Уголёк грузим

94-я Бригада траления. Таллин, 1956 год.

С завтрашнего дня возобновляются выходы на боевое траление.
Кто это сумел запечатлеть меня в таком одеянии? — Саша Казаков, Кент Явдак, или Гена Отдельнов, — наиболее частые гости на нашем тральщике? А может, кто из местных ребят (матросов), с которыми я успел подружиться? Неизвестно, кто, но история сохранила этот портрет — "Портрет в черном".

Счастье грузить уголек во время нашей матросской практики на "угольщиках" я испытал дважды. И в полной мере ощутил, что значит перекидать вручную несколько тонн этого горючего материала. После нескольких часов сменной работы руки, ноги, спина просто гудели от перенапряжения, а тело требовало длительного отмывания под горячим душем с помощью сильнодействующих моечных средств. После второго этапа погрузочных работ, мне, видимо, не в полной мере удалось это сделать, так как вскоре после них тело моё стало покрываться мелкими гнойничками и более крупными твердыми бубонами, которые существенно ограничили мои жизненные возможности. Особенно неприятные были бубоны в подмышечных областях и на большом пальце левой ноги, из-за чего я вынужден был ходить в неуставных тапочках. Это возмущало командира корабля — капитана-лейтенанта, который требовал соблюдения уставного порядка на корабле во всём, в том числе и в обмундировании своих подчиненных. Вначале он пытался даже "списать" меня с корабля, чтобы мой внешний вид не портил впечатления от всего экипажа. Но встретив серьёзное противодействие со стороны руководителя нашей практики, целого подполковника, вынужден был смириться с моим присутствием, но сразу стал отправлять меня куда-нибудь подальше со своих глаз, в частности на дежурство в бербазу: то дежурным по КПП, то у телефона. Правда, будучи "телефонистом", я сумел серьёзно запутать всю телефонную службу бригады своими нестандартными ответами, и мною серьёзно заинтересовался командир 94-й Бригады капитан I ранга Коровкин Игнат Васильевич, после чего я указанием высшего командования был начисто лишен возможности подходить к этому телефону ближе, чем на сотню метров. Мне оставалось только сидеть в медпункте нашего ТЩ и лечить свои фурункулы, карбункулы и гидрадениты. Хорошо, что корабельный фельдшер проникся уважением к моим страданиям (и, между прочим, к "академическим" медицинским знаниям) и проводил возможные в условиях тральщика лечебно-восстановительные процедуры. И к концу практики они увенчались успехом.

Я спрашивал у наших ребят, как они выдерживали эти угольно-погрузочные испытания с последующей работой в должности помощника кочегара у котельных топок. Оказалось, что серьезных осложнений ни у кого не было. И среди всех я оказался единственным индивидом, не перенесшим этой работы.

Что касается патологии, то я был уникален во всех отношениях. То у меня непрерывно болело горло, и пришлось на втором курсе сделать операцию (тонзиллоэктомию). То всякие кожные болезни сверху донизу одолевали. То вдруг развивался мучительный кашель (после операции), разобраться с причиной которого были не в состоянии академические эскулапы. С непрерывными болями в пояснице я постепенно начинал мириться, но и они много попортили мне жизни. К счастью, сейчас многие пережитые болезненные неприятности остались позади, однако память о них, как и месяц, проведенные мною на "угольщике", порой всплывают передо мной вполне отчётливо...