На разных берегах. Легенда. Глава 1. Достойный сын

Промо - ролик для первой главы: https://www.youtube.com/watch?v=lsnSOM_hynA

Брудвар стоял в тени колонны и наблюдал за тем, как его мать Лингра, сидя на троне, слушает очередного просителя. Сам разговор интересовал его мало. От подобных заискивающих речей, в которых слабые просят помощи сильных, надеясь, что последние смогут решить всех их проблемы, он быстро уставал и приходил в тихое бешенство. Характер Брудвара был таков, что воин попросту не признавал существование трудностей, которые нельзя было бы одолеть самостоятельно. Гораздо больше его занимал предмет, который находился справа от матери. То был еще один трон, но совершенно непохожий на своего изящного соседа. Мрачный, грубый, словно вытесанный из скалы, изрезанный священными рунами, с подлокотниками в виде открытых пастей волков, он был предназначен вождям Эргунсвальда или Севера, как именовали этот суровый край во всем остальном мире. Сейчас он пустовал, и сапфировые глаза Брудвара пристально изучали древнее седалище власти. В очередной раз сын Вождя думал о том, удастся ли ему когда-нибудь занять место своего отца...
Полет мыслей прервал глухой шум позади, который быстро превратился в ругань.
- Дорогу! Пропустите! Пропустите! У меня важное послание для Валькюны! Что? Не может принять? Отворяйте, разорви вас Ярдук, известие не может ждать! - крича, требовал неизвестный.
Брудвар обернулся аккурат в тот момент, когда тяжелые двери зала с грохотом распахнулись. Вопреки всем обычаям, в комнату ворвался мужчина.  У Брудвара возникло стойкое ощущение, что этого человека он уже встречал раньше. Человек же, всем свои видом напоминал взмыленную от бешеной скачки лошадь. Его ноги тряслись, из - под шерсти и мехов шел настоящий пар. Незнакомец тяжело дышал, а по испуганному лицу градом струился пот. Стражники тут же окружили мужчину, сопроводив к трону. Попытавшись унять дрожь, тот скорбно опустил глаза и разложил у подножья перепачканный сверток. Приглядевшись, Брудвар узнал в нем знамя своего отца. И в этом полотне лежал труп орла с перерезанным горлом.
Из груди сына вырвался резкий вздох, а по залу прокатилось эхо скорбных и яростных стонов. Недоумение, печаль и ужас застыли на лицах присутствующих. Ведь, каждый, кто увидел птицу, уже догадался, какую весть принес гонец: таким образом, племя аркалов издревле сообщало о смерти своих врагов. А это означало, что полет сильнейшего на всем Севере человека был окончен.
Люди замолчали, не желая верить собственным глазам. Едва слышно полыхали факелы, робко трещал камин, боясь нарушить гнетущую тишину, которая была куда страшнее зимней бури, лютующей снаружи. В этот самый момент Брудвар осознавал, что его отец, скорее всего, отправился к праотцам.
Посланник обратил надежды в пепел, угрюмо, но твердо озвучив траурное послание.
- Моя Валькюна, Благословленный Предками убит.
- А сын.. Мой сын? - почти не дрогнув, спросила вдова. Почти. Брудвар не мог не заметить, что за один миг его мать будто постарела на десять лет. Лицо осунулось, а золото волос пронзили белоснежные ленты.
- И Сигизмир погиб, никто не выжил...
Дальнейшая речь утонула в жарком гуле разгневанных голосов и криков. Лишь один человек в зале молчал и выглядел так невозмутимо, будто не его отца и брата только что объявили мертвыми. Брудвар не имел привычки обнажать свои чувства на людях, а потому, даже в эти минуты, никто не мог понять, что таится за его холодными глазами. Между тем, внутри него все бурлило. Но не от горя или праведного гнева. Вовсе нет.
“Что я за человек, если радуюсь смерти родного брата?” - мучался Брудвар, безотрывно глядя на окровавленное знамя. Но душевные терзания были недолгими.  Хоть смерть отца и опечалила его, пробудив на сердце настоящий вихрь из горьких переживаний, кончина старшего брата вызвала прямо противоположные чувства. С одной стороны, он ненавидел себя за это, с другой - уже простил. Ведь, как бы то ни было, теперь ему полагалось стать Вождём Эргунсвальда – момента, которого Брудвар ждал всю свою жизнь.
Да, Сигизмир был его родным братом. Здесь, на Севере, это всегда имело огромное значение. И Брудвар любил его... Возможно. Возможно, лишь в глубоком детстве, когда соперничество между ними было лишь простой игрой и ещё не перешло всех границ. Но Брудвар узнал, что кровное родство не может спасти от ненависти. Сколько он себя помнил, браться всегда боролись, желая показать отцу, кто же из них лучше и кто достоин править Эргунсвальдом после него: обычаи Севера наделяли Вождя исключительным правом назначать преемника при своей жизни. Но Брудвару было куда как сложнее, ведь оба сына прекрасно знали, что симпатии отца всегда были на стороне Сигизмира. А потому, Брудвар поставил себе цель стать лучше брата и превзойти его во всем.
Сигизмира тренировали хускарлы отца, Брудвар же напросился в ученики к Фронсуду - могучему воину, перед которым дрожали берсеркеры.  Обучение было жестоким, но, мертвые не соврут, жутко эффективным.
Пока старший брат вместе с дружиной отца укреплял власть, пируя с побеждёнными, Брудвар плавал к берегам Империи, грабил далекие острова, возвращаясь с добычей, которой завидовали и бывалые ветераны  морских походов.
Землями, дарованными отцом, Брудвар управлял лично, укрепив и приведя к процветанию. Сигизмир же слепо доверял хэрдингам, правившим от его имени.
Но отец не замечал успехов младшего сына. Казалось, он уже давно все решил. И Сигизмир никогда не упускал случая напомнить брату об этом.
"Нет, от правды не убежишь: братской любовью между нами никогда и не пахло, - Брудвар подвел итоги прожитых лет. - Поэтому, и сожалеть здесь не о чем. Хоть это и печально. Возможно, - едва заметно скривил губы. - И все - таки, наше паршивое состязание окончено. Прощай, брат. Не могу сказать, что мне будет тебя не хватать. Дед Рагнир говорил, что когда достигаешь цели, то испытываешь опустошение. Весь мед этой жизни – в преодолевании трудностей. В самой борьбе, которая и делает тебя по настоящему живым – таковы были его знаменитые слова. Что ж, мне только предстоит узнать, правда это или вымысел. Ведь моя цель еще не достигнута: чтобы стать величайшим Вождем Эргунсвальда мало усадить свою задницу на трон. Нужно нечто большее, чтобы превзойти достижения деда и отца. Месть за Вождя станет моим первым шагом на этом пути".
Пока воин размышлял над своим будущим, его мать узнавала подробности убийства.
-  Как они погибли? - крепко сжимая подлокотники трона, спросила Лингра.
- Предательство… Благословленный Предками пал жертвой заговора, - ответил запыхавшийся гонец. - Вождь Эрнульф и Сигизмир пировали в Кагыме у фэрла Айтула. Но когда те уснули, он перебил их, словно скот… И дружину тоже, полегли все...
- Безумие! - стукнул тростью один из советников, обратив на себя внимание всего зала. 
Человека звали Райнильф. От своего отца и деда Брудвар слышал о нём лишь добрые слова. Мудрый и, обычно, спокойный, высокий и статный, но безнадежно хромой еще с юности. Он рано выпустил из рук меч, однако, в совершенстве овладел совсем иным оружием – остротой ума, которая в сочетании с врожденной осторожностью позволила предкам Брудвара одержать ряд блистательных побед, как на военных, так и на торговых полях сражений. Сейчас его худое и костистое лицо словно дымилось возмущением.
- Не будем спешить с выводами без ясных доказательств! Он один из фэрлов и не посмел бы нарушить священных клятв, данных перед троном Скаймонда! Это просто немыслимо! Для начала назови себя и скажи, откуда у тебя это знамя и кто поведал тебе о преступлении? - нахмурив брови, спросил Райнильф.
- Меня зовут  Хамрил, я из дружины Вождя  Эрнульфа и был рядом с ним, когда произошла резня, - ответил тот.
Теперь Брудвар вспомнил, где видел это бородатое, нескладное лицо.
- Был вместе с ним? - послышался устрашающий хрип. Коренастый воин, стоявший неподалеку от Лингры вместе с Райнильфом, свирепо ухмыльнулся, показав неестественно длинные клыки. – Если ты был в бою вместе с Благословлённым Предками, почему же ты не пал вместе с ним? Или мочился под столом, пока твой Вождь истекал кровью?
Брудвар хорошо знал говорившего. Пожалуй, даже слишком. Ведь Фронсуд по прозвищу Ледяной Кулак, командующий Избранной Тысячей, долгое время был его суровым учителем. Именно меч Фронсуда и оставил памятный рубец на лице Брудвара: тонкий шрам, который шел наискось от правого виска до челюсти. Сын Вождя по праву гордился этой отметиной, ведь за все последующие годы ни одному противнику так и не удалось его ранить.
- Мой топор достойно послужил Благословлённому Предками, - ощетинился гонец. - И если бы нас вынудили драться, я бы стоял до последнего. Но в ту ночь мы стали жертвами грязной западни и большинство погибло сразу. - В глазах мужчины промелькнуло горькое безумие. Он опустил голову и уставился в пол. - Меня обезоружили и заставили смотреть, как умирают братья... Как Айтул перерезает горло нашему Вождю.  Не знаю почему фэрл сохранил жизнь именно мне... Не знаю...Но он пощадил меня лишь для одной цели: передать эту весть... и еще одно послание.
Повисла тишина. Холодный, опасный блеск оружия, украшающего стены зала, красноречивее всяких слов давал понять, что его хозяева не оставят эти вести без последствий.
- Айтул хочет говорить с Брудваром. Через одну луну он будет ждать его в Ущелье Четырех Ветров.
Брудвар ощутил на себе осторожные взгляды, и странное волнение охватило его сердце. От него ждали каких - то речей, но сын Вождя решил промолчать. Он хотел понаблюдать за тем, как отреагируют Фронсуд и Райнильф на слова выжившего.
- Хммм, - разочарованно протянул Райнильф. - Если в том действительно повинен фэрл, то дни его сочтены. Он должен понимать, что возмездие неотвратимо и в этой встрече нет никакого смысла. Но, быть может, он как - то хочет смягчить гнев Брудвара и Валькюны. Хотя, никакие дары не смогут вернуть Северу Вождя Эрнульфа. Думаю, все же что стоит выслушать Айтула и узнать, какую правду поведает сам фэрл. - Райнильф посмотрел на гонца с явным недоверием.
- Время разговоров прошло, - зло сказал Фронсуд. - Мое мнение всегда было таково, что слишком большая власть над своими землями придает фэрлам дерзости, а дерзость убивает страх перед Вождем. Вот, в чем я вижу причину этого преступления.  В свальдах стали забывать о том, кто на самом деле правит Эргунсвальдом. А что касается аркалов, то я знаю этот народ. Они коварны, хитры, и вероломны, а их шаманы непозволительно горды.
В зале одобрительно закивали. Старую вражду между племенами было невозможно излечить несколькими годами мира.
- А потому, не только фэрл, но и все аркалы должны ответить за смерть Эрнульфа своими вонючими шкурами.
- Аркалы - это часть Эргунсвальда, - торжественно, но твердо возразил Райнильф. - Его история, традиции и кровь. Одиннадцать племен слились в один народ, создали величайший, сильнейший союз, от которого дрожит весь мир! Мудрым и справедливым решением станет покарать фэрла и тех, кто помогал ему. Но убивать невинных..., - Райнильф с укором покачал головой.   
Фронсуд оскалился:
- Да если бы аркалы ценили союз, то и вообще не допустили бы убийства Вождя! Их шаманы должны молить Валькюну и Брудвара о прощении, но где же они, где?! Они даже не передали тело Благословлённого Предками! Эрнульф потратил много времени и сил, чтобы усмирить и договориться с этим племенем и что Вождь получил взамен? - Ледяной Кулак посмотрел на Лингру. - Валькюна, ради вечной памяти вашего мужа и его деяний, позвольте Избранной Тысяче преподать аркалам железный урок! Я сам приведу это племя к покорности. Раз и навсегда, до скончания времен. Язык топора убедит их лучше всяких слов.
Женщина промолчала. Погрузившись в тягостные думы, она отрешенно смотрела на своего сына.
- Если мы уничтожим аркалов, то через несколько зим вернемся в дикое прошлое, когда из - за кровной мести Севером правили животные, а не люди, - не отступал Райнильф.
- Порою, чтобы выжить, раны прижигают огнем, - огрызнулся Ледяной Кулак. - Спасает от порчи крови, знаешь ли.
- А порою, люди договариваются, чтобы не калечить друг друга, - парировал тот, барабаня пальцами по резной рукояти трости.
Насупишись, мужчины принялись буравить друг друга упрямейшими взглядами. Оба разменяли шестой десяток. Обоих уважал весь Север. Оба могли похвастаться богатейшим жизненным опытом. И оба твердо следовали принципам, позволившим этот опыт приобрести. Но даже толстые стены понимали, что поколебать их убеждения представлялось столь же вероятным, как сдвинуть с места каменные глыбы, используя силу человеческого пинка. 
В тронном зале стало жарко. Одни рьяно поддерживали Фронсуда, другие, не менее горячо, - Райнильфа, ну а третьи - самые дальновидные, ждали решения вдовы и следили за Брудваром. 
Сын Вождя услышал достаточно. С одной стороны, ему были ближе слова Райнильфа. Он не собирался начинать правление с кровавой бойни, такой путь вряд ли бы привел его к величию. Но, скрипя сердцем, Брудвар не мог не признать определенной правоты и своего грозного учителя. Действительно, почему аркалы молчат? Неужели они не понимают, что время работает против них? Чего они хотят добиться? Что это, как не открытый вызов власти Вождей Севера? Его власти... Нет, он показал бы себя слабым Вождем, и не заслужил бы уважения других фэрлов, если бы закрыл на это глаза. 
Брудвар вышел из тени и уверенно подошел к трону. Поймав на себе одобряющий взгляд матери, встал подле нее. Сильным, приятным голосом он прекратил разговоры и озвучил свое непростое решение:
- Подлое убийство моего отца… и брата, - добавил он после секундной паузы, - это тяжкое оскорбление, нанесенное всему Северу. Я лично покараю виновных и призову к ответу фэрла Айтула. Но я уверен в том, что далеко не все аркалы поддерживают предателя, - Брудвар не допускал даже мысли о обратном. Ведь целый народ не мог добровольно обречь себя на заклание, понимая, что кара за смерть Вождя неизбежна. Однако, ростки непокорности стоило вырывать с корнем.
- Те, кто остались верны трону Скаймонда и вечному союзу племен, не должны отвечать за ошибки своего фэрла. Но аркалы должны сами определить свою судьбу: хотят ли они новой войны или же предпочтут крепкий мир, - жизнь научила Брудвара, что людям всегда нужно давать второй шанс для искупления вины. Даже если эта возможность изначально кажется им невыполнимой.
-  Для этого им нужно самим схватить убийцу моего отца и привести сюда, в Скаймонд - к ногам Валькюны.  Отправьте птиц, пошлите гонцов во все части их свальда, дайте им самых быстрых лошадей. Я хочу, чтобы каждый хэрдинг  услышал о содеянном и об условиях трона Скаймонда еще до того, как Айтул придет в Ущелье Четырех Ветров. Но пока я сам не разберусь с фэрлом, весть о смерти Вождя Эрнульфа не должна покинуть стен этого зала. Нам ни к чему сеять вражду и недоверие между племенами. Север един и невиновные, будь то аркалы или кто-либо еще, не должны пострадать зря, - строго сказал он, ощущая на плечах новую, незнакомую тяжесть.
Брудвар всегда заботился о своих людях, которые служили в его дружине и поступал с ними справедливо. Они были его семьей. Но скоро его дружиной станет весь огромный и дикий Север, и к этой мысли еще нужно было привыкнуть.
Однако, Брудвар знал обычаи Эргунсвальда и понимал, что даже сам акт свершившейся мести не сделал бы его настоящим Вождем. Для того, чтобы получить заветный титул, сын Эрнульфа должен был подняться на священную гору к мудрейшим шаманам Севера - Озарённым, а затем пройти через особый ритуал. Лишь после этого Брудвар мог стать полноправным Вождем, Благословлённым Предками. И желанный трон покорился бы ему не только взглядом.
Впрочем, такая резкая перемена обстоятельств немного охладила пыл воина. Как бы ужасно это не звучало, правда была такова, что фэрл Айтул своими же руками и расчистил наследнику извилистую дорогу к трону. Но Брудвар хотел завершить этот путь достойно, заслужив титул конкретным делом, а не просто получив его из уст немощных стариков. Поэтому, предваряя вопрос матери и всех собравшихся, он добавил:
 - Взойду на Пик Торгрима только после того, как предам тело отца огню.
“И брата, - мрачно улыбнулся. - Возможно”.

***

Огромная арка и гигантские валуны с давно истёртыми рунами сообщили о том, что здесь, средь высоких гор и дремучих лесов, когда - то, начинались земли аркалов. Брудвар остановил коня и поднял голову. Его движение повторили триста всадников из дружины, ехавшие позади. Тут было на что посмотреть. Каменный свод, висевший над дорогой, венчали изваяния хищных птиц. От внушающих трепет беркутов, до сапсанов, размером не больше вороны. Припорошенные снегом статуи объединяла одна деталь: крылья птиц были расправлены, а клювы открыты в немых криках. Брудвар бывал в свальде аркалов еще юнцом: это произошло девятнадцать лет назад, в год, когда Айтул дал клятву верности его отцу, после чего семья Вождя была приглашена на знатный пир в злополучный Кагым. Но, как и в детстве, так и сейчас, при взгляде на арку, в голове закрутилась мысль о том, что в этих краях чужакам не были рады.  Словно оправдывая предчувствие, в лицо плюнул ледяной ветер. Начиналась метель.
Брудвар не стал задерживаться и повел дружину дальше. Вровень с ним ехал бывалый воин, которого сын Вождя любил как брата. Но как брата настоящего, надежного, как кремень, а не того человека, которым являлся для Брудвара Сигизмир.
- Ну что, Вьерд, готов к заварушке? - спросил Брудвар.
- Ха! - гаркнул пузатый здоровяк с огромными ручищами. - А как же иначе? Ты ж меня сто зим знаешь! Знаешь, что хорошую заварушку я никогда не пропущу. Чувствую себя лет на двадцать моложе, когда мы с тобой идём за добычей.
- Ну-ну,  - нахмурился тот, - это тебе не обычный поход и никаких трофеев здесь не будет. Грабить свои земли я пока не собираюсь. Возможно.
- Хах! Твоё “возможно” частенько становилось приговором для многих людей.
- Моё “возможно” означает лишь то, что людям стоит больше думать головой и трезво оценивать последствия, когда я предлагаю им сделать выбор.
- Даже когда выбор, откровенно говоря, дерьмовый?
На лице воина появилась хищное выражение:
- Выбор есть всегда, покуда человек жив.
- Ну, в пожаловании таких вот выборов ты непревзойденный мастер, - ухмыльнулся Вьерд. - В любом случае, месть за отца - тоже отличный трофей. Но чует моё истрепанное сердце, что до драки дело все равно не дойдёт. Ну не могут аркалы быть настолько тупы, чтобы бросить вызов всему Северу.
Брудвар цокнул языком, грозно покачав головой:
- Их ответ меня совсем в этом не убедил. Мягко говоря.
Когда немногие гонцы вернулись обратно в Скаймонд и Брудвар услышал, какие слова передали хэрдинги, пелена гнева окутала разум будущего Вождя. Он вспомнил, как в тот момент почуял запах крови и вонь сожженных деревень. Ну еще бы. Он, как и его мать и все советники, ожидал, что аркалы принесут извинения, попытаются умилостивить его и Валькюну, либо же, будут доказывать свою невиновность. Да, Брудвар понимал, что поставил перед ними сложную задачу: немногие осмелились бы напасть на Айтула, все - таки, для большинства аркалов его фигура была священной и они почитали его не меньше Вождя.  Хотя, преданные трону, могли бы направить в Скаймонд своих воинов, показав, чью сторону они занимают... Но нет. Ответ хэрдингов лишь породил новые вопросы и заметно увеличил число сторонников Ледяного Кулака. Ведь они сказали, что фэрл Айтул не был виновен в случившемся. Они передали, что Айтул все еще надеется на встречу с Брудваром и все также ждет его в Ущелье Четырех Ветров.
Как следует остыв после этих известий, сын Вождя изменил план и твердо решил, что хочет увидеть Айтула и поговорить с ним, желая разобраться во всем, прежде, чем собственноручно убьет предателя. Он по - прежнему не хотел войны и надеялся на то, что ответ хэрдингов все же не был ответом целого народа. Кто знает, может быть, их запугали люди фэрла?
Задумчиво почесав клиновидную бородку, длинною в палец, Вьерд осторожно спросил:
- Я уже делился опасениями, но повторюсь еще раз: не кажется ли тебе, что мы лезем на рожон, идя впереди войска Фронсуда?
- Нет, не кажется. Грайдис разведала, что в ближайших деревнях остались лишь одни старики. Уж с ними, случись чего, мы разберемся. А от тех поселений и до Ущелья рукой подать. Пусть Айтул думает, что к нему идет лишь наша дружина. Если он задумал подлость, то воспользуется этим и выдаст себя раньше времени. Но и мы будем держать ухо востро. Узнаем, что к нам движется его армия - так сразу повернем назад. Ну а если фэрл будет честен, то я все - таки поговорю с ним с глазу на глаз.
- Так, может быть, того, ну, для верности…, - смущенно произнес Вьерд. - Просто дождемся Фронсуда? Кто его знает, того поганца? Зверя бьют - поры нужной ждут...
- Нет, - отрезал Брудвар. - Месть - дело личное.
Внезапно усилился ветер и прервал разговор. Метель принялась яростно сечь лица, заставив Брудвара и Вьерда вжать головы в плечи и прикрыться мехом воротников. В неистовом реве вьюги наследник трона Севера будто бы услышал чей - то скрипучий смех
“Что за нелепица? Должно быть, показалось”, - пытался успокоить нервы. Но чувства редко обманывали Брудвара. И от этого ему стало не по себе.
Вскоре, они достигли перевала. Буря стихла так же внезапно, как и началась. Тучи рассеялись и с высоты открылся восхитительный вид. Просторную горную долину, залитую полуденным солнцем, устилала белоснежная тайга, средь которой пролегала широкая дорога. Она вела к первым поселениям племени аркалов, темневших вдалеке. Триста всадников во главе с Брудваром тотчас помчались навстречу судьбе.

У ближайшей деревни путь им преградила скверного вида старуха. Беззубая и сгорбленная, с уродливым лицом, которое едва держалось на кривой шее.  Кожа вокруг ее глаз, как и у всех аркалов, была украшена татуировкой в виде причудливых узоров.
- Мир тебе, добрая женщина! - приветливо поднял руку Брудвар.
- О-о-о, так ты  с миром пришел, сын Эрнульфа? - в ее голосе не было слышно испуга. Равно, как и уважения. - А дружина твоя, стал быть, помогать нам будет за скотиной следить да хлева вычищать? Иль головорезы твои дровишки колотить явились?
- Говорю, что пришел с миром, - повторил Брудвар и улыбнулся. Но лишь губами. Взгляд излучал неприкрытую угрозу. - Возможно, - добавил серьёзно, чем вызвал громкие смешки соратников. - Но мир и война - давние соседи. И твой тон подсказывает мне, что мира ты не ищешь, - Брудвар лихо спрыгнул с коня и навис над старухой. - Где ваш хэрдинг? Я хочу задать ему вопросы.
- Ступай за мной, я проведу, - проскрипела та.
Если бы кто - то впоследствии напомнил Брудвару, что в той деревне им были не рады, того человека он без раздумий бы назвал отъявленным лжецом. Сам воздух, казалось, смердел здесь злобой. Враждебно лаяли собаки, с презрением захлопывались двери домов. Местные же провожали дружинников такими мерзкими и полными ненависти взглядами, что воины и сами начинали думать, что в чем - то виноваты.
Да, пожалуй, не стоит напоминать этим людишкам об обычаях гостеприимства, - кисло сказал себе Брудвар. - Не успеешь обернуться, того и гляди, живьем сварят.
С каждым шагом он осознавал, что начало его правления будет совсем не лёгким. А ещё в нем стала потихоньку закипать ярость. Сын Эрнульфа никак не мог понять, в чем же была причина столь презрительной встречи. Чем он заслужил такое отношение? Где прячется страх этих людей и хоть капля уважения к Вождю Эргунсвальда?
- Неужто аркалы и впрямь думают, что у них есть хоть какие - то шансы против всего Севера? - озвучил мысли Вьерд, шедший рядом - Судя по их наглым рожам, не похоже, чтобы они боялись твоей мести.
- Как говорил Фронсуд, иногда люди понимают только язык топора. Скорее всего, в этот раз он оказался прав.
Чем больше Брудвар размышлял над этой ситуацией, тем сильнее становилось его желание снести голову старухе, а потом и выжечь это место в назидание остальным. Желание достигло апогея, когда женщина привела его к хэрдингу. Точнее к тому, что от него осталось. Брудвар повидал многие, часто, не слишком привлекательные вещи, при виде которых желудки даже самых суровых воинов давали слабину. Однако, увиденное все же заставило Брудвара вздрогнуть и сморщиться.
В центре деревни, куда лучами выходили все улицы, стоял громадный алтарь. На каменной плите, украшенной свечами и ветками елей, покоилось тело мужчины. С первого взгляда Брудвар безошибочно определил, что с умершего сняли кожу. Он надеялся, что это произошло после его смерти. Девять неизвестных идолов и ритуальный нож у изголовья давали ясно понять, что совершенное не было обычным убийством. Сыну Эрнульфа потребовалось ровно одно мгновение для того, что выхватить меч и приставить острие к шее старухе.
- Во имя Предков, отвечай мне, что здесь творится? - прогремел Брудвар, в то время, как его дружинники брали площадь в кольцо.
Ее морщинистое лицо расплылось в омерзительной улыбке:
- Теперь мы слушаем шаманов, а не хэрдингов. Они больше не имеют власти. Этот вот, купился на твои посулы, жаждал стать подстилкой Скаймонда.
- Он лишь хотел избежать большего кровопролития, - глаза Брудвара сверкнули молниями. Тебе должно быть хорошо известно, что человеческие жертвоприношения запрещены во всем Эргунвальде.
- И кто этот запрет придумал? - глумливо усмехнулась та, показав беззубый рот. - Мнение большинства не означает, что остальные с ним согласны. Хотя, откуда тебе знать, твой род ведь всегда был во главе тех, кто меняют обычаи и устанавливают новые традиции.
- Предки не нуждаются в подобных…дарах. Не знаю, каким духам или богам вы тут поклоняетесь, на чью защиту надеетесь, но за одну лишь эту мерзость вы понесете наказание.
- Так чего ж ты медлишь? - старуха поддалась вперёд, коснувшись острия меча. По её шее потекла струйка крови. - Я отжила свой век и смерти давно не боюсь. Её должен бояться ты: молодой, сильный, жаждущий власти... Но перед тем, как отправиться к ним, я должна напомнить тебе, что наш возлюбленный фэрл все еще ждет тебя в Ущелье Четырех Ветров. Он будет там до заката завтрашнего дня. Там ты и найдешь ответы на все свои вопросы...
- Я уже по горло сыт этими глупыми загадками! Отвечай, каким образом ты и тебе подобные намерены одолеть меня? Почему вы не признаете, что ваш фэрл совершил ошибку?
- Ошибку?! Ты многого не знаешь, сын Эрнульфа или не хочешь знать. Просто оставь нас в покое, у аркалов теперь свой путь.
- Оставить в покое?! После того, как вы убили моего отца и брата?!
- Твой отец и брат были гнусными извергами и насильниками. А в гнезде ворон сокол не родится, - невзирая на угрозу, старуха плюнула под ноги Брудвара.
Медленно кружился снег. Густые хлопья таяли, касаясь лица наследника трона. Кожа Брудвара, как и все его тело, источала настоящий жар. Воин опустил меч, но затем, броском змеи кинул руку, схватив женщину за горло. Старуха захрипела, выпучила глаза, попыталась разжать медвежью хватку. Тщетно. Ее шея хрустнула, а тело мешком упало на земь.
- Бесполезно говорить с безумцами, - озвучил свой вердикт Брудвар, а затем рявкнул, обратившись к дружине. - Обыщите каждый дом, каждую нору и приведите сюда всех, кто может стоять на ногах!
Гнев уступал место глубочайшему потрясению. Брудвар никак не мог понять сути происходящего.  Он приехал судить и карать, ожидая увидеть страх и отчаяние в глазах людей, услышать их мольбы о милосердии, либо, на худой конец, привести их к покорности силой меча. Но невозможно подчинить тех, кто перед лицом смерти открыто плюет тебе в лицо. Такое бесстрашие граничило с безумием, от которого становилось до мурашек тревожно. Что именно сумел внушить своему народу Айтул? И что за странные обвинения против его отца и брата? Брудвар помрачнел еще больше, когда увидел тех, у кого хотел раздобыть ответы.
Окруженные дружиной Брудвара в центре живого круга толпились дряхлые старики и старухи. Сыну Эрнульфа доложили, что в домах еще оставалось несколько человек, которые уже совсем не могли встать с кроватей.
- Где прячутся остальные? - нахмурился Вьерд, взяв за грудки одного из местных.
- Ушли все, нету здесь никого, окромя нас, - промямлил старик. - Знали мы что вы снова придете, хищники паскудные.
- Объясни, - потребовал Брудвар, скрестив руки.
- Зря ты ее убил, - кивнул в сторону тела, - не виновата она была, потому как правду сказала. Отец твой и брат давно к нам повадились ходить. Девок портили, да мужиков наших унижали забавы ради. А тех, кто противился, в лес уводили, да и травили, как зверей. Заставляли голышом бежать, покуда стрелу меж лопаток не всадят. Иных в реке топили в чем мать родила, других на вот том суку вешали...
Брудвар не перебивал. Просто слушал, пытаясь сохранять внешнее спокойствие. Внутри же поднималась новая волна возмущения. И растекался яд первых сомнений. Да, Брудвар никогда бы не назвал Эрнульфа хорошим отцом, на то имелись веские причины, но в его лице он видел сильного правителя, у которого было чему поучиться. И да, руки Вождя, не говоря уже о старшем брате, были по локти, а вернее - по самые плечи в крови. Эрнульф, Сигизмир, как и сам Брудвар, далеко не всегда щадили врагов, совсем редко задумывались о том, насколько мучительным и жестоким способом отправить их Предкам и не переживали вовсе за нелегкую судьбу пленников. Но отец никогда не нарушал золотого правила, обеспечившего мир на всем Севере: он уважал неприкосновенность и равенство каждого племени, ставшего частью единого Эргунсвальда. И несмотря на то, что аркалы стали последними, кто признал власть трона Скаймонда, Брудвар никогда не слышал, чтобы они доставляли проблем. В любом случае, аркалы были союзниками. А союзников не грабят, их честь не втоптывают в грязь. Без веского повода, конечно. Но что это был за повод и почему аркалы раскрыли рты только сейчас?
- Ну и зачем же Благословлённому Предками было творить такие вещи? Он великий человек, которого уважал и любил весь Север...
- Пфф, - прыснул старик. - Тоже мне, великий. Обыкновенный разбойник, только власти у него было уж больно много... Наскучила она ему и стал он гадости вытворять. А остановить - то его некому было..., - жители согласно закивали.
Какое - то время Брудвар твердил себе, что все сказанное про его отца и брата - ложь. Однако, хмурые лица стариков, чьи тусклые глаза пронзали Брудвара с немым укором, говорили об обратном. Сын Эрнульфа хорошо разбирался в людях, и, к большому сожалению, по этим взглядам он безошибочно определил, что каждый был готов поклясться жизнью в правдивости сказанных слов. Но Брудвар не мог допустить того, чтобы и его дружина оказалась во власти скользких подозрений. Сын Эрнульфа и без того заметил как его подавленный настрой передаются всем воинам. К тому же, как бы он не относился к отцу, Брудвар был обязан защитить его честь. И лучше он сделает это сейчас, прилюдно, чтобы все поняли: Вождь Эргунсвальда не мог совершить подобные бесчинства.
- Ваш ненаглядный фэрл вероломно убил моего отца, самого Благословлённого Предками! А вы, плешивые псы, еще и смеете оскорблять его память лживыми речами! Говорите правду, а не то ваш визг услышат и на берегу Китового Залива!
- Не веришь значит, хм... Ну пущай, - нисколько не смутился старец. Брудвар со злостью и горечью понял, что и этого человека не сломают ни угрозы, ни каленое железо. - Пойдешь дальше - тебе и не такое расскажут. А у кого нам было искать защиты, как не у нашего фэрла? Только вот фэрл Айтул мало что мог поделать… Но все изменилось, когда он обрел силу...
Брудвар напрягся и процедил сквозь зубы:
- Какую еще силу?
- Айтул услышал шёпот забытого бога, - с благоговением продолжил старик. - Он ответил на его молитвы и пробудил силу, которой давным-давно лишились наши предки.
- И как же именно это случилось? Где и когда произошло?
- Не знаю, - пожал плечами старик. - Но шаманы говорят, что Айтул обрел власть над огнём и ветром, узрел путь, который спасет аркалов.
- Расскажи мне об этом пути.
- Ишь, чего захотел. Если Айтул решит, то сам поведает тебе обо всем. Это священный путь аркалов, а вы продолжайте молиться своим мертвецам...
На миг Брудвар потерял дар речи. Невозможно было поверить в то, что аркалы, как и любое племя Эргунсвальда, могут отринуть веру в своих Предков.
- И кому же теперь поклоняются аркалы? - ошеломленный до предела, спросил Брудвар.
- А это не твое дело, - неожиданно грубо ответил старик, будто осознав, что ляпнул лишнего. - Иди к фэрлу, задай все вопросы ему.
- Ну а ты, ты - то сам видел как твой фэрл управляет этой силой? А кто - нибудь из вас? - крикнул он, теряя остатки терпения.  - Так я и думал, - не получив ответа, губы воина слились в тонкую линию. Внешне грозный, но внутри растерянный, он не понимал, каким образом Айтул сумел так быстро и разительно изменить этих людей. Не желая сдаваться, он предпринял очередную попытку образумить стариков. - Россказни про могущество фэрла - не больше, чем глупые выдумки ваших же шаманов. Айтул предал Север, наплевал на все клятвы. Теперь же ему просто нужны все, кто могут держать оружие, - Брудвар оглядел толпу, отчаянно пытаясь найти признаки страха за свою жизнь. Напрасно.
“Что ж, дам старикам последний шанс. Пусть уже делают выбор. Не такой уж и дерьмовый, как сказал бы Вьерд. Очевидно, большего от них не добиться. Сдурели они тут все совсем или грибного зелья перепили. А может, всё и сразу. А может, правду говорят, - назойливой осой мелькнула мысль. -  Любопытно, какую песню запоет Айтул, когда окажется в моих руках”, - пытался успокоить себя Брудвар.
Наследник трона Скаймонда неспешно прочистил горло. Воткнул меч в землю и положил руки на его навершие, ощутив себя волчьим вожаком, стоящим перед стаей побитых жизнью собак. Он истоптал снег уже тридцати двух зим и отлично знал, какое впечатление производили его всегда прямая осанка, бритые виски со шрамом, гордо расправленные плечи и увесистый двуручник, с которым тот не расставался. Богатый меховой плащ, идеально сидевший на плечах, тоже играл не последнюю роль. Но тем, что по - настоящему отличало его от других, и заставляло людей почтительно расходиться в стороны, опуская головы, были яркие сапфировые глаза, в которых застыла ледяная твердость. Впрочем, дружинники, наблюдавшие сейчас за своим вождем, часто видели в их глубине и тепло безоблачного неба.
- Несмотря на вашу дерзость и поддержку изменника, я взываю к вашей мудрости: одумайтесь. Признайте власть трона Скаймонда и отрекитесь от своего фэрла. Сыновья Эргунсвальда не должны сражаться с друг другом.
Но верёвка, брошенная утопающим, оказалась им не нужна. Жители деревни твердо решили идти ко дну.
- Убирайся-ка ты со своими предложениями туда, откудова пришёл, - таков был первый ответ толпы. За ним последовали второй, третий, четвёртый…
- Ага, наглости-то тебе не занимать. Явился, понимаешь, и всех вдруг простил. А  дочь мою кто вернёт? А жену?
- Нет уж, мы лучше костьми здесь, на нашей земле ляжем, чем поцелуем твой зад.
- Айтул-то тебе жару задаст, помяни наши слова!
На лице Брудвара не дрогнул ни один мускул. Лишь побледнел шрам.
“Видит солнце, я был терпелив. Но всему есть предел”.
Сын Эрнульфа молча поднял руку, а затем резко опустил. Вьерд выругался, сжав огромные кулаки. На Севере всегда почитали и уважали стариков, заботились о них, помогая уйти к Предкам лишь по личным просьбам. Но соратник понимал, что Брудвар и так проявил слишком много великодушия. Простить такие оскорбления, означало бы показать свою слабость.
Дружинники знали, что делать. Исполнили приказ быстро, не дрогнув. Стараясь не испачкать одежду и доспехи. Да, казнь безоружных не доставляла им никакой радости. Но часто ли дело, которое должно исполнить, приносит радость?

- Сколько времени займет путь до Ущелья? - мрачный, как грозовое небо, спросил Брудвар.
- Если пойдем без остановки, то будем там задолго до рассвета, - отряхивая бородку от снега, ответил Вьерд. - Но людям тоже нужен отдых. И если нам предстоит бой, то стоит дождаться помощи. Смердит все это подлой западней. Да и кто знает, сколько воинов уже собрал этот оборзевший фэрл? Спешить нам некуда, Айтул вряд ли станет прятаться в горах. А даже если станет - рано или поздно мы его выкурим оттуда, из - под земли достанем.
- Тогда подождем новых вестей от разведчиков и заночуем здесь, вряд ли местные будут против. Утром узнаем, что нас ожидает. Не хотел бы я откладывать эту встречу, ох не хотел…
- Понимаю, - старый друг хлопнул Брудвара по спине. - Он ответит за все, но осторожность не раз одаривала нас годами, верно? Я, конечно, тоже бы хотел как можно скорее сломать Айтулу нос и все ребра, но Эргунсвальду нужен сильный Вождь. И прежде всего - живой.
Сын Эрнульфа, скрипя зубами,  согласился.
Лазутчики вернулись с хорошими вестями: ближайшие поселения пустовали, а значит и путь был свободен. В самом же Ущелье они насчитали чуть больше двадцати дюжен человек.
Несмотря на опасения Вьерда и ближайших соратников, ещё до восхода солнца Брудвар и его преданные воины покинули деревню. В её центре, припорошенные снегом, остались лежать трупы. Лесные вороны, еще со вчерашнего наблюдавшие за резней, издали довольный клич, взмахнули крыльями и приготовились пировать.
Лишь один из них, самый старый и черный как ночь, взмахнув крыльями, отправился вслед за уходящими воинами. Опыт подсказывал ему, что там его может ожидать добыча побогаче. И он был совершенно прав. Возможно.