Освободитель часть 3 глава 17

Императрица
Болезнь российской императрицы Марии Александровны быстро прогрессировала после покушения Соловьёва на её супруга. Теперь больная жила в Зимнем дворце затворницей в окружении постаревших фрейлин. Она проводила в постели целые дни, и когда её пытались развлекать, усмехалась:
- Зачем этот пикник у одра?
Император Александр II приходил к ней всё реже. Её апартаменты: парадный альков, обитый алым штофом, мраморные девичьи лица кариатид над кушеткой, где лежало днём её иссохшее невесомое тело.
- Все русские похожи друг на друга, все они легкомысленны, живут настоящим и забывают сегодня то, о чём думали вчера! - злилась императрица. - Они живут, не замечая серьёзных сторон человеческого существования. Ни хорошее, ни дурное не имеет для них реальности…
Она встала с кушетки и вышла в Салатную столовую, куда он всё реже приходил пить кофе. Затем Золотая гостиная, куда Мария Александровна вышла, опираясь на руку фрейлины. Горели, словно оплакивая её свечи. 
- Они могут плакать, но не способны быть несчастными, - думала она, проходя комнатами. - Их быстрый и пренебрежительный взгляд равнодушно скользит по всему, что столетиями создавал человеческий гений!
Золотая клетка, куда супруг поселил её, тяготили царицу. Однако она всё ему прощала. Ни разу не проронила, ни жалобы, ни обвинений, понимая: 
- Смерть близко, пора подводить итоги...
Долг, ради которого везли немецких принцесс в постели русских царей, она хорошо исполнила. Она родила трёх сыновей, но её любимец умер.
- Кто-то, ещё в средние века, проклял наш гессенский род… - как проклятье, наследником стал нелюбимый сын.
Гигант с грузным бесформенным телом и простонародным носом.
- Шутка природы! - усмехнулась государыня. - Нужно было долго жениться русским царям на немецких принцессах, чтобы родить такого! Всё в Саше истинно крестьянское: его медленный ум, нечеловеческая звериная сила, его отвращение к Европе.
Она легла на кровать, сил не осталось. Её убивала не болезнь, её убивала ненужность жизни. Ей незачем и не для кого жить. Там наверху, в комнатах любовницы бегают его незаконные дети, там шум, там жизнь. Она уверена, там ждут, не дождутся, когда придёт за нею смерть.
- Русские считают себя выше всего на свете, потому что всё презирают! - в душе Мария Александровна осталась немкой. - Их похвалы звучат, как оскорбление. Они хвалят с завистью, они падают ниц, но всегда с неохотой, перед тем, кто, по их мнению, является идолом моды. Но от первого дуновенья ветерка набегает облачко и заволакивает картину. Прах, дым и хаос - ничего другого не могут дать их непостоянные умы.
Императрица не догадывалась, что ей повезло не выходить в тревожное время в город. Вокруг дворца, на каждом шагу, всякие полицейские предосторожности, у подъездов конвойные казаки.
- Чувствуется, что почва зыблется, зданию угрожает падение, во всех слоях населения появляется какое-то неопределенное, обуявшее всех неудовольствие! - расстраивался её державный муж. 
Несмотря на расправы, напряжение в стране не спадало. Нервное напряжение очень изменило царя. Его мучил страх за возлюбленную Катю:
- Что-то должно случиться!
Он встречался с ней и с их детьми в её особняке или кабинете отца, куда любовницу по-прежнему тайно привозили. По внутренней лестнице из кабинета, по которой папа поднимался к матери, он теперь спускался к ним.
- Кто защитит её без меня?! - когда Катю везли, он не находил места.
Государь не мог дать ей охрану с казаками, как остальным великим князьям. Это было бы излишне публично.
- Террористы могут подъехать к её карете, выстрелить, а то и попросту захватить вместе с детьми! - мучился он.
Придворные всё чаще видели, как царь сидел в апатии часами в кабинете и вдруг в ярости швырял канделябр в стену. Или вместо утренней прогулки угрюмо ходил по бесконечной анфиладе дворца.
- Затворник в собственной столице… - шептались адъютанты.
Надо было решаться. Поселил Катю с детьми на третьем этаже дворца, где были комнаты фрейлин. Благоразумно рассудив:
- Далеко от покоев Маши, которые на втором этаже.
При деде императоре Павле I, при дяде Александре I, и отце во дворце жили их любовницы. Это не считалось непристойным, никто не смел судить.
- Но теперь гласность, - судачили при дворе. - Люди разучились бояться.
Возникла сплетня, будто Катя и дети жили прямо над императрицей, и несчастная супруга слышала над собой беготню его незаконных детей.
- Императрица разительно изменилась! - жалели её фрейлины. - Скелет, обтянутый кожей...
Александр II долго уговаривал Марию Александровну послушаться совета врачей и отправиться на зиму на Лазурный берег:
- Тебе нужно поехать лечиться в Сан-Ремо!
- Или умирать… - подумала она, так как знала. - Он хочет иметь право не думать о ней. Он хочет уехать в Крым с Долгорукой.
Императрица согласилась и выехала в Сан-Ремо. Наследник был на военных учениях и приехал в Гатчину на вокзал проститься с матерью. Императорский поезд пришёл из Петербурга в глубоких сумерках.
- Отец провожает её до границы, - знал Александр II.
Все лица его сопровождающих были мрачны, словно это было погребальное шествие. Поезд подошёл к станции. У окна показался государь, высокий, стройный, в обычной белой фуражке с широким козырьком, мрачный, бледный и задумчивый.
- Он как-то резко помолодел накануне её отъезда… - подумал сын.
Императрица с тонким, ставшим совсем иконописным лицом, глядела из окна. Наследник прошёл в вагон, но вскоре вышел. Простились быстро.
- Поезд тронулся, словно траурная процессия... - как и все провожавшие, наследник думал, что больше не увидит мать.
Теперь Александр II был с любовницей все дни. Вскоре они отправились в Крым в любимую им Ливадию. Вместе с царём в его вагоне ехали наследник, цесаревна и внуки.
- А в другом вагоне ютится Катя... - злился он, но терпел.
Император проводил весь день в Ливадийском дворце с царской семьей и приезжавшими министрами. Но каждую ночь покидал дворец. Он садился на лошадь и в осенних южных тёплых сумерках скакал к другой семье.
- Крым! - радовались они. - Пение цикад, запахи полыни, шум моря...
Тринадцать лет он жил вместе Катей, но обстоятельства не позволяли им стать скучными супругами. Они так и остались пылкими любовниками. Но надо было возвращаться в осенний, промозглый Петербург. Первым уехал наследник с цесаревной.
- Теперь мы одни… - Катя с детьми жила во дворце, и они спали вместе.
Отъезд в Петербург был назначен на 17 ноября. Было два пути в Петербург. Морем в Одессу и оттуда по железной дороге через Москву, где он всегда останавливался по возвращении из Ливадии. Второй маршрут в экипажах до Симферополя и дальше по железной дороге через Москву.
- Я выбрал второй путь… - сказал государь любовнице.
Провидение по-прежнему хранило императора. Царский поезд обыкновенно шёл на полчаса позади поезда, перевозившего свиту. На сей раз, он был пущен по маршруту впереди. Это было связано с техническими неполадками в паровозе царя.
- Государь не захотел ждать, пока сменят локомотив, - поняли придворные, - и императорский поезд отправился первым.
В поезде Александр II получил телеграмму от государыни из Ниццы. Она пребывала в том же болезненном состоянии, и муж подумал с болью:
- Она хочет вернуться, и потому шлёт эти безнадежные телеграммы...
Было темно, когда они въехали в Москву. На вокзале были выстроены войска. Играла музыка. Когда кортеж отъехал от вокзала, все услышали эхо далёкого взрыва. Они остановились в Кремле в Николаевском дворце.
- Здесь я родился... - с волнением сказал царь Кате.
Около десяти часов вечера они въехали туда и не успели разобраться в своих помещениях, как узнали с удивлением, что второй поезд, шедший на полчаса позже царского с частью свиты, прислугой и багажом, при самом въезде в предместье Москвы потерпел крушение от тайной мины. Министр двора Александр Адлерберг сообщил государю:
- Четвёртый вагон свитского поезда превратился в мармелад!
Уничтожен был багажный вагон с крымскими фруктами, человеческих жертв не было. 
- Очевидно, злодейское это покушение приготовлено против царского поезда! - сказал Адлерберг. - Паровоз успел проскочить, а шедшие за ним два багажных вагона повалились на бок. Прочие вагоны от толчка сошли с рельсов, но, к счастью, остались неповреждёнными.
Фрукты везли в четвёртом  вагоне свитского поезда. Его вагон в императорском поезде был также четвёртым. Теперь Александр II понял:
- Они знали порядок следования поездов, и секретный номер вагона…
- Кто-то осведомлённый заблаговременно предупреждает террористов обо всём, - словно услышал его мысли Адлерберг.
- Что хотят от меня эти негодяи? - вскрикнул царь. - Что травят они меня, как дикого зверя?
Из Москвы он послал ответную телеграмму императрице:
- «Благополучно прибыл в Москву, где теперь двадцать градусов морозу... Огорчён, что ты всё в том же состоянии. Чувствую себя хорошо и неутомленным. Нежно целую».
По Москве разнёсся слух, что взрыв дело рук студентов. Толпа ринулась к университету, но там стояла полиция. В Успенском соборе отслужили благодарственный молебен за здравие и чудесное спасение государя.
- Бог вновь спас меня, - сказал царь Кате.
В Москве под железнодорожными путями жандармы нашли галерею. По ней прошли в дом, из которого вели подкоп.
- Дом пуст, но покинули его совсем недавно... - поняли сыщики.
Когда явилась полиция, ещё не остыл самовар, и догорала свеча.
- Тот, кто назвался Сухоруковым, оказался хитрецом! - доложили государю. - Перед взрывом он занял у купеческой вдовы крупную сумму денег под залог дома, который он перед этим снял у другого хозяина…
Происшествие 19 ноября наложило на Москву мрачный колорит. Под тяжёлым впечатлением совершался царский переезд в Петербург. Принимались все меры для предохранения императорского поезда.
- Линия Москва - Петербург, протяжением шестьсот вёрст, вся оцеплена войсками! - сказал Адлерберг. 
В пути они видели блеск штыков и солдатские шинели. Ночью тысячи костров освещали путь. В Петербург не сообщили даже о часе прибытия.
- Ждать! - войска императорского гарнизона, всё офицерство, начальство и императорская фамилия ожидали несколько часов на улицах и на вокзале, при чрезвычайном для столицы жестоком морозе.
Всякие телеграфные сообщения были приостановлены. На беду, ночью поднялась метель. Император прибыл около трёх часов пополудни.
- Как мне теперь передвигаться? - он был грустен и серьёзен.
Теперь охранялась не только царская карета, когда он ехал по собственной столице. Начала охраняться и железная дорога, когда по ней ехал императорский поезд. Все это было внове для людей.
- Это не похоже на время, когда Император Николай I путешествовал без охраны по самым глухим местам империи! - удивлялись обыватели.
Вскоре царю принесли прокламацию, и он с удивлением прочитал:
- «19-го ноября сего года, под Москвой на линии Московско-Курской железной дороги, по постановлению Исполнительного Комитета, произведено было покушение на жизнь Александра II посредством взрыва царского поезда. Попытка не удалась. Обращаясь ко всем честным русским гражданам, кому дорога свобода, кому святы народная воля и интересы, мы выставляем на вид, что царь главный виновник судебных убийств. 
Узнали, что должно было быть два взрыва. В Александровске нашли подкоп под железной дорогой, где остался заряд динамита.
- Бог спас нас дважды во время этой ужасной поездки! - признался он.
Александра II задумал новое преобразование России. Великий князь Константин Николаевич радостно рассказывал жене:
- Государь сообщил мне, что желал бы к предстоящему дню двадцатипятилетия царствования оказать России знак доверия, сделав новый важный шаг к довершению преобразований. Он желал бы дать обществу больше, чем ныне, участие в обсуждении важнейших дел государства.
Император устроил большое совещание, на котором решалось, как действовать дальше. Наследник выступил первым:
- В западных государствах от Конституции беда. Я расспрашивал в Дании тамошних министров, и они все жалуются на то, что благодаря парламентским болтунам нельзя осуществить ни одной действительно полезной меры. По моему мнению, нам нужно теперь заниматься не конституционными помыслами, а чем-нибудь совершенно иным.
- Что ты предлагаешь? - спросил его отец.
- Мысль моя очень проста. Я нахожу, что мы находимся теперь в положении почти невозможном. В управлении нет никакого единства... Все идут вразброд, не думая об общей связи.
Цесаревич страстно говорил о том, что сейчас идёт война:
- Война с варварами нынешнего века!.. А на войне с террором нужен верховный главнокомандующий, который объединит власть в одних руках. Нужен диктатор, который сумеет расправиться с врагами отечества.
После необычной речи наследника министры молчали, заговорил царь:
- Расправы не оправдали себя. Четырнадцать казней, процессы, ссылки ничего не дали. Свобода внизу и самодержавие наверху не получилось. Это сейчас путь в бездну. Остался только один выход - нужна реформа власти.
- Но это же поворот к конституции! - воскликнул наследник.
- Самодержавие нынче есть путь к революции! - заявил император. - Единственная возможность сохранить монархию - это её ограничить!
Когда он сообщил о планах продолжения реформ, в глазах цесаревича был ужас. Ужас он читал в глазах придворных и членов романовской семьи. От него ждали ужесточения расправ, а не уступок.
- Это влияние Долгорукой… - решили в кругу наследника.
Сын напоминал отцу о необходимости привезти в Россию императрицу:
- Климат Сан-Ремо ей не помогает!
Александр II послал за ней графа Адлерберга. Императрица прочла в газетах о новом покушении, это был для неё новый удар. Она не собиралась ехать в страну, где унижали монарха и где тот унижал императрицу.
- Со мной даже не посоветовались. Это жестокое решение. Мне кажется, что с больной горничной обращаются лучше, - пожаловалась она фрейлине.
С вокзала её привезли в Зимний. Императрица легла и более не вставала.
 
продолжение http://www.proza.ru/2018/11/04/541