хвалил всегда, мама моя переживала за тебя. Ты хороший спец по машинам. Водка. Тоска? Всё вместе? Горько Лёшка, что так сложилось. А парни у тебя хорошие выросли. Знаешь, я тебе благодарна, за тот звонок. Да тогда, когда я на родину вернулась. Представляешь, ты один из всего класса мне позвонил. Просто так, по-человечески, по-дружески. А я ничего для тебя не сделала. Ты прости. Девчонки пытались тебя в хорошую клинику положить, а я ничего не сделала. Ясно всё. Не помогла бы уже ничем. А вот скребёт на сердце, Лёшка.

Не-е-ет. На похороны не попала. Я узнала всё тремя днями позднее. Может и к лучшему, что я тебя живым помню: высокий, темноволосый, чуть сутулый, смуглый, глаза зелёные, весёлые. Почему-то мне кажется, что где-то в юности, мы споткнулись, пошли по разным дорогам слепыми котятами, погнались за химерами. Всё дружбу себе приписывали. Друг мой Ленка, друг мой Лёшка. А мамки наши умнее были. Твоя-то так уж меня привечала. Славная она у тебя, Нина Сергеевна. И моя мама мне ненароком говаривала: «Вот, Лёшка. Хороший ведь парень. Многих писаных красавцев лучше!»

Прав. Глупые, и ничего уже не поделаешь. Хотя почему же ничего? Я за тебя молиться буду. Вот бы ещё узнать точно, крещёный ты или не успел. Говоришь, тётка старая знает? Спасибо, что подсказал. Пойду я, Лёшка. Темнеет уже. Да не страшно мне совсем. Сам знаешь, живых бояться надо. А приходить буду, обязательно. Часто не обещаю, но как выйдет, загляну.

Прости. Не-ет. Грустить не буду.

Пока, друг мой.