Алексей Павлович и Татьяна Николаевна

Вторая половина апреля. Земля в снегу. Ночная дорога заставляет ощущать машину как нечто среднее между оленьей упряжкой и космическим кораблём. Длинное объездное шоссе вокруг Самары завершается ответвлением на Новокуйбышевск, после чего в воздухе начинает чувствоваться определённая воля, вольность. Свобода от винтовых лестниц нейронов, свобода от вращения времён суток. Словно приподнимается известная "шторка иллюминатора" и показывается над тобой чистое-чистое окно. Окно в форме нуля, в котором ты обретаешь встречу с самим собой, что автоматически перезагружает, обновляет, восстанавливает наше вечно колеблющееся доверие к Богу.
Два часа назад я выехал из города Тольятти, где имел счастье гостить весь вечер у друзей. Друзей настоящих. Супружеская пара, Алексей Павлович Воронцов и Татьяна Николаевна Калягина - те люди, рядом с которыми возникает удивительное ощущение, что быть верным и преданным - так просто. Преданным семье, искусству, жизни в целом, притом чётких граней между тремя последними будто и не существует. Мы сидим, Алексей Павлович и Татьяна Николаевна улыбаются друг-другу, улыбаются мне, я улыбаюсь им, и вот уж ловлю себя на понимании, что улыбка - не есть явление временное, имеющее начало и конец. Не она живёт в нас, а мы в ней. И так было все те яркие и скоротечные тринадцать лет, что мы знакомы. Впрочем, сегодня встреча окрашена особой грустью, если грустью можно назвать это тонкое, волнительное, неповторимое доверие к неизвестности, которое сейчас читается в пространстве вокруг. Мы в последний раз видимся на тольяттинской земле. Алексей Павлович недавно покинул пост главного дирижёра оркестра филармонии и они с супругой скоро уезжают из города.
Дорога моя тем временем освобождается от небольшого светящегося вдалеке справа Чапаевска, делая серию поворотов влево - и становится прямой, заставляя сознание почти полностью слиться с её влажным цепким полотном. Навстречу бежит то сплошная линия, то прерывистая. Обгонять попутный транспорт, соответственно, то нельзя, то можно, то опять нельзя. Впрочем, автомобилей на дороге уже практически нет.
Память начинает листать все приезды в Тольятти с 2004-го года, вместе с ними пытается восстановить список концертов, которые нам с Алексеем Павловичем довелось сыграть. Брамс, Моцарт, Чайковский, Рахманинов, ещё один Рахманинов, ещё один Моцарт... Всего шесть. Алексей Павлович - человек, который поднял оркестр с нуля. Это при нём бывший ДК "Юбилейный" стал настоящей полноценной филармонией, где в последствии выступали лучшие солисты разных стран. Начинаю говорить штампами, но не знаю, как выразить мысль иначе. Правда есть правда.
Что до моих визитов, то с каждой их страницей я мог отслеживать смену картин и самой жизни. Вот перед вами студент, вот он влюбился, женился, развёлся, вот заболел его папа и потом его папы не стало... Вот он поехал учиться в Германию, вернулся, а вот уж и нет никакого студента. Просто человек со странной профессией "музыкант", который всё время хочет что-то кому-то доказать и объяснить. То более, то менее успешно. И - совсем всё иначе. Новые заботы, новые чаянья...
И ведь всегда рядом они - Алексей Павлович и Татьяна Николаевна. Солнечные, родные, неизменные.
Однажды мы ехали вместе на поезде в Москву, однажды даже я их встречал в аэропорту Берлина, а однажды, отыграв концерт в Волгограде, я просто поменял билет на поезд и рванул к ним на полтора дня.
Навстречу начинают плыть бледные волны тумана, которые сливаются вскоре в одно большое полотно. Череда многочисленных "однажды" временно покидает память, взгляд концентрируется на дороге, которая ко всему прочему становится ещё и неровной. Боковым зрением "держу" обочину, по центру обзора засекаю бегущие к колёсам ухабы, пытаясь накрыть их "брюхом" а не колесом. Видимость - метров пятнадцать-двадцать. Вот вам глушь и дичь, как она есть. Становится интересно, в какой точке пути доведётся встретить рассвет. В Саратове наверняка уже будет совсем светло.
В конце наших тихих посиделок я поинтересовался, какую симфонию довелось Алексею Павловичу продирижировать последней на своём посту. И услышал в ответ: "Девятую Бетховена".
А в какой-то момент этого же разговора Татьяна Николаевна произнесла простые слова о том, что "жизнь шире". Шире, чем любое место обитания, работы, шире, чем многое на Земле.
И уже у дверей квартиры, а потом и на улице, пока шёл к своей машине, я не переставал думать о том, что в этот момент мы будто отпускаем друг друга в какую-то очень широкую и очень необъятную жизнь, в которой - ну конечно же, ещё не раз повидаемся!