Невеста поневоле

Сегодня я выхожу замуж. Банкет заказан, роспись в ЗАГСе, приглашения разосланы, и я должна быть на седьмом небе от счастья. Испытывать лёгкий страх и с нетерпением ждать того момента, когда на мой палец наденут обручальное кольцо. Кажется, так это бывает.
      Каждая девушка мечтает выйти замуж, родить детей и жить долго и счастливо со своим избранником. Это же нормально. Наверное, будь моя ситуация обычной, я бы считала дни, в ожидании торжества, на котором буду блистать в красивом белом платье и принимать поздравления от родственников и друзей. Да только она не была обычной.

               
                ***    ***    ***

      
      Однажды в наш дом пришёл хорошо одетый мужчина и сказал, что мой дед по отцовской линии умер. Эта новость не вызвала во мне никаких эмоций, кроме одной — я была в недоумении. Нет, вы сами представьте, живёте себе двадцать четыре года, знаете, что дед умер задолго до вашего рождения, когда ещё отец был мальчишкой, и тут выясняется, что реальная смерть наступила только полгода назад. Это как вообще?
      Мужчина представился Виктором Ивановичем и сказал, что был адвокатом деда, а теперь пришёл, чтобы исполнить волю усопшего. Вещал что-то о наследстве, положенном внукам, расписывал немалое богатство, которое должно достаться нам в скором времени. Я молча кивала, уйдя в собственные мысли, а мама смотрела на мужчину с лёгким недоверием и даже возмущением. Даже после того, как нам были показаны все документы, мама сказала, что намерена перепроверить слова адвоката, посовещаться с мужем, а до этого момента запрещает мне что-либо подписывать.
      Виктор Иванович согласно кивнул, поблагодарил маму за бдительность и оставил все свои данные, чтобы после мы смогли с ним связаться. На следующий день мама позвонила своей знакомой, работающей в адвокатской конторе и ведущей многолетнюю практику, и попросила помочь с завещанием. А ещё через месяц вдруг выяснилось, что дед оказался тем ещё шутником. Чтобы получить наследство и распоряжаться им в полной мере, я должна была выйти замуж по достижении двадцати пяти лет. И не просто выйти замуж, ведь это слишком просто. В завещании было указано имя человека, с которым я в скором времени должна была связать свою жизнь. Это был внук компаньона деда, тоже ныне почившего. Вот так развлеклись старички перед тем, как отправиться на тот свет.
      — Что это за варварские законы? — спросила я, когда мамина подруга вместе с Виктором Ивановичем пришли к нам домой со стопкой документов и огласили приговор. — Кажется, дед был не в своём уме, когда добавил сей пункт в завещание.Откуда он вообще узнал обо мне? Что если у отца были бы сыновья?
      — Ваш дед всё знал о вас, вплоть до того, во сколько вы выходите из дома и каким маршрутом идёте на работу и обратно.
      — Однако ни разу не помог, когда были трудные жизненные ситуации. Хорош дед, прям Скрудж Макдак какой-то. Представляется мне, он сначала бросил бабушку с детьми, потом наблюдал, как она их тянет, работая сутками напролёт, а после уже взялся за нас. И даже умереть не смог спокойно, а задумал для нашей семьи очередную пакость.
      Я отказалась, не собираясь играть в игры старого манипулятора. И мама согласилась со мной, сказав, что мы жили без дедова наследства, а значит, проживём и впредь. Пусть всё его богатство отходит государству или достанется другому наследнику, нас это уже не волновало. Виктор Иванович молча собрал все документы в пластиковую папку, а затем сказал, что если мы передумаем, то у нас есть ровно семь месяцев до моего двадцатипятилетия, а после мы лишаемся права на наследство и больше не сможем на него претендовать.
      После того как дверь за адвокатом закрылась, жизнь потекла в прежнем русле. Я ходила на работу, встречалась с подругами, вела обособленный образ жизни. Мне больше нравилось проводить свободное время за книгами, чем в обществе других людей, поэтому чаще всего я бывала в одиночестве.
      Гром грянул спустя полгода, когда мы узнали о завещании. Мама слегла с инсультом, ей требовалась срочная операция, на которую у нас не было денег. Врачи говорили, что могут поставить нас в очередь, но её можно ждать несколько лет, а это чревато последствиями. Озвученная сумма оказалась так велика, что я схватилась за голову, понимая, что никогда в жизни столько не заработаю, а деньги были необходимы вближайшие сроки. Занять было не у кого, а кредит в банке мне не одобрили, оперируя тем, что у меня слишком маленькая зарплата для такого большого займа. Тогда-то я и вспомнила о завещании. Оно спасло бы нас. А я была на всё готова ради мамы, которая положила жизнь, чтобы вырастить меня.
      Достав визитку Виктора Михайловича, я вышла на улицу и набрала его номер. Мужчина ответил после четвёртого гудка. Я представилась и объяснила ему всю ситуацию. Сказала, что очень срочно нуждаюсь в дедовых деньгах и готова выполнить его сумасшедшую волю.
      — Я завтра приеду к вам, — сказал адвокат, через несколько долгих секунд, — время почти на исходе, поэтому придётся действовать быстро.
      — Нет-нет, — поспешно сказала я в трубку, — лучше я к вам подъеду. Только адрес скажите.
      Он продиктовал мне адрес своей конторы и просил приехать не позднее половины двенадцатого. Я обещала быть в одиннадцать и положила трубку. Меня всю лихорадило от осознания, что я только что сделала. Я ведь практически продала себя незнакомцу за несколько сотен тысяч рублей. Хотелось плакать, но я не могла себе этого позволить. Жалеть себя – последнее, что нужно было делать.
      Поэтому я стиснула зубы и на следующий день поехала к Виктору Ивановичу. Он вновь разложил передо мной бумаги и протянул ручку, показывая, где я должна поставить свою подпись. С каждым росчерком я мысленно прощалась со свободой и понимала, что с этого момента моя жизнь полностью изменится. Перейдя на последнюю страницу, я быстро расписалась и отодвинула от себя рабский документ. На глаза вновь навернулись слёзы, но я мысленно приказала себе не реветь.
      — Когда ты готова познакомиться с Марком? — прервал мои горестные мысли Виктор Иванович. Он говорил таким деловым тоном, словно проворачивал подобные дела постоянно. Как будто это было в порядке вещей.
      — Не сейчас, я не готова.
      — Только скажи когда, я всё устрою, — мужчина сложил пальцы в замок, и уставился на меня таким участливым видом, что на душе стало гадко.
      — Мне всё равно. Хоть на самой свадьбе. Неважно.
      — А вот свадьбу нужно сыграть до оговорённого срока, — задумался Виктор Иванович, потирая подбородок двумя пальцами. — А времени на подготовку катастрофически мало.
      — А что нельзя просто расписаться и пойти домой? — спросила я, понимая, что меньше всего мне хотелось большого торжества.
      — Нельзя. На этот счёт даны ясные указания, которые нарушить мы не можем. Так, ладно, я со всем разберусь. Можешь начинать подыскивать себе подвенечное платье.
      — Свадебное, — едва слышно поправила я и вышла из кабинета адвоката.
      
      Когда мама узнала о том, что я сделала, то была удивлена моим поступком. Нет, она ругалась и не радовалась, что наша семья вскоре получит целое состояние. Скорее была опечалена тем фактом, что волей судьбы стала причиной для свадьбы. Месяц прошёл в предсвадебных хлопотах. Вокруг меня суетились, что-то делали, а я лишь отмечала дни, оставшиеся до конца света. Подруги предлагали прожить месяц свободной жизни на полную катушку, но я продолжала сидеть в одиночестве за книгами, лишь изредка покидая свою скромную обитель для встречи с помощницей Виктора Ивановича, Лизой. Сначала она активно таскала меня по магазинам в поисках платья, букетов и колец, но после сказала, что справится сама, и мне лишь нужно приходить на примерку.
      Родственники и друзья радовались, что я выхожу замуж, считая меня счастливой невестой. Только несколько человек знали реальную причину, но молчали, не желая выдавать истинных мотивов моего замужества. Я же с каждым днём становилась мрачнее, агрессивнее и ничего не могла с собой поделать. С Марком мы виделись несколько раз: ужинали в ресторанах, даже сходили в оперу и на выставку импрессионистов. Он так вдохновлённо рассказывал мне об искусстве, а я лишь слушала в пол-уха и рассеянно кивала. Подруга, познакомившаяся с Марком в один из дней подготовки к торжеству, сказала, что мой похоронный вид не подходит к этому парню.
      — Не за старика же выходишь, — шепнула Лиля мне на ухо, когда Марк попрощался с нами обеими и уехал по своим делам. — Между прочим, он такой же «счастливец», как и ты. Не по своей воле женится. Но хотя бы старается узнать тебя поближе. А ты только смотришь на него, как на врага народа, и рычишь, стоит ему слово не так сказать.
      — А как я должна на него смотреть? — спросила я, повернувшись к подруге, — как на мужчину моей мечты?
      — Так он же и есть мужчина твоей мечты, — подмигнула мне девушка, толкая в бок, — внешне уж точно. А внутреннее содержание узнаешь позже.
      Я лишь фыркнула и отвернулась. С одной стороны Лиля оказалась права. Внешний вид Марка был точным воплощением моих мыслей об идеальном мужчине. Высокий, сероглазый, со светлыми волосами, небрежно спадавшими на лоб.Его лицо было настолько идеальным, словно вылепленным из глины. Я и не подозревала, что однажды встречу человека, который выпрыгнул из моего воображения, и сказал, что женится на мне. Нет, так не бывает.
      А может, я просто перечитала любовных романов.
      На днях мы вновь ужинали в ресторане. Я вяло ковыряла вилкой в пасте с морепродуктами и думала, почему заказала именно это блюдо, ведь на дух не переношу морепродукты. Вообще, в каком уме я была, когда заказала для себя салат «Цезарь», пасту и шоколадный чизкейк? Я же ненавижу всю эту пищу. Наверное, не следовало тыкать пальцем в первые же попавшиеся строчки в меню.
      — Могу предложить свой стейк с овощами, — вдруг нарушил гнетущую тишину Марк, пододвинув ко мне нетронутую тарелку с аппетитно пахнущим мясом.
      — Спасибо, но моя паста уже далека от начального вида.
      — Я заметил, — улыбнулся он, демонстрируя белозубую улыбку. — Но меня это не пугает.
      Не говоря ни слова, я отодвинула от себя пасту и взяла тарелку Марка, вонзив вилку в картофельную дольку. Как же это божественно вкусно, не то, что морепродукты. Марк же, продолжая улыбаться, придвинул к себе мою тарелку и тоже приступил к пище. Наверное, следовало его поблагодарить за этот поступок, но я никак не могла заставить себя выдавить это простое слово. Видимо, я и впрямь неблагодарная истеричка. А ведь человек для меня старается, хотя сам, возможно, не в восторге от того, кто достался ему в невесты.
      Наверное, будь мы в ином положении, не связанные обязательствами, все сложилось бы иначе. Но перед нами стояли завещания наших дедов, а вместо лиц — брачные контракты. Мы не были простыми людьми, которые проводят время вместе, желая дарить друг другу каждую минуту своей жизни. Нас просто столкнули лбами и сказали, что теперь так будет всегда. От этого становилось тошно. Я прекрасно понимала, что мы с Марком из разных миров, и если бы не завещание, наши дороги никогда бы не пересеклись. И он это знал.
      Будь мы обычной парой, я была бы счастлива от того, что этот умный, веселый, заботливый мужчина сидит рядом со мной. Но все это было не потому, что он этого хотел, просто так сложились обстоятельства. Его интересовала не я, а возможность получить собственное наследство, а так же долю в фирме деда. Вот она реальность. Мы вместе, потому что нам обоим нужны деньги.
      Перед тем как принесли десерт, Марк достал небольшую бархатную коробочку и положил на стол передо мной. Я молча смотрела на него, сложив руки на коленях, и боялась притронуться к подарку. Тогда Марк сам открыл коробочку, и моим глазам предстал очень красивый золотой браслет с изумрудными камнями. Взяв мою руку, он надел драгоценность на запястье, а затем поцеловал в ладонь. Я едва сдержалась, чтобы не выдернуть руку из его длинных пальцев.
      — Спасибо, — едва слышно сказала я, не глядя на мужчину. А потом набралась храбрости и добавила: — Прости, что из-за меня тебе приходится всё это терпеть. Не ходи за мной, пожалуйста.
      А затем, выскользнув из-за стола, я быстрым шагом покинула ресторан. Из глаз брызнули слёзы, и я утёрла их рукавом, понимая, что только что размазала тушь по щекам. Но мне было уже всё равно. Какая теперь разница?
      Всю неделю до свадьбы мы больше не пересекались. Марк не искал со мной встречи, а я лишь пялилась в угол комнаты и плакала. Наверное, столько слёз, сколько вылилось из меня в те дни, я за всю свою скромную жизнь не проливала. Я видела, что маме тошно от всей этой ситуации, но она не пыталась поговоритьсо мной, зная, какой я бываю в подобных ситуациях. А мне так хотелось, чтобы она обняла меня, как маленького ребёнка, и сказала, что всё будет хорошо.
      За день до свадьбы подруга пришла ко мне с бутылкой вина и сказала, что так мы будем провожать мою холостяцкую жизнь. А я лишь достала фужеры и вытащила из холодильника вазу с фруктами. Мы выпили бутылку на двоих. Я думала, станет лучше, но вместо этого получила обратный эффект.
      — А подарок Марку ты купила? — Лиля кивнула на мой браслет, словно напоминая об ответном презенте.
      — Должна была? — тупо спросила я, — он вроде не говорил об этом.
      — Маргош, ты не обязана, но подарок к свадьбе жениху не помешало бы приобрести.
      — А что моей девственности ему недостаточно? — едва слышно пробурчала я, спрятав лицо в ладонях. — Магазины всё равно уже закрыты. Могу ему набор шампуней подарить. Как думаешь, оценит?
      — Ты невыносима, — покачала головой Лиля и встала из-за стола. Выбросив пустую бутылку в мусорное ведро, она помыла фужеры, убрала вазу с фруктами обратно в холодильник и, наклонившись, чмокнула меня в щёку. — Я пошла. А тебе лучше отдохнуть перед завтрашним торжеством. Пообещай, что не станешь больше плакать. Не хочу, чтобы моя подружка в такой ответственный день блистала с опухшим лицом.
      — Постараюсь.


                ***    ***    ***


      С утра пораньше приезжает Лиза. Вместе с ней ещё около десятка людей. Они смотрят на меня, словно на зверушку в клетке, обходят по кругу и цокают языком. Я молчу, понимая, что слова здесь излишни. Меня сажают в кресло и просят закрыть глаза.Покорно выполняю приказы, чувствуя, как они колдуют над моими волосами, лицом, ногтями. Фотограф делает несколько снимков, а я представляю, как нелепо они будут смотреться в свадебном альбоме. После того, как меня приводят в порядок, настаёт очередь свадебного платья. Вкусу Лизы остаётся только позавидовать, ведь платье поистине восхитительно. Длинный шлейф расшит жемчужинами, равно как и лиф. Кружевные рукава обволакивают руки, словно облачко, а я смотрю и не верю, что вот эта красивая незнакомка в зеркале — я. Разве такое возможно?
      Лиза спрашивает, нужно ли ей заехать со мной, чтобы помочь разместиться в лимузине, но я заверяю, что справлюсь сама, тем более со мной будут мама и бабушка. Она кивает головой, отмечая что-то в толстом блокноте, и обнимает меня напоследок.
      Когда приезжает лимузин, я понимаю, что не смогу всего этого выдержать. Пусть я маленькая, глупая эгоистка, но мне не по силам пройти через это испытание. По щекам текут слёзы, размазывая идеальный макияж, а мама стоит рядом со мной и тоже не сдерживает эмоций. Мы ревём на пару, а потом она снимает с моей головы кружевную фату и говорит, что фарс окончен. Я могу не ехать в ЗАГС, если не хочу этого. Она и так слишком долго мучилась, наблюдая за моими страданиями, и не может мне позволить совершить самую ужасную ошибку в моей жизни. А затем она целует меня в лоб и выходит, чтобы дать указания водителю.
      Я падаю на кровать прямо в платье и смотрю в потолок. Телефон лежит рядом, оповещая о приходе сообщений. Поздравлять меня начали ещё с утра, но сейчас мобильник буквально разрывается от приходящей на него почты. Я читаю лишь одно, от Лили, которая капсом требует объяснений, а после добавляет, что если я вздумала сбежать с собственной свадьбы, то почему не позвала её с собой.
      «Приходи, отметим мою несостоявшуюся супружескую жизнь»,— пишу ей в ответ и отключаю телефон.
      Поздно вечером в мою комнату неожиданным гостем заходит Марк. Он очень красив во фраке, а я лишь думаю, что за несколько часов так и не сняла свадебное платье. Двигаюсь к стенке и молча киваю на освободившееся место. Марк ложится рядом со мной, протягивая коробку шоколадных конфет, и говорит, что отлично меня понимает. Вся эта кутерьма с завещанием, наложенная на нас обоих, отсутствие выбора и посмертная насмешка наших дедов, едва не позволила нам совершить самую большую ошибку в жизни.
      Я распечатываю коробку и беру конфету, а затем предлагаю её Марку. Он улыбается и открывает рот. Мы едим конфеты, обсуждаем кино, затем плавно переходим на книги. Странно, но за эти несколько часов я узнаю Марка намного ближе, чем когда мы ходили по выставкам и музеям. Мы делимся друг с другом забавными случаями из жизни, и хохочем так громко, что вот-вот привлечём соседей.Я чувствую себя так легко и спокойно, словно мы знакомы целую вечность. Странно, чтобы понять это, нужно было сбежать со свадьбы, лишиться наследства и опозорить себя перед родственниками. Но это меня уже не волнует.
      Как-то неожиданно Марк привлекает меня к себе, и я чувствую на своих губах горячий поцелуй. Высвобождая руки, я притягиваю его к себе и запускаю пальцы в белокурые волосы. Восторг смешивается с желанием, и я отодвигаюсь от молодого мужчины. Он смотрит на меня таким взглядом, что в груди сжимается сердце, а за спиной вырастают крылья. Кажется, я умудрилась влюбиться в парня, за которого сегодня не вышла замуж. Такое бывает? Только со мной.
      — Знаешь, — вдруг говорю я, обнимая себя за плечи, — Я начинаю жалеть, что не пришла на собственную свадьбу.
      — А ведь это могла быть наша первая брачная ночь, — смеётся он в ответ, и я чувствую, как мурашки бегут по всему телу
      Щёки заливает краска смущения, а затем Марк вновь привлекает меня к себе, и наши губы встречаются в поцелуе. Проходит несколько мгновений, прежде чем он отстраняется от меня и, убирая с моего лица прядь волос, тихо спрашивает:
      — Ну, что поженимся?
      — Да!
      И слова становятся лишними.