Детские души и демагогия

Детские души   и демагогия               

                Все началось с того, что мальчик пошел в первый класс. У всех мальчиков бывает много недостатков, но случаются и достоинства. Наш мальчик обладал чувством слова, любил и мгновенно запоминал стихи. Учительница обнаружила это и решила послать мальчика на школьный конкурс. Важная деталь: конкурс был украинской поэзии. Мальчику дали стихотворение, чтобы он его выучил к следующему утру. Он его выучил, хотя стихотворение было бессмысленным, длинным, словом, совершенно бездарным. Но – на нужную тему, и было рекомендовано в учительском пособии.  «Мова  моя мова, мова кольорова…» – так оно начиналось.
  Придя забирать мальчика, я и узнала, что он должен задержаться для участия в конкурсе. Он прочел мне стихотворение, и я, старый поэт, огорчилась. Если бы мне сказали заранее, я бы нашла другое, которое было бы интересно и чтецу и слушателям. Но было поздно. Впрочем, нет! Еще не было поздно сказать: «Не читай, детка, эту гадость. Лучше пошли домой». Я не сказала. Почему? Ответ, думаю, понятен. Не хотелось обижать учительницу, навлекать неприятности на ученика. Да еще чего доброго, нас упрекнули бы в неуважении к государственному языку. Сейчас это делается запросто. В общем, мелкие соображения остановили меня.
              Конкурс был как все подобные конкурсы. В зале иногда оживлялись, но чаще скучали. И вот настал черед самого маленького участника. Он вышел и, помолчав, сказал: «Я забыл».  «Но как же?» - удивилась ведущая. И, обращаясь к жюри, как бы оправдываясь, сказала: «Я же сама его проверяла, он знал». Вышли из положения не самым лучшим образом, предложили прочесть по книге. Малыш читал старательно и трагично напыщенно-пустое, конъюнктурное «творение». Потом всю дорогу домой страдал молча, этот жизнерадостный мальчик. Ни он, ни я не могли сразу понять, что такое с ним случилось. Целые поэмы в любых обстоятельствах рассказывал. А тут... Ответ же был на поверхности. Никогда таких плохих стихов мы не читали. Все объяснялось честностью, наличием вкуса, естественностью ребенка и лживостью, неестественностью опуса. Непосредственное эстетическое чувство оказалось сильнее взрослой привычной беспринципности.
                Насилие, которое мы учинили над ребенком, совсем не безобидно. Маленькие дети любят поэзию. Подрастая, интерес теряют. Из взрослых – хорошо, если один из тысячи сохранит эту любовь. Большая потеря и для человека и для общества. Тонкость чувств исчезает. Душа грубеет. Что происходит с организмом, когда атрофируются мелкие сосуды и  нервные волокна, можно увидеть глазами. Наступает омертвение этих участков тела. А что происходит с душой при подобных травмах? Угасание поэзии в душах идет потому, что истинную поэзию пожирает лжепоэзия. Она, как вирус,  вездесуща. Она губит вкус, встает между человеком и настоящим искусством. «Со мною вот что происходит, совсем не та ко мне приходит» - говоря словами Е. Евтушенко.
                Под видом поэзии она пробирается в школьные учебники. Особенно беззащитны перед нею самые маленькие. Сейчас их в срочном порядке заставляют полюбить «мову», грубо и глупо ее расхваливая. Конъюнктурщики обрадовались, строчат, предлагают себя в учебники. Уровень этих якобы стихов и сказок таков, что дети могут запомнить их только автоматически. Вводится любовь по принуждению. Невыносимо видеть, как настоящая украинская поэзия вытесняется, а детей отучают думать и чувствовать. Составители как бы не доверяют художественности, мастерам слова, ибо у мастеров все выверено сердцем, нет дешевого  «патриотизма». Составителей почему-то устраивают авторы, жаждущие насильно нравиться. У Леси Украинки, учебник 2-го класса,  в стихотворении оборвана строфа. В выброшенной строфе говорилось о том, как умирающему поэту грустно и одиноко в ликующий весенний день. Неужели боялись огорчить ребенка? Что-то не верится. Истинная поэзия в нынешней атмосфере «смутна и самотня», как Леся.
             Чтобы подбодрить моего мальчика, я пошутила: «Вова моя, Вова, Вова кольорова!». Он улыбнулся и сказал: «Какое все-таки оно плохое, это стихотворение!».  Насильно мил не будешь, – утверждает пословица. Истина бесспорная, извлеченная из огромного человеческого опыта. Я подумала вдруг: почему эта пословица возникла? Не потому ли, что истина, в ней заключенная, долго утверждалась, прежде чем войти в человеческое сознание? Сколько можно заставлять любить насильно? Это противоестественно. Способы такого насилия многообразны. Есть грубые и явные – они вызывают возмущение сразу. И есть, что  незаметно овладевают нами, они отвратительны. Литература – не предмет для спекуляций. Пусть в школьные учебники входит истинное искусство, а не себялюбивая демагогия. О любви к Родине можно написать по-разному. Например, так, как японец в своем хайку (трехстишии):

С этого дня
все вы можете спать спокойно -
вы в Японии, гуси.

А можно и так: «Не полюбишь, – убью».
          Украинский язык и литература достойны сами по себе. Они не нуждаются в любви из-под палки. Зачем их так унижать, а заодно и нас?

30 апреля 1998