Глава 3

  На утро Пегги отвезла младшую племянницу в школу, и заодно сходила к директору – записать Вирсавию на уроки. Со следующей недели та приступит к занятиям. Тетя надеялась, что старшая не будет сопротивляться и не подведет, ведь сама же обещала туда пойти. 
  Перед поездкой Пегги позаботилась, чтобы острые уши Грейс не особо выделялись среди ушей остальной толпы, и применила простейшие чары, сделав их более округленными. Тетя объяснила, что это магия наложения иллюзии; на самом деле уши Грейс никак не изменились, просто иллюзия делает их другими и что существует еще магия изменения, но она сложнее и применима не только ко внешности, но и даже к вещам. А практиковаться в этом, сказала она, начнем совсем скоро. Грейс решила не прятать кулон и носить его поверх белой кофты. Его свет был тусклым, и не привлекал особого внимания других учеников. 
  В школе было как всегда: серо, тускло и ничего нового. Зато возле стенда с рисунками, расположенного возле входа в спортзал, ждал Ричи, и уже с распростертыми объятиями и радостью на лице пошел в сторону Грейс, но подруга от стеснения отстранилась, а он, увидев это, тоже словно опомнился и просто улыбнулся.
  – А чего вчера-то не была? Без вас с Эммой скучновато тут. Привет!
  – Привет, – сказала Грейс. – Тетя не пустила. Да и я не особо-то хотела. Как родители?
  – А что родители... Они все это время были заколдованы чарами твоей тети. Видимо, не то яблоко съели.
  – Смешно. Узнаю старого друга. Как будто и ничего не произошло...
  – Как я рад тебя видеть!
  – А я рада слышать твои лаконичные шуточки, как всегда. 
  Ричи выспрашивал про Зеленый Дом, и Грейс рассказала ему про высоченные сосны, дивных животных, типо синего ежа, и про летающий по лесу поезд, в котором они улепетывали от эльфийских Стражей. Все это казалось нереальным, и обсуждать подобные истории здесь, в школе, было неудобно и как-то неестественно.
  – Обстановка накалилась из-за Высших эльфов, и никто не знает, в чем причина столь резких решений. Кулон хотели забрать, тетю арестовать. По-моему, там грядут перемены. Наш народ – эльфов, разумеется, это пока никак не коснулось, но у меня предчувствие – что-то произойдет. Вот такие дела. А ты-то как добрался? Тебе удалось полетать на Сильверне, да еще через всю Мэллонию!
  – Да уж, виды были красивые, но в основном я видел облака. На обратном пути там было довольно пасмурно. А сестрица твоя не особо разговорчивая, как я заметил. И вся будто внутри себя, что ли. Странная, короче.
  – Знаю. Она закрыта для многих, но, думаю, мы уже нашли общий язык. И я не только так думаю, но еще и чувствую.
  – Ясно. А что там с Эммой? 
  Грейс огляделась по сторонам, по привычке высматривая подругу из толпы, но ее нигде не было видно.
  – Представь себе, ушла вчера рано утром. Сама. А до этого все время была без сознания.
  Ричи насторожился.
  – Просто взяла и ушла? Ничего себе. Небось, притворялась. Ну, не смотри на меня так, если она действительно была в ужасном состоянии, а я же помню ее вид, то как она вот так просто встала и ушла?
  – Лес помог ей. Поделился музыкой. Не спрашивай, что и как. Я сама толком не понимаю. Однако теперь точно знаю, что многое вокруг нас состоит из музыки. Даже у Вселенной есть свое звучание. Помнишь, когда плыли по озеру Фэйри я услышала мелодию? Звук исходил прямо от звезд! Мне кажется, многие классические музыкальные авторы... как Моцарт, например, тоже ее слышали и просто записывали. Это удивительно.
  Друзья еще долго делились впечатлениями о коротком, но весьма насыщенном путешествии по Мэллонии, но все их радостные воспоминания непременно возвращались к Эмме. Ведь она тоже была частью этих воспоминаний; к сожалению, не очень хороших.
  – Как думаешь, где она? Хотя глупо, наверное, спрашивать... Она столько всего перенесла.
  – Ага. Я бы после такого вообще месяц не появлялся ни в школе, ни на улице среди друзей. Смотрел бы мульты и рубился в приставку.
  – Никто из нас не может представить, через что она прошла и что чувствует сейчас. Что у нее, бедняги, на душе. Как думаешь, куда она уехала?
  – Понятия не имею. Может, в Майами – отдохнуть? Мне кажется, ее родители поняли, что она в депрессии или типо того, и забрали с собой. Скажем, в отпуск.
  Грейс не стала говорить про метку Хаоса, и что Эмма-Фантом причастна к случившемуся. Девочка решила, что расскажет другу об этом, когда придет время, но сейчас точно не подходящий момент. К тому же, он мог запросто случайно выдать тайну тете Пегги.
  – Давай зайдем к Эмме сегодня после уроков.
  – Да не вопрос! – радостно притопнул друг и, сделав кислое лицо, поглядел на часы. – Скоро математика начнется. Пошли скорее, а то мы и так пропустили много. Нас целых две недели не было.
  – Да чего я там не знаю в твоей математике, – отмахнулась Грейс и направилась к кабинету. Ричи последовал. – Мигом на год вперед могу все выучить и разобраться.
  – О, мисс Мэри Сью, пожалуйста, соизвольте помочь вашему другу-холопу, который и так отстал от программы, да к тому же не рубит в математике.
  – Так оскорбительно меня никто не называл, друг-холоп. Я тебе это припомню. 
  – Припомни. Но только сначала помоги с уроками.
  Они прошли почти через весь коридор, и Грейс вдруг воскликнула:
  – Эй, смотри! Что это за картина?
  Друзья остановились напротив полотна, которое в высоту было от пола и практически до потолка, а в ширину примерно как дверной проем. Картина висела рядом с большим окном, из которого лился дневной свет и озарял весь коридор.
  – Красивое море, – сказал Ричи и погладил полотно. – И зачем ее сюда повесили?
  Грейс посмотрела на друга, приподняв брови.
  – Море? Твой очередной прикол или что?
  Мальчик нахмурился. Он, казалось, не шутил. 
  – А что, не море что ли? Вот волны, а вот пена у берега. Вдали кораблик нарисован, – хохотнул Ричи, и, поймав серьезный взгляд Грейс, прокашлялся. – Ты не видишь море? Постой. А что тогда?!
  – Много дверей и лестниц. Лестницы переходят от одной двери к другой, летят вверх, а еще... Тут  как будто нижняя часть картины отражается в верхней. Или наоборот. Не знаю.
  – Или у меня глюки снова, или у тебя.
  – Или у обоих. Давай шутки в сторону.
  – Если серьезно, то что-то тут не так.
  – Ясное дело, Шерлок. Кто-то повесил ее сюда с определенной целью.
  Грейс тоже захотела притронуться к картине, но ее ладонь почему-то вдруг не ощутила ровной поверхности, а прошла как бы сквозь полотно. Девочка одернула руку и отошла назад.
  – Ты... Ты как это сделала? – приоткрыл рот Ричи и снова, но уже аккуратнее и с опаской притронулся к картине, ощутив твердую поверхность.
  – А я знаю? Видимо, работает только для эльфов. Ну, или вообще для любых волшебных существ.
  – Это, конечно, немного странно и даже страшно, но несправедливо, – насупился мальчишка. – Вы же, эльфы, не избранные в конце-то концов! Если это портал, то вперед. Он открыт специально для тебя... 
  – Чего? – нахмурилась Грейс. – Не пойду я туда. Поверь, если бы я как-то могла передать тебе свои способности, то с радостью бы это сделала и подарила путевку в неизведанное измерение, а пока лучше спокойно пойду на урок. Мне в Мэллонии хватило приключений.
  – М-м-м, прости? Да стой! Что, даже хоть немного не изучишь то место? Там всякие разные двери, кто знает, куда они ведут?
  Девочка резко остановилась. Двери. Много дверей. Действительно, кто знает, куда они ведут? Вполне возможно, что...
  – Мама с папой могут быть где-то там! Ну, или ближе, чем мы думаем. До следующего Хэллоуина ждать почти год, а тут такая возможность! Ричи, ты гений! Но сначала нужно узнать хоть что-нибудь об этом изображении. То-есть, о портале.
  – Ты одержимая.
  Грейс легонько ткнула друга в лоб пальцем.
  – Извини, плохая шутка.
  – Извинения приняты. Так что делать?
  – Забей в Гугле, делов-то.
  – Очень смешно. А, ну да! Вообще ты снова прав. У нас же есть свой аналог Гугла – «Путеводитель по Мэллонии». Одно слово – гений ты наш.
  – Три слова. – задумался друг. – Ты сделаешь за меня математику?
 
  После урока они снова подошли к картине, рассматривая ее словно в первый раз, будто за сорок пять минут она могла как-то измениться.
  – Юные эстеты.  – проходя мимо, подметил директор. Друзья даже не обратили на него ни малейшего внимания. Грейс водила рукой по несуществующей поверхности, а Ричи спокойно касался твердого холста. Внезапно мальчишка обернулся, поймав на себе взгляд пухлого, с зализанными черными волосами пятиклассника. Он был в коричневом костюме, на вид достаточно дорогом, и вместо портфеля держал в левой руке дипломат. Мальчик недолго глядел на Ричи, затем медленно перевел взгляд на кулон Грейс.
  – Эй, смотри-ка, – толкнул Ричи локтем подругу и прикрикнул. – Чего вылупился, малец? Дуй отсюда, да побыстрее! 
  – Тише ты! Чего разорался? – испугалась Грейс. – Тот, кто повесил сюда эту картину, наверняка может и следить за ней, поэтому не привлекай лишний раз внимания. Да и что тебе сделал этот пятиклассник?
  – Мутный тип. Мы только вернулись из Мэллонии, как тут же появляется странная картина и не менее странный пацан. Вот умора!
  Странный мальчишка, тем временем, прищурился, и удалился вглубь кабинета. Грейс продолжала:
  – Может, кулонов никогда таких не видел. Да и мало реально кто его видел.
  – Я тебя не узнаю. Определенно он что-то знает про твой кулон! Видела, как смотрел? Вот Эммы-то не хватает  для всяких необычных теорий.
  – Кстати, пошли сходим к ней.
  Ричи вздохнул.
  – Если тебе будет правда легче, – пошли. Ее все равно нет дома. Вот увидишь.
***
  И Ричи был прав. На звонок никто не отзывался, а на двери висела записка: «Я же сказала, что уехала. Да-да, друзья, это для вас».
  – Необычно для нее, да? – спросила Грейс. Ричи помотал головой.
  – Нет. Все логично.
  – Она же звонила моей тете. Звонка разве недостаточно?
  – Как будто это нас остановит. Мы бы так и подумали, что надо зайти и проведать. Глядишь, приехала уже. Собственно, мы так и сделали: зашли и проведали. И вот на тебе – записка.
  – Убедил. Я в первую очередь подумала также. Просто, мало ли.
  – Ой, ты же эльфийка, а у вас специфическое, магическое мышление, – подкалывал друг. – Или какое-то там сверхъестественное. В общем, тебе виднее, какое у тебя там мышление. Просто я ске...
  Грейс подняла руку.
  – Ни слова больше. В прошлый раз ты тоже скептически смотрел на все, но вдруг попал в Новый Мир, узнал про Мэллонию, и такой: «да ладно? Это все существует? Но я все равно скептик!» Знаешь, это немного бесит.
  После школы расходиться по домам совсем не хотелось, но за день значительно потеплело, и почти весь снег растаял. Стало пасмурно, отчего вид сырых улиц вернул в город атмосферу осени. Хотелось много обсуждать Мэллонию и ее обитателей, рассуждать о будущем двух миров, но погода взяла свое и друзья все-таки разошлись по домам, с нетерпением ожидая завтрашнего дня.

  Вирсавии не было дома. По словам тети, она отправилась тренироваться в парк, хотя никому об этом не сказала. Сэмми присматривает за ней, так что причин для беспокойства нет. Грейс подумала, если что-то случится, то что сможет сделать простой кот? Ладно, не совсем простой, а говорящий интеллигент, и все же... С другой стороны, что могло случиться? Вирсавия взрослая, рассудительная и пусть очень давно, однако была в мире людей и имеет определенное представление о нем.
  Когда Грейс высказала свои опасения тете, Пегги ответила, что Вирсавия – самая скрытная и осторожная в этом (да и Новом) мире. Ведь она почти девять лет скиталась по Территории Призраков – невыносимом и опасном месте всех миров, и что кот Сэмми в действительности не так-то прост, как кажется на первый взгляд. 
  – А еще Вирса запретила кому-либо подниматься на мансарду. Кроме тебя, разумеется, – отрапортовала тетя. – Только ты и она можете беспрепятственно туда попасть.
  – Если вдруг тебе что-то понадобится, то как ты туда зайдешь? – полюбопытствовала Грейс.
  – Вряд ли там есть такое, что мне необходимо. По крайней мере, чтоб вдруг ломиться туда и прорываться сквозь защиту...
 
  К вечеру облака рассеялись. Последние лучики заката постепенно растворялись в холодном небе. На город опускались сумерки.
  Вирсавия до сих пор не показалась. Тетя позвала Грейс зачем-то выйти во внутренний двор и понаблюдать за «необычным явлением». Сначала девочка ничего не видела, но буквально через минуту дунул сильный ветер, затем прямо во дворе появился белоснежный конь с серебристой гривой. Сложив крылья, он сделал по двору круг и скинул с себя Раинера. Эльф сделал вид, будто сам так резко соскочил с седла, но было ясно, что Сильверн зол на хозяина.  Грейс подумала, что он, наверное, устал, и лучше в следующий раз спросить его полетать. Конь случайно услышал ее мысли и пригласил недолго покружить над городом.
  Грейс одним прыжком вскочила на седло, и тот с места, даже не разогнавшись взмахнул мощными крыльями, создав под собой воздушный вихрь, который стал поднимать их ввысь. Девочка прямо увидела эту воздушную «подушку», подбросившую их вверх. Теперь она могла видеть разные вещи и явления такими, какие они есть на самом деле, но при желании эту «функцию» можно было запросто игнорировать.
  Уже высоко в небе, наблюдая за вечерними огнями города, Грейс решилась узнать у Сильверна, что произошло. Ей было очень неловко задавать этот вопрос.
«Сильверн, позволь спросить, а что случилось между вами в полете?»
  Ответ последовал не сразу. Сильверн размышлял. 
«Как ты узнала, девочка? Даже Илария не поняла этого». Он не был возмущен, однако в голосе проскользнули нотки любопытства.
«Ты его сбросил с себя, как какую-то мошку. К тому же, тетя заметила это. Просто ты был так зол, что едва обратил на нас внимание».
  Конь некоторое время молчал, затем довольно мощно хлопнул крыльями.
«Он хотел оставить меня в Отеле Потерянных Существ. Все уверял, что там безопаснее, много тепла и уюта, а здесь ничего этого нет. Вот я и понял, что всего лишь обуза для него. Но это неслыханно! В какие времена хоть один Страж поступал так с крылатым другом? Лично я до сих пор не знал ничего подобного!»
  Теперь молчала Грейс. По началу она не знала, что сказать. Этот ступор затягивался, но через минуту ответ пришел сам собой.
«О, понимаю. Наверное. Хотя меня еще никогда так не бросали. Хоть и сестра объявилась за последние девять лет впервые – я не злюсь, это было нужно. Она таким образом правда заботилась обо мне. Может, Раинер действительно хотел как лучше?»
  Сильверн снова хлопнул крыльями. Так он подчеркивал свою неприязнь к Раинеру. Любое оправдание Стража казалось ему пощечиной.
«Вздор. Это уже не впервые. Только в этот раз он всерьез доказал свои слова действием. Вернее, бездействием, ибо не пришел за мной, когда я просил. Просто сейчас я настоял на своем, и это, знаешь, мягко сказано».
«Но ведь он все-таки согласился и ты теперь с нами. Чему я, признаюсь, очень сильно рада».
  После этих слов эльфийка прямо ощутила, как мысли Сильверна перестали метаться и его разум стал умиротворенным. Но обида все-таки затаилась где-то внутри. Волшебное существо, которое словно вырвалось из мифологии древности и со стороны казалось необычайно красивым и гордым, внутри было обычным животным, которое также чувствует и воспринимает близко к сердцу поступки хозяина.
  Грейс больше не стала ничего говорить, чтобы еще больше не злить его, к тому же еще не хватало очередной ссоры... Любой пустяк во время эмоционального конфликта мог бы все усугубить. Поэтому оставшееся время они молча парили над городом.
 
  К вечеру Пегги натянула во дворе тент, закрывая им темное небо и положила голубой светящийся кристаллик в печку. От нее сразу же пошло тепло. Грейс видела, как Сильверн приблизился к ней и о чем-то сказал Пегги. Мысленно, конечно. Просто когда эльфы, люди и волшебные существа общались между собой на расстоянии, сливая сознания воедино, это было легко понять по глазам собеседников. По глазам вообще можно много чего понять.
  Немного позже у себя в комнате Грейс незамедлительно взяла в руки «Путеводитель по Мэллонии», оставив пока школьные уроки в стороне, и открыла первую страницу. Чистый лист. 
  – Ну точно! – сказала она вслух. – Я и забыла, что он пуст. Как же тогда тебя читать? – обратилась она как бы к книге. Что ж, попробуем... Расскажи мне о волшебных картинах!
  Лист как был чистым, так ничего и не изменилось.
  – Расскажи о картинах. Просто о картинах, любых.
  На этот раз страница наполнилась словами, они проступали сквозь бумагу, словно некто наносил их чернилами. «Путеводитель», по всей видимости, был самой скрытой, тайной книгой из всех в Мэллонии.
  Итак, появилось много текста касательно картин разных эпох, разного времени и даже разных миров. Там были статьи про художников с изображениями их работ, информацией о том, когда они жили и творили, что повлияло на их творчество, как они сами повлияли на мир в целом. Грейс перелистывала страницы одна за другой, чтобы понять, как ее запрос буквально заполнил всю книгу! Леонардо Да Винчи с его знаменитой картиной «Мона Лиза», Микеланджело Буонаротти «Сотворение Адама», Рафаэль Санти «Секстинская Мадонна», Питер Брейгель «Вавилонская башня», Винсент Ван Гог «Звездная ночь», Карл Брюллов «Последний день Помпеи», «Черный квадрат» Казимира Малевича и многие, многие другие художники. Творцов было много, причем из Нового Мира тоже довольно часто попадались художники, как, например, седобородый гном, испещренный морщинами, который нарисовал картину прямо на скале, и потом в течение всей жизни выдалбливал молоточком каждый штрих, каждую деталь пейзажа, тем самым придавая нарисованным объектам реальный объем. Если говорить по-современному, то он сделал картину в 3D!
  – Надо было назвать книгу «Путеводитель по Мэллонии и не только», – улыбнулась Грейс сама себе.
  Она так увлеклась чтением, что даже забыла, про что именно хотела узнать с самого начала. Ей показалось, что книга стала чуть больше. Неужто не хватило места и она сама себя дополнила новыми страницами? А разве такое бывает? Учитывая, сколько всяких подробностей она вмещала...
  Внезапно девочка выронила «Путеводитель» из рук и схватилась за голову. Сознание пронзило новое, неведомое воспоминание, которого она не видела в кулоне ни разу. Грейс сразу поняла, что его там никогда не было.
«А может, оно было скрыто от меня. И вообще от всех. Неужели это ОНО?»
Воспоминание точно от матери, что-то очень сильное, важное связывало ее с этими грезами.
  Путь... Тот самый путь.
  Грейс опустила руки и медленно поднялась, механически сжимая «Путеводитель». Теперь она знала, куда отправится. И этот путь лежал через Скалу Бесконечности.

***
  Девочка бросила книгу на кровать и побежала наверх. Вирсавия должна узнать первой. Она точно скажет, что делать дальше, как поступить.
  Грейс повернула ручку, и ее ладонь на мгновение объяло голубое пламя. Она вздрогнула и одернула руку – боли не было. Видимо, это защитная магия сестры распознала Грейс, иначе дверь бы попросту не открылась.
  Она ждала сестру на мансарде, ходила туда-сюда, обдумывая варианты развития событий. Разные мысли лезли в голову. Их было сотни, тысячи, и все появлялись буквально за секунду. Обуздать их казалось из ряда фантастики.
  Грейс увидела лук сестры, лежащий на подоконнике маленького окошечка, и это ненадолго отвлекло внимание девочки, но она даже не взяла его осмотреть как следует, ведь лук был не простой, а магический. Во время боя возле леса, когда у Вирсавии закончились стрелы, она натянула тетиву, и прямо из воздуха появилась голубая, сияющая стрела. Грейс на секунду задумалась об этом, но вскоре новые мысли о родителях вытеснили и лук, и магическую стрелу.
  – О, ты здесь, – сказала Вирсавия, прикрыв за собой дверь. Грейс дернулась, услышав голос сестры и кинулась к ней в объятия так, будто увидела ее впервые.
  – Спокойно, сестричка, – настороженно выговорила девушка. – Чуть с ног не сшибла. Меня не было рядом всего-то несколько часов.
  Грейс продолжала молчать. Тогда Вирсавия серьезно и с ноткой тревоги в голосе спросила:
  – Я не перестаралась с защитой? Хотя, не должно быть, я же только что вошла – все в норме. Так что случилось?
  Грейс наконец оторвалась от плеча сестры и со слезами на глазах выговорила:
  – Я знаю, где мама с папой.