Былое Сибирской деревни Карнаухова. Глава 2

Родная заимка Карнаухова

В дореволюционные годы, наша заимка входила в Черемховскую волость Балаганского уезда Иркутской губернии и располагалась в десяти километрах западнее города Черемхово.

История образования Карнауховой доподлинно неизвестна. Однако очевидно, что её основание и развитие не могло происходить в отрыве от исторических процессов Восточной Сибири.

Со времён покорения Сибири ватагами казаков прошло немало времени, прежде чем власти Российской империи приняли решение о строительстве Московского тракта, который соединил бы центральную часть государства с её восточными границами.

Строительство тракта продолжалось не один десяток лет. Вдоль него устраивались ямские (почтовые) станции, которые были необходимы для временного прибежища путников.

В середине 18 века был основан Черемховский станец. Спустя время он преобразился в слободу, а затем и в село. Здесь обживались ямщики, ремесленники, и другие оборотистые люди, которые возводили постоялые дворы, кузни, трактиры и торговые лавки.

Крестьяне, не имевшие земли вблизи с Черемхово, вынуждены были выбирать наиболее плодородные никому не принадлежащие земли в отдалении. Рядом с пахотой устраивался шалаш, или балаган, где во время полевых работ проживали хлеборобы. Со временем хозяйство развивалось: увеличивались пахотные земли, пригонялся скот на выпас, люди обживались сельскохозяйственным инвентарём и хозяйственными постройками. Спустя время земля, занятая крестьянином – заимка, в хозяйстве хлебороба занимала главенствующее место и в разгар полевых работ все члены семьи переезжали сюда на жительство. Шалаши и балаганы, считаясь временным пристанищем, не имели окон, и никакой мебели. Пища готовилась на костре, который устраивался рядом, спали на настиле по всему полу. Если занятые земли давали хороший урожай и в целом устраивали крестьянина, то на заимке рубили дом, а рядом возводили другие приусадебные постройки. Таким образом, крестьянин становился полноправным владельцем новой заимки. Этот населённый пункт, как правило, получал название по фамилии своего основателя. Так, например, заимки Шадрина, Гришево, Храмцова, спустя годы стали районами современного города Черемхово, а Муратово, Касьянова, Рысьева со временем получили статус деревень и рабочих посёлков, которые существуют и поныне.

Крестьяне, заселявшие новые земли прибывали в Сибирь со всех губерний Российской империи как добровольно, в поисках лучшей жизни, так и этапом на вечное поселение. Мой прадед по материнской линии Карнаухов облюбовал себе участок земли близ села Черемховского и основал нашу заимку. Подтверждение этой семейной легенде нашлось в книге «Революционный подвиг Сибиряков». Там, в краткой революционной биографии Луки Николаевича Карнаухова (родной брат моей мамы) указано, что основал заимку его дед, Карнаухов, сосланный в Сибирь за противоправительственную деятельность.

Судьба нашей деревни сложилась так, что она не выросла в большое село, даже по Сибирским меркам. Наибольшее количество дворов в ней достигало двадцати трёх. Из них по родовым фамилиям: Карнауховы шесть, Хвостовы девять, Дроздовы два, Чернышевы три, Самбуловы один, Станкевичи два.

Основной причиной малочисленности населения являлся, тот факт, что вблизи не было доброго водоёма. Отсутствовал также удобный и значительный по площади выгон для домашнего скота. В середине деревни имелся небольшой пруд площадью в половину гектара, который получал питание от родника, и тот исчез в годы моего детства. Был ещё небольшой ручей, в полукилометре от деревни, протекающий вдоль пади под названием «Жаргон», используемый, для пастбища скота. Этот выгон мог обеспечить прокорм только для небольшого стада домашних животных.

Расширять, свои пахотные земли Карнаухова тоже не могла, так как вокруг располагались другие населённые пункты, и вся земля была занята. Соседствующие заимки находились всего в 2,5-5 километрах во всех направлениях, как-то: Муратова, Осинцева, Громова, Шаманаево, Забитуй (улус с бурятским населением), Тагот, Трактовский и Немецкий участки.

Карнаухова располагалась примерно в пятистах метрах от Московского тракта, который оказывал влияние на уклад жизни крестьян. Два раза в год жителей заимки мобилизовали на обслуживание или ремонт близлежащего прогона государственной дороги. К этим работам привлекали крестьян с каждого населённого пункта, расположенного вблизи с Московским трактом. Большой поток грузов, перевозимый по Сибирской дороге, обеспечивал благосостояние всей империи, а её надлежащее обслуживание являлось стратегической задачей. По дороге регулярно передвигались почтовые дилижансы, военные обозы, торговые караваны, крестьянские подводы, ямские повозки и пешие этапы ссыльных – на каторгу, или поселение.

Мои родители рассказывали, как проходили под конвоем группы людей сосланных из России в Сибирь. Звон кандалов, был слышен в Карнауховой ещё задолго до приближения несчастных. На перезвон кандальных цепей, сначала лаяли собаки. Спустя время металлический стон доходил до слуха людей и постепенно усиливался, превращаясь в тревожный набат горя и страданий осужденных. Измождённые и потерявшие всякую надежду люди, очень медленно брели по Сибирскому тракту, поэтому кандальный перезвон был слышен в каждом доме несколько часов. Достигнув своего апогея напротив заимки, по мере продвижения несчастных он становился слабее, и по мере удаления этапа, затухал до полного исчезновения.

Кандальный звон оказывал гнетущее чувство особенно в ночное время суток и, многие жители заимки с чувством глубокого сочувствия преклоняли свои колена перед иконами, обращаясь к богу с соответствующими молитвами. Крестьяне испытывали не только христианское сострадание к закованным людям. Многие вспоминали судьбы собственных родителей или предков, жестоко наказанных, и отправленных, пешим порядком за несколько тысяч километров отбывать суровое наказание.

Последние из осуждённых на вечную ссылку и поселившихся в нашей заимке были братья Станкевичи – Емельян и Николай, поляки по национальности. Их выслали из России в Иркутскую губернию, где они обрусели и обзавелись семьями. Станкевичи были примерно одного возраста с моим дедом Осипом Ивановичем Хвостовым, рождённого в 1850 году. Мои родители рассказывали о приезде к Станкевичам родственников из России. Это событие стало большим праздником для всех жителей, который сопровождался всеобщим гуляньем. Емельяна и Николая уговаривали вернуться обратно, но они отказались покидать Сибирь, ставшей для них новой родиной, где никогда не довлела над крестьянами тяжесть помещичьего гнёта. В 1895-1896 годах вдоль Московского тракта проложили Транссибирскую железную дорогу, и пешие этапы ссыльных прекратились.

Территория, которую занимала родная заимка, имела всхолмленный лесостепной ландшафт. Лес был представлен отдельными зарослями берёзы и осины, с небольшими вкраплениями молодой сосны, а в сырых распадках, преобладал тальник. В некоторых колках росли кусты чёрной и красной смородины, а также черёмухи, которые давали хороший урожай ягод. На землях, принадлежащих соседним селеньям, имелись массивы сосновых боров, которых на нашей территории не было. Вся полезная площадь земли была освоена под пашню и свободна от леса, давно уже раскорчёванного.

Грунты земель принадлежащей Карнауховой, относятся к зоне глубокого промерзания, то есть в пределах 1,3-1,7 метра, а вечная мерзлота отсутствует, даже и островная.

В местах землепользования почва для злаковых посевов различена: от лёгких, до тяжёлых суглинистых грунтов. На этих землях сеяли и выращивали злаковые сельскохозяйственные культуры: рожь, пшеницу, ячмень, овёс, просо (пшено), гречиху, коноплю, а из овощей – картофель. Посев озимых культур у нас не производился, потому как, они зимой вымерзали. Морозы в иные годы достигали пятидесяти градусов и ниже, каких в нынешние времена не стало.

Очень тяжелыми для земледелия были суглинки. Земли, стоявшие под парами, для получения доброй пшеницы на следующий год требовали трёхразовой пахоты. При этом вспашка, взрыхляющая и очищающая от сорняков почву, нужна была достаточно глубокая (не менее двадцати сантиметров). Не каждая пара лошадей могла тянуть за собой двухлемешный плуг. Зачастую приходилось впрягать третью лошадь, и в этом случае, верхом на переднего гужевого коня усаживали мальчугана в возрасте 7 -10 лет, который управлял упряжью.

Заимка наша не имела своих сенокосных угодий, кроме небольших участков залежей временно отдыхающих от посевов злаковых культур, или ставших непригодными для пашни. Поэтому, как правило, жители нашей деревни покупали в землепользованиях других населённых пунктов травы для заготовки сена. Значительные площади необрабатываемых земель принадлежали улусам, где проживали буряты, занимавшихся скотоводством. Располагались они в пяти-пятнадцати километрах от Карнауховой, ныне в границах Аларского аймака.

Заимка наша, как и другие, была огорожена замкнутой кольцевой поскотиной – забором из жердей, которая не позволяла уходить за её пределы на поля телятам и жеребятам.

В каждом дворе имелся собственный колодец с хорошей грунтовой, но жёсткой водой. Колодцы, в полном объёме обеспечивали каждое хозяйство необходимым количеством воды. Глубина их была небольшая, в пределах 4-7 метров. Каждый колодец оборудовался подъёмным механизмом, называемого «журавлём», с прикреплёнными к нему на цепях бадьями объёмом до полутора вёдер. В годы гражданской войны колодезные журавли использовали с целью подачи сигналов для красных партизан. Если все они были подняты вверх, это означало, что в деревне присутствуют белогвардейцы.

Дома в Карнаухова были деревянные и построены из соснового и лиственного леса. Крыши домов покрывали тесом или драньём. Солома использовалась только для покрытия хлевов и сараев для скота и птицы.

По архитектуре дома были одноэтажные, четырёх или пяти стенные, с пристройками к ним. Внутри, имелись заборки из тёса или тонких плах. Иногда в качестве стен и перегородок использовали занавеси из материи, отгораживая кухню и спальную комнату.

Часть площади каждого дома отделялась для горницы. Она была лучше меблирована, чисто прибрана, украшена живыми комнатными цветами, растущими в небольших горшочках, банках и солидных кадушках. В переднем углу горниц, располагались божницы с иконами и лампадами перед ними. Оставшаяся площадь домов имела хозяйственное назначение. Здесь располагалась массивная русская печь, рядом лаз в подполье, кухонная утварь, обеденный стол. Вдоль стен размещались полатья, где спали дети и подростки, а также хранились постельные принадлежности. Стены, потолки в домах красили или белили известью. Полы если не были покрашены, то регулярно с большим усердием мыли с использованием песка до желтоватого оттенка. Во всех случаях полы были гладкими. Снаружи дома не белили, не красили и не обшивались тёсом. В качестве украшений наличников окон и ставен использовался резной нехитрый орнамент.

Каждая крестьянская усадьба имела на своём дворе русскую парную баню, которую топили по белому. То есть печи с каменками были обустроены трубами для отвода дыма, поэтому стены и потолок не покрывались сажей.

Каждый хозяин имел на приусадебном участке огород для посадки овощей, исключая картофель, который выращивали на пашне. Далеко не все дворы украшали сады из кустов черёмухи и ёлочных насаждений. В моей памяти сохранились таких пять: у Петра Ивановича Хвостова, у Степана Филипповича Карнаухова, Андрея Прокопьевича Карнаухова, у Михаила Сафроновича Дроздова и у братьев моей мамы Карнауховых – Луки Николаевича, Прокопия Николаевича и Гаврилы Николаевича, имевших одну усадьбу и один отцовский дом. У них же в огороде росла весёлая разлаписто-густая ель, высотой в тридцать метров. Она была предметом гордости всех жителей заимки.

В дореволюционное время большинство жителей Карнаухова соблюдали религиозные догмы, обычаи и обряды. В престольный праздник, Вознесение господня, осуществлялся крестный ход. Начинался он от Черемховской церкви и заканчивался у православного деревянного креста, установленного на восточном крае заимки и, обнесённого штакетниковой оградой. На кресте был оборудован специальный выступ для установки иконы, а сверху сооружён навес. Прихожане с иконами и хоругвями шли пешком все десять километров, а священника везли на паре хороших лошадей, впряженных в фаэтон, который был единственным в Карнаухова и принадлежал моему деду (им самим изготовленный, с использованием собственного токарного станка). После службы у креста, священник обходил всю деревню, с молитвой в каждом доме.

В Карнауховой не было ни богатых, ни бедных крестьян. Все от мала до велика работали в поте лица и существовали благодаря своему хозяйству. Никто не имел батраков и соответственно не присваивал себе результаты чужого труда. Крестьяне нашей заимки относились по социальной классификации к середнякам.

Жители деревни были исключительно дружны между собой. Каждый всегда был готов прийти на помощь друг к другу в беде, или предпринятом хозяйственном мероприятии. Зачастую несколько семей, объединялись с целью, постройки дома, или для проведения страдной поры по сбору урожая, для совместного обмолота зерновых, или заготовки сена. Всегда совместно отмечались праздники и значительные события, отдельных семей.
Моя девяносто семилетняя мама не раз говорила о том, что за более чем полсотни лет прожитых в деревне Карнаухова, она никогда не слышала ни малой, ни большой ссоры между женщинами, там проживавшими и, что между ними никогда не возникали чувства взаимного недовольства и обиды.

Сплочённость жителей Карнаухова подтверждает и тот факт, что в период гражданской войны при прохождении через деревню белой армии Каппеля, с её мародёрством, грабежами, насилием и издевательством, никто из жителей не предал ни одного участника партизанского движения.

Надо сказать, что небольшая заимка Карнаухова выделялась на фоне других деревень района видной общественной активностью. Боевой дух её жителей, включение большинства из них в борьбу за установление Советской власти, способствовал формированию отряда красных партизан, выросшего в боевое соединение за счёт притока в него жителей соседних деревень и черемховских рабочих.

Всё население заимки поддержали в дальнейшем коллективную форму хозяйственного устройства и участвовали в создании коммуны «Прогресс», в организации машинного товарищества для совместной обработки земли. В 1929 году, когда в стране развернулась коллективизация сельского хозяйства с целью ликвидации кулачества как класса, был создан колхоз «Рассвет», куда вступили все дворы деревни.

Каждая семья стремилась выучить детей в начальных школах, далее в рабфаках, техникумах и высших учебных заведениях. Уже в 1930 году деревня имела двух выпускников окончивших Иркутский Государственный Университет. Это Карнаухов Алексей Степанович и мой брат Хвостов Иван Иванович.

Такой была моя родная деревня Карнаухова.

Комментарии ко второй главе:

1. «…что основал заимку его дед, Карнаухов, сосланный в Сибирь за противоправительственную деятельность». По имеющимся сведениям можно сделать некоторые выводы, когда была основана заимка Карнаухова. Отец Николая Карнаухова основал заимку. При этом Николай Карнаухов рождён в 1829 году, значит, заимка была образована не позднее двадцатых годов девятнадцатого века.