Кто прав, кто виноват?

Бабы всё кричат: «Мужики сволочи!». Мужики хнычут: «Бабы стервы!». А - кто прав, кто виноват – так и не выяснено.
Вот я и решил, взяв блокнотик, понаблюдать, поспрашивать.
- Как у тебя, к примеру?.. – одного допытываю. – Ну, в плане жизни семейной?
- А что?! – озирается.
И глазами по мне – шасть-шасть, на предмет диктофона.
– Ну-у, жизнь, как жизнь… - бормочет. - В смысле – малина и жена ягодка! А что такое?
- Да, расслабься ты, - говорю. И наливаю. - То есть, свою ты любишь?
- Да больше жизни! – вскидывается он, и тут же. - А что? Она о чём-то тебя спрашивала?.. Тебе кто-то что-то сказал?
- Да пей ты, – говорю, - пей! Любишь и прекрасно.
- Так, конечно, люблю! Как не любить-то?!
- Ну может, всё же, претензии какие, нарекания?
- Не-не-не!.. – мотает головой так, что позвонки щелкают. – Никогда! А что? Она что-то такое тебе говорила?.. Ей кто-то что-то сказал?
- Да нет же, пей спокойно!
Ко второму иду: с бутылём и блокнотиком.
- А у тебя, – наливаю, - тоже ни конфликтов, ни ссор, ни мордобоя домашнего?
- Ну-у-у… - начинает он, чуть осоловев, растягивать гласные. - Разве что-о-о та-а-ак… по мелоча-а-ам…
- А дети? – любопытствую. - Не нервируют?
- Дети-то?! Нет! Как можно? Это ж дети!
- То есть - ни сопли, ни пелёнки, ни папа покатай, папа сделай?
- Ну-у-у…
- И бутылочку пять раз за ночь перед рабочим днём не знакомо?.. И истерика в магазине игрушек?..
- Ну-у-у-у-у… - тянет он ещё продолжительнее, - случается, конечно. Не без того. Но в целом, как у всех.
- А как у всех? – любопытствую.
- Ну-у-у-у-у-у…
- Да ты – пей! – говорю. - Пей!
К третьему подступаю.
- А вот ты, к примеру, на других не заглядываешься?
- Что ты!!! – крестится. – Ни-ни-ни!
Перехватываю руку. Наливаю. И после двух стаканов блеяние его становится искренним:
- Ну, не так, чтобы совсем… Иногда, конечно, случается… От случая к случке…
От него к четвёртому иду. От четвёртого - к пятому…
Пока не выпьют, все счастливы. А после: и всхлипы, и слёзы, и руки стёртые под нос тычут.
Тяжело смотреть.

Тогда я к слабой половине начал приглядываться. Но уже не с бутылкой и закусью, а с сеткой маскировочной.
Вот так: залягу под диван, карандашик-блокнотик вытащу, и лежу, слушаю, как те хлыстами по голенищам щёлкают да опытом делятся.
- Представляете? - одна посмеивается. - А мой-то, в последнее время, за морковку уже служить отказывается. Всё ему мяса подавай!
- Ай-яй-яй! – расстраиваются соратницы. – Прям так и требует?!! Ай-яй-яй!.. А ночную тревогу ты ему с полной выкладкой устраивала? Так чтоб до седьмого пота, до инфаркта!..
- Разумеется! Раз тысячу!.. Со сна-то он у меня как раз вполне расторопный. Команды по инерции выполняет. Сесть, встать, кульбиты там разные – всё это без пререканий. А вот, вечерами, представляете, мясом бредит.
- Ну, ничего, - одна её успокаивает. – Пройдёт. Уж я своего вон как отшлифовала, а тоже ведь порой осечки даёт. Вы-то мой комплекс упражнений знаете: утром - с тумбы на тумбы, вечером - через обруч. Так всё равно, каждый раз молит, мол – не поджигай!.. Представляете?
Дескать – я и так прыгну!.. Но тут же как - один раз послабление дал, и всё!..
В общем, скачет сквозь огонь, как миленький... А вот, как посуду мыть, так всё горячую воду норовит пустить. Уж я его и хлыстом, и за хвост. А он – своё: рукам, дескать, холодно, и жир не отстаёт…
Так я ему говорю:
- Горячей-то каждый может. А где самоотверженность? Где любовь и самопожертвование?
- Да, хлюпики они все! – перебивает подругу подельница. – Мне вот, на днях, мой заявил, что ему, видите ли, свободы не достаёт. Дышать ему, представьте себе, время от времени хочется!
- Что? Прямо так и сказал?!! – ахают изумлённые дамы.
- Ну, не совсем так, конечно. Но мысль ясна. Я ж его, соплю, насквозь вижу… Не, если бы он мне такое открыто, я бы его, конечно, как комара! А так, подвожу только к стеночке. И спрашиваю: где, мол, слышал? Кто таким словам научил?..
Ласково так спрашиваю, даже иглы под ногтями не проворачиваю…
Ну и раскололся он… В журнале, говорит, вычитал. Представляете?.. Ну, я, понятно, журнал тот изъяла. Вместе с душонкой его никчёмной практически вынула. И теперь он снова у меня, как шёлковый…
- А у нас, – перебивает соратниц следующая укротительница. – У нас, не в пример вашему, всё ровненько!.. Строго по линейке и графику…
По натуре-то он у меня очень даже заводной... Вот, как я его с утра завожу, так он весь день потом - солдатиком. С равнением на меня, разумеется.
- Что, и на чужих не поглядывает?!
- Ну какие чужие? Откуда? Он же у меня в подвале... Недавно, правда, подкоп обнаружила. Но я ему не мешаю. Пусть, думаю, копает. На выходе там только всё заминировала, на всякий случай. А так – пусть себе роет. Пусть тешится!
- Да, дети они!! – дамы с ней соглашаются. – Всё б им только играться да баловаться. Прям, как с-сущие дети!

В общем, распух мой блокнотик, точно утопленник.
Теперь вот по ночам, при свечах, его препарирую. Чтоб до сути докопаться. И, дай бог, доберусь-таки. Если, конечно, меня... моя не застукает.