Стройбат. увольнения. к дню влксм

    Как-то после нашего долгого спора с командиром роты старшим лейтенантом Власутиным наконец-то было получено разрешение на увольнение солдат в город. А запретили эти увольнения из-за того, что солдаты не умели себя вести в городе. И одеты были смешно и вели себя также смешно, недостойно. Вечно то в комендатуре, то ещё чего.
   И вот , наконец-то уговорил. Моё мнение - солдат должен ходить в город. Казарма есть казарма, а жить надобно с людьми, да и хочется найти девчонку...
И вот сходили... Что же было потом?
   После того увольнения Власутин встречал каждого и проверял как тот провёл время, спрашивал: пил или не пил? Солдаты честно отвечали. Выпил 50 граммов коньячку Рим Аламбергенов и стопку водки Юра Новик.
   Власутин поручил разобраться мне с Юрой Новиком из моего призыва и прапорщику Кондратьеву с более старшим призывом Римом Аламбергеновым.
   Кондратьев оставался за дежурного офицера после отъезда всех командиров.
   Он завёл в канцелярию роты Рима, позвал нас сержантов и прапорщика Уткина.
   Прапорщик Уткин только что вернулся из психиатрической больницы, что в Кувшиново, и дожидался комиссии. Впоследствии он был комиссован. А тогда...
   Кондратьев с Уткиным решили действовать как старшина Таргонский - старый волк -связать Рима. Зачем это надо было делать когда всего, по его словам, да и можно было этому верить, было выпито 50 грамм? Уткин предложил способ связывания: простынями как в сумасшедшем доме.
   Стали связывать Кондрат и Уткин, я пока сидел и смотрел, Толя Нурумбетов тоже молчал. Внутри меня всё кипело, у Толи тоже, но сидели и молчали...
   Рим не давался, изворачивался и тогда Кондрат ударил Рима в скулу легонько, но!
   Я вспылил, вскочил со стула, схватил Кондрата за грудки: "За что? Какое на это имеешь право? Фашист!"
   Уткин испугался, выскочил из канцелярии, побежал докладывать дежурному по части.
   В проёме дверей появился Кривонос, за ним лица, лица - 3-я рота. А я держу прапорщика Кондратьева за грудки.
   Прибежал дежурный по части лейтенант Ушаков: "Что здесь происходит?"
   Я разжал руки, отпустил Кондрата, говорю: "Зачем надо связывать?"
   Ушаков коротко: "Развязать. Время. Отбой. Всем спать!"
   Все ушли спать. И прапора тоже.

На следующий день приехало командование. Началась разборка "полётов".
   Власутин, командир роты и старшина роты Таргонский: "Товарищ сержант, объясните что происходит?"
   Я говорю: "Всё нормально, Не надо было связывать."
   Таргонский, любитель таких методов, откуда и у Кондратьева появились такие же методы воспитания солдат, пошёл на меня с яростно красным налитым злостью лицом: "Кто фашист? Я фашист?"
    А у меня при этом пошла в замах моя правая рука.
   Увидя замах Таргонский струсил - ушёл в сторону. Он наверняка помнил фингал под глазом, который он как-то получил от казалось бы робкого паренька, но тоже Ленинградца, Феди Московченко.
   На этом разборка закончилась. Власутин выслушал Толю Нурумбетова и больше к этому не возвращались.

С Новиком разбираться решил на комсомольском собрании роты. Спросил на собрании: "Пил?" Он ответил:" Одну стопку" , а я: "Мы же договорились: Не пить! Пахать! В столовой пахать!"
   Пошёл Новик в столовую. Там надавали ему работы, да столько, что он не выдержал и порезал себе вены на руке. Отправили в дурдом Кувшиново.
Через некоторое время замполит Майоров рассказал мне почему Новик выпил. А выпил он так: пришёл в увольнение к старой бабке из бригады каменщиц, где он работал подсобником и та, как своему сыну. предложила ему стопочку перед обедом, а он не сумел отказаться... Вот и весь грех. Я сказал: "Какой я - дурак! и Новик - дурак. Мог отказаться, мог наврать, а не резать вены. Я ж сказал : Пахать, а не резать вены!"
   - Ты в будущем будь осторожнее с людьми, у тебя такие слова...- сказал Майоров.
   Да, я - дурак, никогда себе этого не прощу...

А с Кондратом отношения помог наладить сержант Коля Мигалкин. Принёс как-то бутылку хорошего коньяка и говорит: Вовка помоги, дали бутылку, молодой дал, а сохранить как не знаю, давай в комсомольский сейф?
   Давай...
   Вечером Кондрат с прапорщиком Харченко, которого перевели из 2-ой роты ко мне в 1-ый взвод, откуда ушёл Уткин мой бывший непосредственный начальник. Я стоял на должности командира 1-го отделенья и просто смотрел за 1-м взводом пока Уткин отдыхал в Кувшиново.
   Дак вот два прапорщика после отбоя роты сидели в канцелярии, квасили какую-то борматушку. Заходим Мигалкин и я.
   Колька посмеялся: "Мужики, вы чего борматушку квасите?"
- А у тебя есть чего получше?
   -Вовка, давай достанем из сейфа?
   Достали, разлили по стаканам, чокнулись и забыли об инцеденте, а заодно и передали дела от Саши Уткина к Харченко.
А Новик Юра после Кувшиново попросился из бригады каменщиц работать на кухню на посудомоечной машине. И хорошо работал. Там, действительно, пахать надо. Он, вообще-то молодец, а я сказал слишком сильно, может даже зло - так с людьми нельзя.
   Вот и весь разбор "полётов" - увольнения в город Череповец.
   И, наконец-то до меня дошло: какой молодой дал Кольке бутылку коньяка? Да это ж Харченко проставился. Молодой!


Позднее... вспомнились другие подробности... Вторая версия появления этой бутылки - это проставились южане... А Рим Аламбергенов подошёл ко мне и говорит: "Я хочу помыть роту..." А я его отправил к прапорщику Кондратьеву, а уже тот организовал помывку. И опять все чему-то удивлялись. А как должно быть в хорошем мужском коллективе? Только так и должно быть. Честно!