Сокирянские Облака...

               
                В парке Шевченко , как и во всех Сокирянах, настоящее лето. Зеленый рай, состоявший из роскошной мягкой травы, аккуратно подстриженного кустарника и многочисленных клёнов, начинался на небольшой асфальтированной площадке, рядом с памятником Тарасу Григорьевичу Шевченко.

                В перерывах между бесконечными контрольными, которые мой отец, как заочник Львовского универа , выполнял по воскресеньям, папа любил поразмяться, картинно встав в позу декламатора и читая с выражением многочисленные стихи.

                - Як умру, то поховайтэ мэнэ на могили... - раздавались драматические вирши Шевченко

                Из подобранного мрачноватого репертуара чувствовалось,  как нелегко, ой, как нелегко,  - доставалась отцу мало оплачиваемая должность учителя физкультуры и множество контрольных работ студента-заочника.

                Мизерные триста пятьдесят рублей зарплаты старыми дореформенными купюрами - всего тридцать пять новыми, тяжеловато сочетались с  большой загруженностью в школе, тяготами заочного обучения и бесконечной работой в огороде.

                -  Дывлюсь я на нэбо,тай думку гадаю.....,- с выражением продолжал отец

                Многие, как и я, считали, что этот замечательный вирш Михайло Петренко - необычного коллежского асессора, родившегося целых двести лет назад и рано ушедшего в неполные пятьдесят,  принадлежал перу великого Тараса.

                - Чому ж, я не сокил...- Песня в исполнении народного артиста Дмитро Гнатюка лилась из нашей радиоточки, казалось,  беспрерывно - с утра и до вечера. Многие местные гулянки, также не проходили без ее дружного исполнения

                Особенно впечатляло  окончание стиха,-

                ...орлом быстрокрылым у нэбо польнув

                и в хмарах навики от свиту втонув...

                - Навеки утонуть в облаках от обычного Света?  Либо сбежать из нашего мира ? Может, скрыться от удовольствий? Или от света, наполненного танцующими парами и бессмысленными светскими разговорами? - все это долго, очень долго, было для меня непонятным и завораживающе непостижимым

                Трудности перевода? Или, скорее, обычный процесс взросления.

                Когда лежишь в траве и любуешься облаками, главное,  никуда не торопиться.

                Важно заранее наиграться в футбол с тезкой  Миликом  Айзенбергом , набегаться в ловитки с Аликом Березиным и в бесконечные прятки с неповоротливым, но азартным Ромкой Бортманом.

                Затем обязательно заглянуть к Ткачукам  на диафильмы про храброго портняжку.

                У Вовы  и младшего Леньки  Ткачуков была лучшая в Сокирянах коллекция сказок.

                Пленки с удивительными волшебными историями хранились в маленьких цилиндрических коробочках с названиями , напечатанными на салатовом фоне специальных наклеек.

                После того, когда вся суета-сует оставалась позади, и мелкие желания были удовлетворены полностью, можно, наконец,  приступить к самому главному и интересному.
   
                Захватив пару бутылочных стеклышек, которыми была усыпана вся поверхность небольшого пустыря возле буфета Яши-инвалида,  я располагался под кустом родного парка со всеми удобствами. Оттуда были отлично видны и небо, и большой холм, и , к тому же, там никто-никто не отвлекал.
      
                Сквозь зеленое стеклышко мир казался унылым и постным, а через желтовато-коричневое - веселым и разнообразным.

                - Вот. Вон там. Пролетел настоящий кукурузник.

                Говорили , что на нем можно было долететь аж до самых Черновиц. Не то, что до близких  Раскопинец и соседней Окницы, находившейся, всего-то,  в семи километрах.

                - Да-да, именно за той большой горой

                Именно оттуда, да еще со стороны Шипота, наплывали самые красивые и  самые удивительные облака

                Даром, что эти скопления водяного пара многим напоминали только корабли с лодками. От парусников эти облака позаимствовали, пожалуй, только плавность и  величавость движения. Хотя некоторые были, все же , похожи на различные типы плавсредств.

                Редко, но среди туч  встречались настоящие великаны и человеческие лица. В основном, это были формы, похожие на собак, лошадей и прочую живность. Их разнообразные головы, лапы, хвосты. Бывали, конечно, львы с настоящими жирафами и гигантскими слонами. Особенно у края горизонта, перед самым-самым закатом.

                Особенно много разных видений в облаках появлялось после какого-нибудь интересного фильма или громкого события.

                Вон, к примеру, та здоровая туча. Знай, плывет себе плавненько. Такая вся из себя белая и пушистая. Похожа, все равно, больше на дворнягу, которой когда-то перебили лапы во время облавы возле нашего дома.

                В годы моего детства, в нашем городке часто устраивали  охоту на бродячих псов. Тогда по улицам начинали бегать взрослые дядьки с винтовками и грозными красными повязками.

                Несмотря на обилие детворы, любившей понаблюдать за всем необычным, дядьки отчаянно ругались матом и , тщательно выцеливая, беспощадно стреляли по всем собакам.

                Убить сразу не получалось. Переулки постепенно заполнялись страшными визгами и плачем раненых умиравших дворняжек . Бедняги скулили и прятались по всем углам, куда удавалось заползти. Но их настигали, беспощадно добивая выстрелами в упор.

                Затем растрелянных безжалостно и равнодушно забрасывали в обычную телегу. После увозили. Увозили невесть куда. За телегами по пыльной дороге тянулись бесконечные следы от струек крови, которая у этих бедных собак, как и у нас, и у обычных кур, зарезанных шойхетом перед свадьбой у Лойфманов, была все того же, красного цвета.

                Наверное, и в сорок первом , так же бегали охотники, гоняясь за евреями. То бишь, жидами. Так оскорбительно осклабившись, называли и называют до сих пор словаки, поляки и украинцы. Называют, по их мнению, только потому, что, видите ли, замены этим оскорблениям в их собственных языках попросту не существует. Не существовало и раньше. И нет до сих пор.

                В тех местах, где евреев в словакии, польше, украине ( не буду писать названия этих территорий массовых убийств моих близких с большой буквы)  называли жидами, их изничтожили, ограбили, изнасиловали и растерзали в намного больших количествах, чем в других странах.

                Ни капли не сомневаюсь, что, если бы только захотели, то могли бы придумать что-то другое, вместо оскорбительного и уничижительного слова ,- Жид.

                С каким удовольствием и маниакальной страстью его продолжают изрыгать из себя шипящие от злости, скворчащие от ненависти раздвоенные змеиные антисемитские языки.

                Догадались же в Америках и Европах, когда общественное мнение прижало, говорить ,- афроамериканцы, вместо, ставшего запрещенным, оскорбительного слова «нигер» . За него сейчас даже в тюрьму сажают.

                С детства, хорошо помню с каким омерзением и жаждой оскорбить всегда произносилось это слово ,- Жид. Бросалось оно в меня, зачастую, вслед за увесистым камнем.

                Вы попробуйте. Просто попробуйте произнести слово Жид перед зеркалом. Даже, если Вы народный артист. Произнести уважительно, интеллигентно. Ласково так,- Жиденыш , ты мой. Что-то не получается? Правда?

                В отличие от мужиков, отстреливавших собак в Сокирянах, у полицаев повязки были белыми. Матерились они, думаю, точно также. Также убивали, складывая в телеги замордованных, истерзанных жидов и жидовок. Не хочется думать о том, что это были те же ловцы собак, хорошо знавшие дорогу на мыловарню.

                Помню, как Борька Зайцев и Фройка «зуб давали», что слышали от кого-то, что собак убивали и отвозили именно на мыло. Долго, очень долго, я не мог смотреть на обмылки без чувства внутреннего содрогания.

                Вот проплывает большое облако с небольшим белым паром. Похоже на бородку моего прадеда Аврума. Вслед за ним, движется облако побольше. Наверное, дед Мендель. В гетто они с Аврумом погибли один за другим. Маленькое облачко с более крупным - это двухлетняя Ревуся со своим папой Залманом, погибшие там же. Ревуся могла стать моей тетушкой

                Тот песик, что похож на дворнягу, когда-то заползшую к нам во двор, скрываясь от охотников за головами, проплывает сейчас прямо надо мною. Движется он в виде небольшого замысловатого облачка.

                Скулил бедный, помнится, очень тихо и безнадежно. Свора злобных мужиков, окружённая  облаками сивушных паров и грубых ругательств, вихрем пронеслась мимо нашей калитки.

                - Недаром говорят, что заживает быстро, как на собаке,- удивился отец, увидев, что пёсик, прихрамывая на все четыре, впервые встал на ноги всего через неделю.

                Шатаясь от слабости, он потянулся и пошел, пошкандыбал за вкусной куриной косточкой, которую я приберег ему после обеда.

                С тех пор, собакевич привязался как банный лист, стараясь сопровождать меня по всему нашему небольшому местечку.

                Ревниво распугивая девчонок, он порой даже раздражал. Ведь к некоторым представительницам очаровательного племени косичек и бантиков, я был тогда сильно неравнодушен

                Только начал посещать первый класс, как  пёсик тут же стал сопровожать меня аж до самых дверей школы. Ошивался он там долго, вплоть до самого окончания занятий.

                Радостно виляя хвостом на переменках, он резво подскакивал, норовя лизнуть прямо в лицо.

                После школы, друг гордо шёл со мною до самого дома, облаивая по дороге все многочисленные потенциальные опасности, которые могли, по его строгому разумению, грозить по дороге.

                - Милик! Милику. Гей эсн ( иди кушать, идиш), - снова эта бабушка Рива со своей едой,- возмутился я, очнувшись от пристального наблюдения за тучами и невольно стряхивая разнообразные разноцветные грезы.

                - Все. Конец мечтаниям. Конец облакам и зачарованным буйным фантазиям

                Точно знаю, что теперь бабушку не утихомирить. Только и знает, что позорить меня перед всеми Сокирянами. Кричит с веранды, а слышно на весь парк. Орет на всю Ивановскую.

                - И на тебе, пожалуйста, - группка приятелей и подружек уже скалятся - смеются во весь рот

                - Иди - иди,  Милику, - передразнивает соседка Раечка, дочь Яши-инвалида,- тебя уже снова кушать зовут. Бедненький ты наш, худенький и голодненький

                - Топай-топай, теперь все равно не отделаешься, - со смехом добавлял Фимочка - ее двоюродный братик
 
                Да и сам я уже прекрасно все понимал,

                - Деваться некуда

                - До свидания, Облака. До свидания, дорогие. Плывите - плывите себе вдаль, к речкам, океанам и далеким странам

                Вы - вольные и свободные. Кушать Вас никто не заставляет

                - Ладно. Не печальтесь, пожалуйста. Мы ведь ещё  обязательно, обязательно встретимся...