Арбат. Воспоминания художника. Часть 1. Глава 10

     Предыдущая глава:  http://www.proza.ru/2018/10/26/610

              Майами – Коста-Рика.
В апартаментах Майами. Коста-Рика. Джойс. Площадь культуры. Аварка.

     Наконец-то я вышел на открытый воздух и удивился: было уже темно. Но температура! Вылетал из Шереметьево при минус 20 градусов, а здесь было плюс 25! После московских морозов веяло реальным теплом! Я оглянулся на здание, на нём светилось: «Международный аэропорт Майами». Паспортная и таможенная проверки вместе с решением по сроку визы заняли так много времени, что оно вообще перестало существовать. А ведь меня должна была встречать Джойс. Где она сейчас? Мобильных телефонов ещё не было, и как искать друг друга в неординарных ситуациях, было непонятно. Ещё внутри вокзала я старался найти её лицо из сотен других, но безрезультатно. Ведь все, прилетевшие моим рейсом, давно прошли на выход вместе со встречающими.
     И вдруг ко мне подошли мужчина и женщина, совершенно незнакомые.
- Вы – такой-то и такой-то ? - Они назвали меня по имени и фамилии.
- Да – ответил я.
- Я – Дик, а это – моя жена – Дженнифер. Джойс просила встретить Вас и проводить в её апартаменты. 
- А почему не сама? Что-нибудь случилось?
- Видите ли, - замялся мужчина, - она приняла приглашение на работу от лучшей школы Коста-Рики. И буквально несколько дней назад вылетела в Сан-Хосе. Она просит извинить её за такие перемены и ждёт Вас там. 
      Было над чем задуматься. Центральная Америка в мои планы не входила. Но с другой стороны, если в Штатах мне не светило поработать свободным художником, то, может быть, есть шансы в Коста-Рике? К тому же там ждёт пригласившая меня Джойс. 
- Давайте поговорим об этом завтра, – сказал я, - нужно всё взвесить.
     Мы сели в машину и поехали по Майами.  Кругом чувствовался другой мир, вокруг жила другая культура! Иногда мы проезжали мимо больших сооружений. Но больше всего мне запомнились многочисленные улицы с двухэтажными особняками. В них, несмотря на некоторую похожесть, просматривались индивидуальные решения. Дизайн был рассчитан на максимальные удобства для человека. Как раз к одному из таких домов мы и подъехали.
- Вот здесь Вы и будете жить, пока не надумаете лететь в Коста-Рику, - сказал Дик, дружески похлопав меня по плечу. Все знают, что в английском языке местоимения «Вы» и «ты» пишутся и произносятся одинаково – You. И угадывать их приходится только по интонации, по уровню взаимоотношений. В этом конкретном случае с Диком я чувствовал определённую дистанцию между нами, так что можно смело сказать: мы были на Вы.
Наша компания поднялась по довольно широкой лестнице на первый этаж. По высоте над уровнем дороги он был там, где обычно принято быть второму. Там нас встретила служанка, не то метиска, не то мулатка. Я в них путаюсь до сих пор.
- Добрый вечер, - поприветствовала она и повернулась ко мне, - меня зовут Мэри, располагайтесь и будьте как дома!
     Я прошёл в указанную мне комнату. Надо сказать, что весь пол в особняке был покрыт сплошным белым ворсистым ковром, причём ворс был таким высоким, что ноги утопали в нём по щиколотку. Кресла и диван были под стать ковру – такими же мягкими и топкими. Я пригласил Дика и Дженифер попозировать для быстрых портретов, пока Мэри приготовит кофе. Они с удовольствием согласились. Дистанция между нами стала постепенно таять, особенно после того, как они увидели результат. Наш творческий вечер длился долго. Близилась полночь. Мне очень хотелось спать ещё с тех пор, как только мы приехали к дому. Но я при смене часовых поясов из собственного опыта знал: нужно один раз помучиться и лечь по местному времени. Тогда есть шанс буквально за одни сутки войти в новый биологический ритм.
     На следующий день мои новые друзья закатили мне чудесный экскурс по городу, побережью и ресторанам. И несмотря на комфорт в Майами, я решил лететь в Коста-Рику как можно быстрее. Мы навели справки, и оказалось, что виза в эту страну мне, гражданину СССР, не нужна. Дик был очень удивлён, буквально ошарашен:
- Даже нам, американцам, нужна виза в Коста-Рику! – разводил он руками.
     Зато каково мне было чувствовать своё преимущество! Но я старался вида не показывать.
     Оставалось просто взять билет в кассе, что я и сделал. Вылет был на следующий день. Дик позвонил в Сан-Хосе (он знал домашний телефон Джойс) и сообщил ей о моём прибытии. Мой английский для сложных разговоров был ещё недостаточно хорош, но пару слов от себя я добавил. 
                ***
     Полёт над морями и горами Центральной Америки был впечатляющим. Густые тропические заросли поражали своей первородностью. Ни лесозаготовок, ни дымящих труб заводов и фабрик!
     В аэропорту Сан-Хосе выстроилась небольшая очередь за получением багажа. Я отошёл в сторону и решил подождать, пока эта очередь уменьшится и можно будет взять свои вещи с конвейера без толчеи. Адрес, куда ехать, я знал. Вдруг ко мне подходит мальчик лет десяти, здоровается и говорит:
- Вас ждёт вон та дама. – при этом показывает на Джойс, растворённую в толпе встречающих. Та, поймав мой взгляд, приветственно машет рукой.
Я отвечаю ей тем же.
Наконец мой багаж в руках, я выхожу из терминала, и мы с Джойс наконец-то встречаемся. Неожиданно возникает проблема: как быть с женщиной, к которой изначально летел как к коллеге, другу, но после пройденных этапов и по её виду становится понятно, что она ждёт несколько иных отношений. С трудом удалось ограничиться рукопожатием и поцелуем в щёку.
     Мы приехали в её апартаменты. За лёгким ужином, за разговорами незаметно пролетел вечер. Наступало щекотливое время. Тем более, что меня уже явно клонило ко сну.
- Джойс, где я буду спать ? – спросил я её.
      Она кокетливо улыбнулась и повела меня в спальню. Там она показала рукой на огромную кровать посреди комнаты:
- Здесь, вместе со мной! 
          Наступил момент истины, как сказал бы Караулов...
                ***
     Из всех мест в Сан-Хосе, где можно было приложить свои способности художника, годилась только Площадь культуры. Там, как на Арбате, работали несколько местных специалистов по портрету. Кроме них ещё двое -  трое приходили с готовыми пейзажами на местные темы. На них в разных вариантах представлены были туристические побережья, горы, тропические леса и местная достопримечательность – птица тукан.
     Я обошёл художников, поздоровался, представился и занял свободное место. Каких-то негативных реакций со стороны коллег не последовало. Я разложил этюдник, рекламу, стулья и приготовился к рисованию. Но туристов ещё не было. А солнце набирало обороты. Уже в одиннадцатом часу оно пекло как сквозь увеличительное стекло. Я попытался представить, что будет между обедом и вечером!
      Но совершенно внезапно в атмосфере добавилась иная температура. Ко мне подошли два индейца местного разлива. Их и без того тёмные лица были мерзко мрачны. Оба шумно дышали. Один из них толкнул меня в плечо:
- Ты что здесь делаешь? –заорал он по-английски.
     Пока я прикидывал, как переводится посыл в нужном направлении, второй фактически ударил меня в другое плечо и разошёлся на испанском. Понимать слова в данном случае было не обязательно. Одной его интонации  хватило для меня, чтобы принять безошибочное решение. Тем более, что их пальцы начали быстро сворачиваться в кулаки. Где-то внутри щёлкнуло, и через доли секунды тот, что ударил первым, летел на мостовую. Следом – второй.
     Люди рядом с удивлением глядели на происходящее. Оба хама немного поползали, потом поднялись и стали молча удаляться, оглядываясь и сверкая на меня бельмами, как бы говоря, что мы ещё встретимся. За них никто не вступился. Зато ко мне подошёл точно такой же индеец и представился:
 - Аварка.
      Аварка был одним из местных художников – портретистов. С ним у нас завязалась настоящая дружба, как это принято у настоящих коллег.  Техника рисунка моего нового друга изяществом не отличалась. Но рука его была тверда. Я решил подарить ему технику «сухая кисть», которой славился Арбат. Аварка ведь никогда не станет конкурентом моим московским друзьям – портретистам! Нужно отдать должное, с какой готовностью, с какой страстью этот парень постигал науку рисунка кистью с масляной краской «Тиоиндиго» - по специальной бумаге!
      Взамен Аварка старательно выправлял моё английское произношение по отдельным словам, первым из которых было: «портрет».
- Потшет, потшет! – твердил он, кривясь от моего искажённого повтора.
      В конце концов дело пошло на лад, и мой английский стал шлифоваться всё красивее и красивее. Так сказал Аварка. А ему не верить нельзя!

На фотографии: я с друзьями в бамбуковых зарослях Коста-Рики.

      Следующая глава:  http://www.proza.ru/2018/11/09/2