Превратности судьбы

    Мойры, плетущие нить судьбы человека в мифах древних греков, древнеримские Парки, Норны у древних скандинавов, древнеславянские Суденицы, Карма, определяющая жизненный путь человека в древнеиндийской философии – всё это попытки осмыслить то, что мы называем судьбой, долей, роком, фатумом, и по сей день продолжаем размышлять и спорить, предопределено ли всё в жизни человека или сам он строит свою жизнь, а может, случай играет главную роль в нашей жизни.
  Не берусь сказать что-либо оригинальное по этому вопросу. Мне кажется, что однозначного ответа не существует. Но как же непредсказуемы бывают повороты судьбы! Не раз убеждалась в этом, и захотелось мне рассказать два случая о невероятных превратностях, виражах судьбы, произошедших с моими знакомыми.
   Судьба Марии Фоминичны невероятно трагична. Познакомилась я с ней, зарабатывая производственный стаж в аптеке областной больницы в качестве санитарки для получения льгот при поступлении в вуз. Мария Фоминична работала там помощницей фармацевта. Это была женщина в годах, невысокая, полная, с негромким, мягким голосом и приветливым, добродушным выражением лица. Она занималась растиркой мазей в ступках и «крутила» порошки, то есть заворачивала в листочки бумаги лекарства, предварительно приготовленные фармацевтом и тщательно отмеренные, взвешенные им на ручных весах. Да, в то время больничные аптеки производили разнообразные лекарства по рецептам, поступавшим из отделений больницы, начиная от порошков и мазей и заканчивая стерильными растворами для внутривенных инъекций.         
   Хорошо помню Марию Фоминичну, но, к сожалению, не помню её фамилии и не знаю ничего больше о ней, кроме трагических событий в её жизни, происходивших до нашего знакомства. О них мне и хочется вкратце рассказать. Жаль, что память не сохранила большего, но тогда я была шестнадцатилетней девчонкой, только окончившей школу, и большая разница в возрасте не предполагала более близких отношений, кроме отношений сотрудниц.
  Родом Мария Фоминична была из Беларуси, жила в селе с мужем и тремя детьми. Когда началась Великая Отечественная война, муж ушёл на фронт, где и погиб, её родное село было оккупировано немцами, а саму Марию Фоминичну угнали в фашистский концлагерь Равенсбрюк. О своих мучениях там Мария Фоминична не рассказывала, но показывала книгу о концлагере, где была упомянута её фамилия. Ни автора, ни названия книги я, к сожалению, не помню. А на предплечье у Марии Фоминичны был фиолетовый пятизначный лагерный номер, вызывавший у меня леденящий ужас.
  О судьбе детей несчастной женщине ничего не было известно до тех пор, пока после освобождения из концлагеря она не приехала в своё село. Здесь её ожидала радость неимоверная! Все трое детей выжили, не погибли от голода в то страшное лихолетье, благодаря добрым людям, односельчанам. Даже дом сохранился. И вот, безмерно счастливые мать и трое детей собрались вечером за столом поужинать, конечно же, варёной картошкой-бульбой. Внезапно началась гроза. Ослепительно сверкнула молния, влетевшая в дом, и на глазах у матери, только что вновь обретшей своих чудом уцелевших детей, убила своим ударом, сидящую рядом младшую дочь. В тот же, такой счастливый день их встречи! Такой злосчастный, трагический день! Что это?  Почему? За что? –
 Судьба, рок!
  Так и слышится злой хохот сатаны, от которого стынет кровь!
 
  Вторая выходка судьбы, о которой мне хочется поведать, не настолько трагична, но такая же невероятная. И произошла она с сотрудницей той же аптеки, фармацевтом Лизой.
  Лизе, красавице-еврейке, было в ту пору двадцать шесть лет. Была она стройна, с большими тёмными печальными глазами, окаймлёнными длинными ресницами, красивым носом с изящной горбинкой и довольно крупным ртом с полными губами, в уголках которых наметились чуть заметные грустные морщинки. Тяжёлые чёрные блестящие волосы волнами ниспадали на плечи. Когда, приступая к работе, Лиза надевала белый халат и кокетливую белую шапочку с отворотами, волосы она собирала большим узлом на затылке. Её образ ассоциировался у меня с библейскими красавицами. Но печаль в облике еврейской красавицы была не только свойством, присущим национальным особенностям: Лиза потеряла любимого человека, и чувство любви к нему и боль утраты жили в её сердце.
  Хотя разница в возрасте у нас с Лизой была достаточно большой, но отношения сложились дружеские, и она рассказывала мне о своём утраченном любимом, рыжеволосом и голубоглазом Михаиле, любителе гонять на мотоцикле, что и послужило причиной его гибели. И ещё о том, что не хочет выходить замуж за нелюбимого. Но жизнь продолжается, родители подыскали ей достойного жениха и настаивали на браке, обеспокоенные тем, что в свои двадцать шесть лет их красавица-дочь не замужем. Гриша, так звали жениха, был неплох собой, брюнет, как и Лиза, с хорошим образованием и должностью, искренне полюбил Лизу, долго ждал её согласия выйти замуж, и свадьба, наконец, состоялась. Была она пышной и многочисленной. Весь коллектив аптеки тоже присутствовал и восхищался Лизой в наряде невесты. Жених, конечно же, не сводил с неё влюблённого взгляда и выглядел безмерно счастливым.
  Шло время, Лиза смирилась, понемногу привыкла к роли жены. Гриша был заботливым и внимательным мужем, и через год с небольшим в семье появился сын.
  В это время я уже училась в университете, но заходила иногда в аптеку повидать бывших сотрудниц, которые удивительно хорошо ко мне относились. Знала, что у Лизы родился мальчик, которого нарекли, видимо, по настоянию Лизы, Михаилом, в память о её погибшем возлюбленном, и вскоре встретила её в городе с коляской, в которой спал малыш. Из-под чепчика выбилась завитушка волос с рыжеватым отливом, и счастливая молодая мама заботливо заправила её под чепчик.
  Следующая наша встреча произошла нескоро, когда маленький Мишенька уже делал свои первые шаги, держась за руки мамы и папы. Картина этой встречи, поразившей меня, всплывает перед моими глазами: маленький мальчик с ярко-рыжими кудрявыми волосами держит за руки наклонившегося к нему папу и такую же рыжеволосую, как сам малыш, маму! Увидев моё изумление, Лиза произнесла: «Хочу быть похожей на своего Мишеньку»! И она счастливо рассмеялась.
  Помните, как у Рождественского: «Я от солнышка сыночка родила!»
 
  Правду говорят: «Неисповедимы пути Господни …»