Из деревни - в город Уктуз. Когда я был маленьким

  О своём раннем детстве у меня сохранились отрывочные воспоминания. Смутно помню первый мой приход в кино, когда мне было года три. Шёл, по -видимому, какой – то идейный киножурнал и, с наплывом на зрителя, показали портрет нашего дедушки Ленина. Ну, естественно, я испугался двигающегося прямо на меня бородатого дяденьки и заплакал на весь зал. До поры до времени меня  перестали  туда водить. Несмотря на то, ребёнок, видать, был страстным любителем кинематографа. Рассказывали, что как – то я самовольно решился сходить в клуб, выбежал на улицу, пошагал прямиком по ней и ушлёпал в другой конец села, где меня благополучно выловили взрослые и отвели к родителям!
  Игрушек приличных у нас не было. Не от того, что нам не хотели покупать, а просто незачем! Помню, купили мне пожарную машинку, красную, с лестницей. И почти сразу её не стало – друг мой разобрал «на запчасти». Больше я машинок не имел. С детства у меня и моих братьев была богатая фантазия. Посмотрев любую кинокартину, мы с братом Толиком забирались на печку и разыгрывали продолжение фильма. Четыре руки заменяли нам любые игрушки.  Ладонь – это и самолёт, и машина, и трактор, и танк. А заодно – люди и любая другая живность. Вот вам и театр на дому!
  В моём родном селе Уктузе, как и у жителей любой другой деревни, было много родни.  Три моих дядьки по отцу были механизаторами. Виктор – тракторист, Геннадий – шофёр, Владимир – комбайнёр. Мать моя, в разговорах с подругами, иногда употребляла слово «свекровка». Мне оно представлялось ругательным, может быть – в контексте маминых разговоров. Для меня тогда было открытием, что свекровкой называют мою бабушку Секлетинью, отцовскую мать. Бабушек у меня было целых две, вторую – мамину мать, звали Пелагея. С бабушкой Секлетиньей мне мало довелось пообщаться – она умерла, когда я был ещё маленьким. А бабушка Пелагея всю жизнь жила с нами.
  Деда я помню одного, вернее он был прадед – Софейков Пётр Игнатьевич. Интересный был человек, по рассказам моей матери – чудил, бывало, хотя и председателем колхоза был во время войны, медаль получил. Меня иногда, за мои неординарные поступки, называли «Вот, дедушка Петро!», но это я считаю комплиментом. Чаще называли «Колей Берендеевым», или « Колей Лёгоньким» -  был такой местный дурачок, на родине бабушки и матери, в деревне Кушлук. Кстати, о названиях – интересное дело! Наш «Уктуз» в переводе «мелкая соль», Кушлук - «зимний», Бердюжье - «одноместье». Это всё – татарские, по происхождению, названия, хотя в моё время в Уктузе я помню только одного живого татарина, Рафаила. И то он был приезжий. Куда делись татары? Вопрос без ответа.