2. в обители

                II

                В ОБИТЕЛИ

Я торопилась на почту, расположенную на Большой Ордынке. Весна в Москве в этом году была пасмурная и холодная. Люди, кутаясь в плащи и куртки, растекались по улицам столицы, не желая промокнуть под нудно моросящим дождем. Забрав посылку с книгами, я вышла на улицу и обнаружила, что дождь не на шутку разыгрался, а я забыла дома зонт. И теперь нужно было где-то переждать это природное бедствие либо мокнуть, невзирая на погоду. Рядом с почтой находилась Марфо-Мариинская обитель, и я решила туда зайти, переждать дождь и поставить свечи за упокой души моей тетушки Нины, скоропостижно скончавшейся в прошлом году в весьма почтенном возрасте.
Проживая в этом районе сравнительно недавно, я никогда ранее не посещала этого места и мне, хоть и не состоявшемуся, но архитектору, было весьма интересно ознакомиться с непривычной архитектурой храма, расположенного во внутреннем дворике обители. Белоснежный Покровский Собор, увенчанный  куполами, два из которых причудливо вытянутой формы, открылся моему взору. Великолепные резные изразцы украшают наружные стены храма. Сбоку, я увидела белокаменную фигуру стройной женщины в монашеских одеждах, у подножия которой было много принесенных прихожанами цветов. "Великой княгине Елизавете Федоровне Романовой", - прочитала я надпись на плите, и, набросив на голову капюшон, поторопилась в церковь, чтобы укрыться от назойливого дождя.
Протерев очки от дождевых капель, я водрузила их заново на нос. Прежде чем погрузиться в атмосферу общения с Господом и собраться с духом, я решила почитать, что написано на стендах, расположенных возле входной зоны храма. Из прочитанного я выяснила, что Марфо-Мариинскую обитель великая княгиня Елизавета Федоровна открыла в начале прошлого века, после того как от рук террориста погиб ее муж, великий князь Сергей Александрович, дядя Николая II. Она начала заниматься благотворительностью еще у себя на родине, и никто не удивился, что она посвятила этому свою жизнь в России. Немка по происхождению, Елизавета Федоровна в совершенстве овладела русским языком, и полюбила теперь уже свою новую родину всей душой. В 1891 году после нескольких лет размышлений она приняла православие.
Марфо-Мариинская обитель милосердия просуществовала до 1926 года. В 1944 году в Покровском храме расположилась мастерская по реставрации икон. Судьба же самой Елизаветы Федоровны сложилась трагически.
Также я выяснила, что Елизавета Федоровна - вторая дочь великого герцога Гессен-Дармштадтского Людвига IV и принцессы Алисы, внучка английской королевы Виктории, в супружестве (за русским великим князем Сергеем Александровичем) великая княгиня царствующего дома Романовых. Её младшая сестра Алиса позднее, в ноябре 1894 года, стала русской императрицей Александрой Фёдоровной, выйдя замуж за русского императора Николая II. После революции она отказалась покидать Россию, была арестована и приняла мученическую смерть. А теперь Священные мощи основательницы монастыря, великой княгини Елизаветы Федоровны, хранятся в храме Марии Магдалины в Иерусалиме.
Возрождать основанный ею комплекс начали в 1992 году. Сегодня в его стенах действует приют для девочек, работает школа, открыт центр для страдающих детским церебральным параличом. О долгих годах запустения напоминают только фотографии, расположенные на информационных стендах.
Меня удивило, что в Марфо-Мариинской обители Елизавета Федоровна хотела совместить социальное служение и монашеский строгий устав. Для этого ей понадобилось создать новый вид женского церковного служения, нечто среднее между монастырем и сестричеством. Мирские сестричества не нравились ей своим светским духом, где сестры милосердия часто бывали на балах, а монашество она понимала, как молитвенное делание, полное отречение от мира, соответственно от работы в больницах, госпиталях. Обеты, которые давали сестры милосердия в обители, были временными на год, на два, три, шесть лет, и только затем на всю жизнь, так что хотя сестры и вели монашеский образ жизни, монахинями они не были. Сестры могли покинуть обитель и выйти замуж. А так же по желанию могли быть и пострижены в мантию, минуя иночество.
Освоив легкий экскурс в историю, я, наконец, собралась с духом и вошла в главный зал храма. Белые стены, каменный пол, по обеим сторонам арочные окна, в темных киотах образа, храм не роскошествовал привычным золотым убранством с эскаладой шикарных люстр. Ничего такого, что часто видишь в православных церквях, здесь не наблюдалось. Аскетическая архитектура храма подчеркивала грациозность пространства. И дышалось здесь легче, и мысли становились яснее, ничто не давило на восприятие увиденного. Атмосфера располагала к молитве.
Написав записки и поставив свечи, я еще какое-то время побыла в храме. На улице все еще моросил дождь.
У выхода с территории обители я увидела церковную лавку, расположенную в доме-музее великой княгини. О, зайду, посмотрю мужу шнурок или цепочку для крестика, а то старый у него порвался, - подумала я, направляясь к двери с вывеской «Церковная утварь».
В небольшом магазинчике, расположенном на первом этаже, я увидела монахиню в черных одеждах и прихожанку, покупающую у нее церковные свечи и образок. Подождав немного, когда прихожанка отойдет в сторону, я обратилась: «Матушка, вы не покажете мне шнурочки для крестика или недорогую цепочку сантиметров на 60 ».
- Да, конечно. Вот, смотрите, - ответила она и протянула мне бархатную планшетку с приколотыми к ней цепочками. – Ну, а шнурочки вот здесь, - показав мне на витрину, добавила монахиня.
-  Может, вот эту? – рассуждала я, осторожно трогая одну из цепочек.
- Да, это не плохая, - заметила она, - а крестик большой?
- Ну, в высоту сантиметра три, четыре…
- О! Тогда лучше вот эту, она прочнее будет
- Пожалуй, вы правы! Ее и возьму.
- А что со шнурком?
- Шнурок пока не надо.
- Хорошо.
Пока монахиня упаковывала мою цепочку, я блуждала взглядом по ассортименту продаваемых в лавке церковных товаров.
 - Может, что-то еще, - поинтересовалась она, протягивая мне коробочку с упакованной в нее цепочкой.
- Меня заинтересовала вот эта икона, - показала я рукой в угол, где на одной из полок стояла икона Иисуса Христа.
-  Это Спас!
- Можно посмотреть?
- Да, пожалуйста.
- Это изображение написала сама княгиня Елизавета Федоровна. Вы были в нашем храме?
- Да, - коротко ответила я.
- Тогда вы должны были видеть оригинал, он расположен справа перед входом в алтарную зону.
- Точно...- протянула я, вспоминая икону.
- Ну, так вот это копия с той иконы.
Надо же, - подумала я, - она еще и рисовала.
- Мне нравится.
- Так берите! У нас осталось всего две и больше привозить их не будут.
Услышав, что мне достанется эксклюзив, хотя про икону, наверное, так не говорят, я решила ее приобрести.
Я довольно часто покупала иконы в храмах. Специально не высматривая и не выискивая какие-то особенные, помогающие от чего-то там или дарующие что-то тут. Более того, я даже не знала их названий. А просто выбирала по принципу, какая на меня глянула, та и поможет.
Вот и теперь лик Иисуса неожиданно притянул мой взор. И чем больше я смотрела на это изображение, тем больше чувствовала покой, который невообразимым теплом разливался по моим венам.