Былое Сибирской деревни Карнаухова. Глава 5

В годы великого Октября

Ещё в дореволюционное время часть жителей заимки Карнаухова, осознавая классовую несправедливость и социальные противоречия, мечтали о переходе к другой форме общественной жизни.

Процессу, изменяющему сознание крестьян, безусловно, способствовало близость нашей деревни к городу Черемхово. Именно там, усилиями пропагандистов в среде рабочих и шахтёров были организованы первые революционные ячейки.
В результате активной работы подпольщиков шахтёры всё смелее отстаивали свои интересы, объявляя забастовки. Они требовали улучшений условий труда, сокращения рабочего дня, компенсаций за утраченное здоровье при получении травм в горных выработках. Эти события горячо обсуждали наши мужики на стихийных собраниях.

Другим важным фактором, оказывающим влияние на мировоззрение крестьян, являлась пропаганда Сергея Ивановича Иванюкова. Это был настоящий русский интеллигент родом из центральной России. Он посвятил свою жизнь пропаганде социалистического преобразования общества. Как все профессиональные революционеры, Сергей Иванович был грамотным и эрудированным агитатором, хорошо разбиравшимся в политических и экономических вопросах.

Иванюков находился в нашей заимке на положении батрака. Такой статус обеспечивал ему полную конспирацию и позволял плодотворно осуществлять свою работу по продвижению передовых идей в среде крестьянского сословия. Он проживал то в одном, то в другом дворе, при этом Иванюков создавал лишь видимость своего участия в трудовом процессе, так как не был приспособлен к крестьянскому труду и не обладал необходимой физической закалкой. Тем не менее, его с удовольствием принимали разные семьи.

Временами Иванюков выбывал из деревни, а потом снова возвращался, распространял нелегальную литературу, разъясняя политические и экономические постулаты марксизма. Сфера его деятельности не ограничивалась заимкой Карнауховой, а распространялась значительно шире, включая город Черемхово.

В нашей заимке наиболее активным последователем Иванькова был Лука Николаевич Карнаухов, старший брат моей мамы. Он работал на Ленских золотых приисках и вернулся домой после Ленского расстрела рабочих 1912 года. Устроившись на одну из угольных шахт, Черембасса Лука стал активным членом ячейки революционно настроенных рабочих.

Кроме Луки Николаевича идеи Иванькова разделяли: мой отец, его братья Павел Осипович и Николай Осипович, а также братья моей мамы Прокопий Николаевич, Гаврила Николаевич и Илья Андреевич Карнауховы. Они горячо приветствовали Октябрьскую революцию, однако впереди предстояла тяжёлая борьба за окончательное установление народной власти.

После заключения брестского мира между РСФСР и Германией, последовал сговор внутреннего контрреволюционного лагеря с интервентами Антанты, целью которого было уничтожение Советской власти. На призыв РКП (б), ведомой великим Лениным В.И., откликнулся весь трудовой народ городов и сёл России. На многих фронтах, где Советская власть потерпела временное поражение, в том числе и в нашей Иркутской губернии, шли жестокие сражения.

Крестьяне нашей заимки также активно включились в революционный процесс. Абсолютное большинство взрослых мужчин стали участниками партизанского сопротивления, активно боровшихся с диктатурой Колчака, поддерживаемой интервентами армии Антанты. В те годы я был ребёнком, многого ещё не понимал, но сейчас для меня ясно, какой опасности подвергали себя родные мне люди, встав в один строй с партией РКП (б).

Мой старший брат Кондрат уже в марте 1917 года был избран членом Совета рабочих, крестьянских и солдатских депутатов. По поручению большевиков, он вёл активную пропаганду и агитацию среди шахтёров, крестьян, учащихся в иркутских учебных заведениях. С последнего курса учительской семинарии, его, как и многих молодых людей мобилизовали и отправили в унтер-офицерскую школу. Кондрат хотел покинуть военное училище, но большевистский комитет запретил ему это делать и обязал группу таких же, как он юнкеров остаться на курсах и освоить военное дело.

Летом 1919 года наша семья получила известие от Кондрата о том, что его отправляют на Тобольский фронт в состав колчаковской армии. Мои родители точно знали день отправки Кондрата, поэтому мы всей семьёй собирались отправиться на железную дорогу, чтобы встречать проходящие поезда на запад, в надежде увидеть Кондрата.

Выйдя на крыльцо, мы услышали пронзительные гудки паровоза со стороны восточной окраины заимки. В смятении родители бросились бежать не из двора к железной дороге, куда не успеть теперь, а к нашему амбару. Они быстро поднялись на прясло и с него зашли на крышу. Небольшой участок линии железной дороги был открыт взору между лесом слева и бугром справа. Им посчастливилось увидеть Кондрата, стоявшего в открытой двери тамбура одного из вагонов и махавшего фуражкой в прощальном салюте, на который ответили и они белым платком мамы. Это был миг в несколько секунд, и бугор закрыл вагон Кондрата, как и всю переднюю часть состава. Долго ещё стояли на амбаре тятя с мамой. Они слушали шум уходящего на запад поезда, увозившего на войну их первенца. Мама рыдала, а отец, как мог, утешал её, но и сам вытирал рукавом свои слёзы.

Спустя, примерно месяц мы ужинали всей семьёй и тётка Пелагея, гостившая у нас в тот вечер, вдруг выкрикнула: «Ой, Кондрат идёт!» Его она увидела в окно, напротив которого сидела и бросилась к входной двери, а за ней убежали отец и мама.

Объятия, поцелуи и слёзы радости заполнили нашу небольшую избу. Внимание всех было приковано к Кондрату, который нас малышей поднимал на руки, прижимал к себе, целовал, а мы упивались этим счастьем встречи с ним. Кондрат был в военной форме колчаковского офицера с погонами поручика на шинели, с широким ремнём, охватывающим талию и ремнями через оба плеча, с наганом в кобуре и шашкой. Этот образ навсегда врезался в мою память. Ясно, что детей не посвящали в дела, связанные с подпольной деятельностью. Уже спустя годы, я узнал подробности возвращения старшего брата.

Выполняя приказ большевистского комитета, Кондрат с группой своих товарищей проследовал на фронт в состав белогвардейской армии. Их цель была организовать работу по распропагандированию солдат и офицеров. В поезде они узнали, что здесь работает белая контрразведка, которая раскрыла их намерения и собирается всех арестовать. Поэтому большевистская ячейка покинула поезд. Разделившись на группы по два человека, они отправились в обратный путь. Те, кто пытался вернуться по железной дороге, погибли при аресте. Кондрат с товарищем, ушли подальше от железнодорожных путей и укрылись в одной из деревень, где прожили несколько дней. Офицерскую форму, а также оружие они сложили в мешки и под видом крестьян, которые следуют на заработки к Черемховским угольным копям, продвигались на восток с попутными подводами, и обозами. Лишь в конце пути, товарищи воспользовались поездом, с которого Кондрат соскочил на ходу, против нашей заимки на подъёме, где скорость хода всех составов значительно снижалась.

Кондрат, вернувшись в родную деревню, сразу связался с подпольным комитетом Черемховской партийной организации, куда входил Лука Николаевич Карнаухов.

Лука Николаевич самый первый вступил в ряды в партии большевиков ещё в 1917 году. С лета 1918 года, он с оружием в руках отстаивал интересы трудового народа и командовал одной из рот сводного партизанского отряда. В течение нескольких месяцев этот отряд вёл бои с наступающими с запада белогвардейцами. Противник имел численное превосходство, но мужество, стойкость и тактическая грамотность партизан позволяла сдерживать натиск врага. Отрядом партизан были одержаны несколько ярких побед в боях под Тулуном и Зимой. Большую роль в успехе сыграл бронепоезд «Центросибирь», который был на вооружении отряда. Бойцы также с большим успехом использовали углярки, переоборудовав их в железнодорожные броневики. Однако белогвардейцы в скором времени получили значительное подкрепление и партизаны вынуждены были отступить. Часть из них влились в состав отряда Каландарашвилли Н.А., другая часть установила связи с Губернским комитетом РКП(б) и ушла в подполье.

Иркутский Губком РКП (б) хорошо понимал значение активной борьбы против врагов Советской власти в промышленном центре, каким являлся Черемховский район. Здесь в больших объёмах добывался уголь, который обеспечивал потребности всей Восточносибирской железной дороги. Летом 1919 года из Иркутска для организации подпольной работы большевиков на Черемховские копи была направлена Бердникова Августа Васильевна. Елена (её псевдоним, для товарищей-подпольщиков), развернула кипучую деятельность по созданию боеспособной большевистской организации. В короткие сроки Бердниковой удалось наладить крепкие связи рабочих угольных шахт и железнодорожных предприятий с руководителями боевых дружин РКП (б). В ночь на 7 октября 1919 года Черемховский комитет собрал съезд повстанцев. Было решено парализовать тыл Колчака путём остановки всех шахт Черембасса, захвата железной дороги, телеграфа и телефона на участке станции Касьяновка-Залари и тем самым остановить движение армии Колчака и интервентов. Это была часть общего стратегического плана, который предусматривал заставить войска западных стран занять нейтральную позицию в отношении войска Колчака и покинуть территорию молодой Советской Республики.

Все боевые дружины были сведены в единый отряд, который получил название «Рабоче-Крестьянский отряд Черемховских партизан». Избрали командование отряда: К.И. Хвостов – командир, Л.Н. Карнаухов – военный комиссар, П.Е. Станкевич – начальник штаба, П. Оранский – заместитель начальника штаба и начальник разведки, Г.П. Герасимов – начальник политотдела, А.А. Токарев – начальник боевого снабжения, Я.Е. Станкевич – начальник связи.

Вскоре было организовано принятие партизанской присяги. Члены отряда клялись беспощадно уничтожать белогвардейских палачей, дорожить честью красного партизана, проводить разъяснительную и агитаторскую работу среди крестьян, жестоко карать тех, кто проявит трусость в открытом бою.

Ещё учась в семинарии, Кондрат принимал участие в реквизиции оружия на складах станции Батарейная, которая располагалась недалеко от Иркутска. Добытый арсенал хранился в надёжных тайниках, расположенных в разных местах, теперь он пригодился для вооружения бойцов отряда.

В боеспособности отряда не приходилось сомневаться, так как многие его члены имели опыт империалистической войны. Родные братья моего отца Павел и Николай, двоюродные его братья Николай Павлович и Владимир Иванович Хвостовы, старший брат моей мамы Прокопий являлись опытными фронтовиками и, вернувшись на родину, почти сразу включилась в революционную борьбу. Кроме боевых подразделений в отряде были сформированы группы подрывников, которые специализировались на взрывах мостов, телеграфных столбов, железнодорожных путей. Передвигаясь вдоль крестьянским обозом они не вызывали подозрений и собирали разведочные данные. В одну из таких групп входил и мой тятя.

Часто на нашей заимке проводились организационные собрания отряда. Для этого освобождали, какую ни будь избу от детей и женщин, и допоздна просиживали в ней участники красного партизанского движения.

Под ударами Красной Армии колчаковцы, сопровождаемые интервентами, двигались на восток, в надежде создать новый фронт для борьбы с большевиками. Они действовали как захватчики: реквизировали имущество у населения, силой мобилизовали молодёжь в свою армию, устраивали карательные акции во многих населённых пунктах.

Контрразведка белой гвардии и командование интервентов, не желая оставлять на покидаемой территории, своих политических врагов, вывозили их по железной дороге на восток. «Поезда смерти» – так назывались эти эшелоны. Людей морили голодом, не давали воды и топлива для обогрева вагонов, поэтому многие в пути погибали. Один из таких составов удалось отбить внезапным налётом Черемховских партизан на станции Забитуй. В результате более двухсот политзаключённых из колчаковского эшелона были освобождены и пополнили ряды партизанского сопротивления. Среди них находились видные революционные деятели, которые много сделали в дальнейшем для укрепления Советской власти в Иркутской губернии.

18 декабря 1919 года, перед партизанским отрядом, возглавляемого Кондратом, была поставлена задача, выполнить решение съезда повстанцев Черембасса, в котором предписывалось парализовать движение железнодорожных составов на вверенном ему участке. В ночь на 19 декабря отряд выступил на станцию Забитуй, где железную дорогу контролировал 17 батальон Колчаковской армии. В результате переговоров, солдаты батальона были распропагандированы и присоединились к восстанию.

Вместе с партизанами дружно выступили рабочие и шахтёры Черембасса. Одновременная остановка работы всех угольных шахт, захват телеграфа и значительной части железнодорожных путей, активность партизан вблизи многих населённых пунктов позволили большевикам распространить своё влияние в Черемхово. Но формально власть всё ещё принадлежала Политцентру, возглавляемому ЭСЭРами и меньшевиками, которые вели себя крайне нерешительно и заигрывали с иноземцами.


В течение трёх недель, контролируя вверенный участок железной дороги и полностью взяв инициативу в свои руки, шахтёры предъявили интервентам ультиматум на станции Гришево 15 января 1920 года. Вот его текст.

«Главнокомандующему союзными оккупационными ариями в Сибири генералу штаба французской армии генералу Жаненну
Главнокомандующему великобританскими армиями генерального штаба великобританской армии Генералу Ноксу
Командующему восточных эшелонов Чехословацких войск доктору Слагожу
Командующему западных эшелонов чехословацких войск генерального штаба генералу Войцеховскому
От революционного военного совета «Красный партизан» (командование вооружёнными силами пролетарского Черембасса)

УЛЬТИМАТУМ

Господа интервенты! Добрых полтора года Вы сами и руками сатрапов – адмирала русского флота Александра Колчака и бравого Забайкальского казачьего войска обер-бандита Семёнова угнетаете трудящихся Восточной Сибири и Дальнего Востока. Вы, господа, унаследовали кровавые традиции у палачей Парижской коммуны и далеко обогнали ваших предков из Версаля и рабовладельцев в Ваших колониальных владениях в области зверской расправы над рабочими и крестьянами и трудовой интеллигенции Северо-Восточной окраины РСФСР. Вы, объединёнными силами международного империализма, опираясь на реакционную верхушку Восточной Сибири и Дальнего Востока, сотнями и тысячами расстреливаете, вешаете на столбах телеграфа вдоль Сибирского пути рабочих, крестьян и трудовых интеллигентов. Десятки тысяч бросаете в тюрьмы, сжигаете рабочие посёлки и крестьянские сёла, грабите народное имущество, насилуете и избиваете женщин и девушек. Вы, и у вас на поводу, от гор Урала и до берегов Тихого океана бандиты Колчака и атамана Семёнова шагают кровавыми следами. Таких и подобных Вам варваров, не только Европа, Америка, Австралия, но и Азия ещё не видела на своём исполинском материке.

Пятимиллионный народ Восточной Сибири весьма возмущён Вашими казнями и посягательством на свободу и независимость трудового народа нашей окраины, и это своё возмущение рабочие и крестьяне выразили демонстрациями, вооружёнными восстаниями против Вас, международных разбойников, и ваших коллег Колчака и Семёнова.

Шахтёры Черембасса, являясь авангардом трудящихся Восточной Сибири, около двух лет ведут беспрерывную борьбу против нашествия международного империализма и милитаризма на РСФСР.
Ваши карательные экспедиции против нас не увенчалась успехом, а наоборот, как ваши десанты, так и адмирала Колчака, атамана Семёнова и Красильникова терпели неудачу одну за другой. Очень для Вас досадно, господа.

В декабре прошлого года мы решительно парализовали тыл Колчака: в ночь на 18 декабря отторгнули из-под Вашей сферы влияния наш родной угольный Черембасс, очень важный стратегический пункт с военной точки зрения. Мы в тылу Колчака нанесли смертельный сокрушительный удар и отрезали путь отступления белым армиям на Дальний Восток, разорвали связь Колчака с Семёновым. Разбитые жалкие остатки «Русской армии» с адмиралом Колчаком во главе, теснимые со всех сторон Красной Армией: с запада Енисейскими крестьянскими отрядами Кравченко, Щетинкина, с юга отрядами Яковенко, Зверева и Красильникова с севера и шахтёрами Черембасса с востока.

Реакционные силы «Русской армии» вместе с Вами западными десантами стремительно бегут на Дальний Восток, с тем, чтобы соединиться с атаманом Семёновым. Шахтёры Черембасса на своём съезде повстанцев решили ликвидировать новое нашествие белых и выставляют могучий железный заслон навстречу озверелым бандам, с тем, чтобы навсегда прекратить их варварскую деятельность. Ваши западные десанты нашим заслоном будут пропущены на Дальний Восток при условии сохранения нейтралитета с Вашей стороны и невмешательства в наши дела по ликвидации белых банд.

Черемховский Революционный совет (командование вооружёнными силами Черембасса) и сами шахтёры с напряжением следят за движением эшелонов «верховного правителя России и верховного главнокомандующего русскими армиями» адмирала Колчака Александра Васильевича, в составе которого следует «русский золотой запас». Нам ещё вчера стало известно, что на станции Тулун эшелон Колчака Вами задержан и отстранена «русская охрана». Свита Колчака и золотой запас находятся под Вашим покровом. Мы, конечно знаем цель Вашего тактического манёвра. Де-юре Вы спасаете Колчака от неминуемого позорного плена, а де-факто захватываете «русский золотой запас», ибо последний для Вас гораздо интереснее и дороже Александра Колчака.

По сведениям, которыми располагают шахтёры Черембасса, эшелон Колчака прибывает на станцию Черемхово, очевидно, сегодня 15 января 1920 г., который нами будет встречен «с триумфом». В момент прибытия эшелона на станцию Гришево красные партизаны-шахтёры Черембасса объявят адмирала Колчака Александра Васильевича от имени РСФСР арестованным, а «русский золотой запас» конфискованным в пользу РСФСР.

Господа интервенты! Мы, красные партизаны-шахтёры истинные хозяева Восточной Сибири, Вас предупреждаем:

1) Если с вашей стороны в момент ареста Колчака и его свиты и конфискации «золотого запаса» будет оказана защита Колчака и последует вооружённое сопротивление, то у нас хватит силы и средств, чтобы призвать господ интервентов к порядку и заставить Вас разделить участь полковника Богатнау, контрразведчика Волкова и подполковника румынской армии Бодареску и других авантюристов, павших от нашей руки.

2) Шахтёры Черембасса за нарушение нейтралитета не дадут Вам ни фунта угля, будут взорваны железнодорожные мосты на реках Сибирской Оке, Унге, Сибирской Белой и Китой.

3) На запад от станции Черемхово 50 эшелонов чехов, 10 эшелонов польских легионов с генералом Сыровым и Войцеховским во главе будут задержаны в качестве заложников, нейтралитет с чехами будет, расторгнут. Чехи, поляки, японцы, британцы, итальянцы и французы будут объявлены от имени РСФСР вне закона и не получат угля для следования в своих эшелонах к берегам Великого океана, и всеми средствами мы воспрепятствуем продвижению на восток Ваших эшелонов.

Вы, господа интервенты, в погоне за «русским золотым запасом», опьянённые алчностью наживы за счёт трудового народа РСФСР, можете потерять всё, что Вы награбили в Сибири за эти полтора года, и наверняка в бою против красных партизан-шахтёров потерять и Ваши головы.

Командование красными партизанами ещё раз предостерегает всех иноземных интервентов, которых постигнет очень большое горе в случае вооружённого сопротивления против красных партизан Черемховского угольного бассейна.

Шахтёры Черембасса – передовой авангард трудящихся Восточной Сибири и никому никогда не позволят безнаказанно грабить Северо- Восточную, отдалённую от центра окраину РСФСР.

По поручению съезда повстанцев 3000 вооружённых красных партизан Черембасса:

1. Председатель Реввоенсовета и военный комиссар «Красных Черемховских партизан» рабочий-шахтёр Л. Карнаухов.

2. Командир рабоче-крестьянского отряда «Красных Черемховских партизан», народный учитель и обер-офицер русской армии поручик К. Хвостов.

3. Член Реввоенсовета и начальник «Красных Черемховских партизан», рабочий-шахтёр и артиллерист русской армии А. Токарев.

4. Начальник штаба рабоче-крестьянского отряда «Красных Черемховских партизан» матрос-моторист из Тихоокеанского флота П. Станкевич.

5. Адъютант Реввоенсовета и начальник разведывательного отряда «Красных Черемховских партизан» батрак и пастух Серёдкин-Оранский Пётр.

4 утра 15 января 1920 года, главная квартира (ставка) рабоче- крестьянского отряда «Красных Черемховских партизан», город Черемхово, Каменская улица, дом Крымского».

Пафос этого документа характеризует решимость красных партизан к защите своей земли от иноземных захватчиков и убеждённость в своих революционных идеалах. Однако со стороны белочехов последовал отказ выполнять требования представителей народных масс. Тогда ранним утром по тревожным гудкам шахт и паровозов около шести тысяч рабочих выстроились в колонны и с красным знаменем направились к станции Черемхово. На плакатах было написано: «Не выдадим угля, пока не выдадите Колчака!» Это грозное и внушительное шествие заставило чехословацкое командование дать заверение в том, что Колчака и золотой запас России они выдадут в Иркутске.

Интервенты в данном случае сдержали слово. Руководствуясь только шкурными интересами, они заняли нейтралитет и предали Колчака, отдав его в руки Политцентра, за что получили возможность следовать на восток по железной дороге. Этот факт был решающим в окончательной победе над колчаковской армией.
Впрочем, верные присяге части белого движения пытались отбить своего адмирала и решили взять штурмом город Иркутск.

Остатки трёх колчаковских армий, сведённых в единую группировку, под командованием генерала Каппеля двигалась к городу. Соединение белогвардейцев состояло, примерно, из тридцати тысяч человек. Это были наиболее боеспособные формирования белогвардейцев и непримиримые враги Советской власти.

В конце января 1920 года наша деревенька Карнаухова, расположенная вблизи с Сибирским трактом, оказалась на пути отступления армии Каппеля, утратившей не только свой былой лоск, но и человеческое лицо.

Во время движения каппелевцев, мимо заимки часть красных партизан остались в Карнаухово. При встрече с белыми, они сознательно показывали кротость, играя роль набожных, робких и забитых землепашцев, крепко вросших в собственное хозяйство, ничем более не интересовавшихся. Мужики, непрестанно кланяясь, встречали заходивших в дома обмороженных солдат и офицеров, женщины немедленно начинали молиться перед иконами, освещённых лампадкой.

В числе оставленных партизан в деревне был и мой отец. Белогвардейцы шли нескончаемым потоком несколько дней. На ночлег в нашей деревне они не останавливались, только иногда заходили в один из домов, в надежде, чем ни будь поживиться, или немного погреться. Зима была студёная, морозы в ночь достигали пятидесяти градусов.

В один из таких дней, когда надрывно залаяла наша злая цепная собака Буска, тятя оделся и вышел из избы. Он не спеша шёл навстречу к двум белогвардейцам, которые остановились верхами у прясла и осматривали дворик. На негромкий призыв одной из лошадей под седоком, громким, протяжным ржанием ответила наша кобыла Гнедуха. Обе наши лошади из-за лютых морозов, были уведены на гумно и там кормились, пребывая в окружении кладей хлеба, ещё не обмолоченного.

Один из каппелевцев спрыгнул с лошади, и вывел Гнедуху во двор. Он запряг нашу кобылу, оттолкнул тятю, подошедшего к нему, и вскочил на Гнедуху. Другой каппелевец потребовал от отца снять доху, примерил её на себя и сказал: «Отлично!» Рассмеявшись, полным оскалом зубов, он добавил: «Для полноты тепла дай сюда и твои рукавицы, тебе и без них на печи не холодно, а нам ехать надо». После чего, оба каппелевца ускакали верхами из нашего двора.

Тятя привязал за прясло брошенную беляками, потную, голодную, слабо держащуюся на ногах, кобылицу и быстро вошёл в избу. Вид его был страшен: зубы плотно стиснуты, желваки двигались по лицу, глаза, увеличенные, и налиты кровью. Отцу нашему не составило бы труда уложить обоих грабителей замертво, но он не мог подвергать опасности свою семью и жителей всей деревни. Так, исчезли у нас, лучшая из двух лошадей Гнедуха, единственная доха из собачьих шкур и меховые рукавицы, сшитые из дымлённой бараньей овчины.

Впрочем, предположение о том, что маленькая деревенька наша не должна вызвать подозрения у каппелевцев, счастливо подтвердилось: не был сожжен ни один дом, не погиб ни один человек.

Но всё же один из офицеров, устроил допрос Александре Станкевич (до замужества Хвостовой). Офицер, требовал ответить, где её муж, подозревая, что он очевидно партизан. При этом допросе офицер постукивал концом обнажённой шашки по полу, с угрозой пустить её в действие. Счастье сопутствовало молодой женщине, она спокойно и уверенно отвечала на все вопросы. Офицер не найдя повода для придирок, встал, вложил шашку в ножны и вышел из дома впереди своих подчинённых. А муж Александры, Пётр Емельянович Станкевич действительно был начальником штаба черемховских партизан, и его подпись стояла под ультиматумом к командованию оккупационных войск Антанты.

Нельзя не упомянуть ещё один случай, связанный с прохождением через наши места белой армии.

Западнее заимки Карнауховой километров восемь за речкой Ноты стояла железнодорожная казарма линейных обходчиков, в которой проживала семья Лаврентия Бутакова. Дочь дяди Луки Карнаухова Василиса Лукинична, моя двоюродная сестра была женой Лаврентия. Сам Лаврентий также состоял в партизанском отряде и был ценным информатором, передавая сведения о движении железнодорожного транспорта.

Лаврентий отсутствовал дома, когда к ограде его казармы подъехал каппелевский солдат на лошади, запряженной в сани. Солдат вошёл в дом и потребовал зерно для своей лошади. Свекор Василисы, отправил невестку сходить в кладовую и дать солдату овса, поскольку возражать было бессмысленно. Василиса оделась, взяла ключ и пошла во двор. Она открыла кладовую, насыпала корм, после чего каппелевец пошёл на штурм молодой женщины, заявившей ему категорический протест. В итоге некоторой борьбы, Василиса объявила согласие и попросила его отвернуться на минутку, чтобы приготовить себя, что подлец и сделал, предвкушая предстоящее и переводя дыхание. Но он получил удар по голове утолщённой частью конца железнодорожного безмена. Негодяй свалился на пол замертво. Так Василиса Лукинична решила исход неожиданного поединка. Её свёкр, после объяснений невестки, немедленно принял единственно верное решение. Лошадь завели во двор, распрягли и поставили в стайке к корму. Быстро прибрали сани и поклажу, спрятали вражеский труп, а затем стали ожидать наступления ночи.
В темноте лошадь запрягли в сани, усадили в них покойника и, хорошо настегав кобылу, чтоб неповадно было ей вернуться назад, направили подводу в восточном направлении. В тревоге провели они всю оставшуюся ночь и успокоились только в конце следующего дня.

Этот рассказ не раз я слышал от самой Василисы Лукиничны. Она очень ярко описывала произошедшие события, с подробностями, полных эмоций страха, презрения и ненависти. Многократно в дни праздничных встреч наши мужчины и женщины поднимали бокалы за здоровье, находчивость, героизм и твёрдую волю Василисы Лукиничны Бутаковой (Карнауховой).

Этот эпизод ярко символизирует отношение населения к русской армии и к «верховному правителю России» Колчаку. Белогвардейцы, преданные и брошенные союзниками, не могли противостоять, организованному давлению действующих отрядов красных партизан, в состав которых входили не регулярные войска, а крестьяне и рабочие.

Последние и, пожалуй, самые ожесточённые бои с белогвардейцами состоялись в начале февраля 1920 года на подступах к Иркутску. Город был объявлен на осадном положении. 3 февраля Военный комиссариат бросил клич: «Красный Иркутск в опасности! Рабочие и крестьяне, все как один встаньте на защиту нашего города!»

К тому времени партизанские отряды приказом Сибирского революционного комитета были объединены в Северо-восточную партизанскую армию под командованием тов. Мамонтова. Помимо полков партизанской армии на линию обороны вышли тысячи добровольцев из числа рабочих, крестьян, прогрессивной интеллигенции. Город готовился к тяжёлым боям: вся первая линия домов на набережной Ангары была освобождена от жителей и занята красноармейцами, часть домов оборудовали в укреплённые огневые точки, берег реки был обнесён снежным валом облитый водой, некоторые участки на замёрзшей реке заминированы, улицы преграждены баррикадами. В эти дни силами народных дружин разоблачили и уничтожили белогвардейское подполье, готовое в решительный момент ударить в тыл красноармейцев.

С 5 по 10 февраля возле деревень Усть-Уда, Жилкино, Омолонки и Понаморёво разгорелись жестокие сражения. Армия Каппеля была вымотана длительным маршем, суровыми морозами, постоянными стычками с партизанами и не смогла сломить сопротивление революционных войск.

В эти дни отряд «Красных Черемховских партизан» принял ожесточённый бой с белогвардейцами в районе Голумети. Более семидесяти беляков были убиты. После этого, отряд выдвинулся на восток к Иркутску.

10 февраля обороняющие город красноармейцы контратаковали врага и выбили его из пригорода Иркутска. Понимая, что авангард 5 Красной Армии может ударить в тыл, и, получив известие о расстреле Колчака, каппелевцы начали отступление на восток вслед за войсками интервентов. Но, это уже было похоже на бегство.

К тому времени белогвардейцы понесли значительные потери, у них не хватало оружия, провизии, гужевого и вьючного транспорта. Командующий армии Каппель умер, а иноземные войска бросили русскую армию, не предоставив ни одного железнодорожного состава для эвакуации. Положение белых было бедственным. Не трудно понять, что оказавшись в отчаянном положении, да ещё без твёрдого руководства, вооружённые люди быстро превращаются в банду грабителей и мародёров. Многотысячное войско Колчака, под ударами партизанских отрядов перестало существовать. В процессе отступления, оно окончательно утратило всякую боеспособность и централизованное управление. Только отдельным подразделениям удалось пересечь Байкал и уйти на восток.

Войска Антанты прекратили военные действия, исполняя условия договора с Центральным Советским правительством, отбыли в свои страны через Владивостокский морской порт. На этом диктатура Колчака в Восточной Сибири закончилась. Адмирал Колчак прибыл в Иркутск, где был расстрелян, так и не оправдав надежд Антанты. Борьба трудового народа за восстановление Советской власти в Восточной Сибири завершилась полным триумфом.

7 марта 1920 года доблестная 5 Красная Армия вступила в Иркутск, являвшимся стратегическим пунктом в военном отношении. Создаваемые Ревкомы восстанавливали Советскую власть, которая получила полное и окончательное закрепление в Восточной Сибири. Успешно проведя ряд операций по уничтожение остатков белогвардейских войск, отряд «Красных Черемховских партизан» в полном составе прибыл в Иркутск, где был расформирован. Часть личного состава отряда вошла в состав 21 Иркутского Советского полка, как отдельное подразделение под командованием Александра Заремба.

Кондрат, как и многие партизаны, вернулся к трудовой деятельности. Он стал одним из руководителей комсомольской организации в городе Черемхово. Имея большую общественную нагрузку, он работал бухгалтером, и в дальнейшем учителем.