Коучинговый человек. Книга вторая. Глава 17

     После скандала, учинённого Виктором, Аврора вышла из его кабинета ни живая ни мёртвая. Неопровержимые доказательства её любовных похождений и, как следствие, предстоящее разрушение семьи настолько потрясли её, что, вбежав в спальную, она бросилась на кровать, зарылась с головой в большие пуховые подушки и стала громко выть.
     Через какое-то время раздался телефонный звонок, но Аврора даже не высунула голову, продолжая оплакивать своё горе. Звонки не прекращались, и она начала злиться: ей не дают даже как следует выплакаться! Но тут она подумала, что так долго может звонить и Борис. Перед её глазами предстала обшарпанная телефонная будка, а в ней, приставив ухо к тяжёлой замызганной трубке, стоит он и, оглядываясь по сторонам, настойчиво звонит.
     Она откинула подушки, заторопилась к столику, на котором стоял телефон.
     Звонил действительно Борис, который стал просить её о встрече.
     — Встретиться? — переспросила она и замолчала, совсем не будучи готовой к этому.
     Но в голове Авроры замелькали их последние свидания и тот бодрый настрой, которые они давали, благодаря весёлой болтливости любовника и его умелому обращению. Невольно ей захотелось поделиться с ним случившимся горем, поскольку за все годы она так и не заимела настоящей подруги.
     — Я сегодня не могу, Боренька. Если хочешь, мы можем встретиться в воскресение в гостинице «Украина». Там всегда имеются свободные номера. Жди меня в фойе с центрального входа часиков в двенадцать. Хорошо?
     — О кей! К двенадцати — быть в фойе гостиница «Украина». Тогда я побежал, а то, как бы Жорик меня здесь не застукал. Целую ручки и ножки, а остальное доцелую, когда встретимся.
     После разговора с Борисом  Авроры стало легче, и она пошла в ванную, чтобы ополоснуть заплаканное лицо. С зеркала на неё глянуло собственное отражение с растрёпанными волосами, с распухшими губами и веками. Однако, несмотря на расстроенное выражение лица, оно не утратило привлекательности и даже приобрело какой-то страдальческий ореол, как это бывает с плачущими детьми, которые, обливаясь слезами от обиды или от страха, по-прежнему остаются очень милыми и красивыми в своём детском горе.
     Аврора мельком отметила эту способность лица, начала умываться. Умывшись, села перед трюмо и стала расчёсывать волосы, разглядывая себя в зеркале. Она любила своё лицо за его природную красоту, за здоровую, чистую и блестящую, как у младенца, кожу, за его капризный разрез соблазнительных губ и глубокий омут широко открытых чёрных глаз. А чего стоили её волосы?! Проводя по ним расчёской и отводя рукой в сторону, Аврора с удовольствием ощутила их тяжесть и приятную шелковистость. «Ну, вот и всё», — подумала она, когда нанесла последний штрих заново наложенного макияжа. Теперь из зеркала на неё смотрела настоящая королева и повелительница мужских сердец.
     Прекрасный вид, разговор с Борисом подняли настроение. «Возможно, ещё не всё потеряно, и Виктор передумает разводиться, — с надеждой подумала она, пристально вглядываясь в своё отражение. — Таких красивых женщин не так уж много. А если они и есть то, как правило, глупы и избалованы. Да и партнёра по бизнесу лучше меня ему не найти».
     На другой день Аврора не стала заниматься производственными делами, решив наказать мужа за его опрометчивое решение подать на развод. С утра она расхаживала по дому, делала замечания горничным, беседовала с экономкой, а потом устроилась смотреть телевизор в гостином зале. Отсюда можно было видеть всех, кто заходил или выходил из секции Виктора, поднимаясь или спускаясь по парадной лестнице на второй этаж. Так ей удалось заметить приход их личного адвоката, который пробыл наверху сравнительно недолго. Затем на второй этаж поднялся начальник охраны. Его возвращения Аврора так и не дождалась: её одинокое времяпровождение за телевизором да ещё в гостином зале, могло вызвать удивление и пересуды обслуживающего персонала.
     Она вышла во двор и направилась к конюшне.
     Завидев Аврору, Аполлон  подошёл к калитке денника, потянулся мордой, выпрашивая чего-нибудь вкусного. Не очищая от кожуры, она взяла из стоящей рядом корзины банан, протянула ему и стала гладить белую звёздочке на лбу жеребца. В ответ, тот дружелюбно потряс головой и игриво подбросил ладонь хозяйки.
     — Аполло-оша, мой… Аполлоша, — ласково заговорила она. Затем, приподнявшись на цыпочках, потрепала коротко остриженную гриву. — А покатать меня не хочешь? — Как будто понимая, молодой жеребец заржал, затопал передними ногами. — Хочешь. Вижу, что хочешь. Сейчас мы с тобой погуляем. Где наш конюх?
     Аврора подошла к небольшому медному колоколу, который висел посередине прохода и который подарил Серж по окончании строительства конюшни. Она дёрнула за его верёвку, и из боковой двери показалось удивлённое лицо мужчины средних лет.
     — Аврора Дмитриевна, это вы? Простите, не заметил, как вошли. Здравствуйте!
     — Здравствуй, Сергеич. Снаряди-ка мне Аполлона под седло. Хочу немного прокатиться вокруг поляны.
     — Так… Как бы это сказать, —  замялся конюх. — Виктор Николаевич, — начал он негромким голосом, оглядываясь на открытые ворота конюшни, — приказал без его разрешения не выводить лошадей за пределы двора.
     — Это он сам тебе сказал?
     — Нет.
     — А кто?
     — Николай Степанович, только что позвонил, — и конюх виновато опустил голову.
     — Вот как. Что-то он много себе позволяет. Пойду с ним разберусь. А ты пока седлай Аполлона.
     — Не могу, Аврора Дмитриевна! Меня за это могут уволить, — дрожащими губами возразил конюх.
     — Тогда я тебя уволю, если не оседлаешь, — ответила Аврора, направляясь к воротам конюшни.
     Она пересекла двор, зашла в дом и стала подниматься на второй этаж, чтобы поговорить с мужем. «Конечно, это Виктор приказал, а начальник только исполнил его указание, — лихорадочно соображала она. — Но почему? Я пока что его жена и имею такие же права на имущество, как и он. Что за причуды?»   
     Однако возле дверей кабинета мужа стоял секьюрити, а сам кабинет оказался закрытым.
     — Где он? И что вы здесь делаете? — резко обратилась она к одетому в серый костюм молодому мужчине.
     — Виктор Николаевич поехал по своим делам, Аврора Дмитриевна, — невозмутимо отчеканил охранник. — А мне приказано охранять кабинет и никого туда не впускать.
     — Кто приказал? И меня не впускать, его законную жену?!
     — Мне приказал охранять и так отвечать Николай Степанович.
     — Опять Николай Степанович! Да я вас всех вместе с ним уволю с работы! —  злобно прошипела Аврора, уже направляясь в свой кабинет.
     Там уселась за стол и приказала по селекторной связи передать начальнику охраны, чтобы тот немедленно явился к ней. Ждать пришлось недолго. Минут через десять в дверь постучали. Николая Степанович поприветствовал Аврору, закрыл за собой дверь и застыл на месте. Она ничего не ответила, встала, молча заходила по кабинету. Затем остановилась напротив, глядя ему в глаза, требовательно спросила:
     — По твоему указанию мне не разрешают выводить лошадь из конюшни и, самое интересное, даже не позволяют войти в кабинет собственного мужа. Что случилось и как ты это объяснишь?
     — Такое указание дал Виктор Николаевич, Аврора Дмитриевна.
     — Да. Но я его жена. Или ваш охранник, приставленный к дверям, не знает меня в лицо?
     — Извините, но вас тоже велено не впускать без разрешения мужа.
     — Что? — побледнела Аврора. — Меня?! Да я тебя со всей охраной сегодня же вышвырну из дома, стоит мне только пригласить сюда наряд милиции.
     — Простите, Аврора Дмитриевна, но вы не правы. Владельцем дома, насколько я знаю, является ваш муж. Это, во-первых. А во-вторых, я и мои ребята были наняты по договору им же. А это значит, что мы находимся только в подчинении Виктора Николаевича, как нанимателя и хозяина дома.
     — Вот оно что, — с иронией заговорила Аврора. — Выходит, я для вас здесь никто: не жена и даже не хозяйка. Очень интересно!
     — Да не-ет, Аврора Дмитриевна! Причём тут мы?! Вам надо с мужем разговаривать. Он просил передать, что, если вам захочется что-нибудь вывезти из дома или войти в кабинет мужа, то предварительно через меня спрашивать его разрешения.
     После такого сообщения Николай Сергеевич замолчал и покосился на хозяйку. Она же, заслышав об указе Виктора, резко отвернулась, подошла к окну и стала смотреть во двор. После некоторого молчания, не поворачиваясь, процедила:
     — Можешь идти…
     Когда Аврора осталась одна, она села в кресло и стала думать: «Похоже, что Виктор вполне серьёзно затевает развод и даже не стесняется ограничивать моё законное право на общую и личную собственность. Да я никогда не стану обращаться к нему за разрешением через начальника охраны! Ещё чего не хватало! Виктор боится, что я могу что-нибудь украсть? Какая низость! Вот уж никогда не думала, что он такой жлоб. ...Нет, тут что-то не то! С чего он так решил? Ах, да!.. Я же ему сама рассказывала, как убежала из дома умершего мужа, прихватив  личные драгоценности. Вот оно в чём дело! Теперь же, получив видеозапись от Вили, он решил, что я сказала неправду, а мои драгоценности — краденные. Поня-ятно».
     Такое подозрение мужа сильно уязвило Аврору и она начала припоминать всё плохое, что он сделал во время их совместной супружеской жизни. Сюда, прежде всего, вошло воспоминание о его халатном отношении к её беременности во время отдыха на Сейшельских островах. Именно, по вине Виктора, который погнался за беременной женой, управляющей, как оказалось, сломанным велосипедом, она и врезалась в фургон с туристами, а потом потеряла ещё не родившегося ребёнка. Но теперь после такой потери она стала ему не нужна: детей у них теперь не будет — значит, при удобном случае, можно подать на развод. «И этот случай нашёлся! — мрачно констатировала Аврора. — Но я ведь столько сделала для него и для фирмы... Во время отдыха на этих чёртовых островах продолжала руководить предприятием, а  когда вернулась в Москву, начала работу по реорганизации фирмы и подбору кадров. Я выпестовал её структуру производства, сделала гибкой и самоуправляемой. Именно, благодаря моей работе доходность фирмы увеличилась в разы! Он же, соглашаясь с моей идеей самоуправляемости, почти не принимал участия в реорганизации и всё взвалил на меня. А когда уехал в Тюмень, то оставил одну с воспалением лёгких. Я болела, работала и даже строила конюшню, из-за которой мне же и пришлось расплачиваться с Сержем. Но я его никогда не любила и не полюблю! — Аврора поднялась с кресла, и снова заходила по кабинету: обида за себя душила её. — Да, Сержа я не любила, но мне пришлось с ним переспать ради нашего же семейного благополучия! И это была не измена, а вынужденная расплата за моё одиночество после отъезда мужа. Что же касается Бориса… Так он... отец так и не родившегося ребёнка, который погиб по вине Виктора. Но разве такое ему объяснишь? Он никогда не поймёт моих чувств к этому человеку!»
     Походив по кабинету, Аврора уселась за стол, оперлась локтями и обхватила голову ладонями. Только теперь она задумалась о последствиях развода для неё самой и для Виктора. Конечно, при разделе общего имущества в суде всё будет делиться пополам. Однако дом в Барвихе с его участком и со всеми пристройками покупался на деньги Виктора незадолго до свадьбы, и после развода она должна будет покинуть этот уютный особняк. Несколько квартир, с десяток иномарок да купленные на чёрный день бриллиантовые украшения и слитки золота, хранящиеся в банковском сейфе, — вот и вся их общая собственность! Основной доход с фирмы, где Аврора является учредителем с десятью процентным взносом в Уставной капитал, шёл, прежде всего, на развитие производства, что и позволило ей с Виктором стать дольщиками в приобретении нефтеперерабатывающего завода. Таким образом, основная масса денежных средств, принадлежащих ей, находятся в активах фирмы. Правда, её личный счёт в банке, который она открывала ещё до замужества, значительно пополнился, но личный счёт Виктора почти не пополнялся: он предпочитал вкладывать всё до копейки в производство. Выходило, что при разделе общего имущества Авроре достанутся всего лишь несколько квартир, машин да половина стоимости драгоценностей, заложенных в банковский сейф. Сюда же можно было бы причислить и десять процентов её долевой собственности в фирме, но в виде активов, вынимать которые из оборота крайне не выгодно из-за хорошей прибыльности предприятия. Таким образом, открыть своё дело она, конечно, сможет. Но чтобы его стимулировать, придётся брать кредиты, потом за них расплачиваться и только после этого иметь «свой» доход, который, опять же, придётся бросить в оборот расширяющегося производства. Такая перспектива, конечно, не порадовала Аврору: развод с Виктором был крайне не выгодным для неё. К тому же, начинать всё сначала и жить снова в квартире без обслуги ей крайне не хотелось.
     В свою очередь, для Виктора развод со всех сторон окажется очень выгодным мероприятием! Во-первых, он основательно обогатится. И не только благодаря своим большим капитальным вложениям в преуспевающую фирму, но и благодаря умелой реорганизация производства его женой. «Вот ведь как на самом-то деле было, — торопливо зашептала Аврора. — Выходит, я не на десять процентов работала, а на все сто десять! А при разводе получу лишь законный десятипроцентный пшик… Не жирно ли это будет для тебя, Витенька?» .
     Во-вторых, стала рассуждать она дальше, поскольку у неё больше не может быть детей, Виктор, получив развод, легко найдёт просто красивую женщину, которая нарожает кучу наследников. И ему будет не важно, станет она его помощницей по работе или нет: производство фирмы уже налажено, отрегулировано, а дальше — можно и самому «порулить» ради полноценного семейного счастья! Таким образом, сделала окончательный вывод Аврора, развод сулит мужу не только дальнейшее обогащение, но и блестящую перспективу в семейной жизни. Вот уж чего-чего, но такое ей и в страшном сне не могло присниться! Оказывается, теперь Виктор может вполне обойтись без неё. От таких мыслей Аврору прошиб пот, и она снова заметалась по кабинету.
     Неожиданно ей на ум пришла ужасная догадка: а не сам ли Виктор подготовил компрометирующие её видео и аудио записи? Для этого было достаточно перед отъездом в Тюмень обратиться в детективное агентство. А вернувшись в Москву, разыграть сцену ревности при показе компромата и тут же подать на развод. Аврора вспомнила утренний приход адвоката, которому, скорее всего, и было поручено начать бракоразводный процесс и подготовку к разделу их общего имущества.
     Такая ошеломляющая догадка в корне изменила представление Авроры о самом Викторе, и настроила её на решительные действия. Какие? Пока это она ещё смутно представляла, но ясно осознала: ей надо бороться за своё будущее и ни в коем случае не отдавать мужу плоды своих трудов, заложенных в реорганизацию фирмы. «Но как это сделать?» — задумалась она, но для начала решила встретиться и поговорить с Виктором, что бы предъявить ему претензии по поводу раздела имущества.
     Аврора подошла к селектору, связалась с начальника охраны.   
     — Мне нужно срочно поговорить с мужем. Передай ему мою просьбу, — сухо приказала она.
     — Хорошо, Аврора Дмитриевна. Сейчас попробуем дозвониться.
     Спустя некоторое время она услышала:
     — Простите, Аврора Дмитриевна, но Виктор Николаевич сказал, что-о... не желает встречаться и разговаривать с вами. И, опять же извините, он добавил, что ближайшая встреча с вами возможна только в суде…
     Аврора прекратила связь. Теперь ей стало ясно: Виктор не хочет или боится разговаривать с ней до суда, чтобы не отвечать на неудобные вопросы. «Ну что ж, никакой результат — это тоже результат, указывающий на заранее спланированный Виктором развод, — подвела она черту под своими подозрениями. — Теперь остаётся только подумать над тем, каким образом можно добиться от него не законного, а справедливого раздела имущества».


http://proza.ru/2021/05/06/1489