Простите

Добрые мои, милые мои сограждане. В этот нелегкий и тяжелый для страны час я наливая себе вкусный компотик и в смятении, в горьком раскаянии не решаясь взять вдобавок к нему булочку с корицею пишу Вам, уповаю на Вашу совесть разумность и провидение Господне. Пишу к Вам с просьбой и мольбой не судить строго, но услышать и рассудить справедливо.

Я родился в Российской глубинке в то далекое время когда дети бегали еще голожопыми по широким народным проспектам. С тех счастливых пор я помню один лишь жеваный гудрон, бомбочки имени Сурика, шершавый вкус оледеневшего зимой навесного замка да милое теплое бабушкино вязание.

Теплые, хорошие мои свитерочки, варежки, шарфики, носочки. Нет более радости для юного человечка чем идя долгой своею дорогой до школы, а потом сразу мимо обсасывать эти оледеневшие от дыхания красные, желтые, зеленые ниточки.

Время шло, бабушкины мастеровитые ручки старели на глазах, а мои толстенькие пальчики, словно высасывая ее жизнь через ниточки становились все ловчее. В первое время бабушка просила подвязать меня то тот узелок, то этот, позволяя мне, пока не видит матушка, соснуть от каждой ниточки по кусочку. В скорости в награду за ежевечернее сопровождение ее вязания я получил в руки от милой моей бабули сначала погнутую алюминиевую спицу, после обломанный крючочек.

Ах, радостные добренькие мои детские годки. Каждую ночь перед сном я брал в ручки доверенные мне мастеровые приборы, представлял себя за работой увязывая один узелок, изгибая петельки и соединяя их друг с другом с помощью несложных, но таких лаконичновсеобъемлющих действий. А каждый день с трудом отсиживая на этих ужасно нудных уроках представлял как вернусь к своим вкусным шерстинкам, к моему маленькому укромному мирку где не нужны будут уже и не важны все эти экзамены, поступления, отвратительные дружеские попойки и противные девочки. И ждал, ждал с преогромным нетерпением дня когда бабушка дозволит мне трогать, брать в руки ее теплую, пахнущую руном шерсть.

Годы бежали, волею судеб и своего папеньки получил я гордую, такою хорошую, но такую не мою специальность медика. Врачевание людских тел давалось мне из рук вон плохо, но изумительнейшие петельки буковок тайного врачебного почерка привлекли своими аккуратными рюшами, стройностью и вкусом. И тут, в тех условиях тотальной монополии милой моей бабушуки на вязание, вы должны, просто обязаны меня понять, обнаружил я что вязать можно не только ниточки. Это был момент моего духовного обретения себя. Я вязал слова, вязал шнурки, вязал собачек и пристрастие к алкоголю. Предложения я вязал с таким упоением, что случайно навязал целую диссертацию. Вы могли бы полюбоваться ее еще неумелыми, но уже гармоничными словосплетениями не подмени ее тайный враг и завистник мой на какое-то полностью сплагиатированное чудовище.

Сладкая вязь наконец воплотилась в моей жизни. Завязь стала смыслом моего существования. Связь - единственное что влекло меня и увлекало.

Как вы все прекрасно знаете в этом прекрасненьком нашем мире горящему сердцу открыты любые двери. Так и для меня вскорости не стало большой проблемой поближе подобраться к моему начинающему отдавать болезненной греховностью увлечению. Связывая слова в предложения, а дружеские узы в плотные тесные связи я пробирался в СМИ, достигал самого телевизора, проникал в правительство где был поистине очарован огромной запутанной сетью марионеточных нитей круговой поруки.

Я любил обвязки и потому вскорости был замечен на самом верху, даже удостоен каких-то там медалек. Я проникал в сердце государства и где-то тут и зародился мой великий, если сказать скромно, план.

План достойный сегодня всякого осуждения и порицания, но казавшийся мне тогда единственным смыслом и способом открыть миру свои мессианские знания.

План создать из великой, самой большой мировой сети спутанных ниточек теплый, домашний, шерстяно-колючий свитер.

С оленями.

Дальнейшее было уже механически просто. Государственный аппарат во все времена благоволит людям одержимыми идеями. Я строил свое ведомство, боролся с миллионом различных перепутанных узелков Сети. Карма одаривала меня и мою семью квартирами, жилыми участками, машинами и проститутками. Народ же, Вы, мой милый родной народец, точно как и я также обсасывающий снежинки с варежки после мороза, Вы все больше чурались меня. Не желали принять мои реформаторские решения достойные самого Пол Пота. Вы стали презирать меня.

Я кричал. Я шутил. Я стискивал зубы и молчал. И воплощал в жизнь свою великую идею связания всего и вся. Я был горд, глуп, лицемерен. Я не понял Вас. Я заставлял Вас страдать в неизвестности. Я приносил вам миллиардные убытки. Я не слушал Вас.

И за гордость свою я покаран презрением, которое и только может получить проигравший воин от улюлюкающей ему в лицо толпы. Моя битва еще не кончена пока я на этом посту, а моя душа уже изнывает от обязательств которые я в гордыне посмел на себя возложить. Спасите меня. Покарайте меня. Освободите.

Только Ваша воля способна остановить ту огромную машину которую я запустил и счастия от которой более не вижу.

Только Ваша воля будет мне судом, законом, знаком и справедливыми узами.

Посему,

прошу наказать меня со всей строгостью вашего гражданского долга, компенсировать нанесенные по незнанию и недоумию убытки из моего имущества, уволить меня за несоответствие занимаемой и назначить на место школьной поварихи, или сотрудника ГИБДД, где не принесет более никому вреда моя бессовестная тушка.

Спасибо вам милые мои и прощайте.

Ваш Ж. Аров