Глава 4

Старпом заколотил в дверь, но никто всё равно не ответил. Он раздражённо пнул дверь. До начала комендантского часа оставалось меньше десяти минут. Стоящие на углу улицы кондотьеры наблюдали за группой мужчин у закусочной Марты с глумливыми ухмылками.
- Может она ушла? – предположил Мистер Пинкль, его шляпа подпрыгнула.
- Никуда она не ушла. Пошли к чёрному ходу.
- А если её арестовали? - не унимался изобретатель и кивком указал на кондотьеров.
Старпом бросил взгляд на наёмников и ничего не ответил. Они потянулись гуськом за Кристофером в узкий проход между закусочной Марты и соседним домом. Кондотьеры неспешно направились за ними. Старпом всё же рассчитывал, что рес заперлась точно так же, как поступило большинство владельцев лавок и магазинов. А так же он пытался придумать хоть что-нибудь, что могло заставить Марту сотрудничать, но ничего кроме упоминания покойного капитана Захарии Ковача в голову ему не приходило. Печально вздохнув он постучал в дверь чёрного хода. Ему показалось, что изнутри раздалось тихое шебуршание. Уиллоу постучал громче и громко, чтобы хозяйка закусочной его услышала,  крикнул, чтобы Марта прекратила вести себя так глупо и открывала. Шорох за дверью усилился, затем залязгали замки и щеколды. Дверь приоткрылась.
- Ты один?
- Нет, - Кристофер заглянул в щель, и увидел Марту с охотничьим ружьём и свечой. – Мы войдём?
Рес кивнула и отступила в сторону. Старпом махнул своим товарищам и они всей гурьбой влетели на кухню. Повсюду было множество свечей, у стола находилась коляска в которой сопел Захария, а рядом замерла Марта, прижимая к себе ружьё.
- Кристофер, что случилось? Ко мне три раза заходили солдаты - устраивали обыск. Мистер Ирвин говорил, что в городе восстание, солдатам разрешили стрелять на поражение. Что происходит?
До этого державшая себя в руках рес, разрыдалась и уронила ружьё, которое никогда не заряжала. Она бросилась к Уиллоу, тот неловко обнял её и погладил по голове, стараясь успокоить. Он прекрасно понимал, что все представления Марты о Портус Непте, как о городе-утопии, городе, где нет сословий и все равны, начали разрушаться. Некоторые люди, когда действительность начинала слишком сильно давить на них, отступали всё глубже в себя, и нередко это кончалось помешательством. Старпом никогда прежде с такими людьми не встречался и не разбирался в психологии, а то малое, что ему было известно, он почерпнул из медицинского журнала, лежавшего у него в туалете.
- Марта, я снова хочу предложить тебе долю в деле.
Рес прекратила плакать.
- Тем более ты сама видишь, что происходит в городе. А твоя закусочная…
Тут старпом оглянулся на Карталя, который был классическом эренейском костюме-двойке, а не в хамшенийском халате и тюрбане.  Он раскрыл чемодан и начал перебирать бумаги.
- Примерно восемьсот фунтов само здание с учётом того, что это закусочная и земля на которой оно стоит.
- Вот, твоя закусочная может быть неплохим подспорьем.
Марта отстранилась от Кристофера, вытерла нос рукавом, и наградила его взглядом полным чрезмерного самолюбия и холодного пренебрежения.
- Я уже говорила, что не собираюсь участвовать в этой авантюре!
Мейн, до этого времени изучавший поднятое с пола охотничье ружьё, подошёл к Уиллоу и предложил свою помощь в переговорах.
- И как вы собираетесь меня убедить? – гордо вскинула голову рес.
- Только попытаюсь, - пожал плечами математик. – Одним рассказом.
***
Стараясь не шуметь рес открыла окно, отодвинув штору, просунула голову и принюхалась. Хотя она и понимала, что необходимо соблюдать осторожность, но желудок сводило спазмами голода и она не смогла стерпеть перед манящим запахом еды, исходящим от закусочной. Тем более те консервы, после того как она смогла расплющить их камнем, оказались пропавшими. Есть тухлое мясо она не решилась и поэтому сейчас рес исходила слюной, принюхиваясь к ароматам кухни. Люди и хозяйка-рес сейчас находились в соседней комнате, и они о чём-то спорили. Но их разговоры в данный момент нисколько не интересовали доносчицу.
Проникнув в комнату освещаемою парой свечей, она тут же припала к полу, нервно дёргая кончиком хвоста, так как проникла на чужую территорию. Конечно она была уверена, что хозяйка- пухлая рес не почует её - прирученные ресы не отличались острым слухом, зрением и чутьём по мнению шпионки. Почти что ползком она добралась до стола, который находился посередине кухни, и медленно выглянула из-за столешницы. На столе, на большом блюде возлежал пирог, от одного вида которого у рес перехватило дыхание. Он манил к себе, его золотистая корочка и исходящий от него запах заставили желудок шпионки закрутиться узлом. Все посторонние мысли отступили перед единственной, эхом отдающейся в её голове. СЪЕСТЬ. СЪЕСТЬ ЭТОТ ПИРОГ.
Она бросила взгляд на дверь, а потом потянула на себя блюдо с пирогом, запах которого лишил её остатков самообладания.
***
Марта держалась за ручку коляски и покачивала её, баюкая малыша. Если бы не причудливая система рессор, то коляска бы ни за что не смогла бы двигаться так плавно. Маленький Захария причмокивал соской, не подозревая, что сейчас, вполне возможно, может решиться его судьба.
Хозяйка закусочной и математик разместились за столом рядом с входом на кухню, а остальные расселись за большим столом, большую часть которого занял Садик, разложил на столе бумаги из чемодана.  Никогда прежде Мейн не встречал хамшенийцев, ограничиваясь историями, фотографиями и сборником хамшенийских сказок про султанов, сыновей гончаров, ифритов, прекрасных невольниц, колдунов и могучих джиннов. Его представление об этом народе, как о народе который выражается витиеватыми фразами вроде «прекрасные самоцветы очей твоих», Карталь разбил вдребезги. Он ни разу не употребил никаких поэтических сравнений. Вместо оных его речь пестрела всевозможными понижениями кредитных ставок, ежемесячными платежами, ссудными задолженностями и ещё множеством вещей о которых Мейн никогда не слышал.  Уиллоу и Мистер Пинкль с тупым видом глядели сквозь излагавшегося всё это Карталя, изредка они кивали и произносили нечто неразборчиво-утвердительное. Марта отвлекла Проспера от дальнейшего наблюдения за ними, поинтересовавшись, что же он хочет ей рассказать. Вместо ответа он достал старый и потрёпанный конверт из кармана. Бумага выгорела на солнце и  конверт выглядел действительно старым. Математик придвинул его к рес, показывая, что она может его открыть. Два листка, сложенные пополам, лежавшие внутри, не были настолько изношены как конверт. Хозяйка закусочной  достала их и развернула первый из них.
***
В библиотеке, где единственным звуком было неторопливое тиканье часов, за столом сидел мальчик. Всё в нём, начиная от расчёсанных на пробор волос, короткого пиджака, надетого поверх джемпера, заканчивая короткими шортиками и большими тяжёлыми ботинками ясно давало понять, что он из не просто приличной, но из очень приличной и влиятельной семьи. Сейчас он был занят важным делом, старательно выводя буквы на листке. Иногда он прерывался и несколько минут глядел в окно на крыши домов и вслушивался в звуки города. На столе перед ним лежало несколько книг которые отец мальчика считал глупыми и пошлыми. Но для Проспера они были настоящим сокровищем, именно они показали мальчику мир за пределами Хейдон Бридж. Мир полный опасных и невероятных приключений, мир, где полно загадочных, неописуемых и потрясающих мест. И все эти места - будь то руины на островах Иона или улочки таинственного метрополиса Синэ - превосходили во всём родной город мальчишки. Хейдон Бридж был серым и скучным по мнению Проспера, здесь, как он был уверен, никогда не происходило ничего необычного. И во многом он был прав. Хейдон Бридж, расположенный в окрестностях столицы  Дин-Гуарди был тихим и сонным городком, где селились богатые и знатные семьи, которым претили шум, вонь, грязь и отребье из низших слоёв, которые наводнило столицу.
Мальчик мечтал о большем, чем вековые леса и вересковые равнины, он желал воочию увидеть те чудеса, что описывались в книгах, самому стать участником этих авантюр. Совершать героические подвиги как капитан Кольридж, предводитель шайки воздушных пиратов. Именно после книги, описывающей похождения этого корсара Проспер заболел воздухоплаванием. Ему даже довелось однажды увидеть дирижабль, когда прогуливался под неусыпным наблюдением слуг по саду. Тогда он простоял не меньше часа, задрав голову и наблюдая за неспешно летящим среди облаков аппаратом.
Первые робкие попытки человечества подняться на воздушном шаре уступили место  настоящим полётам  на аппаратах, которые получили абенианское название «dirigiable». Тогда весь мир просто захлестнула повальная дирижаблемания, Этим летательным аппаратам предрекали  широкое использование во всех возможных отраслях. Даже женские шляпки украшали миниатюрными дирижаблями. С появлением этих летучих машин на карте мира не осталось бы белых пятен и маленький Проспер это понимал. Он боялся опоздать, ведь неисследованные уголки перестанут быть таковыми очень скоро. И он мог так никогда и не повторить подвиги своего любимого литературного героя. Поэтому он решился в этот день написать письмо самому себе, написать, чтобы он, когда вырастет не забыл об этой мечте и никогда-никогда не забывал о капитане Кольридже.
В тот момент, когда письмо почти было закончено, мальчик услышал звук приближающихся к библиотеке шагов. Обмакнув перо в чернильницу он быстро дописал последнее слово, попутно поставив кляксу вместо точки. Торопливо положил на письмо лист промокательной бумаги. Шаги стали более отчётливыми и уже можно было понять, что идут два человека. Скомкав промокашку Проспер сунул письмо в конверт, туда же положил рисунок и кинулся к книжным полкам, чтобы спрятать письмо.
Арчибальд Мейн был строгим человеком с вечно неулыбчивым лицом, черты которого можно было назвать резкими. В некоторой мере, его лицо можно было назвать неприятным, так как от подобных людей глупо было ждать излишней доброты. Рывком открыв дверь, он просто-таки ворвался в библиотеку, за ним, послушно и стараясь идти как можно тише, следовала рес горничная. Он застал сына около стола, прижимающего к себе пару книг и глядящего с ужасом на отца. Арчибальд не одобрял увлечение своего десятилетнего сына бульварными романами, так как был уверен, что они только испортят его. Мейн-старший, чтобы оградить мальчика от мерзкой развлекательной литературы, недолго думая поставил её в ранг запретной и непослушание сына, читающего эти книги разозлило его. Он отвесил сыну оплеуху, книги упали на пол.
Проспер хорошо запомнил тот день. Он помнил печку, куда садовник кидал книги, помнил свои слёзы, помнил как огонь пожирал приключенческие романы. А потом были розги. Он верил, что никогда не забудет тот день, когда в печке сгорала книга про приключения воздушного пирата и авантюриста Кольриджа.
***
- И вы не забыли, - наконец сказала Марта, покачивая коляску одной рукой, второй разглаживала детский рисунок изображавший воздушный корабль того самого литературного корсара. Это был обычный парусник, но без мачт, от палубы которого шли канаты к бесформенному пузырю аэростата.
- Наоборот - забыл, - математик в который раз отметил, что общается с ресами на равных, а ведь дома подобное он даже представить себе не мог. - И вспомнил про свою давнюю мечту только два месяца назад, когда нашёл это письмо в родительском доме.
- Бросили всё и примчались сюда? Позвольте сказать вам две вещи, мистер Мейн. Во-первых, ваша история не впечатлила меня. Аналогия между мной и вами из детства слишком притянута за уши. Никто у меня небо не отнимал.
- Я имел ввиду не вас, а их, - он кивнул на Карталя, который продолжал промывать мозги старпому и изобретателю казуистикой кредитования. - Не становитесь такой же как мой отец. Вы можете помочь им подняться в небо, помочь их мечте взлететь.
Марта не успела ничего ответить, как с кухни раздался шум. От неожиданности она подскочила на стуле словно мячик, хамшениец умолк, к большой радости Уиллоу и Мистера Пинкля. Так как никто не решился первым пойти на кухню, эту обязанность решил взять на себя Проспер. Вооружившись незаряженным ружьём он толкнул дверь. Рядом со столом, упавшим блюдом и наполовину съеденным пирогом, он увидел дикую рес в плаще. Чумазое лицо, сальные спутанные волосы и грязная драная одежда оборвашки. Рес сложила уши, встав на четвереньки, подняла распушённых хвост.
- Ах ты мерзавка! - оттолкнув математика в кухню ворвалась хозяйка, вооруженная метлой.
Сейчас она ещё в большей степени напоминала карликового рассерженного бульдога. Рес в ответ зашипела или зарычала, понять было сложно, так как рот у неё был набит пирогом. Роняя крошки она, когда Марта пошла в атаку, отпрыгнула в сторону и выскочила в окно.
- Мерзавка! - продолжила ругаться хозяйка закусочной, закрывая окно и задёргивая шторы. - В следующий раз я оставлю ей пирог у большой порцией мышьяка или ещё какую гадость.
В дверном проёме появился Кристофер, он подмигнул Просперу, тот в ответ покачал головой. Старпом состроил разочарованную мину и скрылся.
- А что «во-вторых», мисс Марта?
Рес подняла с пола блюдо и занялась наведением порядка после визита налётчицы. Некоторое время она бурчала себе под нос, про диких ресов, которые хуже обезьян и что их нужно всех перестрелять. Математик не поверил сперва услышанному, так как Марта высказывала те же мысли, которые высказывает и человек по отношению к диким ресам. Мейн решил не обращать на это внимание и подождать когда хозяйка прекратит бурчать.
- Так что это за «во-вторых»?
- Во-вторых, мистер Мейн, - она смела остатки пирога в совок и вытряхнула их на тряпицу. - Он мог стоить мне девять пенсов! Целых, проклятье на голову этой дряни, девять пенсов! Теперь придётся кормить им обезьян. Хотя я уверена, что они не притронутся к пирогу, провонявшему диким ресом.
- Хм?
- Нет. То есть да. То есть я хотела сказать, во-вторых чтобы вы не разбрасывались фразой «воздушные пираты».
- Почему? После рассказов мистера Уиллоу я думал, что ваш покойных хозяин...
- Нет! - Марта ткнула пухлым пальчиком в нос Мейна. - Нет и ещё раз нет! Это название придумали прохиндеи газетчики. Никогда, я повторяю - никогда не называйте никого «воздушным пиратом».
- Меня отправят на корм акулам?
- Скорее изобьют в тёмном переулке и проломят голову.
- Но почему такая нелюбовь к этому названию?
Рес в ответ только передёрнула плечами
***
В круглом зале церкви находились кондотьеры, которых Гней презирал и ненавидел, но, как и всякий здравомыслящий человек, не стал высказывать перед шайкой наёмников всё что думает о них.  Ограничившись злобными взглядами, которые он бросал на людей в иссиня-чёрной форме, преторианец стоял справа от викария. По левую руку стоял второй преторианец столь же крепкого телосложения.
Служанка Иоширо - Никс - вернулась в церковь окровавленной и побитой в разорванной грязной одежде, с дубинкой сделанной из обрезка трубы. Кондотьеры были шокированы видом рес, никто не вздумал её останавливать, когда она вошла в ворота. Невзирая на раны рес остановилась перед Ивасаки, сделала книксен, протянула тому некую тряпку и пробормотала извинение, глядя на пол. Хозяин тут же отправил её в больницу. Он хорошо заплатил эскулапу и тот без препирательств согласился прооперировать служанку. Он уверил главу церкви, что пуля в печени для реса это не смертельно и через неделю она будет полностью здорова.
Добиться от Никс ничего конкретного о стрелке и его товарище не получилось. Она не запомнила лиц того с кем сцепилась в водонапорной башне. На наводящие вопросы командующего кондотьеров, кое-что понимающего в физиогномике, служанка только качала головой, продолжая твердить, что у снайпера и его напарника были заурядные лица. Единственной заслуживающей внимание деталью был тяжёлый чемодан и отсутствие оружия у снайпера, когда рес попала в башню. Рукав от пиджака, оторванный у одного из злоумышленников во время борьбы никак не мог помочь в этом деле. Если бы они и пустили собак по следу, то искать преступников в канализационной системе - а они ушли из водонапорной башни именно этим путём - было бесцельным занятием.
Викарий сидел на скамье скрестив руки на груди и наблюдал за вознёй кондотьеров из-под приопущенных век. Сёстры Опитер Пауллус, в окружении хлопочущих над ними служанок и матери расположились как можно дальше от разбитого окна. Одна из сестёр иногда бросала взгляды на преторианца, который спас их с сестрой.
Командующий кондотьеров Аппий Флавий был слишком молод для своего звания. Ему не было и тридцати, а под его командование уже отдали целую роту и присвоили звание сержанта. И теперь он оказался по шею в том, что происходило в Портус Непте. И всё началось с приглашения на заседание Совета. Он понимал, что предписания, формуляры и параграфы здесь бессильны, поэтому действовал с оглядкой на командиров регулярных воинских частей. И ещё он ждал, когда в город прибудет полк и он сможет свалить всю ответственность на более компетентного старшего офицера. А пока ему приходилось держать голову высоко поднятой над тем в чём он оказался и надеяться, что его не захлестнёт волной. Командующий нервничал, переводя взгляд с преторианцев, которые стояли у двери и с презрением оглядывали его людей, на управляющего церковью и его почётный караул. Кондотьер сравнил замерших подле викария преторианцев с кома-ину, которых яматайцы издревле ставили перед храмами. Здоровяка с кривым носом наёмник боялся больше остальных. И был рад, что черноволосая рес оказалась в больнице. Хорошо было известно об чрезмерной жестокости этой породы и фанатичной преданности хозяевам.
Один из подчинённых Гнея и кондотьер внимательно разглядывали дыры в стенах, о чём-то спорили, стараясь говорить как можно тише. То один, то другой засовывали пальцы в дыры, смотрели в них как в глазки и снова начинали спорить. В то время как викарий демонстрировал яматайское спокойствие, командующий кондотьерами, нервничал, ходил взад-вперёд и постоянно вытирал лоб платком.
- Господин Флавий, - кондотьер который спорил к преторианцем остановился перед начальником и козырнул. - Мы установили из какого оружия стреляли.
- Мы? - уточнил он, наблюдая за преторианцем, докладывающим Ивасаки вероятно тоже самое.
- Да, - немного поколебавшись ответил наёмник. - Мы пришли к выводу, что стреляли из Panzerbrecher.
- Хм, - Флавий потёр переносицу. - А что в переводе с твоего родного это значит? Что-то знакомое.
- «Пробиватель доспеха», господин сержант.
Кондотьер взглянул на дыры в кирпичной стене, от него не укрылось, что викарий, слегка повернув голову, искоса глянул на пулевые отверстия.
- И каковы размеры этого клинка?
Подчинённый, с восторгом принялся рассказывать всё ему известное об этих монструозных ружьях. В основном он рассказывал о моделях, производимых у него на родине в Диссене и в Арварингском королевстве. Чего-то другого от ясторфовца Флавий и не ожидал. Он спокойно выслушал истории как от попадания из панцербрехера,  предназначенного для охоты на слонов, людям отрывало руку вместе с частью торса, внутренне же Флавий содрогнулся от брезгливости, представив себе эту картину.
- И каковы же размеры этого, - тут командующий взял паузу, подбирая слово на ясторфском, - Wunderwaffe?
- С меня ростом. Люди, которые были около водонапорной башни говорили, что не слышали выстрелов, а это значит, что был ещё глушитель. Это ещё где-то альн.
Кондотьер был не маленького роста и мог служить в гренадерских войсках. Флавий прикинул на глаз рост своего подчинённого, перевёл альн в каредерлийкие меры. Вышло без малого одна целая и семь десятых пасса. Сержант наёмниками в задумчивости закусил губу и полез в карман за платком. В его представлении это оружие предстало в виде уменьшенной в размере уточницы и он стал вертеть им и так и этак, стараясь понять куда покушавшиеся на викария Церкви Азариуса мог спрятать оружие таких размеров. На ум приходил только чемодан, который, по словам служанки, был у снайпера.
- Вот только пули, - солдат раскрыл ладонь и продемонстрировал две пули.
Они пробили кирпичную стену, разломали скамьи, ушли в пол на несколько дюймов и  деформировались. Удалось достать только одну относительно целую при помощи молотка и зубила из кафедры. Аппий вытащил из планшета обнаруженные на Метцгер-штрассе куски пуль. Внешне они напоминали пулю на ладони у кондотьера.
- На охоте применяются круглые, а эти настоящие, боевые. Они цельнооболочечные - прошьют насквозь и не заметишь.
- Потрясающе, - пробормотал командующий и представил, как такая пуля пробивает его насквозь, оставив напоследок дыру, такую же какие теперь украшали стены.
Преторианец так же протягивал викарию одну из извлечённых пуль.
- Самое интересное, что убийца не попал, - задумчиво проговорил сержант наёмников.
Взгляды Флавия и Ивасаки встретились, они поняли, что думают об одном и том же.
Собравшись с духом кондотьер направился к нему. Глава преторианцев и его подчинённый повернули головы в его сторону. Кондотьеру снова, машинально, сравнил их со статуями храмовых львов.
- Господин викарий, - не дрогнувшим голосом, хотя мурашки пробежали по спине, он козырнул. - Мне придётся организовать вашу охрану. Боюсь, что в скором времени распространяться слухи о покушении на вас. Учитывая обстановку в городе, местные могут связать вас с убийцами Веллингтона.
- Это не потребуется, - вместо начальника ответил Гней. - Я запросил помощи у банковской службы охраны.
По спине кондотьера пробежали мурашки. Преторианцев он опасался, но Custodes Videntis пугали его ещё больше. В детстве он боялся этих безмолвных людей в чёрной форме и в чёрных масках. Он боялся, что эти чёрные люди ночью придут к ним домой и заберут его и его братьев, посадят в сундук и увезут на чёрной карете в подвалы Конклава Церкви Азариуса. И не один Флавий их боялся.
Кондотьеров презирали в Альдейской Империи, а вот кустодии вызывали суеверный страх. Ходили слухи, что эти солдаты в чёрном на самом деле трупы должников, которых подняли тёмным искусством сёстры Смирения - жуткая секта внутри самой церкви.
- Хорошо, - промямлил Флавий и глянул на карманные часы, уже перевалило за полночь и настал Солис - его законный выходной в обычных условиях. Он потёр красные глаза. - Это был долгий и тяжёлый день. Спокойной ночи, господа, дамы.
Раскланявшись он вышел из церкви вместе со своими людьми. И тут же сержант поёжился, но не от холода. Он увидел как через ворота марширует группа кустодиев. Мёртвенный лунный свет отражался от штыков винтовальных ружей. Они шли нога в ногу не проронив ни звука, прошли мимо наёмников даже не взглянув на них, Флавия вновь пробрал озноб. Он сомневался, что сможет вообще уснуть сегодня.
***
Пробуждение сопровождалось ужасной головной болью. Она засела глубоко в голове и отзывалась на каждое движение капитана дирижабля. После произошедшего на Мецгер-штассе он вдрызг напился и не помнил как добрался до дома. Что-то толкало Притчарда в бок, наконец сумев открыть глаза он увидел стоящего над ним человека в форме. Тот тыкал Причарда деревянной дубинкой под рёбра. Только спустя несколько секунд капитан понял, что он лежит на деревянных нарах в небольшой камере, а кондотьер снова ткнул его дубинкой. У двери стоял второй кондотьер и Пенниман. Кроме них Бэрбоун, после того как осмотрелся заметил двоих смуглых маори с лицами покрытыми татуировками.
- Доброе утро, господин капитан, - с иронией сказал руководитель отделения U.A.P. и вытянул шею, вновь став похожим на стервятника. - Просыпайтесь уже, прекрасное начало новой недели в прекрасный  душный сондаг. Вчера вы порядочно омылись как истинный верующий и начали новую неделю абсолютно безгрешным.
Резко поднявшись на нарах, Притчард чуть не упал от вспышки головной боли. Кондотьер схватил его под руку и резко поднял на ноги. Следом за головой заболело всё тело, Притчард заглянул под грязную рваную рубашку. На груди и животе было не меньше десятка синяков и кровоподтёков.
- Вчера вы напились и шлялись по улицам после комендантского часа. На вас наткнулась группа кондотьеров и скажите спасибо, что вас на месте пе пристрелили.
- А где вся моя остальная одежда?
Кроме рубашки и грязных брюк на Бэрбоуне ничего не было, даже ремня. Хотя последнее объяснялось предусмотрительностью - уже не раз заключённые в тюрьмах вешались на подтяжках или ремнях.
Кондотьер с дубинкой ткнул капитана в спину и тот послушно поплёлся к двери. Второй тёмный мундир пару раз постучал по двери,в коридоре ожидало ещё двое конвоиров. Они подхватили Притчарда под руки и потащили по коридору, Пенниман шёл следом.
Вещи капитану вернули на выходе из подвала - обувь, дождевик и даже револьвер. Денег в карманах не оказалось. Видимо вчера он потратил всё на выпивку, кондотьеров в присвоении денег он не подозревал. Хоть они и были беспринципными ублюдками по мнению Бэрбоуна, у них была профессиональная гордость и субординация.
Когда капитан оделся его не отпустили, что его не удивило, не удивило его, что находился он в Зале Совета. Кондотьеры, ничего не говоря, потащили его по коридору заставленному коробкам. Пенниман с кривоватой ухмылкой по прежнему следовал за ними.
***
Аппий Флавий осторожно открыл коробочку и с отвращением вытянул пинцетом из неё здоровенного жука. Процесс кормления росянки доставлял ему удовольствие, несмотря на то, что ему приходилось контактировать с насекомыми. Клейкие стебельки обвили жертву и листок начал медленно сворачиваться вокруг жука. За это он и любил это растение, приобретённое им ещё дома. Как бы это не звучало глупо, кондотьер боялся насекомых, всех этих мерзких членистоногих тварей с множеством лапок. Единственными с кем он мирился были пчёлы, но только когда Флавия от пчёл отделяла хотя бы одна миля. Он злорадно усмехнулся, наблюдая ещё некоторое мгновение за процессом пищеварения хищного растения, когда раздался стук в дверь.
Устало вздохнув и помассировав переносицу сержант вернулся за стол, который был завален отчётами его подчинённых. Самое неприятное было то, что начальство не спешило с отправкой старших офицеров на остров. Сегодня утром пришла телеграмма о том, что он, сержант Аппий Флавий, временно назначается представителем треста «Кондотта» на острове и старшим офицером. Это означало, что дураков лезть в петлю среди старших офицеров не нашлось.
- Войдите, - наконец сказал он.
Флавий заглянул в протокол задержания. Он любил протоколы, так как считал, что именно они делают эту безумную и хаотическую жизнь более упорядоченной. И он был рад, что генерал Кречетников отдал распоряжение по «обустройству рабочего кабинета для командующего вооружёнными силами треста «Кондотта». Точнее сержант был рад самому кабинету, шкафу, пусть и пыльному, но настоящему шкафу для папок с протоколами и рапортами. Даже стол, пусть и не тяжёлый, конторский, но он всё равно заставлял Флавия радоваться как ребёнка. Он открыл один из ящиков, извлёк механическую точилку и заточил карандаш. Дверь наконец открылась и двое кондотьеров втолкнули грязного и помятого вчерашнего задержанного. Следом за кондотьерами в комнату вошёл руководитель U.A.P., сержант почтительно встал с табурета.
- Доброе утро, господин Пенниман.
- Доброе, - кивнут тот в ответ и неспешно опустился на стул. - Вам передали то, что я просил?
Кондотьер вытащил из сейфа бумажный свёрток и бережно передал его руководителю отделения U.A.P. Тот сунул свёрток в карман, подчинённые сержанта усадили Бэрбоуна на стул и покинули кабинет. Аппий Флавий вернулся за стол, снова заточил в механической точилке карандаш и уставился на задержанного капитана дирижабля.
- Итак, господин Пиритчард Бэрбоун. Расскажите нам о событиях на Мецгер штрассе.
- Ваши люди там были, они расскажут лучше.
- В что насчёт произошедшего, - тут кондотьер заглянул в бумаги. - В некоем питейном заведении, где на вас пытались напасть убитые грабители?
- Они убили Владимира.
- Соболезную, - кондотьер постучал карандашом по листу.
- Ты даже не знаешь кто это!
Притчард вскочил со стула и треснул кулаком по столу. На шум тут же появились кондотьеры и усадили сопротивляющегося капитана на место. Флавий с холодной отстранённостью глядел мимо него, Пенниман рассматривал узор дешёвых бумажных обоев.
- А вы его знали? Вы знали хоть что-то о мальчишке-подавальщике из затрапезной попины?
Из кипы документов офицер вытащил лист.
- И вы не знали что он третий ребёнок в семье. Что его отец работает в воздушном доке и не самый лучший семьянин.
Притчард промолчал, Аппий отложил лист.
- Не знали. Поэтому не вам пенять мне. Я не обязан проливать слёзы из-за любого убийства. Да и вы тоже, вы же солдат.
- Они убили мальчика, который просто стоял у них на пути. Не оттолкнули, не ударили, а пырнули ножом в сердце. Я на войне не видел, чтобы солдаты убивали детей.
- А что было перед этим?
- Они пытались убить меня. Один из них сказал - «Привет от Милорда».
***
Официант, не сводя взгляда с цилиндра Мистера Пинкля, открыл бутылку игристого вина и ловко разлил его по фужерам. Он никогда бы не думал, что будет обслуживать такую публику, но деньги есть деньги, тем более они, если он правильно понял, друзья мистера Мейна. Даже толстая рес, причём она была без ошейника, да ещё и с коляской. Обслуживать их ему было не противно, а скорее неприятно. И это не потому, что от чудного человека в цилиндре несло мазутом, а в том, что за столом сидели малообразованные, дурно воспитанные и ужасно одетые люди. Тот, с которым Мейн уже приходил в ресторан,  был одет чуть по лучше остальных, и вёл он себя не столь кошмарно. Но то, что математик единственный положил салфетку на колени, а остальные повязали их на шеи заставило несчастного официанта передёрнуться от отвращения.
- Сейчас будут не жидкие блюда, - проговорил он.
Садик, Уиллоу, Марта и Мистер Пинкль удивлёно поглядели на умоляюще глядящего на них официанта, а потом на Проспера. Тот делал им знаки, показывая, что нужно сделать с салфеткой. Поняв в чём проблема, гости положили салфетки на колени. Официант горестно вздохнул и скрылся за портьерой, благодаря богов, что Мейн заказал столик в отдельной нише, скрытой от прочих посетителей портьерами. Хотя само появление этого квартета в ресторане вызвало настороженные разговоры среди клиентов. Слух о том, что в городе к власти пришла Коммуна и скоро начнут рубить головы не способствовал  хорошему настрою клиентов. Другие с отвращением поглядывали на портьеру, за которой разместилось то отребье и было понятно, что это их последний визит в «Percennius».
А появление лохматого кривоногого гнома с вонючей трубкой, которого сопровождал тощий одноглазый тип совсем выбило официанта из колеи. Входная дверь не успела ещё закрыться, как он и один из его товарищей в момент оказались рядом с вошедшими. Одеты они были в песочного цвета рубашки и шорты без всяких знаков отличий, поэтому официант посчитал их кем-то вроде авантюристов, так как на археологов они не походили. И он позвал Грега, который выглянул из-за занавески, хмуро глянул на вошедших и размял кулаки.
- Извините, но вам сюда нельзя, - резко и угрожающе произнёс официант, желая выместить весь гнев на коротышке.
- Вот как? - он задумчиво запыхтел трубкой.
- Прекратите тут смердеть этой гадостью! - официант впал в истерику. - Грег, вышвырни их на улицу, а там можешь как следует их поколотить!
Здоровяк схватил низкорослого человека с трубкой за шиворот, поднял над землёй и понёс к выходу, грубо подталкивая одноглазого в спину. Дверь за ними закрылась и официант достал платок промокнуть набриолиненные усики. Дверь открылась и официанты вздрогнули. Впереди с поднятыми руками бледный, с перекошенным лицом, шёл Грег, за которым шагали трое арварингских солдат. Они, недобро ухмыляясь, подгоняли его штыками. За солдатами чинно вышагивал низкорослый человек с трубкой и долговязый с повязкой на глазу.
- Нам нужен столик на пятерых, - произнёс фон Нейманн.
Официант, так как уже сильно переволновался за прошедшие полчаса, упал в обморок. Гросс-адмирал со спокойствием поглядел на него, а потом обратился к его товарищу, такому же бледному, как Грег.
- Столик. Живо.
***
- Дамы и господа! Мне приятно видеть, что каждый из нас сделал вклад в осуществление идеи, к которой мы стремимся. И отдельно…
Мейн прервался, когда Уиллоу извлёк из кармана карандаш и листок бумаги. Он принялся быстро и неразборчиво писать, изредка кивая, будто соглашался с воображаемым собеседником. Так как первые блюда ещё не принесли, остальные заинтересованно разглядывали, то, что писал старпом. Наконец закончив, он осушил фужер и самостоятельно, так как официант ещё не вернулся, наполнил его.
- Инециатива пишется через «и», - усевшийся на место математик заглянул в листок.
Кристофер только отмахнулся, показав тем самым, что грамматика в данном случае не важна.
- Нам нужно набрать экипаж, - он потряс листком, передав тот затем Марте. – Я тут набросал уже кое-что. И я думаю, что никто не будет возражать, если Марта станет капитаном?
Сидящие за столом обменялись многозначительными взглядами и закивали. Марта, выхватила бумагу из рук Кристофера и возмущённо уставилась на своё имя вначале списка. Напротив него было написано «Капитан».
- Я не согласна! Я не могу быть капитаном! Я женщина! И тем более я рес! Карталь, а почему ты соглашаешься? У вас же женщинам такое не позволительно!
- Нашим женщинам, - подчеркнул хамшениец. - А за вопросом, что разрешено ресам, а что людям, то нужно обращаться к имамам, а не ко мне.
Марта взглянула на Мистера Пинкля, ища поддержки у того, то изобретатель сделал вид, что его очень заинтересовала траектория движения пузырьков с бокале. Мейн, когда рес умоляюще взглянула на него, откашлялся и сказал, что согласно закону «О защите прав женщин», принятому Палатой Лордов пять лет назад, женщина имеет право на отстаивание собственного мнения. Уиллоу  после этого одарил Проспера угрюмым взглядом.
- Но тут одна проблема, - продолжил математик, искоса взглянув на старпома. - Кто из присутствующих был наиболее близок с покойным капитаном Ковачем? Кто знает не понаслышке, а на наглядном примере что значит быть капитаном? Кто из присутствующих может проявить организационные качества? Тем более есть документальные источники о женщинах-капитанах. Например Бешеная Рокфрид.
- Мистер Мейн!
- Я просто указываю на то, что кроме вас с должностью капитана никто не справится. Тем более вы можете управлять камбузом. Если захотите.
- А как же капитан Кольридж?
- Я никогда не сопоставлял себя с ним, - улыбнулся рассерженной Марте Мейн. - Я представлял себя  скорее его помощником. Например навигатором. В детстве я довольно подробно изучил карту Санкрийского океана со всеми его островами.
- Правда? - с неподдельным интересом удивился Кристофер успевший прикончить бутылку игристого вина. - А если мне, допустим, необходимо добраться из Малой Гельвеции в Кадьяк, то как лучше проложить курс?
- Если держаться пояса тропических ветров, то на восьмидесяти узлах, на это уйдёт четыре дня без учёта форс-мажоров вроде тайфунов.
- Хм. Наверное правильно.
- Ладно, я поняла, что без меня вы разбежитесь, - подняла руки Марта. - Что там у тебя дальше по списку?
Уиллоу сразу оживился и оставив в покое пустую бутылку многозначительно поднял указательный палец вверх, сказав, что предложил Марте стать капитаном ещё по одной причине. Из-за занавески вышло двое официантов, ни один из них не быт тем, который принимал у них заказы. Они поставили перед клиентами блюда накрытые крышками.
- Итак, - Мейн придирчиво разглядывал ризотто, чтобы удостовериться, что «гребешки», фигурировавшие в названии были просто  словесным украшением и к морским гребешкам не имели никакого отношения. - Какая ещё причина побудила тебя выдвинуть кандидатуру мисс Марты?
Заговорил Уиллоу только когда официанты скрылись за портьерой.
- Реклама, Мейн! Реклама! Ты представляешь какой ажиотаж — женщина-капитан воздушного судна.
- Не вижу, - честно сказал тот. - Меня всегда занимал вопрос — если нашей страной правит королева, то почему женщины не могут заниматься и остальным? Работали же женщины в шахтах.
- Ну да. Но тут другое, - пояснила Марта. - Это такая давняя традиция, что дальше камбуза женщине путь на судне закрыт.
- Но это же пошло от сторгарцев! - возмутился Проспер. - Тем более это их морские традиции.
- Так заведено, мистер Мейн.
- Да, и мы отменим эту традицию, - кивнул старпом.
- Вот как. Капитан Марта — предводительница воздушных пиратов. Довольно завлекательно.
Воцарилось неловкое молчание, нарушаемое только скрипом ножей по тарелкам. Уиллоу же, откинувшись на спинку стула с недовольным видом посмотрел на математика.
- Если бы я не знал тебя, Мейн, то уже бил бы тебе морду.
- По причине? - невозмутимо спросил тот. - Мне так и не объяснили почему вас нельзя называть пиратами.
- Это всё из-за газетчиков и всяких писателей, которые решили, что мы ничем не отличаемся от этого отребья. И тем более между нами и ими существует конкуренция.
- Нечто вроде идеологического конфликта?
- Что?
- Да, - пришёл на помощь старпому Карталь, - Нечто вроде него. Из-за этого в городе происходили такие баталии, что сечь под Базарджиком по сравнению просто семейный скандал.
- Ох, -только и сказал Проспер.
Снова молчание, в течении которого каждый из присутствующих пребывал в глубокой задумчивости. Уиллоу глядел на тарелку и пытался отогнать мысли о порнографических фотографиях с девицей. Те десять фотокарточек с ней назывались «Ноэлла — капитан воздушных пиратов». Нет, в данный момент он думал не о голом теле развратницы Ноэллы, а о том, что на первой фотокарточке она была в очень, очень открытой одежде. Старпом всеми силами пытался не допустить представить себе Марту в сапогах на высоком каблуке, драных чулках, короткой рубашке, оголявшей живот и миниатюрных шортиках. Он пытался думать о фартуке, стоптанных тапочках и сковороде.
- А кого ты ещё хочешь записать в команду? - Марта попыталась разобрать каракули Кристофера. - О нет. Нет, нет и нет! Зачем он нам?!
***
За столом в общем зале ресторана тем временем проходил разговор вполголоса, почти шёпотом. Нейманн не зря посадил за стол к ним трёх солдат. Они чавкали, хлестали вино прямо из бутылок, рыгали. Посетители морщились и старались не обращать внимания на ясторфцев. А те же, кто оглядывался и проявлял к ним внимание ещё каким образом гросс-адмирал запоминал, чтобы впоследствии поговорить с этими людьми наедине. Он не был параноиком, но только благодаря осторожности и бдительности он смог занять пост главы всего воздушного флота Арварингского королевства, государства, где Ландтаг плясал под альдейскую дудку.
- Так что? - тихо спросил коротышка у Штривера.
- В альдейских документах он значился как Стройплощадка 18.
Вильгельм, заказавший картофельное пюре, быстро прошёлся ложкой по беловатой поверхности пюре, нарисовав некую фигуру.
- Очень много бетона, стали и людей. Приказ о сформировании Constructio Divisionem XVIII был подписан примерно двадцать лет назад.
Гросс-адмирал затянулся трубкой, зыркнув по сторонам, а бывший посол стёр рисунок на поверхности пюре.
- Многое не ясно, но эта дивизия получала деньги в Архитектурном Управлении генерала Корнелия Флакка.
- Это тот который ходит под патронажем Росетти?
Штривер кивнул.
- И тут этот маршал Росетти, - сквозь зубы процедил Нейманн. - Знаешь, Вильгельм, нельзя сбрасывать со счетов, что вся эта кутерьма с Милордом - дело рук альдейцев.
Ложка с пюре замерла на полпути.
- Что ты имеешь ввиду, Берхард? Ты думаешь, что это полевые испытания?
- А почему бы и нет? Только вот что хотят испытать эти проклятые альдейцы мы до сих пор не знаем.
***
Притчард не особенно обрадовался предложению начальника прогуляться до его жилища, ведь убийцы Милорда могли воспользоваться такой прекрасной возможностью и убить двух неспешно идущих по улице людей.
Обитатели Портус Непте медленно возвращались к прежнему ритму жизни после той краткой вспышки паники, что захлестнула город. Но ощущение тревоги всё же витало в воздухе, это капитан дирижабля прекрасно осознавал – меньше разговоров, меньше шуток, больше настороженных косых взглядов. Ну и конечно же солдаты. Очень много солдат. Они стояли на каждой улице, на каждом перекрёстке, посты и баррикады из телег, конные патрули и стрелки на крышах. Определить же принадлежность солдат к конкретным странам было весьма затруднительно, так как в большинстве случаев колониальные войска носили форму одинаковой грязно-жёлтой расцветки, издалека казавшуюся одинаковой. Только по языку, оружию и некоторым мелочам Притчард смог определить принадлежность к тому или иному государству солдат, которые встречались на пути. Вверху загромыхало, а улицу накрыла гигантская тень, он задрал голову и увидел неспешно скользящий над крышами арварингский дирижабль. Воздушное судно летело так низко, что можно было разглядеть фигурки людей в гондоле. Но не солдаты и дирижабли заставили Бэрбоуна чувствовать себя находящимся на краю обрыва. За всё время он не встретил ни одного яматайца или ханьжэнь и это было гораздо страшнее Милорда и его убийц. Капитан «Четыреста десятого» обратил на это внимание Пеннимана, который только передёрнул плечами.
Притчард навалился плечом на дверь и ввалился в снимаемую им квартиру. Обождав пару секунд следом вошёл Пенниман, закрвыл дверь на щеколду, повернул  замок. Прислушался к звукам снаружи и наконец удостоверившись, что никто за ними по пятам не шёл обернулся к капитану.  своего начальника за грудки и затряс, не прекращая орать на него. Только потом до него дошло, что он сделал. Отпустив Пеннимана он отступил, уперся в стол, таращась на  того. Глава отделения U.A.P. пригладил волосы и сказал, что хочет сделать яичницу. Бэрбоун, находясь в несколько шоковом состоянии, достал из ледника пару яиц, передал их Пенниману.
- Они за мной следили. Как и за вами, Бэрбоун. Они следят за всеми.
Он не ответил Пенниману.
- Сейчас там, - тот указал пальцем на стену слева. – На западе, все посходили с ума. Дипломатические ноты, требования и прочее. Пустое бумагомарание. Всего за день мирный город превратился в бурлящий котёл. И всё из-за одного покойника убитого яматайцами. Не обошлось без старых-добрых погромов.
- Только тут не Рифтен и тут громят не кварталы келтидов.
Бэрбоун бросил плащ на тумбочку и прошёл на кухню. Из шкафа над рукомойником он достал бутылку, встряхнут, протолкнут пробку внутрь и отхлебнул.
- Не хотите? Роский самогон.
- Я не пью, - покачал лысой головой стервятник. - Сюда отправили специальную комиссию, новый гросс-адмирал Арварингского королевства, кстати, тут в городе. По его приказу сюда направили  регулярную армию. А ещё прибудет укомплектованный полк кондотьеров. Нет ничего хуже этих ясторфовцев и кондотьеров.
- Яматайцы что-нибудь уже предпринимали?
- Они выдвинули обвинения.
- Кому?
Бэрбоун оглянулся и впервые увидел растерянность на лице начальника.
- Всем нам, Притчард. Всей западной цивилизации.
Он забрал у ошарашенного капитана бутылку, сам отпил из горла, поморщился. Тот не мог поверить не только услышанному, тому, что Пенниман перешёл на «ты». но и тому, что тот приложился к бутылке.
- Мистер Бэрбоун, мне неприятно это говорить, но я рассчитываю на вас в одном деле. Забудьте про Милорда и мальчишку, от вас потребуется доставить одного человека в Яматай и как можно скорее.
- Нет.
Бэрбоун не кричал, не размахивал кулаками. Он тихо и спокойно ответил начальнику и взглянул на него, сохраняя совершено спокойное лицо.
- Пусть это делает ещё кто-нибудь. Тоннсон на своём «Трёхсот пятом». Он у них новее нашего, быстрее, более манёвренный и у него нормальные двигатели, не то, что наши паровые пыхтелки. Нет. И не нужно мне тут говорить о защите короны и прочей чуши. Я этого наслушался в окопах по колено в кишках и дерьме. Вы сами мне рассказали об этом проклятом Милорде, из-за вас меня пытались убить!
- В таком случае, - Пенниман уставился на капитана, вытянув шею вперёд. - Я имею полное право уволить вас. Вы свободны, мистер Бэрбоун.
Он поставил бутылку на рукомойник и тихо покинул квартиру. Притчард стоял столбом ещё мгновение, пока не понял что произошло. От всей души выматерившись он схватил бутылку с самогоном и бросил её в рукомойник. Ёмкость разбилась и алкоголь утёк через слив в ведро с грязной водой.
***
- Нет и нет, мы его не возьмём в команду!
Жаркий день сменился душным вечером, когда костяк будущей команды дирижабля покинул ресторан. Дрейфующий над городом дирижабль приобрёл багровый цвет, а василиск и виверна злобно таращились на город под ними с арварингского герба, нарисованного на боку летающей машины. Большинство горожан, оказавшихся на улицах предпочитали не таращиться на дирижабль, а так же на солдат и наёмников, посчитав, что в сложившейся городе ситуации лучше быть как можно более незаметными. Спорящие Уиллоу и Марта этого правила не придерживались поэтому их несколько раз останавливали патрули и требовали документы. Мистер Пинкль и Садик покинули их не более получаса назад. У них внезапно нашлись неотложные дела, которые необходимо было закончить именно сегодня, поэтому Мейну пришлось в одиночку примирить поссорившихся человека и реса. Камнем преткновения стал некий Вольфганг Краузе. Из самого спора математику стало понятно, что этот ясторф ещё больший чудак, чем Мистер Пинкль. В конечном итоге старпом смог отстоять кандидатуру Краузе, сославшись на то, что другого спеца его уровня будет трудно найти. После этого Марта, недовольно бурча, прекратила спорить с ним, тем самым давая понять, что уступила Кристоферу.
Уиллоу оставил Марту и Проспера на пересечении с Устричной, сказав что ему нужно ещё нанять рабочих, и телеги, которые перевезли бы детали каркаса со склада Мистера Пинкля в ближайший элерон. И он попросил завтра Мейна поискать свободный ангар, который можно арендовать. Оставшиеся вдвоём Марта и Проспер, если не учитывать Захарию, который снова начал засыпать, неторопливо шли по улице. Поскрипывание рессор чудной коляски нельзя было назвать гармоничным дополнением к виду вечернего Портус  Непте. Тем более скрип изредка заглушался музыкой из ночных увеселительных заведений и буханьем солдатских сапог по тем улицам, где была нормальная мостовая.
- Капитан воздушных пиратов Марта, - рес покачала головой. - Боюсь, что Кристофер уцепится за эту идею.
- Неплохой рекламный ход.
- Конечно, - протянула она, - А  ещё мне нужна будет треуголка и абордажная сабля.
- А ещё попугай и кремниевый пистолет.
- Мистер Мейн!
- Просто шутка.