Битва двух цивилизаций

   Предисловие переводчика.
   
В данном случае выступаю в роли переводчика. Оригинал этого заслуживает. Перед Вами литературный перевод произведения иностранного автора на развернутую историческую тему, выполненного на английском языке. Это интересное исследование, по существу, недоступно русскоязычному читателю. Я решил частично устранить это препятствие и выполнил перевод, стараясь держаться возможно ближе к оригиналу. Частично, потому что не так много людей выйдут на этот текст на сайте proza точка ru.
   Нелегко найти столь подробное и основательное описание важных исторических событий с  множеством красивейших иллюстраций. Ниже следует изложение событий по автору китайского происхождения Хоанг Нгхиема (Hoang Nghiem), живущего вне КНР. Перевод выполнен в сокращенном виде с сайта quora_digest. Там же можно найти оригинал и ознакомиться с иллюстрациями. Авторские замечания и выводы при переводе  сохранены. Для интереса я посмотрел первые тома изданного в 60-х годах  десятитомника «Всемирная история» и практически не нашел никаких упоминаний об излагаемых ниже событиях. Зато я увидел колоссальную политичекую зашоренность историков советского периода. Все события излагалось крайне схематично и через призму классового подхода. Кругом у них рабстрой, феолализм, социализм и политэкономия. Поэтому мне кажется интересным написанное в живом стиле историческое повествование Хоанг Нгхиема (Hoang Nghiem). Полагаю,что работа китайского историка будет интересна отечественному читателю, интересующемуся обстоятельствами истории соседних народов. (Конец предисловия переводчика).
 
 Предисловие Hoang Nghiem.
 
 Противостояние у Таласа (751 г. н. э.) между армиями Халифата Аббасидов (750-1258 гг. н. э.) и династии Тан Китая (618-907 гг. н. э.) в Центральной Азии было на первый взгляд одним из многих сражений на протяжении человеческой истории, и его особое значение было понято лишь много сотен лет спустя. На самом деле это была настоящая битва цивилизаций. Сражение у Таласа даже и по сей день является во многом белым историческим пятном. Много в нем остается неясного, и оно явно недостаточно оценено. Многие любители истории  даже и не слышали о таком важном событии. Потому, чтобы понять важность  битвы, нужно  знать, в каком контексте, она происходила.

   Глава I: Экспансия двух империй  как предпосылка их последующего столкновения.
Вдоль западной половины Евразии воздух был наполнен дымом и кровью. Второй по продолжительности военный конфликт за всю историю человечества: римско-персидские войны (54 г. до н. э.–628 г. н. э.) продолжались долго, в течение почти половины тысячелетия пока не подошли к концу на заре 7-го века нашей эры. В этот  период  силы двух сверхдержав ослабли из-за совместного конфликта и других обстоятельств. Восстановление сил проходило трудно, и как раз в этот период к югу от них возникла новая стремительно растущая  политическая система. Она была обязана своему происхождению одному человеку. Им был Пророк Мухаммед  божественно вдохновляемый одним истинный Богом - Аллахом. Он в короткий срок сумел объединить словом и мечом всю Аравию под единым знаменем Ислама. Общая идентичность, основанная на учении Ислама, была закреплена на всех землях Аравийского полуострова до такой степени, что возникли предпосылки создания новой великой империи. На Севере, Западе и на Востоке организованные и вдохновленные Армии Ислама шли вперед к от победы к победе. Экспансия учения  Пророка шла во все уголки Земли с непревзойденной ранее для подобных явлений быстротой. Территория Халифата Рашидин (Rashidun) в 655 году н. э. на своем пике, занимала площадь 6,4 млн км2:
   
   В битве у Аль-Кадиша (Quadisiyyah) в 636 году н. э. солдаты Халифата Рашидин (Rashidun) (632-661 ) численностью в 40 тысяч человек решительно победили персидскую армию Сасанидов (224-651 гг.), численностью в примерно 80-200 тысяч, что явилось началом успешного покорения Персии арабами.  Ситуация повторилась 6 лет спустя в битве Нагаванде в 642 году нашей эры. Там  Исламская армия численностью 30 тысяч человек сумела рассеять силы Сасанидов, которые были примерно в 4 раза больше. Битва была тяжелая, с большими потерями для обеих сторон. После такой важной битвы последняя доисламская Персидская империя рухнула. У Сасанидлов остался на врямя только Хоресан (Северо-Восточный Иран).
Что касается Восточной Римской Империи (285-1453 н. э.), то ее властители были подавлены напором, с которым проводники Ислама расширяли свои владения. После упорного сопротивления сдался город Александрия, а к халифату Рашидин к 642 году нашей эры отошла значительная часть византийского Египта
   Общая проигрышная для христиан тенденция  проявилась и до этого, например, в битве при Ярмуке в 636 году н. э.. Хотя христиане превосходили арабов в численности в несколько раз (30 тысяч против 12 тысяч), арабские войска одержали победу над опытными воинами, аннексировав географический регион “Левант” в районе современного Ирака, Израиля, Иордании, Ливана и Сирии.
   Эта тенденция  неизменно продолжалась еще несколько десятилетий, в течение которых силы Ислама всегда оказывались победителями на полях сражений, вплоть до переломного 750 г. н. э., когда территории последующего халифата Омейядов (661-750 гг. н. э.) наконец достигли своего всемогущего зенита с площадью контролируемой территории в 13 миллионов км2, достаточной, чтобы содержать 20% населения мира, то есть тогда 62 миллиона человек.
200 дней надо было ехать верхом чтобы добраться от крайнего восточного рубежа халифата до крайнего северо-западного рубежа в Испании. И все же могущественным халифам омейядской Аравии этого было недостаточно. Так получилось естественным образом, что идеи Ислама с течением времени распространились на Центральную Азию, на то место, которое  различные тюркские народы из поколения в поколение называли своим домом. В этом смысле, процесс, известный как "мусульманское завоевание Средней Азии"  проходил в течение 78 лет от 673-751 года. Несмотря на это, даже еще в 715 году н. э., большая часть региона, известного как Мавераннахр, уже находилась под твердым  арабским контролем, несмотря на растянутый срок завоевания.
   Арабское превосходство, бесспорное и непреодолимое в то время, было таково, что Халифат мог создавать марионеточные режимы там, где он того желал. Примером этого, в частности, являлись события в Ферганском эмирате  (712-819 гг. н. э.), когда Алутар, про-Омейядский царь, взошел на престол непосредственно благодаря Исламской интервенции. Увы, власть Омейядов, какой бы славной она ни была, продолжаться вечно не могла. Мятежный лидер Абу аль-Аббас Абдулла аль-Саффах ) поднялся на видное место в границах Халифата и смог собрать огромные повстанческие силы, которые он затем использовал, чтобы свергнуть Омейядов и их администрацию. Это  мероприятие известно сейчас как Аббасидской революция. В итоге был создан знаменитый одноименный Халифат. Удерживая господство над подавляющим большинством территорий своего предшественника, халифат прочно держался над всей Северной Африкой, Кавказом, Персией, Левантом и, конечно же, над Аравией. Главным приоритетом в те далекие времена было укрепление власти и стабильности Халифата. Аббасиды также немедленно перешли к укреплению своего вновь обретенного владения и по всей Центральной Азии.
   
  За много десятилетий до рассматриваемого времени на восточной половине Евразии начала вновь возрождаться из пепла «Небесная» цивилизация Китая. В результате узурпации власти в империи Хань императорский трон в 220 году нашей эры захватил  могущественный премьер-министр Цао Цао. Китайская цивилизация под его началом вступила в 369 году в период  раздробленности, известный определением как “Эпоха разобщенности” (220-589 гг.), в течение которого в хорошо управляемую державу вернулись беспорядок, насилие и голод. В итоге наступившего произвола и голода погибли миллионы жителей Китая.
   Такая ситуация хаоса и раздробленности закончилась только в 589 году нашей эры, когда весь Китай был впервые за 369 лет воссоединен под руководством мудрого чиновника  Ян Цзяня,  который в конечном итоге стал императором под именем Вэнь Суй. Но и в этой династией первоначально процветающей, произощел  поворот к худшему, когда произошло гнусное отцеубийство и сын вероломно убил отца-императора, подорвав результаты побед  и достижений в поддержании национальной стабильности во всех землях Поднебесной. Территории Империи Суй пике своего развития в 589 г. н. э. имела площадь 3 млн км2.Произошел откат к разобщенности.      
   Некая аристократическая семья Ли в Северном Китае, которой надоел полнейший произвол, творимый крайне деспотичным временным режимом, сумела инициировать  общенациональную революцию против узурпаторов, и с помощью широкой общественной поддержки со стороны граждан, бывших солдат, недовольных с режимом Суи (552-744 AD), а также не в последнюю очередь благодаря военной силе из нескольких сотен солдат из воинственного Тюркского каганата, имевшихся в их распоряжении.
   Консолидацию власти сумел произвести сын первого правителя династии, величайший суверен китайской цивилизации Ли Шимин или далее император Тайцзун. Он в конечном итоге взошел на трон империи Великого Тана. При правлением Ли китайская цивилизация вступила в великую эпоху связей с внешним миром и поощрения культурного общения. Этот период впоследствии был назван ” золотым веком Китая".      Император Тайцзун  продвигал концепцию, которую можно обозначить, используя китайскую образность как  «Снисхождение и Великаю Терпимость». Это позволило развиваться самим и заимствовать опыт соседних народов. Расовые предубеждения переместились на второй план. Мир, каким его воспринимал Тан и все окружающие его люди, был просто составлен из разных культур. Эта открытость сказалось на всех аспектах жизни и, в частности, позволила поднять военные возможности государства. Императорская  армия в полной мере смогла оценивать и использовать продвинутый зарубежный опыт соседних тюркских государств. Далее произошел естественный процесс для долго сидящего на троне правителя. Тайцзун стал претендовать на титул “Tаngri Qaghan” (Бог Император), провозгласив себя также двойным хозяином как Поднебесной, так и степи (Steppe). А степь принадлежала тюркским народам.
  Заимствовав приемы своих соседей – противников, Великий Тан создал  в течение 7-го-8-го веков нашей эры, величайшую кавалерию в мире и, таким образом, был в состоянии добиваться решительных побед, когда разразилась открытая война между тюркскими Каганатами (как западными, так и восточными) и Китаем. Небесная империя Тан стала в этой борьбе регулярно одерживать победы. Менее чем за год от 629-30 года н.э. Восточный каганат (581-630 н. э.) был покорен Империей Тан. Для подчинения Западного каганата (581-657 гг. н. э.) потребовалось несколько больше времени, примерно 17 лет с 640-57 гг. н. э. что недолго в историческом плане. В итоге задача подчинения степи была решена  усилиями сменявших друг друга династических китайских правителей. Китайцы теперь имели в своем распоряжении громадную территорию. Это достижение смогли превзойти только двигающиеся им навстречу Омейяды к 750 году нашей эры. Территория Великого Тана в зените побед в 669 году нашей эры во время правления императора Гаоцзуна, охватывала площадь около 12,37 млн.км2.
  В течение следующего столетия китайское господство оставалось по большей части относительно незыблемым. Это спокойствие с некоторых пор стало внешним. В конце концов, многие тюркские племена, которые попали под владычество Китая дождались своего времени. Во время правления женщины - императрицы У Цзэтянь, воодушевленные временной слабостью империи во время правления они восстали и тем самым навсегда оторвались от Китая. Императрица У Цзэтянь сама, по существу,  была узурпаторшей, так как она сумела свергнуть действующего императора Тан с 690-705 гг. н. э., Но к самому концу ее небрежного правления в ее отношении начали возникать отрицательные настроения. Стала ощущаться необходимость перемен, и она под давлением сановников была вынуждена отречься от престола и вернуть его семье Ли еще раз. Далее произошла смена многих кратковременных правителей семейства Ли и к власти над империей Тан пришел император Сюань Цзун.
  Желая исправить ошибки прежнего руководства, Сюань Цзун осуществил ряд гражданских реформ, реструктуризовал налоговую систему, сократил коррупцию и кумовство. Самая известная и важная его политика касалась военного аспекта жизни империи Тан. Вплоть до правления Сюань Цзуна армии Китая формировали централизованно по системе “Fubing” , которая, по существу, обеспечивала победы  исключительно за счет численного превосходства. Это происходило за счет принудительного призыва большого количества плохо обученных военных. Держать громадные и неповоротливые войска было весьма обременительно и Сюань-Цзун, недовольный состоянием армии, заменил аппарат «Fubing», на контрактную военную систему “Jiedushi”. Теперь формирование производилось по территориальному признаку и на платной основе. При такой системе, произошли массовые сокращения военного персонала по всей Поднебесной, так как Сюань-Цзун стремился перевести армию от призыва на военную службу на контракт. В 714 году он полностью осуществил такие реформы, и в течение нескольких лет он получил в своем распоряжение  контрактную  армию численностью 500 тысяч человек.
Это позволило нескольким лицам, называемым "губернаторами Цзедуши", получить контроль над различными частями армии. Эти Цзедуши, уступающие только самой имперской администрации, получили право собирать свои собственные налоги, а также получили власть командовать и поднимать свои собственные армии в определенных пределах, продвигать и понижать в должности офицеров, сохраняя при этом фактический контроль над соответствующей провинцией, в которую они были выделены.
     Реформы были эффективными, и это позволило китайцам вновь восстановить контроль над всей Восточной Азией. Империя под властью Xuanzong таким образом, была в состоянии, наконец, вновь стабилизировать свою власть, но на этот раз на контролируемой площади 8,9 млн км^2 в 741 году нашей эры (вместо 12,37 млн км^2, в 669 году нашей эры).Именно во времена правления императора Сюань Цзуна китайская цивилизация впервые вступила в контакт со своим западным соперником, Халифатом Омейядов. Как упоминалось ранее, власть Халифата была такова, что они могли устанавливать марионеточные режимы на периферии, где того хотели. Алитар (Alutar), государь Ферганского княжества был одним из примеров марионеточного правителя. Превосходство Омейядов редко кто осмеливался оспорить, и тут они увидели мощного соперника в лице империи Тан, который дал понять, что он не только не одобрял экспансионизм Халифата, но и был готов пресечь его  военным путем, если потребуется.
  Предшественник Алитара, бывший эмир  Икшид (Ikhshid) бежал в город Куча, расположенный в пределах границ Китая в его западной провинции Анси, более известной как “плацдарм для усмирения Запада”. Целью  эмира Икшида было получение китайской помощи при восстановлении на троне. Ранее с аналогичной просьбой обращался свергнутый Сасанидский Шах Пероза III, когда претендент Рашидин аналогично, забрал его трон и его владения. Недовольные таким развитием событий, касающихся, как они считали, их вассалов  китайцы согласились вмешаться, отправив 10 тысяч солдат под командованием генерала Чжан Гао к контролируемой Исламом Фергане. Императорская армия разбила омаядского ставленника Алитара и установила режим прокитайского правителя в Фергане. Заодно по пути китайцы отрезали себе три целые мегаполиса из царства Согд (328 г. до н. э.–999 н.э.).
  Тибетская Империя (618-842 гг. н. э.), союзница халифата Омейядов, которая ранее предприняла несколько неудачных вторжений в Поднебесную, объединила свои силы с Омейядами всего через два года после возвращения короля Ихшида, чтобы подготовиться к неминуемому вторжению в Китай. Третья местная сила в лице тюркских народов из Тюргешского каганата (699-766 гг. н. э.) к тому времени также объединила свои силы с арабами и тибетцами, очень жаждущими отомстить за страдания своей страны от рук Танских китайцев.
  В 717 году арабо-тюрко-тибетская объединенная ударная сила начала мощное вторжение в Тан с намерением полностью подавить китайские з военные возможности, нацеленные на запад , и взять под свой контроль четыре гарнизона Анкси (Anxi). Китайцы, чтобы не проиграть на полях сражений, послали две армии. Одну армию, состоящую из китайских иррегулярных войск под командованием генерала Тан Цзяхуи и другую, состоящую из нескольких тюркских народов, главными среди которых были карлукские всадники, сформированные под командованием кагана Ашина Синя, чтобы встретить грозного врага в битве при Аксу (717 г. н. э.). Столкновение закончилось в пользу Китая.
  В сражении за обеспечение своего влияния китайцы понесли легкие  потери, в то время как подавляющее большинство возглавляемой Омейядами армии было убито китайскими войсками Великого Тана. Арабы в результате такого конфликта потеряли огромную часть своих владений в Средней Азии, и таким образом были эффективно исключены  из зоны интересов  китайской империи
Чтобы унизить Аравийского врага была устроена торжественная присяга Китайской империи Тюргешских правителей, бывших подчиненных Омейядов. В Ферганскую долину были посланы карательные отряды, чтобы наказать бывших приспешников арабов. Китайцы посчитали, что лишили омеядов возможности в дальнейшем вмешиваться в свои дела
  Всего лишь несколько десятилетий спустя прежний режим Омейядов был свергнут во время Революции Аббасидов и был заменен новым режимом, названным в честь правящей семьи. Китайцы, воспользовавшись этой сиюминутной внутренней слабостью со стороны своих западных коллег, не только поглотили всю Мавераннахр, но и попытались подчинить себе ключевые союзные территории рядом с тибетской империей.
Помимо политических и других причин, связанных с культурным превосходством, весь центральноазиатский регион был очень экономически важным пунктом вдоль которого проходил "шелковый путь". Его называют “первой в мире системой глобализации”.
   Таким образом, фактический контроль над таким прибыльным регионом в Евразии, безусловно, был необходим для любой стремящейся сверхдержавы, будь то Аббасидская Аравия или Танский Китай.
  В этом смысле, китайские попытки завоеваний в регионах, окружающих Тибет, были полностью успешными. В частности  в 747 г. н. э., имперская армия под командованием этнического корейского генерала Гао Xianzhi смогла провести успешное покорение государства  Bol(г. Гилгит на территории современного Пакистана). Победа была за 10 тысячной конницей Танского Китая.
  В результате кампании Гао влияние Китая империи Тан над Афганистаном и Пакистаном, стало соперничать с влиянием новообразованного Аббасидского халифата. Тибетское господство над Памиром были подорвано, когда  примерно 72 различных индийских и согдийских царств  признали  китайские превосходство, отказались от суверенитета и стали верными вассалами Поднебесной. Что касается Гао, то он за свои успехи был повышен до весьма престижной должности губернатора Цзедуши, управлявшим всем протекторатом Аньси, имея в распоряжении, примерно, 20 тысяч солдат. В это неспокойное время соседние соперничающие княжества Фергана и Чач (Ташкент, 262 г. н. э.) активно враждовали друг с другом. Естественно, Фергана, которая долгое время находилась под влиянием китайцев с тех пор, как Король Ихшид был возвращен на трон 35 лет назад в 715 году нашей эры, вновь обратилась за китайской военной помощью.
  Губернатор Гао, бывший генерал, прислушался к этому призыву об иностранной интервенции и  послал несколько тысяч солдат еще раз в регион в первые месяцы 750 года нашей эры, чтобы полностью подчинить себе Чачское княжество. Этим не  закончились  проблемыи Мавераннахра.  Государь Чача, не желая отступать без борьбы, аналогичным образом попросил военную помощь от другого регионального гегемона, достаточно могущественного, чтобы спутать намерения врагов. И этим гегемоном был чрезвычайно мощный халифат Аббасидов. Территориях халифата Аббасидов  на своем пике в 850 г. н. э. с имела площадь 11,1 млн. км2:
  Аббасиды, несмотря на то, что хорошо осознавали опасность, исходящую от Поднебесной и  которые, помнили, как ранее не раз проигрывали китайцам в битвах, решили в этот раз изменить эту традицию. Наконец-то настало время для того, чтобы Исламская держава, восстановило  утраченные позиции в степях Центральной Азии. С этой целью арабы мобилизовали силы  Зияда ибн Салиха , правителя Самарканда количеством  примерно 30 тысяч воинов , чтобы перехватить победоносную армии Гао, которая двигалась вдоль реки Талас. Гао, почувствовав, что может оказаться в сильном меньшинстве, начал отступать назад в сторону соседнего округ Беитин (Beiting) провинции «Протекторат Северного двора» с целью перегруппировки своих войск и соединения у Таласа с армией карлукских наемников, которые были собраны ранее и ожидали соответствующих приказов. Одновременно с этими маневрами небольшие силы из Ферганского княжества также соединились  с главной имперской китайской армией.
  В это же время к  Аббасидам присоединились силы враждебно настроенной к китайцам тибетской империи, которая много веков страдала от китайского деспотизма. Тибетцы направили несколько тысяч своих воинов, чтобы помочь армиям ислама в их восточной  кампании. Движения четырех воинских групп неумолимо  вели к их взаимному столкновению  при реке Талас. В конце концов, Аббасиды возглавили общую армию, которая в течение нескольких дней шла на Восток и, наконец, дошла до таких пределов, что уже могла увидеть армии своих китайских противников. Таким образом, военный конфликт стал неизбежным, и это событие вошло в историю как битва на реке Талас в конце 751 года нашей эры. Таким образом, в середине 8-го века нашей эры две грозные армии, каждая из которых представляла две одинаково великие, но чрезвычайно разные цивилизации, одну Исламскую, а другую китайскую, столкнулись друг с другом.
  С Запада распространял влияние  могущественный халифат Аббасидов, пришедший к власти после свержения Омейядов, который сами подчинили себе часть восточной римской империи и Персию. С Востока аналогичным образом расширялась состоящая из множества народов  империя Тан, которая, подобно своим арабским собратьям, победила предыдущую империю Суй, тем самым стараясь продлить “Золотой  Век” китайской цивилизации. Оба соперничающие державы были чрезвычайно сильны. Обе были в высшей степени цивилизованные.  Обе - единственные бесспорные региональные гегемоны Западной и Восточной половин Евразии. И все же, только одна из них могла победить. Только одна могла стать владыкой всей Средней Азии.

Глава II: Столкновение цивилизаций.
  И вот так получилось, что две совершенно разные сверхдержавы Евразийского континента, аббасидская Аравия с одной стороны и Танский Китай с другой, столкнулись друг с другом в битве на реке Талас. Рассказы о битве действительно сильно отличаются, но, по самым здравым оценкам, китайские силы составляли примерно 30 000 человек, 1/3 из которых состояли из китайских иррегулярных войск, 2/3 из которых были набраны из наемников карлуков. В то время как противоположная сила, вероятно, насчитывала от 30-40 000 человек.Другие арабские и китайские источники указывают, что с обоих сторон присутствовало по 100 000 человек. Эти оценки резко контрастируют с позднейшим китайскими утверждениями, что 200 000 мусульманских солдат противостояли только 30 000 танских войск.
  Учитывая, кто победил в этой конкретной битве, нетрудно  предположить, что преувеличение численности противника  было намного выгоднее для китайцев, чем для их западных коллег. Тем не менее, решающим моментом события было то, что китайцы, вероятно, действительно столкнулись с силой, которая была по крайней мере такой же огромной, как и их собственная, если не больше, и это является общим, академически одобренным консенсусом историков.
  Существуют два повествования о битве при Таласе. Они существенно отличаются деталями. Изложим вначале первый вариант.
  Согласно первому сообщению, обе армии приняли аналогичные построения  на протяжении всего столкновения на реке Талас. Зияд приказал своим лучникам выйти на линию фронта, где они прицелились своими стрелами в китайскую армию. Чувство защищенности им придавали находящиеся сразу за ними ряды  копейщиков. Исламская тяжелая кавалерия тем временем была размещена на обоих флангах построения, в то время как легкая кавалерия охраняла тылы вместе с личной, хорошо защищенной доспехами гвардией  Зияда.  В центре находились ряды аббасидских и тибетских войск.
  Аналогичным образом, Гао, возможно, в ответ на формирование Зияда, или просто из-за стандартной практики, вывел своих арбалетчиков вперед, где они стояли рядом с обычными лучниками. Метатели были поддержаны несколькими рядами копейщиков. В то время, как войска из княжества Фергана оставались вместе с Гао в тылу армии, а оба фланга, как это было в случае с армией Зияда, были заняты  кавалерией китайской императорской армии, которая в основном состояла из наемных всадников народности Карлук.
  Несмотря на выстроенные боевые порядки, обе стороны не атаковали друг друга в течение четырех дней подряд. Причина этого была не столь ясна, но эксперты, анализировавшие последовательность событий предположили, что ни одна из сторон не хотела рисковать потерять все в неизвестном для себя практически ничейном районе на периферии их владений. Независимо от того, было ли это правдой или нет, обе стороны, имели вескую причину, чтобы не атаковать. Третья тюркская армия карлуков, хотя и  намного меньшая, чем Аббасидско-Тибетская или Тан-Ферганская, но все же значительная, реально обособилась от своих союзников и стала  играть роль  наблюдателя на другой стороне реки Талас, не подавая никаких признаков благоприятствования ни одной из сторон. Однако на рассвете пятого дня произошло нечто неожиданное. Карлуки, на которых всё же рассчитывали китайцы, до этого наблюдавщие за двумя армиями, присоединились к  их противникам, Аббасидам и атаковали Танских китайцев с левого фланга. Китайцы такого всё же  не ожидали и  не смогли достаточно быстро организовать отпор, так как уже были скованы  начавшейся в центре атакой Аббасидо-Тибетских войск.
  Две согласованные атаки быстро истощили моральный дух китайцев и привели к большим потерям в их рядах. Танские войска, теперь, были вынуждены перейти к общему отступлению. Свои основные части  Гао и Ферганцы вывели почти целиком, зато лучники и копейщики на передовой линии были скошены Аббасидской кавалерией, когда они бежали, пытаясь спасти свои жизни. Все это произошло как очередная победа над неверными пророка Мухаммеда и единственного истинного Бога, Аллаха.
По второму варианту описания битва шла 4 дня. Простоя не было. В первый же день Таласа дивизионы арбалетчиков Гао выдвинулись вперед первыми и начали обстрел.  Лучникам  и арбалетчикам Тан вскоре удалось взять верх над их исламскими противниками,  предположительно из-за  лучшего оружия.  У Танцев были  луки и арбалеты, а у Аббасидов только луки. Аббасиды первой линии понесли тяжелые потери и, в итоге, были вынуждены отступить.
  Копьеносцы Аббасидов надеясь замедлить неминуемое наступление китайцев, двинулись вперед, к передовой группе Танцев, где они вступили в бой с копьеносцами  из Поднебесной.  Поскольку китайские копейщики имели более качественную броню, они также смогли оттеснить своих мусульманских противников в том направлении, откуда те пришли.  Тем временем конница карлуков пришла в движение, чтобы поддержать маневры императорской пехоты Тан.
  Зияд, стремясь отвлечь внимание противника и устранить угрозу поражения своего центра, направил Аббасидскую кавалерию на оба фланга, чтобы атаковать своих карлукских противников, и тем самым отбросить китайцев на исходные позиции. Это частично сработало, но не настолько хорошо, как предполагал Зияд, и карлуки хорошо держались даже перед лицом нападения гораздо лучше оснащенных вражеских сил.
  Губернатор Самарканда тем временем также направил свою легкую конницу на ближайшие  фланги китайской пехоты, но был должным образом встречен плотным сопротивлением со стороны их танских солдат, которые были своевременно перемещены Гао, чтобы отразить предвидимую угрозу. Подобные маневры со взаимными атаками и перестроениями  происходили во второй и третий дни битвы и  обе армии оказались в жестоком тупике, так как ни одна из сторон не могла добиться заметного  выигрыша.  Такая ситуация равновесного сражения не могла длиться бесконечно и что-то должно было произойти. Наступил решающий и роковой рассвет четвертого дня. В разгар довольно ровной битвы, которая продолжалась и в этот день, наемники карлуки, которые сражались за Танский Китай в течение трех дней, предали армию Гао и врезались в фланги имперской пехоты и рядов лучников. Это поведение соответствует первому описанию битвы.
  К большому сожалению для китайцев, 2/3 их конницы до начала битвы состояли из Карлукских всадников, поэтому, независимо от того, насколько большой силой они все еще оставались, если силы востока  не были в меньшинстве по сравнению объединенными армиями Аравии и Тибета до начала битвы, то поле вероломства карлуков соотношение резко изменилось. Пока тюркские войска держали китайцев под давлением, арабы и тибетцы развернули полномасштабную фронтальную атаку на Имперпторскую армию, быстро тесня всех китайцев, которые пытались оказать сопротивление превосходящим силам Аббасидов.
  Гао Сяньчжи приказал всем оставшимся людям отходить назад в безопасные границы империи. Согласно одному из источников, между 10-20 тысяч солдат Аббасидов погибли во время такой битвы, в то время как множество других источников, похоже, согласны с тем, что китайцы потеряли подавляющее большинство своей 30 тысячной армии. Поскольку карлуки не предавали Танга до четвертого дня, многие из них также погибли на раннем этапе этой битвы.
  Китай был очень раздражен, так как китайское превосходство в течение ста лет до этого не оспаривалось какой-либо внешней силой в Центральной Азии. А тут поражение от рук Исламского Халифата. Сразу же после этой битвы Тан не пожалел средств и и сил и сформировал новую армию у своих западных границ, чтобы сдержать дальнейшую экспансию Аббасидов. Это сработало, и границы Империи и Халифата, в конце концов, стабилизировались на реке Талас. Эта река, взаимно признанная рубежом обеими политиками, стала фактической и юридической границей между двумя региональными сверхдержавами Евразии. В результате произошедшей до этого экспансии исламское влияние заметно укрепилось в Центральной Азии. Этому процессу не препятствовало сравнительно мягкое до этого поведение Китая.

  Глава III: историческое значение битва при Таласе. Битва при Таласе действительно была довольно значимой, но ее эффект и актуальность размылись со временем в сознании людей, так как прошло много столетий и более поздние события стали  восприниматься как более важные и даже как ключевые.  Поэтому полезно взглянуть на это событие с трех сторон.
 
   Часть I: краткосрочное значение битвы на реке Талас.
Краткосрочное значение конфронтации на реке Талас, на самом деле не было слишком важным, Это мнение автора статьи и видного специалиста по китайской истории Чэнь Янькая (Chen Yankai).
  Во-первых, битва на реке Талас фактически не положила конец китайской западной центрической экспансии. Полномасштабная массовая китайская экспансия в Центральную Азию фактически уже прекратилась после полного подчинения Китаю Западного Гоктуркского каганата после битвы при Иртыше в 657 году нашей эры, то есть за 94 года до битвы при Таласе.
  Это был такой поворотный год, когда Каган Ашина (Ashina) Хелу (Helu)  впервые подчинился империи Тан, позволив китайской власти вновь контролировать территорию современного Казахстана, как это было несколько сотен лет назад во время династии Хань (206 г. до н. э.-220 г. н. э.).
  Император Гаоцзун, тогдашний суверен Поднебесной, к этому времени уже принял решение против дальнейшего расширения, исходя из соображения, что расходы на управление такой областью намного превышали начисляемые налоги с неё. Фактически китайцам стало настолько невыгодно сохранять контроль над регионом, что Империи пришлось в конечном итоге отказаться от большей части земель к западу от Токмока (современный северный Кыргызстан), чтобы поддержать внешнюю стабильность Империи Танга.
  Новый император Тан Фэн Чанцин уже через два года после битвы в 753 году нашей эры уже начал новую кампанию против западных регионов, подчинив китайскому контролю себе весь Кашмир (самая северная Индия). А что касается Гао Сяньчжи, он также восстанавливал свои силы в рамках подготовки к предстоящей кампании мести за поражение от Аббасидской Аравии.
  Во-вторых, битва при Таласе на самом деле не вытеснила китайское влияние из Центральной Азии в пользу власти Аббасидов. Такое явление действительно в конечном итоге произошло, но поj другим, не связанным с самой битвой причинам.
  Карлуки, хотя и предали китайцев в Таласе, но не продолжили враждебных действий  после конфликта, а вместо этого стали  всячески  выказывать лояльность по отношению к империи Тан. Дело дощло до того, что всего два года спустя сражения Карлук Ябгу Дунпиджия даже предложил вернуть китайского перебежчика к аббасидам, этнического Тиела, аль-Буси и ,в конце концов, сдал его командованию имперской армии. Даже княжество Чач, которое впервые призвало силу Аравии против Китая, что и привело к столкновению в Таласе, добровольно предложило стать вассалами Тангу в том же году. На это китайцы благосклонно согласились и его правителю за это был дарован княжеский титул. Китайская власть к западу от Памира тем временем была зафиксирована в том же виде, как она была и до этого. Даже многие контролируемые Исламом города, такие как Самарканд, продолжали время от времени просить китайское военное вмешательство, несмотря на поражение Китая на реке Талас.
  Точно так же в 754 году н. э. все девять царств Западного Туркестана продолжали просить китайскую помощь против аббасидской экспансии, все приглашения которой были ими отклонены. Фергана тем временем продолжала сражаться вместе со своими китайскими союзниками по всей Центральной Азии на полях сражений, выступая в качестве вспомогательных сил Тан.
  В-третьих, Битва на реке Талас фактически не привела к упадку империи Тан. Потери для многомиллионной страны были мало ощутимы. Не поражение на реке Талас, а восьмилетнее, в высшей степени разрушительный восстание Лушань (755-63 гг. н. э.) поколебало империю.  Восстание вынудило китайскую военную мощь уйти с рубежей и направиться внутрь страны с целью возвращения порядка и стабильности. Это обстоятельство и повлияло решающим образом на китайское влияние в Центральной Азии.
 Такое  развитие событий навсегда помешало Гао Сяньчжи провести его долгожданную грандиозную кампанию против Халифата. После восстания Лушань 36 миллионов жителей Китая были убиты, а это 45% из 80 миллионного населения страны в тот период.  Золотой век китайской цивилизации был разрушен. С этого и начался настоящий упадок империи, а не из-за поражения в битве у реки Талас.
Само по себе восстание Ан-Лушан также не было спровоцировано битвой при Таласе. Причин восстания было много. Сам предводитель восстания был недоволен своим положением при дворе, у него был контроль над 2/5 Китая и 500 тысячная армия. Сам же император Xuanzong вел беззаботный образ жизни, не решал проблемы и был больше занят отношениями с недобро знаменитой наложницей Ян Гуйфэй. Восстание Ана не заставило себя долго ждать и стало неизбежным при таком слабом и некомпетентном правителе.
  В-четвертых, битва не была особо важной ни для одной из двух держав. Нуль - это слово, которое историки используют для описания стратегической выгоды для Аббасидской Аравии из-за победы. Примерно так же характеризуют стратегическую потерю для танского Китая. Причина этого заключается в том, что арабы не делали никаких дальнейших набегов на контролируемую китайцами территорию и не могли заставить китайцев отступить ни от Аньси, ни от протекторатов на территории  современной провинцией Синьцзян.
  На самом деле битва была настолько неважной даже для победивших арабов, что, несмотря на то, что “историю пишут победители”, аббасидские историки действительно не особо упоминали о своей победе и почти не писали о событиях, связанных с конфликтом. Даже в знаменитый арабский историк 9-го века, Jafar Абу Мухаммад ибн Джарире Аль-abar совершенно не упоминает об этой битве.
Длжно было пройти полтысячелетия до наступления времен видных мусульманских историков, подобных Али–Изз, Аль-Дин Ибн Аль-Асира, Аль-Джазари  и Аз-Захаби , когда упоминание в Таласе будет официально принято в арабской историографии.
Бюст Аль-Табари, видного этнического персидского историка, служившего во время правления Халифата Аббасидов, который, как ни странно, не упоминул о битве при Таласе, несмотря на несколько его же подробных записей других событий.
  И, наконец, противостояние Таласе не повлияло на политические отношения между Аравией и Китаем. Фактически, сразу после битвы, когда восстание Ан Лушань было в самом разгаре, а столица Чанъань была захвачена восставшими, новый император государства Тан Сузун (Suzong), понимая, что восстание не может быть подавлено без иностранной помощи, открыто попросил военную помощь у Халифата Аббасидов. Его просьба была  услышана и халиф Абу Абдаллах Джафар ибн Мухаммад аль-Мансур в порядке оказания помощи империи Тан отправил императору Сузун (Suzong) в общей сложности 4000 человек. С тех пор и до конца всего конфликта иностранные солдаты  оставались в Китае, помогая Императорской Армии на каждом шагу.
  Многие из солдат экспедиционных войсе впоследствии вошли в китайские семьи и сыграли большую роль в формировании некоторых из первых мусульманских общин Китая. В итоге по прошествии поколений  потомки первых поселенцев, хотя и стали неотличимы от китайцев, сохранили свои исламские традиции, по большей части, хотя и с заметно китайским уклоном.
  Даже спустя много времени после восстания Ан Лушань эмиссары из Халифата Аббасидов продолжали направляться в Танскую империю, чтобы доставить дипломатические подарки Императорскому китайскому двору. С 752-98 гг. н. э. представители исламского халифата совершили в общей сложности 13 различных посольских миссий в Великий Тан. В альянсе  с Китаем они даже зашли настолько далеко, что прекратили свой союз с тибетцами в 789 году нашей эры, став теперь стойкими союзниками с Поднебесной.
  Таким образом, к настоящему времени должно быть очевидно, что последствия битвы при Таласе в ближайшие годы после конфликта были практически нулевыми, и не оказали никакого реального влияния ни на Аббасидов, ни на Мавераннахр, ни даже на китайцев. Статус-кво оставалось в основном неизменным в течение четыре лет после арабо-китайского противостояния до начала восстания Ан Лушань.
Часть II: среднесрочное значение битвы на реке Талас.
  Битва при Таласе, хотя и относительно незначительная в краткосрочной перспективе, была, однако, гораздо более важной в долгосрочной и среднесрочной перспективе
  Три основных эффекта в этой мере, один технологический и два других идеологических,  имели важнейшие последствия в последующие века после такой масштабной битвы.
  Во-первых, это произошла межконтинентальная передача технологии изготовления бумаги, ранее бывшей исключительное китайским цивилизационным преимуществом перед остальным миром. Традиционно, по мнению историков древности, секреты изготовления бумаги были перенесены на Запад после битвы при Таласе, когда нескольким китайским пленным, имевшим знания в этой области, было приказано полностью открыть  свои секреты  своим тюремщикам в Самарканде, где они находились в заключении. Победа в Таласе, скорее всего, способствовала передаче этого знания Халифату, который они использовали в полной мере использовали в создании бумаги.
Вскоре в халифате были создан бумажные производства. В Самарканде в 751 году нашей эры, в Багдаде  к 793 н. э., в Дамаске, а после этого в  Каире до 900 г. н. э., и в Фесе  до 1100 года нашей эры. Производство бумаги начало распространяться за пределы исламского мира, и рано или поздно стало известно в городе Дели. В конце концов, со временем, конечно, бумага через арабов достигла Западной Европы за счет создания бумажных фабрик в Хативе (Валенсия), контролируемой арабами Испании. Потом последовал Аль-Андалус  в 1120 году нашей эры. Из Испании бумага отправилась в Италию, потом в Германию, а затем оттуда распространилась по всему европейскому континенту, где изобретение  бумаги пришлось весьма кстати, вытеснив папирус, пергамент и даже шкуры животных, на которых тогда тоже пытались писать.
Бумага, по сравнению с папирусом, не трескалась и не истиралась, могла впитывать чернила.  Она явилось отличным средством борьбы с подделками официальных и других важных документов, поскольку слова, которые были написаны на ней, не могли  быть легко и незаметно стерты или изменены.
  Секрет производства бумаги и в исламском мире, как это было в Китае, строго охранялся, сама бумага часто использовалась в административных документах и во всех аспектах гражданской жизни. Бумага к примеру была использована для копирования литературных произведений и, в частности, знаменитый серии сказок “Тысяча и одна ночи”.
  На бумагу были положены медицинские тексты, торговые записи, астрономические и архитектурные карты и планы. Бумага произвела революцию в художественных традициях Халифата, позволив Исламским архитекторам легко разрабатывать свои проекты и совершенствовать их до того, как они были фактически использованы в работе.
  Это привело к цепной реакции во всем Аббасидском султанате, поскольку люди могли в массовом порядке постоянно обращаться к книгам (в отличие от ненадежной памяти), чтобы использовать их в качестве эталона. Это позволяло им постоянно совершенствовать и оттачивать свои навыки мастерства. Многие священные тексты, и в первую очередь Священный Коран стали издаваться массово после введения такой важной китайской инновации.
  Уже к IX веку нашей эры уже действовали многие местные технологические приемы в области переплетного дела и книжного производства. Бумага почти полностью вытеснила все другие предыдущие материалы-заменители. В скором времени арабы Халифата в такой степени  овладели искусством изготовления бумаги, что они превзошли первооткрывателей.  Главным среди новых приемов был метод, позволявший делать бумагу толще, чем ранее. Это способствовало массовому производству этого материала. С течением времени арабский метод изготовления бумаги был принят самими китайцами империи Тан.
  Во-вторых, в среднесрочном плане произошла неизбежная исламизация Центральной Азии и минимизация китайского духовного влияния. Хотя сама по себе битва при Таласе не изгнала китайцев из района Мавераннахра, она, посодействовала укреплению Исламского религиозного  превосходства на земли Центральной Азии.
После восстания Ан Лушань и нескольких других подобных фатальных событий китайское влияние в  Центральной Азии ослабло на следующие 550 долгих лет, до ее  возвращения  период правление монгольской династии Юань (1279-1368 гг. н. э.).
  В течение этого времени мир, в прошлом буддийский, зороастрийский, индуистский и несторианский христианский  вместе с различными культурными традициями:  китайскими, персидскими, индийскими почти полностью заместился на единую мусульманскую традицию. Ислам взял на себя прежнюю роль буддизма, монополизировав контроль над землями Центральной Азии, так как арабское превосходство полностью вытеснило их более восточных коллег из этого района. Сразу после битвы при Таласе карлуки, которые ранее сражались за Китай, перешли в ислам, возглавив мусульманские усилия по исламизации тюркских народов.
  К 10 веку нашей эры большинство этнических тюркских народов уже приняли ислам. Однако ислам в Центральноазиатском регионе не был столь влиятельным, как в Западной Азии и Северной Африке. Создавались новые формы Исламской практики, в совокупности известные как “народный Ислам”. Особенности заключались в том, что  местные мусульмане медленнее, чем их братья в Аравии и в других местах, принимали основополагающие исламские принципы, такие как запрет на алкоголь или акт купания перед молитвой. Причиной такого исторического явления являлся их статус кочевых племен. Из-за исламизации тюркских племен Центральная Азия, в конце концов, оказалась в сфере исламского влияния, а, следовательно, и мусульманского мира в целом. Это позволило таким городам, как Самарканд, Бухара и Ургенч, в свое время процветать, превратившись в обширные центры знаний, культуры и искусства, пока монгольские нашествия (1206-1405 гг. н. э.) не остановили этот процесс в начале 13 века нашей эры.
  Многие известные персидские ученые того периода, такие как Аль-Хаварзми (Khawarzmi), Абу Райхан Бируни, Фараби  и Авиценна  смогли повлиять на предстоящее развитие не только арабской, но и западноевропейской науки в последующие века.
  Это не означает, конечно, что  буддизм и китайское влияние были полностью уничтожены в Центральной Азии. Об этом свидетельствует существование буддийского Каракитанского ханства (1124-1218 гг. н. э.),  но в значительной степени все остальные учения были подавлены в пользу учения Ислама.
  Наконец, в-третьих, было ускорено разделение между двумя наиболее крупными школами буддизма. Буддизм, конечно, происходит от Индийского субконтинента, и вплоть до битвы при Таласе и он не был единообразен. Однако, после противостояния у Таласа начали появляться две новые крупные различные  школы в Азии. Причина была в разделении континента вместо ранее существовавшей общности, когда  Индия и Китай были соединены друг с другом через Шелковый путь.
  Индийский буддизм, более соответствовал первоначальному учению, которые впервые возникло на индийском  субконтиненте за сотни лет до этих событий. Противостоящий китайский буддизм являлся идеологией, которая претерпела стойкие местные изменения течение значительного периода времени под сильным влиянием даосизма и конфуцианства.
  Это привело к ряду новых событий, которые до сих пор не наблюдались. Из-за того, что это было, по существу, азиатской версией “Великого раскола” христианства (1054 г. н. э.), китайским разработкам в идеологической сфере было предложено  появиться в виде двух философских школ - “чистой земли” и “дзен- буддизма”. Вместе они составляют "буддизм Махаяны", который практиковался в Китае с момента возникновения и далее. В этом виде буддизм распространился по всей Восточной Азии и, в частности, попал в Японию, Корею и Вьетнам.
Индийский буддизм, хотя и распространился по всей Южной Азии, был не так популярен, как индуизм на субконтиненте, но, в конечном итоге, распространился по всей континентальной Юго-Восточной Азии (Мьянма, Таиланд, Лаос и Камбоджа). Так со временем новая идеология, известная как “буддизм Тхеравады”, стала проявляться медленно, но верно и с течением времени, стала самой доминирующей философией во всей Юго-Восточной Азии. Из этих двух школ Тхеравада также более "верна" первоначальным учениям Сиддхартхи Гаутамы 2500 лет назад.
Возникает естественный вопрос: каковы были основные различия между буддизмом Махаяны и Тхеравады?
  Между двумя школами было и остается много различий. Начиная со священного писания в первую очередь, главная книга Тхеравады является “Palm Canon” (Типитака), который написан на языке Пали. Таким образом, Тхеравада, как упоминалось ранее, является гораздо более “консервативной” и в этом отношении, поскольку она придает важное значение оригинальному языку пали как языку рождения Будды. С другой стороны, многие “Сутры” приписываются варианту Махаяны, написанному на санскрите, резко контрастирующим образом. Несмотря на это, оба учения, однако, разделяют общие основные буддийские положения о “Четырех Благородных Истинах” и “восьмеричном” пути.
  Тхеравада склоняется в пользу медитации” успокоение “(Самата) или”озарение " (Випассана); действий, способствующих молчаливому "разуму". Махаяна, с другой стороны, предпочитает мантры и произношение их вслух. Больший упор в Тхераваде делается на достижение состояния "нирваны". В то время как Махаяна выступает за “путь Бодхисаттвы”.
  Вот небольшой список различий между буддизмом Тхеравады и буддизмом Махаяны:
Теравада (консерватизная) -     Махаяна (либеральная);
  Сравнивайте, соответственно, слева -направо.

Человек как индивидуум -   Человек как часть общества;
Человек один во вселенной (освобождение через собственные усилия) - Человек не одинок (спасение через милосердие);
Ключевое средство – мудрость -   Ключевые средства -  сострадание  и мудрость;
Религия – ежечасная работа(особенно для монахов) -  Религия как часть жизни в этом мире (для мирян особенно);
Будда святой -  Будда – духовное существо;
Избегает метафизические представления -  Включает метафизические представления;
Избегает  ритуалов -   Включает ритуальные обычаи;
Сводит молитву к медитации -  Включает petitonary молитвы

Среднесрочное значение противостояния у Таласа  - это разделение  буддизма в Центральной Азии на индийскую школу Тхеравады и китайскую  Махаяны , распространение бумаги на Евразийском континенте.

  Часть III: долгосрочное значение битвы на реке Талас
  В долгосрочной перспективе с течением времени возникли два основных последствия этой битвы.
  Первый не так важен, как второй, но, тем не менее, имеет важное значение для современных историков, стремящихся одновременно понять и Аббасидскую Аравию, и Танский Китай, и, как следствие, их отношения друг с другом.
  Один из солдат империи Тан, Ду Хуань  был одним из немногих китайцев, которые были захвачены силами Халифата в битве при Таласе в середине 8-го века нашей эры. Он был тогда переправлен на Запад и оказался первым китайцем, которого поселили в центре исламского мира. Ему удалось вернуться назад и его последовавшие заметки о пребывании в плену позволили китайцам узнать немало об Аравии. Хотя с течением времени довольно много его важных работ, таких как “Запись путешествий”  были утрачены, осталось другие его важные произведения. Он сыграл ту же роль, как и Марко Поло, но для китайского общества. 
  Например, вот, как он описал довольно процветающее город Молин в Северо-Восточной Африке: "Мы также отправились в Молин, к юго-западу от Иерусалима. В эту страну можно было попасть, преодолев 1500 км по  великой пустыне Синай. Люди там черные, и их обычаи дикие. На этой земле мало риса и злаков, нет травы и деревьев. Лошадей кормят вяленой рыбой, а люди едят Гуманг, персидскую еду".
Он, однако, не имеет очень особенно высокого мнения об этом регионе, отметив, наличие некоторых видов тяжелых заболеваний, в частности, малярию. "После перехода во внутренние страны есть горная страна, в которой много конфессий. У них есть три конфессии: Арабская (Ислам),  Византийская (христианство) и Иудаизм".
  Было много вещей, которые его удивляли в отношении культурных ценностей мусульманского мира. Он, однако, похвалил выдающееся мастерство византийских врачей. Насчет византийцев он писал: "они не едят мясо свиней, собак, ослов и лошадей; они не почитают ни царя страны, ни своих родителей, как это принято у нас; они не верят в сверхъестественные силы, совершают только жертву небу и никому другому.
  Согласно их обычаям, каждый седьмой день является праздником, на котором не совершается ни торговля, ни валютные операции, По его признанию среди византийцев есть благотворные врачи, которые могут распознать болезнь до ее начала.
Конечно, будучи захваченным силами Исламским Халифатом и, следовательно, вынужденным провести много дней и ночей на территории самого Халифата, Ду в конце концов также сформировал своё мнение о жителях самой Аравии. "Женщины страны высокие и красивые, их одежда яркая и чистая. Когда женщина выходит на улицу, она должна закрывать лицо. Независимо от того, благороден он или прост, человек молится пять раз в день. Когда они постятся, они, наоборот, едят мясо, считая разделку животных заслугой и добродетелью. Мужчины носят серебряные пояса с подвешенными серебряными ножами. Они воздерживаются от пьянства и не используют музыку. И когда они соперничают друг с другом, они никогда не доходят до враждебности друг к другу.”
  Ду Хуань также особенно интересовался теорией и практикой самого Ислама. Его удивляло, как арабы Халифата смогли построить несколько огромных мечетей, которые были настолько большими, что могли вместить десятки тысячи людей. Он был особенно впечатлен боевой доблестью воинов Аравии, но считал, что законы этой страны слишком мягкие по сравнению с китайскими.
  «У них также есть актовый зал, который вмещает несколько десятков тысяч человек. Раз в семь дней Халиф приходит в зал для молитвы. Он сидит наверху  и произносит проповедь перед собравшимися, говоря примерно такие слова:"Жизнь трудна, и путь небес нелегок для понимания. Все грехи серьезны. Будь-то  супружеская неверность или грабеж или воровство, или незначительные казалось бы прегрешения, типа лжи, обиды слабых, издевательств над ближними, всё это тоже большие преступления на самом деле.....Когда вы идете на войну, и если вы убиты врагом, вы можете попасть на небеса; когда вы убьете хоть одного солдата вашего врага, вы получите обильные награды на небесах». Такая проповедь, отмечает Ду, учит народ страны с готовностью подчиняиться власти и следовать указам и бороться с врагами”.
  Ду Хуан также высоко оценил космополитичный и процветающий характер Куфы, который, вероятно, напомнал ему о его родном Чанъане. Арабы по его интерпретации, таким образом, на самом деле не так сильно отличались от китайцев:
"Что бы ни выращивала земля, ее продукцию можно найти во всех лавках и на всех базарах этого города. Город является центром, который похож на центр колеса с его спицами. Здесь собраны обильные продукты со всех сторон, а затем дешево продаются в разные места; рынки полны даже шелком и жемчугом из Китая. Каждая улица или переулок заполнены верблюдами, лошадьми, ослами и мулами для продажи. Люди здесь вырезают каменный сахар в виде хижины, которая похожа на съедобную Бао-нянь [карету императора] в Китае. Когда приходит праздник, предлагаются подарки, такие как verulia [непрозрачное стекло] многочисленная посуда, латунные бутылки и чаши, которые  могут быть преподнесены благородным людям. Здесь рис и пшеничная мука ничем не отличаются от китайской.
  Плоды - Бадам (миндаль) и пальмовые финики; репа здесь такая же большая, как Доу (измерительный инструмент для зерна), и ее вкус очень хороший. Другие овощи такие же, как и в других странах. Некоторые из больших сортов винограда размером с яйцо. Есть техники шелкоткацких станков, есть также ювелиры и серебряники, художники, не уступающие китайским из Джингзао (Jingzhao) (ныне Сиань, провинция Шэньси).
  Что было особенно интересно для него, так это лошади и верблюды, которых арабы отлично использовали. Китайцам часто приходилось брать более сильных коней из Центральной Азии, например, Ферганских лошадей, поэтому китайцы наверняка знали ценность пород сильных лошадей. В эпоху Тан много внимания уделялось  художественным изображениям лошадей. Ду, выражает свое восхищение  в следующем отрывке:
  «Кони здесь - отпрыски скрещивания дракона в Западном море и обыкновенного коня, животы которого меньше, а лодыжки длиннее, чем у обычных лошадей; хороший конь такого рода может пробежать за один день триста ли. Верблюды здесь маленькие, но сильные, у них только один горб; хороший верблюд такого рода может скакать тысячу ли в течение одного дня. Есть также страусы высотой более одного и трети метра, лапы которых похожи на верблюжьи лапы, и шеи которых достаточно сильны, чтобы везти человека на два метра; яйцо страуса размером с три Шенга (измерение веса)».
  Он также передает и отрицательные впечатления, еще раз упоминая о вездесущности малярии, хотя и сочетает своё наблюдение с признанием арабского превосходства на этот раз: “Здесь также растут оливковые деревья Зайтун, чьи орехи, как финики, созревают в летние дни в Китае. Оливки можно использовать для производства масла, и масло лечит от  заболеваний. Климат теплый, никогда не бывает снега и морозов. Люди здесь болеют малярией, и пять из десяти человек умирают от этой болезни. Сегодня эта страна покорила от сорока до пятидесяти стран, и все они стали ее вассалами; Аравия оставляет свои войска в виде гарнизонов в завоеванных странах. Территория арабов охватывает все регионы Западного Средиземноморья.”
  Таким образом, несмотря на то, что небольшая часть его письма сохранилась до наших дней, даже фрагментарные записи, которые остались, позволили китайской стороне получить много информации о структуре Аббасидского халифата, и, следовательно, эти записки расширили китайские сведения об их западном соседе, а, возможно, и союзнике, появившемся к концу 8-го века нашей эры.
  Второй и более примечательный значительный результат, полученный  в результате битвы при Таласе, заключался в неизбежном наступлении господства тюркских народов в этом спорном районе Западной Евразии. К этому периоду истории тюркские народы уже давно  были мощной силой, с которой нужно было считаться в первую очередь. Взять, к примеру, существование империи Хунну (209 г. до н. э.-439 г. н. э.), которая в первые годы империи Хань была единственным хозяином всей Восточной Азии, заставила китайцев временно подчиниться им  и получала с Китая ежегодную дань в течение 73 лет подряд.
  Благодаря Таласской битве ускорился процесс исламизации тюркских народов, который происходил и до этого, но не в таких масштабах. Принятие ислама повлияло на судьбу этих  степных племен и придало им величие и силу, причем в такой степени, что они в дальнейшем смогли подчинить себе бывшие земли Халифата.     Пришедшие впоследствии на территорию Халифата народы также исповедовали ислам, так что культурные различия между завоеателями и завоеванными были минимальные и это не угрожало стабильности исламского мира.  Когда исламские шииты династии Буйидов (934-1062 гг. н. э.) осадили столицу Халифата Багдад, Халиф Аль-Каим Би-Амриллах  призвал своего турецкого селджукского коллегу-правителя Султана Тугрул бея вмешаться на его стороне. Таким образом, одна из ветвей центральноазиатских народов  -  турки-сельджуки, принадлежащая к языковой семье огузов, наконец, пришла к власти над подавляющим большинством государств Западной Азии. И это, в свою очередь, запустило цепочку событий, которую можно охарактеризовать эффектом домино и  которая, на самом деле длилась сотни лет. Почувствовав возможность приобретения беспрецедентной власти, султан прислушался к призывам Халифа и повел свои войска на Багдад и выиграл  решающую битву с претендентами на престол в 1055 году нашей эры. В результате ему было разрешено жениться на дочери Халифа. Последствия этого события были ясны: неминуемый переход к власти в империи к сельджукам (1037-1194 гг. н. э.). Государство сельджуков через некоторое время выступит фактическим лидером исламского мира.
  Так и получилось, что к власти в этом районе пришла империя сельджукских турок.  Продолжая завоевания Халифата Аббасидов, сельджукская Империя начала расширяться также и в западном направлении в сторону границ Восточной Римской Империи.  Обширные территории, долго удерживаемые и охраняемые поколениями византийцев, были захвачены вторгшимися турками-сельджуками. Византийцы посчитали эту агрессию совершенно неприемлемой.   
  После серии поражений тогдашний правитель Византии был свергнут с престола  и его трон узурпировал полководец Алексий Комнинус (Alexius Comnenus),  взошедший на престол Восточной империи под титулом императора Византии Алексия I. Обретя полномочия и предвидя своё неминуемое поражение в предстоящем походе сельджуков на Византию, император решил, что у него не оставалось выбора, кроме как обратиться к Западу за военной помощью.
  Это была унизительная  просьба в глазах Константинополя, но, увы, у них не было выбора. Проявлять гордость или погибнуть – вот в чем состояла дилемма. Отношения между Западной Европой и Восточной христианской империей были весьма прохладными  со времен Великого Раскола 1054 года, который разделил христианскую церковь на две части: католическую церковь Святого Петра с одной стороны и Православную Церковь с другой.
  Изменившаяся обстановка и давление со стороны мусульман привели к тому, что отношения церквей стали налаживаться. Именно это окончательно убедило Алексия отправить посланников на Запад в Рим, город Семи холмов, где эмиссары Византийской империи умоляли папу Урбана II вмешаться, чтобы нейтрализовать   постоянно усиливавшихся врагов Константинополя.
  Переговоры были полностью успешными, и уже к 1096 году н. э., Урбан II начал составлят буллы и проповедовать через своих иерархов призывы к обширным массам Европы, состоящим из крестьян, дворян и рыцарей всего континента, настаивая на том, что “Бог пожелал” чтобы они силой вернули земли Христа, так как это необходимо для его святого дела. Таким образом, знаменитый Первый крестовый поход (1096-99 гг. н. э.) в истории человечества, произошел косвенно, благодаря всем всё тем же событиям 751 года н. э., то есть битве на реке Талас между Аравией и Китаем.
  Хотя крестовые походы (1095-1291 гг. н. э.) в конечном итоге вылились по большей части в цепь провалов , однако, они навсегда изменили геополитический ландшафт Леванта, но эффект, который был приведен в движение арабо-китайским противостоянием в Таласе, все еще не закончился с завершением крестовых походов.
Со временем возникла новая власть, претендовавшая на место ”государства-наследника " сельджуков, и, возникла ещё более знаменитая Османская империя (1299-1923). Приоритеты, направленные на обеспечение внешней стабильности государства, были первыми среди задач Османской империи. В этой связи падение Византии было предрешено и это произошло в 1453 году, когда многовековые неприступные стены византийской столицы, Константинополя, были окончательно разрушены 50-тысячной османской армией, возглавляемой Мехмедом II.
  После периода подготовки Османская  империя приступила к серии дальнейших завоеваний, начиная с 1516 года, направленных на полное подчинение бывших территорий Халифата. Войска  под командованием Селима I, 9-го султана дома Османа  выполнили эту задачу, покорив Египет, Сирию и Йемен.
И вскоре, самый большой страх Европы - Османская империя, наконец достигла своего территориального зенита к 1683 году нашей эры, контролируя территорию 5,2 миллиона км2 при правлении султана Мехмеда IV.
  И это был настоящий пример величайшего в мире эффектов домино. На самом деле, существует,  много споров и официальных и неофициальных  академических дебатов, о том, действительно ли битва Таласа привела, даже косвенно, ко всем вышеупомянутым событиям, то есть к крестовым походам и к укреплению  тюркского господства.
На основании приведенных фактов можно настаивать на том, что конфронтация на реке Талас сыграла важнейшую роль в развитии мировых событий. Если бы битва при Таласе не произошла, большая часть мира, которую мы все так хорошо знаем, почти наверняка была иной  до неузнаваемости.

 Заключение
  Битва при Таласе была довольно значительной в среднесрочной и долгосрочной перспективе, но значила не так много в краткосрочной перспективе.
Заблуждением является то, что битва при Таласе остановила китайскую западно-центрическую экспансию. Это неверно, поскольку она уже в значительной степени остановилась почти за столетие до этого. Имевшееся китайское влияние также, по-видимому, не было так затронуто этим поражением.
  Не повлияла битва на стратегическое положение Аравии, не принесла особых потерь Китаю. И, несмотря на это, отношения между сверхдержавами продолжали процветать. Не Талас привел к упадку династии Танг, а привело  к нему восстание Ан Лушан.
В среднесрочной перспективе важность сражения становится более очевидной. Бумага была перенесена на западные концы Евразии. Исламизация тюркских народов пошла интенсивным образом, а косвенный раскол между “Индийским” буддизмом Тхеравады, с одной стороны, и “китайским” буддизмом Махаяны, с другой, был последним значительным последствием противостояния в Таласе, которые сказались через пару сотен лет после столкновения.
  И в долгосрочной перспективе не следует недооценивать мемуары Ду Хуань, китайского солдата, который был захвачен Аравией. Он, записал многое, что нужно было знать его китайским современникам о халифате Аббасидов . Несмотря на то, что большая часть его письменного наследия  была потеряна в веках, то, что осталось в значительной степени помогло современным историкам в их поисках. Исламизация среднеазиатских народов привела к появлению турок-сельджуков, которые в конечном итоге вызвали крестовые походы. Далее развитие событий привело к появлению могущественной Османской империи, которая прекратила свое существование только в 1923 году всего 95 лет назад.
  Печально, что так мало людей знают о битве при Таласе, когда это действительно одно из самых важных военных событий до современной эпохи, со многими далеко идущими последствиями действительно для остального мира, которые сказываются и  по сей день.

  Послесловие переводчика. Два события связанные с этим сражением не упомянуты в оригинале . Вероломные карлуки на время создали независимое государство.
Уйгуры восстановили своё государство в Восточном Туркестане. Уйгуры впоследствии будут играть важную роль во взамоотношениях стран и народов этой части земного шара. 
  Повествование Hoang Nghiem в англоязычном оригинале насыщено деталями и иллюстрациями и не лишено серьезной доказательной логики.  Как и всякое историческое событие, оно может трактоваться специалистами тем или иным образом. Нас эти события касаются в сравнительно незначительной степени и, в основном,представляет информационный интерес. Я бы обратил внимание, что на древних картах китайской империи некоторые территории среднеазиатских государств (бывших республик Союза) попадеют внутрь объявленных ими границ. Это может быть основанием для различного рода территориальных требований, и к этому надо быть готовыми. В целом повествование  Hoang Nghiem представляет интерес для лиц, интересующихся историей. А таких, насколько я знаю, довольно много вокруг. В моем распоряжении есть этот же перевод, но с большим количеством оригинальных иллюстраций Hoang Nghiem. Он читается лучше и воспринимается легче. По правилам сайта более одной иллюстрации помещать не разрешается. Я итак поставил их две . Слева воины Аравии, справа - воины Китая.